Высшее  воплощение понятие тядзин находит в облике самого знаменитого в истории Японии мастера чая Сэн-но-Рикю (1522-1591), при котором тенденция преображения чайного ритуала в путь совершенствования и роста духа обрела своё наиболее полное выражение.

    Та  форма чаепитий, на которой настаивал Дзёо, была, однако, не единственной в его время. Популярность чая возросла настолько, что, если верить свидетельствам чайного трактата XVI века «Яманоуэ содзи ки», «тот, кто не практикует тя-но ю (чайную церемонию), не заслуживает звания человека. Все даймё (крупные феодалы) делают это; в особенности помешаны на чае горожане Нары, Киото, Сакаи». Однако в этой среде наиболее притягательной оказывается внешняя атрибутика чаепитий. Огромные суммы денег расходуются богатыми горожанами на приобретение дорогостоящей чайной утвари, на покупку антикварных изделий китайских и японских мастеров.

    Похоже, не так просто давалось на фоне безудержной  моды и ажиотажа вокруг чая воспитание новых вкусов. Сэн-но-Рикю, продолжая  традиции Мурата Сюко и Такэно Дзёо, чьим учеником он был, настаивал на значимости внутреннего содержания ритуала, на перенесении акцента с внешней привлекательности действа с обилием прекрасной утвари, на ту его сторону, где эстетическое и религиозное сливались воедино. Обстановка церемонии направлялась на то, чтобы показать не явную, яркую, бросающуюся в глаза, а скрытую красоту, таящуюся в простых вещах, неярких красках и тихих звуках.

    Ученик  Дзёо Такэно, выдающийся мастер чайной церемонии Сэн-но Рикю (1522—1591), доработал  чайный домик и ввёл в практику создание сада (тянива) и каменной дорожки (родзи), ведущей через сад к домику. Сэн-но Рикю формализовал этикет церемонии, последовательность действий участников и даже определил, какие беседы должны вестись в какой момент церемонии, чтобы создавать настроение спокойствия, отхода от забот и стремления к истине и красоте. Таким образом, к XVI веку чайная церемония из простого коллективного чаепития превратилась в мини-спектакль, который в целом рассматривался как одна из форм духовной практики и в котором каждая деталь, каждый предмет, каждое действие имели символический смысл. Как говорят Японцы, «чайная церемония» стала «искусством воплощения изящества Пустоты и благости Покоя». Чайная церемония развивалась в русле принципов, выработанных Сэн-но Рикю, и ведущей школой чайной церемонии стала основанная им школа Сэнкэ. Правнуки Рикю возглавили три ветви школы Сэнкэ: Омотэ Сэнкэ, Ура Сэнкэ и Мусянокодзи Сэнкэ.

    В XVI столетии – времени особой остроты  и напряжённости социальных отношений  – это было особенно важно. Результатом этой напряжённости стала трагическая судьба двух самых известных мастеров чая XVI века: Сэн-но-Рикю и его знаменитого ученика Фурута Орибэ, обучающих Пути чая верховных правителей Японии – сначала Ода Нобунага, а затем Тоётоми Хидэёси. Оба мастера ушли из жизни, сделав по приказанию своего сюзерена сэппуку (ритуальное самоубийство путём вспарывания живота). Надо знать нрав Тоётоми Хидэёси, в чьём услужении находился Сэн-но-Рикю, манию величия, жестокость, присущие сёгуну, чтобы оценить мужество человека, делающего попытку посредством Пути чая в духе ««ваби» и соломенной хижины» усмирить не знающую пределов гордыню военного диктатора, повлиять на его государственную политику.

    28-го  числа каждого месяца (день смерти  Сэн-но-Рикю) множество людей приходит в дзэнский монастырь Дайтокудзи почтить память прославленного мастера чая, подойти к его могиле, находящейся в пределах храма Дзюко-ин, поприсутствовать на поминальной службе, принять, наконец, участие в массовом чаепитии в память о нём. Зрелище одетых в нарядные кимоно женщин разного возраста, спешащих по узким мощёным дорожкам монастыря к храму, обычно закрытому для посетителей,- очевидное свидетельство неослабевающего со временем авторитета Рикю, огромной популярности самой церемонии.

    Характер  тя-но ю не раз менялся с течением веков,- были даже попытки готовить чай за столом, сидя на стульях (так называемый стиль рюрэй, появившийся в 1872 г.), что нетрудно объяснить стремлением вписать чайный ритуал в образ жизни современных людей. В любом случае, та чайная церемония, которая существует в наши дни, являясь, со слов японского исследователя, «культурным символом нынешней Японии», уже не способна, по его мнению, «в силу объективных причин сохранить тот же дух и характер, какой был присущ ей четыре сотни лет назад». Трудно не согласиться с мнением этого автора, ибо сегодня едва ли кому придёт в голову искать в чаепитии религиозный смысл.

