Проблемы политической модернизации Венесуэлы

     Иными словами, модернизация понимается сегодня (и это признано) как социокультурный  процесс²². В связи с этим, трудно не согласиться со следующим определением Р. Инглхарта: «Основная идея модернизации состоит в том, что экономический и технологический прогресс порождают комплекс социально-политических трансформаций, а они, как правило, ведут к радикальным переменам в ценностях и мотивации. Это включает в себя изменение роли религии, карьерных устремлений, уровня рождаемости, гендерных ролей, сексуальных норм. Данные перемены также определяют массовый спрос на демократические институты и ужесточение требований к элитам. В результате демократия становится все более вероятна, а война – все менее приемлема для народа»²³.

     В свою очередь, одна из самых авторитетных теорий политической модернизации выдвинута С. Хантингтоном. По его мнению, она включает в себя следующие составляющие: 1) рационализация власти: 2) дифференциация структур; 3) рост политической активности населения²⁴. Также исследователь добавляет: «Оценивая современные процессы общественного развития, следует различать политическую модернизацию как формирование современной политической системы при переходе от традиционного общества к индустриальному и политическое сопровождение перемен в социально-экономической сфере, происходящих в процессе модернизации общества в целом»²⁵.

     «В российском политическом лексиконе 1990-х термин «модернизация» применялся преимущественно к двум взаимосвязанным процессам того времени: демократизации политической системы и проведению либеральных экономических реформ»²⁶. Е. Ю. Мелешкина представляет политическую модернизацию как «формирование, развитие и распространение современных политических институтов, практик, а также современной политической структуры. При этом под современными политическими институтами и практиками следует понимать не слепок с политических институтов стран развитой демократии, а те политические институты и практики, которые в наибольшей степени способны обеспечивать адекватное реагирование и приспособление политической системы к изменяющимся условиям, к вызовам современности»²⁷.

     Согласно  политической энциклопедии под редакцией  Г.Ю. Семигина, политическая модернизация представляет собой «изменение политической системы, характеризующееся возрастающим участием в политике различных групп населения (через политические партии и группы интересов) и формированием новых политических институтов (разделение властей, политические выборы, многопартийность, местное самоуправление). Обычно это понятие употребляют применительно к органам, осуществляющим переход к демократическому политическому устройству»²⁸.

     Рассматривая  в дальнейшем процессы политической модернизации, будем подразумевать  под политической модернизацией  проведение политики, направленной  на укрепление демократии, становление правового государства и общественного благосостояния. Отметим, что сегодня сложно разделять процесс политической модернизации от процесса демократизации. Р. Инглхарт также утверждает: «Сегодня мы находимся в самом центре нового периода накопления предпосылок и условий для очередного витка демократического процесса. Центральным элементом этого процесса формирования предпосылок для дальнейшего развития демократии является модернизация. Не будет преувеличение сказать, что модернизация и демократизация на данном этапе истории являются практически тождественными (курсив мой. – А.С). Успехи в модернизации неизбежно станут основой для демократизации, неудачи в ней -  предпосылками провала демократических проектов»²⁹. Далее мы перейдем к рассмотрению теорий демократизации.

     Для анализа процессов демократизации (60-70е гг.) в  начале 1970-х годов  в политической науке возникает  новое концептуальное направление - политическая транзитология. Его целью  стало объяснение переходных процессов в современном обществе. Ключевым понятием является «политический переход (транзит)». Под политическим транзитом понимаются «социальные и институциональные преобразования, связанные с продвижение от автократических, тоталитарных и авторитарных режимов к демократическим способам управления»³⁰.

     Существует  множество аналитических моделей  перехода, в которых основное внимание уделяется процессу демократизации. Одним из первых политологов, предпринявших  попытку разработки модели демократического перехода, является Д. Растоу. Вслед за ним был разработан целый блок моделей демократического транзита, связанных с именами А. Пшеворского, С. Хантингтона, Ф. Шмиттера, Г. О’Доннела, Х. Линца, А.Ю. Мельвиля и др. 

      Подробней остановимся на модели известных  исследователей переходных процессов Г. О’Доннела и Ф. Шмиттера. В их модели выделяются фазы либерализации, демократизации и ресоциализации:

• либерализация – институциализация гражданских свобод, притом, что система государственной власти не изменяется, результатом чего становится построение так называемой «опекунской демократии», т.е. контроль чаще всего военного аппарата над демократическими институтами;
• демократизация – принятие демократических норм основными политическими силами и ликвидация старых властных структур, затем создается новый властный аппарат путем свободных учредительных выборов;
• ресоциализация – усвоение гражданами новых демократических норм и ценностей вследствие их адаптации к новым социально-политическим условиям³¹.

      В каждой конкретной стране переход осуществляется по-разному. В связи с этим Ф.К. Шмиттер предложил несколько вариантов перехода в зависимости от стратегий, которые избрали основные политические игроки и силы: «стратегия навязанного перехода. Она заключается в следующем: одна из ведущих группировок режима, начинающего либерализацию, заставляет всех прочих акторов признать свои правила политической игры. При определенных обстоятельствах силы, инициировавшие весь транзитный процесс, оказываются в состоянии контролировать и последующее развитие, включая стадию консолидации. Следующим является договорный или пактированный переход: его основной принцип состоит в заключении пактов, соглашений, в которые оказываются вовлечены правящие группы прежнего режима, а также те, кто был отстранен от власти. Помимо этих стратегий существует реформистский тип: демократизация происходит в связи с массовой мобилизацией населения снизу, когда реформы осуществляются благодаря существенному давлению низов на правящие группы. И, наконец, еще один тип транзита – демократизация путем революции»³².

     Считается, что в 1990-х годах наступил новый  этап в развитии  транзитологии, когда в центре внимания исследователей оказалась, прежде всего, проблема постпереходного  периода и факторы, влияющие на консолидацию новых демократий. Ф.К. Шмиттер и Г. О'Доннелл, анализируя опыт перехода в странах Латинской Америки, подчеркивают, что «поскольку одни  и те же формы перехода приводят к различным результатам, которые нельзя предсказать заранее,  и которые достаточно разнообразны, то среди них может оказаться любая форма, которая при определенных условиях может принять длительный характер существования»³³. Из этого тезиса следует, что между авторитаризмом и либеральной демократией западного образца может существовать множество промежуточных гибридных режимов. Таким образом, эти исследователи предложили свои модели существования новых демократий постпереходного периода, отражающие политическую реальность современного мира.

