Конфуцианско-даосистская картина мира

Конфуцианское учение о знании подчинено нравственно-социальной проблематике. Для Конфуция знать "значит знать людей". Познание природы  его мало интересовало, что в какой-то мере находилось в явной дисгармонии  с выдающимися достижениями китайцев в области научно-технических  изобретений. Еще за тысячу лет до Конфуция древние жители равнины  Хуанхэ знали календарь, иероглифическую  письменность и т.д. В дальнейшем они изобрели компас, порох, научились  изготовлять фарфор, шелк и т.д. Однако научно-технические знания Конфуций считал опасными, поскольку они отвлекают  от духовного совершенствования, и  демонстративно их сторонился. Однако нельзя полагать, что Конфуций осуждал рациональное знание. Наоборот, он был противником притязаний на сверхъестественную мудрость. Первейшим долгом Конфуций считал развитие в человеке естественных достоинств и устранение его недостатков. Он часто говорил своим ученикам, что не правда делает человека великим, а человек делает великой правду! Конфуций предлагал изучать ошибки человека или присматриваться к тому, как он выполняет свой повседневный долг перед ближними. Он не строил теорий и часто говорил ученикам, что книжное образование оторвано от жизни, делает человека не столько умнее, сколько глупее.

Практика для  Конфуция - это прежде всего общение с людьми. Истинно мудрый должен жить как живут все, жить по обычаю и искать в жизни лишь моральное удовлетворение. Жить как все - означало жить в соответствии с определенным ритуалом. Несомненно, ритуал был центральным понятием древнекитайской традиции, причем китайцы не делали различия между религиозными обрядами и светскими церемониями. Для Конфуция ритуал - это главное условие человеческого общежития и, следовательно, лучшее средство знания того, что такое человечность. Другими словами, Конфуций открыл в ритуале основу всей человеческой деятельности, рецепт правильного поведения на все случаи жизни. Можно прочитать в "Беседах и суждениях" напутствие Учителя: "В обществе держитесь так, словно принимаете почетного гостя. Исполняя служебные обязанности, ведите себя так, словно руководите торжественными жертвоприношениями. Не делайте другим того, чего себе не желаете. Так вы не сотворите зла ни в государстве, ни в семье".

Таким образом, Конфуций увидел в ритуале воплощение вечно живых качеств человеческого  общежития, ведь всякое ритуальное действие не может не быть общепринятой нормой людей и, следовательно, их общим  достоянием. Так, живущий по ритуалу, согласно Конфуцию, живет в согласии со всеми людьми. Ритуал оказывается у него всеобщей мерой гармонии в отношениях между людьми, в отношении человека к самому себе. Сдержанность - вот жизненное кредо китайского мыслителя. Но сдержанность, не ущемляющая человеческие чувства, а способная уважать своего родственника, соседа и просто незнакомого.

Сдержанность  и самообладание, реализованные  в ритуале, проистекают в конечном счете из опыта "самоопределения" человеческого "я" в системе "коллективного" сознания. Ритуал требует от человека жить самоустранением, освобождает личность от частых эгоистических устремлений, для того, чтобы выявить вечно живые родовые свойства человечества. В ритуале обнажается матрица человеческой социальности. В то же время ритуал не задан изначально человеку. Он усваивается благодаря учению и вырастает из характера человека, его воли. В конфуцианстве отличительным признаком человека объявляется не просто сознание или разум, а решимость исполнять свой долг, принять до конца свой долг, принять свою судьбу, жить волей всецело нравственной, поскольку она действует в сообществе людей и сама его созидает. Воля требует сосредоточения душевных сил, она соединяет в себе разум и чувства, и недаром китайская традиция никогда не противопоставляла одно другому. Средоточием духовной жизни человека в Китае считалось "сердце" - вместилище и сознания, и чувств. Взгляд на человека как на изначально нравственное существо стал в Китае общепризнанным. Человек, преступивший нормы морали, становится в глазах китайцев не более чем "говорящим животным".