    Путь  чая сегодня – это целая  школа, где обучаются не только тому, как приготовить чай и предложить его гостю, но и как ухаживать за утварью, чистить котелок для воды, разводить огонь, как и какой повесить свиток в токонома, каким образом поставить соответствующий ему цветок в вазу, как оценить по достоинству чашку для чайной церемонии или скромную простоту бамбуковой ложечки и её бамбукового футляра, очень часто сделанных руками самого мастера чая… Ибо атмосфера чайного ритуала создаётся неисчислимым множеством подобных деталей и нюансов, повествование о которых способно стать темой отдельной.

    В Японии существует множество школ чайной церемонии. Одной из самых известных является школа Урасэнкэ в Киото. Урасэнкэ является центром по изучению и преподаванию традиций «Пути Чая».

2. Принципы чайной церемонии

    Классическое  чайное действо как процесс регулируется четырьмя принципами: гармония («ва»), почитание («кэй»), чистота («сэй»), покой («дзяку»), которые называют «четырьмя благородными истинами» пути чая, по аналогии с «четырьмя благородными истинами» буддизма, подчеркивая их важнейшее значение для чайной церемонии. Их воплощением должна была стать и вся церемония в целом - ее смысл, дух и пафос, - а также каждый ее компонент, вплоть до мелочей.  Эти четыре  элемента  необходимы  для  доведения  этого искусства  до  совершенства.

    «Гармония» предполагает внутреннее единство между участниками чаепития, когда перестают ощущаться различия между «гостями» («главным гостем» и «остальными гостями») и между «гостями» и «хозяином»- все присутствующие становятся неким внутренним однородным целым. Душевное состояние участников церемонии должно быть созвучным атмосфере царящей в чайной комнате.

    Общая атмосфера чайной комнаты стремится  пропитать гармонией все вокруг: предметы, к которым вы прикасаетесь, аромат в комнате, она гармонично освещена. Вы берете в руки чашку  ручной работы, неправильной формы, и иногда  неровно покрытую глазурью, но, несмотря на всю примитивность, этот маленький прибор дышит своеобразным очарованием и гармонией,  умиротворенностью и скромностью. Курильница никогда не распространяет  терпкого и возбуждающего запаха, а испускает нежный аромат, наполняющий собою все. Окна и шторы также преисполнены нежного очарования, и комната всегда залита мягким и спокойным светом, который предрасполагает к созерцательному настроению. Ветерок, просачивающийся сквозь иглы старой сосны гармонично сливается с шипением железного чайника на огне. Гармония включает в себя сложную сбалансированность в композиции живописного свитка, росписи чашки, когда внешняя асимметрия и видимая случайность оборачиваются внутренней уравновешенностью и ритмичной упорядоченностью.

      Первый принцип  подразумевает  также гармонию Неба и Земли,  упорядоченность мироздания, а также  естественную гармонию человека  с природой. Обретение человеком  естественности, освобождение от  условности сознания и бытия, наслаждение красотой природы вплоть до слияния с ней - всё это внутренние, скрытые цели “пути чая”, получавшие внешнее выражение в гармонии и простоте чайной комнаты, непринуждённой, естественной красоте всех материалов - деревянных деталей конструкции, глинобитных стен, железного котелка, бамбукового венчика.

      «Почитание» – В нем просматриваются два уровня. Первый уровень – общекультурный. Участник чаепития должен с почтением относиться  к собравшимся в чайной комнате, к своему настроению, к действу, к окружающим вещам.

    Второй  уровень - буддистский. Пример такого почитания можно увидеть в отношении к окружающим Бодхисаттвы Садапарибхуты (Никогда Не Презирающий), персонажа Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Садапарибхута относился с почтением даже к последнему негодяю, поскольку знал, что истинная природа любого живого существа – «природа будды». С таким же почтением должен относиться участник церемонии к чайному действу. Абсолютное в буддистском смысле почитание, не направленное на какой-либо объект и даже неосознаваемое в качестве почитания.

    «Чистота» – участвовать в чайной церемонии можно только с чистым сердцем и помыслами, без каких-либо корыстных намерений. Чистота отождествляется с добром, и освобождение от нечистот ассоциировалось с обретением покровительства богов, и, следовательно, со здоровьем и получением всевозможных благ. Прохождение участников чайного действа по «росистой земле», ополаскивание рта и омовение рук перед входом в чайную комнату повторяет церемонию очищения водой рук и рту перед входом в синтоистское святилище.