      Ф.К. Шмиттер выделил два гибридных режима: диктабланда, когда авторитарный режим проводит либерализацию без демократизации, т. е. граждане получают либеральные права без свободных выборов; и демокрадура, когда проходит демократизация без либерализации, т. е. выборы проводятся, но их результат предопределен, поскольку СМИ несвободны и у граждан нет либеральных прав³⁴. В свою очередь, соавтор Шмиттера Г. О’Доннелл ввел понятие делегативной демократии.  Его он определяет следующим образом: «делегативные демократии основываются на предпосылке, что победа на президентских выборах дает победителю право управлять страной по своему усмотрению, при этом он ограничен лишь обстоятельствами существующих властных отношений и определенным Конституцией сроком пребывания у власти. Президент рассматривается как воплощение нации, главный хранитель и знаток ее интересов. Политика его правительства может слабо напоминать его предвыборные обещания...»³⁵. Говоря о режиме делегативной демократии  можно выделить ее отличительные признаки. В общем виде они звучат следующим образом:

• низкий уровень институализации власти;
• отсутствие каких-либо ограничений исполнительной власти, кроме неформальных отношений и сроков переизбрания ее главы;
• наличие гражданских прав и свобод;
• формальный характер законодательной власти;
• радикальный характер политики, проводимой общенациональным лидером;
• отсутствие горизонтальной подотчетности исполнительной власти (система разделения властей, «сдержек и противовесов»)³⁶.

     В свете рассмотренных выше научно-теоретических  конструкций  мы и приступим к анализу политической модернизации Венесуэлы.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2 Этапы политической  модернизации Венесуэлы:  ход и результаты

• 2.1 Особенности  демократизации политической системы  Венесуэлы 
  

     Начнем  с того, что в 1948 г. в результате очередного переворота к власти пришла военная хунта во главе с Маркосом Пересом Хименесом. Тогда произошла узурпация власти, установился диктаторский режим, который можно обозначить как неотрадиционалистский авторитаризм (термин В. Красильщикова). В период правления Хименеса в государстве проводились жесткие меры по устранению оппозиционеров. Люди не имели свободного выбора, даже референдум о продлении полномочий диктатора в 1957 году проходил полностью под контролем чиновников и полиции. Очевидно, что «неотрадиционалистский авторитаризм практически исключает… создание политико-правовых институтов, способных осуществлять модернизаторские функции»³⁷, в силу этого «какая-либо серьезная модернизация при неотрадиционалистском авторитаризме исключена»³⁸. Поэтому только после падения хунты в 1958 г. и начался процесс демократического перехода. Обозначим этапы политической модернизации: первый этап – процесс демократического перехода Венесуэлы  (1958-1999 гг.) и второй этап - постпереходный период или «социализм ХХI века» (1999-2010 гг.).

     Сразу же после падения авторитарного  режима в стране начали обсуждать программу дальнейшего социально-политического устройства. Одни партии (коммунисты и революционные демократы) ратовали за развитие демократии социалистического типа, другие за постепенные преобразования и внедрение системы представительной демократии. В итоге победили представители второго варианта развития³⁹.

     Весь 1958 г. шла подготовка к президентским и парламентским выборам, которые состоялись в конце этого года. Вместе с этим шло составление двух документов, ставших основой демократического строя.

     «Первый «Пакт Пунто-Фихо» - был подписан 31 октября 1958 г. лидерами трех демократически ориентированных партий - социал-демократической, социал-христианской и либеральной»⁴⁰. В документе были указаны «правила игры» для основных политических партий и принципы дальнейшего демократического развития государства. Пакт создал условия для стабильного функционирования режима на долгий период времени⁴¹.

      «Другой основополагающий документ – Пакт о перемирии – был заключен между руководством предпринимательских организаций и лидерами профсоюзов»⁴². Содержание данного  документа  регулировало трудовые споры, устанавливало способы их решения. Документ способствовал предотвращению  крупных конфликтов и забастовок⁴³. Забегая вперед, скажем, что он сыграл роль  стабилизирующего фактора в динамике социальных отношений и во многом предопределил специфику общественного климата в стране на длительный период.

     В результате выборов при высокой  активности населения победу одержала АД, а ее кандидат, Бетанкур, также получив большинство голосов, стал легитимным президентом страны на период 1959 - 1963 гг. Этот факт стал  поводом для заявления, что Венесуэла  вступила на путь демократии. «В соответствии с Пактом Пунто-Фихо было сформировано трехпартийное правительство при главенствующей роли АД»⁴⁴.

     Вместе  с указанными документами также  была разработана новая Конституция, принятая Национальным конгрессом 23 января 1961 г. По меркам того времени это  была одна из самых демократических  конституций в Латинской Америке. Она предусматривала четкое разделение властей и их регулярную смену посредством всеобщих выборов, предоставляла гражданам широкие права и гарантировала свободу. Согласно ей  президент мог выдвигаться вторично лишь спустя десять лет по истечении срока полномочий⁴⁵. По мнению разработчиков конституции, это ограничение должно было предотвратить поворот к авторитаризму. После десятилетия функционирования демократической системы президентские полномочия были переданы от одной партии (АД) к другой (КОПЕИ). Такое случилось впервые в политической жизни страны.  В феврале 1969 г. на пост главы государства был выбран лидер социал-христианской партии Р. Кальдера. Затем в 1974 г. его сменил представитель АД К.А. Перес. В этот период в Венесуэле произошел мощный прорыв в экономической и социальной областях. Национализировав основные отрасли экономики, к концу 70-х годов Венесуэла стала страной с самым сильным государственным сектором на континенте⁴⁶. Возможно, именно высокий уровень экономического состояния Венесуэлы в тот период благоприятно способствовал стабильности политической системы. Была достигнута максимальная степень консенсуса между различными политическими и социальными силами, установлены конструктивные отношения между основными группами давления.

     «В 1979 г. к власти в Венесуэле вторично после 1969–1974 гг. пришло правительство Социал-христианской партии (КОПЕЙ). Президентом стал Луис Эррера Кампинс (1979–1984). Его правительство попыталось традиционную десаррольистскую стратегию развития совместить с рецептами «Чикагской школы». За государством по-прежнему признавалась роль главного стимулятора и финансиста развития, но началось ограничение его производственных функций и перераспределение средств в пользу частного капитала. Однако в начале 80-х годов падение доходов от нефти, рост выплат по внешней задолженности и экономический кризис свели на нет усилия правительства и осложнили обстановку в стране…»⁴⁷.

