Культура, искусство, музыка Древнего Рима

в греческих  городах, а герои их носят греческие  имена, в них немало живых откликов на римскую действительность.

У Плавта не было патронов-аристократов, он зависел, прежде всего, от массового зрителя, в его комедиях отражаются в известной степени интересы и взгляды широких масс городского плебса. Мы находим в его комедиях протест против ростовщичества, против аристократического чванства. Комедия «Хвастливый воин» была направлена, вероятно, против наемных войск и напоминала зрителям о победе над Ганнибалом.

Сюжети Плавта не оригинальны, в его комедиях выведены условные типы, но у Плавта неподражаемы комические ситуации. Они легко запоминаются. Плавт создал язык комедии, который отличается свежестью и разнообразием; искусно пользуясь игрой слов, он создавал новые образные выражения, удачно вводил неологизмы, пародировал выражения, принятые в официальном языке и в суде. Многое он взял из разговорной речи, из языка низших классов. В языке Плавта найдётся немало грубых выражений, но тем не менее, он считался образцовым.

Другой представитель  сципионова кружка, Луцилий (180—102 гг.) известен своимисатирами, в которых отразилась общественная жизнь эпохи. Луцилий нападал на пороки современного ему общества: он осуждал клятвопреступление, жадность и роскошь, но наряду с этим он касался литературных и других тем. Слово satura первоначально обозначало блюдо, состоящее из разных плодов, и до Луцилия имело различные значения. Луцилий применил его к своим произведениям, чтобы указать на смешанную литературную форму, но с его времени это понятие относится обычно к дидактическим произведениям, ставящим своей целью осуждение пороков и исправление нравов современного поэту общества. От сатир Луцилия сохранились лишь отрывки.

Со времени  Луцилия сатира стала чисто римским  литературным жанром, получившим своё развитие в последующую эпоху. В  период с конца III в. до середины II в. до н. э. Римская литература, вначале  подражательная, постепенно приобретает оригинальные черты и развивается самостоятельно. Литература знакомила римское общество с новыми идеями, она способствовала созданию того латинского языка, который изучался потом в течение многих столетий.

Последний век  Республики отмечен не только расцветом латинской прозы, но  и выдающимися успехами в области поэтического творчества. Версификации учили в школах, и умение сочинять, стихи было признаком хорошего тона.

«В римской  поэзии того времени боролись два  течения: одно из них стремилось найти пошло поэтические формы, использовать многообразные поэтические приемы, которые культивировались эллинистическими, особенно александрийскими, поэтами; другое отстаивало традиционную форму стихосложения, какая шла от Энния. Приверженцем этой формы считал себя Цицерон; к этому же течению примыкал и Тит Лукреций Кар, автор знаменитой философской поэмы «О природе вещей».»[10]

Западная Римская  империя пала, и некоторым исследователям представляется, что вместе с нею погибло почти все, созданное Римом, а дальнейшее развитие началось чуть ли не на пустом месте. Но если даже в ранний период истории западных “варварских королевств” было забыто значительное число достижений  материальной и духовной культуры античности, многое ею созданное продолжало жить и на Западе. На Востоке же, в Византии, античная традиция, переосмысляясь, по существу никогда не прерывалась. И на западе, и на востоке Европы господствовало христианство, впитавшее в себя ценности античной культуры. Благодаря трудам “отцов церкви” грамотные люди знакомились с некоторыми положениями античной философии, с историей, мифами.

Когда славянские страны, в том числе Русь, приняли  христианство, эти труды, доставлявшиеся из Византии, как и другие христианские произведения, исторические хроники, романы об Александре Македонском, стали известны и здесь. На Западе же латынь оставалась языком церкви и науки еще много столетий после падения Рима. В монастырях переписывали рукописи античных авторов, благодаря чему они дошли до нас.

Если восточноевропейские  и славянские страны знакомились  с античным наследием через Византию, то в Западной Европе знали лишь то, что осталось от Рима. Только когда  с наступлением турок на Византию многие византийские ученые стали переселяться в Италию, здесь они познакомились с античным наследием в его полном объеме, что стимулировало расцвет культуры Возрождения. Теперь труды римских авторов извлекались из монастырских хранилищ, переписывались, изучались, комментировались.

С течением времени  влияние античного наследия все  более крепло. Европейская литература постоянно обращалась к античности, и все более прочной становилась  связь между ними. Обрабатывались античные сюжеты: “Антоний и Клеопатра”, “Юлий Цезарь” у Шекспира, “Федра”, “Британик” у Расина, “Медея”, “Гораций”, “Помпей” у Корнеля. Воспроизводились целые пьесы: “Комедия ошибок” Шекспира повторяла “Менехмов” Плавта, а “Скупой” Мольера – плавтовский “Ларчик”. Слуги комедий Мольера, Лопе де Вега, Гольдони навеяны образами ловких, умных рабов Плавта, помогающих господам устроить их любовные дела. Переводились античные романы и в подражание им писались новые.

Без знакомства с античной культурой невозможно понять многочисленные римские реминисценции  у классиков русской литературы. В России еще в 18 веке переводили античных авторов и уже Державин написал свой “Памятник” в подражание “Памятнику” Горация. Прекрасно знал римскую литературу А.С. Пушкин. Его переводы Горация по адекватности подлиннику не знают себе равных. К античным сюжетам обращались Мережковский (“Юлиан Отступник”), Брюсов (“Алтарь победы”), Андреев (пьесы “Похищение сабинянок” и “Конь в сенате”). То есть это доказывает, что римская литература была явлением вполне самодостаточным, иначе она не нашла бы такого широкого отклика в мировой литературе, и который находит до сих пор.