Долженствование, на котором утверждается ритуал, не является этическим принципом, который  можно вывести путем отвлеченных  логических доказательств, его нельзя установить и очередным президентским указом. Оно не существует вне времени и пространства. Оно рассеяно в хаосе жизненных случайностей и не может быть подведено под какой-либо закон. О нем надо молчать. Им нужно жить.

Мудрец заведомо ничего не отрицает и не утверждает, он безмятежен и лишен предубеждений. Для Конфуция в действии, вдохновленном  долгом, нет жесткой границы между  человеком и окружающей средой. Мы не найдем в его высказываниях  отчетливого представления о  человеке как психически целостном  субъекте, который бы оставался равен  самому себе в потоке времени. Мы сталкиваемся со взглядом на человека, в корне отличающимся от европейских представлений о личности. Личность в конфуцианской традиции представляется как бы сетью межчеловеческих отношений, "общественным лицом". Человек есть то, чем он является для других, и живет он волей к "преодолению себя", волей, превосходящей индивидуальную жизнь, побеждающей даже смерть. "Утром, познав Путь, вечером можно умереть", гласит многозначительное изречение Конфуция.

Таким образом, человечность для Конфуция - это  мера всех добродетелей, мера социальности и культурности человека. Человечность - это путь человека к себе. Она создает мост между тем, что он есть и тем, чем он должен быть. Этот путь каждый обязан пройти сам. Быть или не быть человечным - зависит от нас самих.

Говоря о человеческом совершенстве, Конфуций строил систему  иерархического знания. По его словам, как ни завидна участь "знающих", все же выше их стоят "человечные", которые не просто "знают свое знание", но еще и воистину претворяют его. И если знание побуждает нас  действовать, то "человечность" - это воплощенное знание - дарит  нам бесконечную мудрость и вместе с мудростью человечность. Учитель  сказал: "Человек делает великим  Путь, а не Путь делает великим человека".

Заключение

Условия возвращения  конфуцианства в современный  мир заданы проблемой преодоления  того типа цивилизации, который сложился на Западе в эпоху Нового времени, провозгласившей своим героем "технического человека", добивающегося господства над миром ради самого господства, ради удовлетворения своего индивидуалистического  эгоизма, комфорта и безудержного потребительства.

Социальные институты  и ценности современного общества имеют  рациональное обоснование, но общественная жизнь может оказаться глубоко  иррациональной. В дебрях цивилизации, сформировавшей "технического человека", искусного умельца и аналитика, человек растрачивает свои человеческие качества и превращается в жалкого  потребителя, которого как бы на веревочке  ведет государство, бюрократическая  элита и космополитическая интеллигенция  к покорности и рабству. Этой цивилизации  в определенной степени противостоит конфуцианство, которое, не требуя крикливых деклараций о правах человека, несет людям нормальные, здоровые нравственные принципы: преданность своему народу и семье, снисходительность, почтительность к родителям, уважение к старшим, великодушие, правдивость, сметливость, милость. Как никогда для нас актуальны слова Конфуция: "Уважать добродетель, охранять народ" и "Правящий с помощью добродетели подобен Полярной звезде, которая занимает свое место, а все другие звезды окружают ее" (Лунь юй, гл.2). Подлинно культурный народ никогда не позволит насильнику занять место Полярной звезды, в огне его культуры непременно сгорит любая авторитарная власть, в какие бы демократические одежды она ни рядилась.

Список  литературы

1. Антология мировой философии: В 4 т. Т.1. - М., 1969.

2. Гуревич П.С.  Культурология. - М., 1996.

3. Древнекитайская  философия: Собр. текстов: в 2 т.  Т.1. - М., 1972.

4. Ерасов Б.С.  Культура, религия и цивилизация  на Востоке. - М., 1990.

5. Завадская  Е.В. Культура Востока в современном  западном мире. - М., 1977.

6. Мамонтов С.П.  Основы культурологии. - М., 1996.

7. Машненкова Л.П. Введение в культурологию: учебное пособие для вузов. - М.: Владос, 1995.

8. Соколов Э.В.  Культурология: Очерки теории культуры. - М., 1994.

9. Философский  энциклопедический словарь. - М., 1983.