     Вскоре и политическая система начала давать сбои. Многопартийность сменилась двухпартийностью (АД и КОПЕИ)⁴⁸. Монополия партий, осуществляющих контроль над всеми государственными, профессиональными и общественными структурами в результате привела к негативным последствиям: разросшаяся бюрократия, коррупция, клиентелизм⁴⁹. Вследствие истощения финансовых ресурсов государство больше не могло проводить широкую социальную политику. Партии АД и КОПЕИ, не учитывая мнение общественности, принимали важные решения самостоятельно. В результате всего этого, период стабильности и процветания сменился социально-экономическим и политическим кризисом. Доходов от продажи нефти перестало хватать на социальные нужды, что привело к увеличению внешней задолженности. В сложившейся обстановке в 80-е годы меры предпринятые президентами Л. Эрреры Кампинсы (КОПЕИ) и Х. Лусинчи (АД) не привели к положительным результатам.

       В результате прошли выборы разочарования (термин А. Мельвиля),  которые передавали власть в руки уже вторично пришедшему К.А. Пересу - выходцу из старой правящей элиты. Главная причина его победы заключалась в психологическом отношении масс: избиратели, ностальгируя по эре процветания, когда государство вело широкую социальную политику, хотели вернуться к ней.

     Таким образом, несмотря на то, что демократические  институты и процедуры реально  существовали на практике, политическое, социальное и экономическое положение в стране все же не соответствовало стандартам западноевропейской демократии. С одной стороны, «пакт был очень эффективным, поскольку способствовал углублению транзита, блокировав скатывание страны к авторитаризму»⁵⁰. С другой стороны,  «заключение пакта привело к появлению «застывшей», элитистской и олигархической системы, которая крайне негативно стала сказываться  на развитии демократии»⁵¹.

     В этих условиях президент К.А. Перес, обратившись к МВФ, начал проводить  новую социально-политическую программу, предполагающую сокращение правительственных расходов. Стоит отметить, что обращение Переса к МВФ надолго завело страну в долговую яму, а, следовательно, вызвало зависимость страны от международных кредиторов. Данная программа в ходе реализации вызвала всплеск недовольства.  Начались бунты маргинальных слоев против увеличения цен на бензин, транспорт, коммунальные услуги, которые в результате были жестоко подавлены Национальной гвардией. Это, в свою очередь, привело к массовым  забастовкам по всей стране.

     4 февраля 1992 г. молодыми офицерами  во главе с Уго Чавесом была  предпринята неудачная попытка  свергнуть легитимного главу  государства. В этом же году  в ноябре был организован второй  мятеж, совершенный уже высшими  офицерами, он также потерпел фиаско. Но, тем не менее, эти выступления, все же, дестабилизировали политическую обстановку. «В мае 1993 г. парламент объявил импичмент президенту, обвинив его в коррупции и злоупотреблении должностным положением. Это явилось не только кульминацией политического кризиса, но и явным признаком агонии системы представительной демократии, по лекалам которой Венесуэла развивалась свыше 35 лет»⁵².

     В декабре этого же года состоялись выборы, в результате которых уже во второй раз победу одержал Кальдера, выдвинутый не от своей партии, а от блока организаций под названием «Национальная конвергенция». В результате парламентских выборов главенствующие партии стали терять свои позиции, что приводило к эрозии двухпартийной системы. С приходом новой власти положение в стране не стабилизировалось, материальное положение по-прежнему ухудшалось, среди населения усиливалась социальная напряженность. Во многом на это повлиял банковский кризис 1994 г., сопровождавшийся оттоком капитала за рубеж⁵³.

     Итак, «установление двухпартийной демократии в Венесуэле после падения диктатуры Переса Хименеса так и не позволило завершить модернизацию, хотя еще в середине 1970-х годов Венесуэла рассматривалась как образец успешной социал-реформистской политики в развивающемся мире. Достаточно сказать, что достигнув максимума по ВВП на душу населения и другим показателям социально-экономического развития в 1975-1977 годах, Венесуэла с тех пор так и не вернулась к этому уровню, оказавшись одной из самых кризисных стран на латиноамериканском континенте. Обострение социальных проблем, включая рост маргинальных слоев и массовой бедности, подготовило почву для пришествия защитника «отверженных земли» подполковника Уго Чавеса в 1998 году, т.е. через сорок лет после свержения Переса Хименеса»⁵⁴.

     В 1998 начался следующий этап политического развития Венесуэлы, когда в результате президентских выборов  к власти пришел новый радикальный политик Уго Чавес, а политическая организация Движение V республика (МКР), главой которой он является, заняла наибольшее число мест в Национальном конгрессе, в результате чего сложилась однопартийная система.

     Будущие боливарианцы – представители партии Движение V республика (МКР), начинали как военные заговорщики, именно они и пытались свергнуть правительство в 1992 г. В своей программе они изложили идеи о необходимости построения в Венесуэле новой V республики, предполагающей строительство «партисипативной демократии», которая заключается в не формальном, а реальном участии масс в принятии решений. Новая республика должна основываться на гуманистической, самоуправляющейся и конкурентоспособной экономике⁵⁵.

     Овладев законным путем одной из командных  высот - исполнительной властью, Уго  Чавес, бывший мятежный подполковник, и его ближайшее окружение  практически сразу после прихода созвали Национальную конституционную ассамблею (НКА) и приняли Конституцию 1999 г. Согласно ей срок президентских полномочий продлялся с 5 до 6 лет. Президент получил право переизбираться на второй срок по истечении мандата, что запрещалось прежде. Вводилась фигура исполнительного президента, который назначался и смещался президентом. Высшую законодательную власть олицетворяла Национальная ассамблея (НКА). Верхняя палата была ликвидирована⁵⁶. Параллельно с разработкой и принятием конституции полным ходом осуществлялся демонтаж несущих конструкций системы представительной демократии – Национального конгресса и Верховного суда, которые рассматривались как пристанище реакционеров и коррупционеров. Их функции взяли на себя специальные комиссии из числа членов Национальной конституционной ассамблеи.