    В саду около чайного домика сооружался туалет, который не использовался  по назначению, а символизировал очищенность  как примыкающей к домику территории, так и внутренних его помещений.

    «Покой» – Непременным условием участия в чайной церемонии является спокойное состояния духа как «хозяина» так и «гостей».С полным спокойствием, т.е. без волнения или раздражения, участники чаепития должны относиться к ритуалу, используемой утвари. Эти требования представляют собой всего лишь внешние выражения следования этому принципу. Он имеет глубинный буддистский пласт, который открывается в процессе чайного действа. Итак, состояние полного покоя обретается участниками чаепития тогда, когда он постигает истинную сущность бытия, его пустоту, и чайное действо как раз и является средством достижения этого покоя. Участие в чайной церемонии представляет собой восхождение по уровням покоя – от относительного (спокойствие мыслей, движений, взгляда на окружающее) до абсолютного.

    «Гармония», «почитание», «чистота» и «покой»  являются разными сторонами единого целого, поэтому все четыре категории взаимозависимы, поэтому несоблюдение какого-либо принципа делает чаепитие неполноценным.   Ощущение участника чайной церемонии «ваби», проведенной в соответствии с основополагающими установками такого рода действа передается знаменитой фразой «единственное собрание в жизни (итиго-итиэ)». Даже если собрание с тем же хозяином и с теми же гостями повторять неоднократно, собрание, в котором участвуют сегодня эти лица, не будет таким же второй раз. Это действительно единственное собрание. Именно во время «единственного собрания» участники освобождаются от привязанностей ко всему внешнему, «к временным именам», и открывают в себе «природу будды», то, что в свое время дает импульс к проявлению в обычной жизни всех скрытых физических и духовных сил, а также ощущение безграничного счастья.

3. Символика чайной церемонии.

    Чайная  церемония проводится в специально оборудованном месте и состоит  из нескольких действий, совершаемых  в строгом порядке, наполненных  сокровенном смыслом. При раскрытии  смысла чайной церемонии нужно принимать  во внимание каждое мгновение действа.

    Уже начальный акт чайного ритуала  – прохождение через сад,- являясь  первой ступенью отрешения от мира суеты и очищения сознания от земных страстей, наделяется глубокой символикой. Об этом свидетельствует само название сада - родзи. Это же название носит и дорожка, ведущая к чайному дому через сад, выложенная из специально подобранных плоских камней.

    Рикю  приписывают стихотворные строки, посвящённые  родзи, в которых раскрывается символический  смысл садового пространства, окружающего  дом:

Родзи – это Путь, 
Лежащий над миром суеты 
И земных страданий. 
Как может пыль сознания 
Осквернить его?

    Предназначение родзи - сада и одновременно узкой дорожки через него – помогать тому, кто вошёл в его пределы, преодолеть притяжение земных страстей, зависимость от мирского; настроить сознание на восприятие высшей, духовной реальности, опустошить ум (му-син) и очистить сердце, т.е. заключается в очищении гостя от скверны бренного мира. В контексте идей сутры Лотоса, где присутствует это понятие, родзи означает «мир озарённый». Сад, названный родзи, уподобляется «открытому и безопасному пространству» - миру просветления, отрешённости и чистоты, где найдут спасение те, кто избежит суеты мирской.

    Также ещё одно из возможных прочтений  родзи – “земля, увлажненная росой” или «росистая земля».

    Чайный  сад (тянива) невелик. В целом он обычно является своеобразной моделью небольшого фрагмента горного склона, поросшего лесом. Он делится живой невысокой изгородью с воротами, называемыми «средними вратами», на две части - внешнюю и внутреннюю. Эти зоны должны создавать контрастное настроение. «Внешняя Росистая земля»  должна создавать ощущение  очищенности, «внутренняя» – усиливать настроение «ваби».

    Все его элементы подбираются так, чтобы  создавать настроение спокойной  отрешённости. В ясную погоду он защищает от яркого солнца, создавая спокойный  полумрак. В саду высаживают различные  вечнозелёные кустарники, бамбук, сосны, кипарисы. Также в нём в «естественном» порядке, имитирующем природный беспорядок и случайность, располагаются камни, поросшие мхом, и старые каменные фонари, которые выполняют две функции: освещают родзи во время чаепитий вечером и ранним утром, и восстанавливает нарушаемое с наступлением темноты равновесие двух начал в пространстве инь и ян. Свет фонарей неяркий, достаточный лишь для того, чтобы видеть путь, он не должен сам по себе привлекать внимание и нарушать сосредоточение.