  Таким образом, конституция Венесуэлы 1999 года легитимизировала усиление президентской власти. Президент ничем не был ограничен, кроме срока пребывания на своем посту, его прерогативы и положение в государстве были законны. Это, несомненно, стало одним из препятствий на пути демократизации Венесуэлы. Однако, наряду с этим, в Конституции также была дана современная расширительная трактовка прав человека, рассматриваемых как совокупность экономических, социальных, политических и ряда других прав. Конституция  легитимно закрепила права социальных групп, ранее не включенных в политику. Это, несомненно, явилось на тот момент одним из достижений основного закона.

      По  оценке исследователей, в силу «отсутствия в стране полноценных высших органов законодательной и судебной ветвей власти, без которых немыслимо сколько-нибудь нормальное функционирование «социальной и партисипативной демократии», на повестку дня встал вопрос о приведении политического устройства республики в соответствие с боливарийской Конституцией 1999 г. и, как следствие этого, переизбрании властей всех уровней сверху донизу и начале единого для них отсчета времени»⁵⁷. Так, 30 июля 2000 г. были снова проведены выборы. Чавес, как и в 1998 г., победил в этой борьбе. В составе Национальной ассамблеи партия власти вновь заняла большинство мест. Произошла институционализация власти всех уровней, и, прежде всего, исполнительной и законодательной. Большинство граждан подтвердили законность режима, установившегося 2 февраля 1999 г., и фактически одобрили политический курс Чавеса. Он назвал выборы своеобразным крещением Боливарийской Республики Венесуэла, появившейся на свет после референдума по Конституции 1999 г., и важнейшим этапом мирной демократической революции, осуществляющейся в стране⁵⁸. Здесь можно проследить парадоксальное явление. Несмотря на то, что материальное положение населения ухудшалось, рейтинг популярности президента не опускался. Возможно, это связано с тем, что большая часть населения после долгих лет кризиса  надеялась на героя-спасителя, способного разрешить накопившиеся проблемы. Однако, быстро осуществив политические задачи, а именно реорганизовав политическую структуру, приняв основной закон, администрация Чавеса не смогла решить социально-экономические проблемы.

     Приход  к власти У.Чавеса и его сподвижников сопровождался резким повышением динамичности внешнеполитической деятельности. Они стремились усилить роль страны, как в Латинской Америке, так и на мировой арене опираясь на свои уникальные национальные богатства. В частности, правительство хотело укрепить сотрудничество с развивающимися странами, в первую очередь, с государствами Латинской Америки, интенсивно развивать контакты со странами, входящими в ОПЕК, наладить контакты со странами Юго-Восточной Азии, особенно с Китаем, дальше развивать связи со странами Европейского союза и Россией»⁵⁹. В последнее время благодаря выдвижению ряда важных инициатив (выступала за многополярный мир, за использование благ глобализации в интересах всех действующих лиц, втянутых в этот процесс, а не только ТНК и высокоразвитых стран) роль Венесуэлы на международной арене заметно возросла. Однако ее шаги на международной политической арене не всегда взвешены, что в результате привело к  ухудшению отношений с США⁶⁰.

      Третью  годовщину вступления У. Чавеса в должность главы государства страна встретила в условиях нарастающих протестов широких социальных и общественных кругов. Они выражали недовольство социально-экономическим курсом правительства, а также концентрацией власти в одних руках. Этому способствовало несколько причин. Одна из них состояла в следующем: «в начале 2001 г. глава государства получил у парламента особые полномочия на разработку законов в социально-экономической сфере. Помедлив, он обрушил их на общество в одночасье, без обсуждения в высшем законодательном органе, без предварительной квалифицированной экспертизы. Это нарушение принципов демократии участия вызвало возмущение различных слоев общества. Реакцией стала массовая акция гражданского неповиновения, организованная в конце 2001 г. по инициативе предпринимателей и профсоюзов»⁶¹. Другая причина народных волнений объясняется «созданием во многих регионах боливарийских кружков - своеобразных внеконституционных органов низовой власти. Они призваны были обеспечить претворение  в жизнь директив, исходящих сверху, и вместе с тем использовались как канал связи народа напрямую с президентом»⁶².

      В складывающейся обстановке 5 марта 2002 г. оппозиция в лице руководителей ФЕДЕРКАМАРАС, КТВ и полномочных представителей Епископальной конференции Венесуэлы подписала общенациональное антикризисное соглашение. В апреле этого же года была проведена общенациональная забастовка. Кульминацией стачки стала многотысячная манифестация с требованиями отставки президента. Власти пытались разогнать бастующих,  результатом чего стали многочисленные жертвы. В этих условиях инициативу взяли в свои руки вооруженные силы. 11 апреля 2002 года они предъявили Чавесу ультиматум. После долгих переговоров было объявлено об отречении президента от власти. Добившись необходимого результата, заговорщики не смогли найти компромиссное решение по поводу дальнейшего развития государства. В итоге путч провалился, а Уго Чавес вновь занял свой пост⁶³.

     Путч  показал, что в стране существуют проблемы, явившиеся результатом  неправильной политики властей.  В  этих условиях нужно было думать о  новом направлении развития в  социальной  и экономической сфере. Тогда Уго Чавес на референдуме   2004 г. предложил новый путь  развития страны. Получив массовую поддержку, под его руководством в Венесуэле начала воплощаться в жизнь идея построения общества без эксплуататоров и эксплуатируемых, для чего была разработана модель социализма, соответствующая реалиям нового века. Этот курс получил название «боливарийский социализм XXI века». Такой  поворот был обусловлен разочарованием в капитализме, его неспособности решить экономические и политические проблемы человечества⁶⁴.

     Главное направление новой политики стало максимально широкое привлечение народа к управлению, что рассматривается как проявление подлинной социалистической демократии в отличие от демократии капитализма, обслуживающей привилегированные слои общества. Любимое выражение Чавеса звучит так: «Если мы хотим покончить с бедностью, надо дать власть бедным». И действительно, в беднейших районах страны появились органы местного самоуправления, которые получили возможность решать насущные проблемы региона: строительство медицинских пунктов, больниц, аптек, школ, обувных и текстильных фабрик, дорог, канализации и др. Правительство оказывает мощную всестороннюю поддержку индейским общинам. Получая огромные доходы от добычи нефти, оно выделяет большие суммы на социальные программы, так называемые «социальные миссии»: льготное продовольствие и питание, бесплатные образование, здравоохранение и спорт, дешевое жилье и др., направленные в основном на малоимущие слои населения⁶⁵.

       В экономическом плане основным  направлением деятельности правительства   стало усиление роли государства во всех отраслях экономики, банковском секторе и политике национализации крупных и средних промышленных предприятий, пустующих земель и поместий, в том числе с целью ослабления позиций и влияния частного капитала. Так, например, «был установлен полный государственный контроль над нефтяной промышленностью, проведена крупномасштабная национализация в производстве и распределении энергии, производстве стали и цемента и предприняты меры по национализации Banco de Venezuela - одного из крупнейших в стране»⁶⁶. Таким образом, вместе с широко проводимой социальной политикой Уго Чавес все более укрепляет свои позиции путем сосредоточения экономических ресурсов в руках государства, при этом используя их в свою пользу. Направляя выручку от продажи нефти для финансирования программ социальной помощи он получает взамен массовую поддержку граждан. В этом случае некоторые авторы говорят «о новой форме клиентелизма, когда государство-патрон обслуживает интересы общества-клиентелы в обмен на электоральную поддержку»⁶⁷. Как правильно отметил Ч. Тили, «... Чавес употреблял контроль над нефтяными доходами на укрепление собственной власти, борьбу с оппозицией, распространение идей популизма…»⁶⁸.

     Тем не менее, несмотря на государственный  контроль экономики и усиление власти Чавеса, политика «социализма XXI века» способствовала росту экономического благосостояния страны. Так, по мнению директора института ИЛА РАН В. Давыдова, правительство, переориентировав экономику на сглаживание социальных противоречий, сделало правильное решение, что чуть позже показала реакция государства на международный финансовый кризис. Она оказалась гораздо более спокойной, Венесуэла понесла незначительные экономические и социальные издержки. Раньше в период неолиберальных преобразований во время глобальных экономических катаклизмов государство страдало гораздо сильнее⁶⁹. Еще в этом аспекте необходимо отметить тот факт, что Венесуэла, наконец, расплатилась с долгами и перестала зависеть от МВФ.

     Вскоре  после повторного избрания на пост президента (3 декабря 2006 г.) Чавес внес предложение ускорить процесс трансформации Венесуэлы в эгалитарное социалистическое государство. В своем выступлении 17 января 2007 г. он выдвинул программу «пяти моторов», направленную на достижение этой цели: «закон об особых полномочиях, дающий возможность президенту в течение последующих полутора лет издавать указы, имеющие силу закона, в связи со срочной необходимостью изменять устаревшие законодательные акты; реформа конституции в целях создания социалистического государства; образование народа, способствующее формированию и внедрению в жизнь социалистической морали и идеологии, позволяющее успешно участвовать в политической жизни страны, бороться с коррупцией и создать единую социалистическую партию; новая геометрия власти, т.е. ее реформирование, расширение и углубление содержания; существенное увеличение числа Коммунальных советов и коммун в целях усиления общественной власти на местах»⁷⁰.

     Предоставление  Чавесу чрезвычайных полномочий означало, согласно Конституции, передачу исполнительной власти важных законодательных функций и наделяло главу государства «правом руководить страной посредством издаваемых декретов»⁷¹. В итоге, государственная власть стала воплощаться  в лице одного президента.

       Однако на этом Чавес в укреплении своих позиций не остановился.  В этом же году Национальная ассамблея Венесуэлы одобрила поправки Чавеса к конституции. Главной реформой стала отмена конституционного положения об ограничении количества сроков переизбрания президента. Поправки к конституции были выставлены на референдум, состоявшийся 2 декабря 2007 года. Но 50,7 % проголосовавших высказались против поправок и Чавес признал своё поражение⁷². Однако после того, как Единая социалистическая партия Венесуэлы (ЕСПВ) одержала победу на региональных выборах в стране, он снова на референдуме в 2009 году поставил вопрос о конституционных поправках, предусматривающих неограниченный срок президентского правления. В результате, Уго Чавес в очередной раз победил. Теперь он сможет выдвинуть свою кандидатуру на выборах в 2012 году. Если он победит, то останется президентом Венесуэлы как минимум до 2019 года.

      Изучая  современную политическую систему  Венесуэлы сложно однозначно определить характер режима, хотя государственное устройство страны и признано президентской республикой с демократическим режимом. Фактически же - это гибридный режим, режим делегативной демократии, сочетающий в себе, с одной стороны, авторитарные тенденции: усиление президентской власти, действующей популистскими методами, национализация стратегических отраслей;  ослабление политических институтов (например, независимость судов сейчас под угрозой); отсутствие горизонтальной подотчетности, и, следовательно, сосредоточение власти в одних руках. С другой стороны, в Венесуэле сохраняются практически все элементы электоральной демократии — многопартийность, свободные выборы, наличие оппозиции. Как это ни парадоксально, но все действия президента вполне законны. С точки зрения А. Варгаса Льосы, директора Центра глобального развития в Вашингтоне, «режим Чавеса мог быть отнесен к так называемой «неолиберальной демократии», так как откат от демократических ценностей происходил, как это ни парадоксально, в рамках политики демократизации»⁷³.

     Поскольку делегативная демократия является промежуточным типом политического режима, существуют две потенциальные альтернативы его развития. Одна из них сводится к регрессии делегативной демократии и откату к авторитаризму; другая — к постепенной институализации режима и переходу к представительной демократии. Можно лишь сделать предположение того, по какому пути пойдет Венесуэла. Если Чавес победит на выборах 2012 года, то развитие режима пойдет по первому пути, а точнее государство будет развиваться в сторону  авторитаризма, и постепенного установления диктатуры. Развитие государства по второму пути возможно лишь в том случае, если к власти придет новый лидер, ориентированный на построение западноевропейской демократии. Однако, несмотря на имеющиеся политические сценарии дальнейшего развития, невозможно предсказать политическое развитие  Венесуэлы в будущем.  
 


2.2 Противоречия политической модернизации Венесуэлы 


     Любое государство, которое переживает переход  от авторитаризма к демократии, сталкивается с трудностями. О них, в частности, писал Ф.К. Шмиттер в своей известной работе «Дилеммы и угрозы демократии». По его мнению, существуют внутренние и внешние дилеммы. К первым относятся: олигархизация и коррумпированность политических институтов; сникший энтузиазм граждан, следовательно,  отход их от политики; «цикличность в политике»; функциональная автономия вооруженных сил и центральных банков, т.е. дилеммы, внутренне присущие  современной демократии независимо от места и времени ее появления. К внешним дилеммам, которые, по мнению исследователя, являются первостепенными для разрешения, автор относит: совместимость новых демократических правил и практики с существующими социальными, культурными и экономическими условиями. В их решении важна адекватность институциональных мероприятий существующим реалиям⁷⁴. Важно то, что «конкретное государство выбирает «свой» тип демократии путем решения этих дилемм и путем осуществления неприятного выбора процедур. При неудаче значительно возрастает риск регресса, гибридизации или отсутствия консолидации»⁷⁵.

     В Венесуэле потому то и не установилась реальная демократия, что дилеммы не были решены в процессе политической модернизации. Наоборот, с переходом к демократии они приобрели еще более острый характер, поскольку установившийся в результате гибридный режим не способен обеспечить их стабильное решение. Так, например, довольно ярким фактором, тормозящим процесс политической модернизации в Венесуэле, является разросшаяся бюрократия и коррумпированность чиновников. Согласно данным авторитетных международных исследовательских центров, «Венесуэла по масштабам мздоимства занимала место после Индонезии, Китая и Пакистана»⁷⁶. Параллельно расцвел и клиентелизм, главными критериями которого на высшие должностные посты стали кумовство и протекционизм. 

     Попытку модернизации политических структур предпринял, стоящий сегодня у власти, Уго Чавес, но его  президентство привело к еще более высокому уровню коррупции в правительстве за всю историю Венесуэлы, несмотря на обещания радикальных перемен во время избирательной кампании: «Концентрация власти в его руках и отсутствие институциональных сдержек и противовесов способствовали полному отсутствию прозрачности и подотчетности в правительстве. Хотя коррумпированные чиновники и были определены, никто не был наказан. Ни один человек не находится в тюрьме в Венесуэле за коррупцию. В лучшем случае, некоторые из них потеряли свои рабочие места, сохраняя при этом свои щедроты»⁷⁷.

     Густаво Коронель выделяет три основные области  коррупции, которые возникли в период президенства Чавеса: «Grand коррупция важнейших программных решений; бюрократическая коррупция, на уровне государственной бюрократии, и системная коррупция, происходящая на границе раздела между правительством и частным сектором. Индекс восприятия коррупции, опубликованный  Transparency International, показал прогрессивное ухудшение рейтинга Венесуэлы, как на фоне Латинской Америки, так и всего мира. Последний индекс показывает положение Венесуэлы на 138 месте среди 163 стран. Это худший рейтинг всех стран Латинской Америки, за исключением Гаити»⁷⁸.

     Еще одной из явных внутренних дилемм в Венесуэле является преувеличенная роль армии. На протяжении всей истории она играла ключевую роль  в принятии политических решений. Сегодня политическая элита состоит из выходцев из армейской среды, и, прежде всего, сам президент, тесно взаимодействующий с гражданскими лицами. Военные занимают высокие посты в министерствах и ведомствах, а  в ряде регионов фактически замещают лиц, находящихся на выборных должностях – губернаторов, алькальдов и т.п. К этому следует добавить то, что «вооруженные силы имеют более высокий рейтинг доверия, чем политические институты, причем в Венесуэле он превышает 50%. …этот настрой может стать питательной средой для возрождения авторитарных тенденций и свертывания политической либерализации»⁷⁹.

     Помимо  всего прочего еще одной немаловажной угрозой демократии является отсутствие развитого гражданского общества, которое  бы ограничивало власть правителя. Гражданские  организации и оппозиция преследуются государством, все основные средства массовой коммуникации  национализированы, партии не выполняют своей главной функции – представление интересов граждан. Считается, что в государстве функции гражданского общества выполняют боливарийские кружки и комитеты, но фактически они являются органами государства, созданными для мобилизации масс и контроля над ними. 

     В электоральных процессах все  сильнее проявляется отход от партий и ориентация на приоритет  личности У. Чавеса, использующего популистскую риторику. Популизм («харизматический стиль политического лидерства, апеллирующий к эмоциональной сфере людей, к отождествлению ими вождя со своими надеждами и устремлениями, основанный во многом на принципах клиентелизма, личной преданности»⁸⁰), в свою очередь, «возникая на волне недоверия к представительным государственным институтам, критики бюрократии, коррупции, внедряя в массы веру в возможность быстрого и простого решения сложных социальных проблем, выступает против партий и любых прежних политических институтов; в этом своем обличье популизм опирается на старые, во многом авторитарные, патерналистские предрассудки широких слоев электората» ⁸¹. В современных условиях популизм может создать еще одно препятствие на пути политической модернизации, открыв дорогу «новому авторитаризму».

     Следует также отметить, что «…продолжается национализация стратегических отраслей. Государство в этом плане становится главным продавцом и покупателем, бюрократия разрастается, требуя все больше ресурсов. Политические институты, например, такие, как суды, чья независимость сейчас под угрозой, ослабляются»⁸².

     Несмотря на существование внешнего демократического атрибута (существование оппозиции, выборы, отсутствие концентрационных лагерей, широкая социальная политика и т.д.) все механизмы функционирования Венесуэлы  как государства находятся сегодня под тщательным контролем Чавеса⁸³.  У. Чавес в силу своего стиля управления выступает авторитарным лидером - «диктатором нового типа» (Хавьер Корралес). Политику, проводимую им, можно сравнить с политикой авторитарного лидера Ливии Муамаром Каддаффи. Некоторые принципы государственного управления, изложенные в «Зеленой книге» Каддафи, сегодня пытаются воплотить в политической реальности Венесуэлы⁸⁴.

     Таким образом, сосредоточение власти в одних руках, коррупция и безнаказанность, отсутствие развитого гражданского общества,  слабость правосудия, национализация экономики, популизм, распространение бедности и маргинализация общества - это все то, что препятствует политической модернизации и стабильному развитию политической системы Венесуэлы.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 


Заключение 


     Таким образом, процесс политической модернизации для Венесуэлы не закончен, он еще долго будет идти, встречая на своем пути препятствия до тех пор, пока институты власти не научаться принимать решения путем национального консенсуса.  


     Изучив  опыт политической модернизации Венесуэлы, мы пришли к  следующим выводам.

     1. Военные диктатуры неспособны адекватно отвечать на вызовы времени, поскольку  не создают условий для публичного обсуждения существующих проблем и принятия соответствующих решений. Тормозом  для политической трансформации является отсутствие толерантности, конструктивного диалога между политической элитой и оппозицией. Только свержение хунты положило начало демократическому транзиту в стране.

     2. Отголоски диктаторских времен продолжают сказываться и в период демократического перехода. Навязывание преобразований практически силой не дает возможности развить инициативы «снизу», создать конкурентные условия для роста экономики, а также развития гражданского общества, несмотря на существование формальных демократических институтов. Для утверждения демократии, как показал опыт «недостаточно процедурного минимума конституционных и избирательных реформ, создания институциональных структур и основ правового государства»⁸⁵.

     3. Проделав долгий путь демократического перехода, Венесуэла, тем не менее, так и не смогла стать полноценной демократической страной. Переходный характер режима, существующий сегодня в Венесуэле, не гарантирует условий преодоления новых витков дестабилизации, всплесков социальных волнений и рисков возврата к авторитаризму. Для укрепления демократии необходимы сплоченность политических элит, их диалог с неправительственными организациями для совместного решения вопросов по преодолению разного рода кризисов. Успехи политических реформ зависят от силы гражданского общества, степени его самоорганизации и способности вести конструктивный диалог с властью.

     4. Венесуэльское правительство, тем не менее, все же смогло минимизировать риски дестабилизации и создать перспективы для политической модернизации, сохранения стабильности на всех уровнях власти, придав решающее значение социальной сфере. У. Чавес в отличие от многих предшествующих президентов, пожалуй, единственный, кто повернулся к беднейшим слоям, создал условия для включения их в политику и, тем самым, получил ожидаемый результат, а именно, стабильность и поддержку масс.

     5. Попытка построения альтернативной модели демократии и «социализма XXI века», по нашему мнению, служат явным достижением правительства Венесуэлы и примером для того, чтобы и наша страна стремилась выработать собственный альтернативный курс развития, который бы принес положительные результаты. В области проведения широкой социальной политики Венесуэле, пожалуй, нет равных на континенте. Это может стать примером и для России, поскольку социальная составляющая политики в значительной мере предопределяет успехи процесса политической модернизации. 
 
 
 
 
 


Литература 


1. Андрианов В.В. История и современность. ОН БЫЛ ОТЦОМ ОПЕК // Латинская Америка. – 2005. - №2. - С. 34-39.
2. Аузан А. Российская модернизация: факторы и возможности // Новая газета. - 2011. - № 50. - С. 11.
3. Баранов Н.А. Трансформации современной демократии. Учебное пособие. - СПб.: Балт. гос. техн. ун-т, 2006. - 215 с.
4. Быков П., Власова О. Модернизаторам всех стран // Эксперт. -  13-19 сентября 2010. -  №36 (720). - С. 17-20.
5. Булавин В.И., Дабагян Э.С., Семенов В.Л. Венесуэла в поисках альтернативы. - М.: Наука, 2002. - 216 с.
6. Валенсуэла А. Латинская Америка: кризис президентской власти. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem10.htm (свободный).
7. Глинчикова А.Г. Демократия и многообразие форм модернизации // Демократия и суверенитет: Многообразие исторического опыта. - М.: Идея-Пресс, 2010. – С. 189-216.
8. Грачев М.Н., Мадатов А.С. Демократия: методология исследования, анализ перспектив. - М.: АЛКИГАММА, 2004. – 128 с.
9. Дабагян Э.С. Чавес - это всерьез и надолго. Итоги кризиса, потрясшего Венесуэлу // Латинская Америка. - 2004. -  №11. - С. 49-60.
10. Дабагян Э.С. Венесуэла: основные вехи политического развития в XX веке // Новая и новейшая история. - 2008. - №5. - C. 48-67
11. Дабагян Э.С. Консолидация режима в Венесуэле // Латинская Америка. – 2000. - №12. - С. 28-43.
12. Дабагян Э.С. Идеология. «Государства – сколько необходимо, рынка – сколько возможно». Мировоззрение боливарийцев // Латинская Америка. – 2005. – С. 18-34.
13. Дабагян Э.С. Реформа государства. Венесуэльская конституция 1999 года: политико-юридическая характеристика // Латинская Америка. - 2001. - №2. - С. 43 -58.
14. Дабагян Э.С. Социальный курс Венесуэлы: уроки для России? // Социологические исследования. - 2006. - №7. - С. 43-49.
15. Дабагян Э.С. Чавес остается? // Латинская Америка. - 2002. - №7. - С. 4-20.
16. Дегтярев А.А. Основы политической теории. - М.: Высшая школа, 1998. – 240 с.
17. Демократия и модернизация: к дискуссии о вызовах XXI века / Центр исследований постиндустриального общества; Вступ. Статья В.Л. Иноземцева. – М.: Издательство «Европа», 2010. – 318 с.
18. Дискуссии, обсуждения. Критерии политической модернизации // Латинская Америка. – 2003. - №10. - С. 16-30.
19. Дискуссии, обсуждения. Критерии политической модернизации // Латинская Америка. – 2003. - №11. – С. 4-13.
20. Дискуссии, обсуждения. Левый поворот в Латинской Америке: причины, содержание, последствия // Латинская Америка. – 2006. - №6. – С. 4-27.
21. Докучаева О.Н. Куда идет Латинская Америка? // Латинская Америка. – 2010. - С. 101-104.
22. Загладин Н. В. Модернизация, авторитаризм и демократия // Мировая экономика и международные отношения. – 2010. - № 11. – С. 91-103.
23. Зворыкин Б. Этатистская модель социальной модернизации: влияние политических режимов и современный опыт реализации // Власть. - №3. – 2009. - С. 21-24.
24. Ивановский З.В. Процесс демократизации. Проблемы и перспективы консолидации новых демократий // Латинская Америка. - 2000. - №1. - С.6-25.
25. История Латинской Америки. 1918 – 1945 [Текст] / Российская Академия Наук. Институт всеобщей истории; Ред. Н.П. Калмыков, Л.М. Ермакович, Н.Г. Ильина и др. - М.: Наука, 1999. - 485 с.
26. История Латинской Америки: Вторая половина ХХ века / Отв. ред.  Е.А.Ларин. Ин-т всеобщей истории. - М.: Наука, 2004. - 607 с.
27. Казинцев А. Возвращение масс // Наш современник. – 2008. - №8. - С. 168-194.
28. Капустин Б.Г. Конец «транзитологии»? (О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия) // Полис. – 2001. - №4. – С. 6-26.
29. Капустин Б.Г. Современность как предмет политической теории. М.: Российская политическая энциклопедия, 1998. – 307 с.
30. Карл Т.Л., Шмиттер Ф. Демократизация: концепты, постулаты, гипотезы // Полис. – 2004. - №4.  - С. 6-27.
31. Категории политической науки. Учебник. – М.: Московский государственный институт международных отношений (Университет); «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2002. – 656 с.
32. Колесова М.А., Ефимова О.К. Основные черты теории политической модернизации и современность [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.pravo.vuzlib.net/book_z2161_page_6.html (свободный).
33. Конев И. Предвестники социализма. Страны Латинской Америки демонстрируют экономический рост, отказавшись от неолиберализма // Аргументы недели. – 2011. - №19. – С. 3.
34. Коронель Г. Коррупция демократии в Венесуэле. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.cato.org/pub_display.php?pub_id=9254 (свободный).
35. Корралес Х. Диктатор нового типа. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.polit.ru/research/2006/05/23/korrales.html (свободный).
36. Коэн А. Ловушки ресурсного изобилия. Венесуэла: модель в миниатюре // Россия в глобальной политике. – 2005. - №1. - С. 178-184.
37. Круглый стол, Шмиттер Ф., Мельвиль А.Ю., Пантин В.И., Лебедева М.М., Лапкин В.В., Соловьев А.И., Пронин С.В., Яхимович З.П., Яжборовская И.С., Давыдов А.П., Митева Л.Д., Строганова Е.Д. Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов // Полис. – 1999. - №3. - С. 30-51.
38. Латинская Америка: события и люди (аналитический обзор). - М.: ИЛА РАН, 1994. - С. 85-95.
39. Мартин А. Каудильо Чавес и новая утопия // Россия в глобальной политике. – 2007. - №1. - С. 195-207.
40. Мельвиль А.Ю. Внешние и внутренние факторы демократических транзитов. - М.: МГИМО, 1998. - 54 с.
41. Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). - М.: Московский общественный научный фонд, Издательский центр научных и учебных программ, 1999. - 108 с.
42.   Мельвиль А.Ю. Методология «воронки причинности» как промежуточный синтез «структуры и агента» в анализе демократических транзитов // Полис. - 2002. - №5. - С.54-59.
43. Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М.: Агентство «Инфомарт»,  1994. – 115 с.
44. Муаммар Аль-Каддафи  Зеленая Книга. Ч. 1. Решение проблемы демократии (Власть народа). [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.politika.su/text/zelkniga.html (свободный).
45. Мухаев Р.Т. Теория политики: учебник для студентов вузов, обучающихся по гуманитарно-социальным дисциплинам и специальности "Международные отношения". - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. - 623 с.
46. О’Доннелл Г. Делегативная демократия. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Article/donn_del.php (свободный).
47. Окунева Л.С. Демократическая консолидация в Латинской Америки // Латинская Америка. - 2000. - №2. - С. 57-78.
48. Пантин В.И. Волны и циклы социального развития: Цивилизационная динамика и процессы модернизации. - М.: Наука, 2004. – 246 с.
49. Политическая энциклопедия. В 2 т. Т. 1 / Нац. обществ.- науч. фонд; Рук. проекта Г.Ю. Семигин. - М.: Мысль, 2000. - 750 с.
50. Политический процесс: основные аспекты и способы анализа: Сборник учебных материалов. Под ред. Е. Ю. Мелешкиной. - М.: Весь мир, 2001. – 304 с.
51. Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер с англ. / Под ред. проф. Бажанова В.А. - М.: РОССПЭН, 1999. - 320 с.
52. Пятаков А.Н. Социальная политика стран блока ALBA (Дискуссии и обсуждения: "Латинская Америка: государство и общество перед вызовами XXI века) // Латинская Америка. - 2009. -  №8. - С. 4-28.
53. Растоу Д.А. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Полис. - 1996. - №5. - С. 5-15.
54. Русакова Т.Ю. Венесуэла: радикал-популизм и формирование политического курса У. Чавеса: автореф. дис. … канд. полит. наук / Т.Ю. Русакова. – М., 2010. -  23 с.
55. Русакова Т.Ю. Кризис режима? // Латинская Америка. – 2010. - №3. - С. 26-35.
56. Русакова Т.Ю. Популизм как социально-политическое явление и его новое звучание // Латинская Америка. - 2006. - №11. - С. 65-76.
57. Сальвиа Г. Демократия или социализм // Россия в глобальной политике. – 2009. - №5. - С. 135-144.
58. Сапожников К.Н. Венесуэла: репортаж с нейтральной полосы // Латинская Америка. - 2008. - №9. - С. 35-60.
59. Семенов В. Страны и регионы. Венесуэла: новая попытка "сеять нефть" // Мировая экономика и международные отношения. - 2005. - №2. - С. 76-83.
60. Семенов В.Л. Проблемы развития Венесуэлы // Латинская Америка. – 2008. - №11. - С. 32-39.
61. Сергеев В.М. Демократия как переговорный процесс [Электронный ресурс]. – Режим доступа:  http://www.democracy.ru/curious/democracy/ book_sergeev/page3.html (свободный).
62. Строганов А.И. Латинская  Америка перед новыми проблемами  (от середины 70-х до начала 90-х годов) [Электронный ресурс]. - Режим доступа:  http://mesoamerica.narod.ru/Latin/latamerica_history_str17.html (свободный).
63. Строганова Е.Д. Идеи социализма в Латинской Америке // Латинская Америка. – 2009. – №12. - С. 43-59.
64. Тилли Ч. Демократия. - М.: Наука, 2007. – 263 с.
65. Федотова В.Г. Типология модернизаций и способов их изучения // Вопросы философии. – 2001. – №4. – С. 3-27.
66. Федотова В.Г. Неклассические модернизации и альтернативы модернизационной теории // Вопросы философии. – 2002. - №12. – С. 3-21.
67. Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М.: Прогресс-Традиция, 2004. – 480 с.
68. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века / Пер. с англ. – М.: РОССПЭН, 2003. – 368 с.
69. Чумакова М.Л. Координаты политической модернизации // Латинская Америка. - 2004. - №4. - С. 26-40.
70. Шмиттер Ф. Угрозы и дилеммы демократии. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://old.russ.ru/antolog/predely/1/dem2-2.htm (свободный).
71. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс, 1996. – 415 с.
72. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций / Пер. с англ. А.В. Гордона под ред. Б.С. Ерасова. - М.: Аспект Пресс, 1999. - 416 с.
73. Constitution of the Bolivarian Republic of Venezuela. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:  http://venezuelanalysis.com/constitution (свободный).