5.Искусство Древнего Рима.

И в заключении хотелось бы уделить внимание искусству  Древнего Рима, тем более, что его  обсуждение и оценка – один из самых  противоречивых вопросов в многочисленных исследованиях. Порой ученые высказывают весьма критические суждения. Римское искусство рано научилось льстить и притворятся, считает Дмитриева. «Уже в героизированных статуях Августа, изображаемого в виде полководца, театрально простирающего руку к войскам, есть натянутость и фальшь. И уже явно лживы и нарочиты портреты ничтожного императора Коммода в виде Геракла, с палицей и львиной шкурой на плечах, или Нервы в облике Юпитера». В Риме не особо верили в идеал восточной древней триады «бог – царь – герой». Да и вообще ни во что уже не верили. Философская мысль лихорадочно блуждала, охотнее всего склоняясь к горестной покорности судьбе, проповедуемой стоиками. Пороки правителей ни для кого не были секретом. Тем не менее престиж власти должен был как – то поддерживаться, потому самый преступный правитель не имел недостатка в воспевателях и льстецах. Но все же фальшивило оно только на половину, и под маской лести сквозила беспощадность взора, лишенная иллюзий. И потому однозначно осуждать или восхвалять искусство Древнего Рима нельзя. Корни этой проблемы слишком глубоки, и потому следует обращаться к истории.

Искусство древнего Рима, как и древней Греции, развивалось  в рамках рабовладельческого общества, поэтому именно эти два основных компонента имеют ввиду, когда говорят об "античном искусстве". Искусство Рима считают завершением художественного творчества античного общества. Правомерно утверждать, что, хотя древнеримские  мастера продолжали  традиции эллинских, все же искусство древнего Рима - явление самостоятельное, определявшееся ходом и ходом исторических событий, и условиями жизни, и своеобразием религиозных воззрений, свойствами характера римлян, и другими факторами.

Римское искусство  как особое художественное явление  стали изучать лишь в ХХ веке, по существу только тогда осознав всю его самобытность и неповторимость. И все же до сих пор многие видные антиковеды полагают, что история римского искусства еще не написана, еще не раскрыта вся сложность его проблематики.

В произведениях  древних римлян, в отличие от греков, преобладали символика и аллегория. Соответственно пластические образы эллионов уступили у римлян место живописным, в которых преобладала иллюзорность пространства и формы - не только во фресках и мозаиках, но и в рельефах. Изваяния, подобные Менаде Скопаса или Нике Самофракийской, уже не создавались, зато римлянам принадлежали непревзойденные скульптурные портреты с с исключительно точной передачей индивидуальных особенностей лица и характера, а также рельефы, достоверно фиксировавшие исторические события. Римский мастеров отличие от греческого, видевшего реальность в ее пластическом единстве, больше склонялся к анализированию, расчленению целого на части, детальному изображению явления. Грек видел мир как бы сквозь все объединявшую и связывавшую воедино поэтическую  дымку мифа. Для римлянина она начинала рассеиваться, и явления воспринимались в более отчетливых формах, познавать которые стало легче, хотя это же приводило к утрате ощущения цельности мироздания.

В древнем Риме скульптура ограничивалась преимущественно историческим рельефом и портретом, зато получили развитие изобразительные искусства с иллюзорной трактовкой объемов и форм - фреска, мозаика, станковая живопись, слабо распространенные у греков. Архитектура достигла небывалых успехов как в ее строительно-инженерном, так и в ансамблевом выражении. Новым было у римлян и их понимание взаимосвязи художественной формы и пространства. Предельно компактные, концентрические в своей сущности формы классического Парфенона не исключали, а напротив, выражали открытость здания просторам, окружавшим Акрополь. «В римской архитектуре, поражающей обычно своими ансамблевыми размахами, предпочтение отдавалось замкнутым формам. Зодчие любили псевдоперипетры с колоннадой, наполовину утопленной в стену. Если древнегреческие площади всегда были открыты пространству, подобно Агоре в Афинах или других эллинистических городах, то римские либо обносились, как форумы Августа или Нервы, высокими стенами, либо устраивались в низинах.».

Тот же принцип  проявлялся и в скульптуре. Пластичные формы греческих атлетов всегда представлены открыто. Образы, подобные молящемуся римлянину, набросившему на голову край одеяния, большей частью заключены в себе, сосредоточены. Римские мастера в скульптурных портретах концентрировали внимание на личных, индивидуальных особенностях человека.

Система римских  архитектурно-пластических образов  глубоко противоречива. Компактность форм в них только кажущаяся, искусственная, вызванная, видимо, подражанием классическим образцам эллинов. Отношение римлян к форме, объему, пространству совершенно иное, нежели у греков, основанное на принципе прорыва границ и рамок, на эксцентрической, а не концентрической динамике художественного мышления. В этом смысле римское искусство - качественно новый этап эстетического освоения человеком реальности. Тяготение римских художников к классическим эллинским формам, вызывающее ощущение двойственности римских памятников, воспринимается сейчас как проявление своего рода реакции на заявлявшие о себе новшества. Осознавшаяся римлянами утрата цельности художественных форм нередко заставляла их создавать постройки громадные по размерам, порой грандиозные, чтобы хоть этим восполнить противоречивость или ограниченность образов. Возможно, именно в связи с этим римские храмы, форумы, а нередко и скульптурные произведения значительно превосходили размерами древнегреческие.

Важный фактор, воздействовавший на характер древнеримского искусства, - огромное пространство его поля действия. Динамичность и постоянное расширение территориальных рамок древнеримского искусства со включением в его сферу уже в V веке до н.э. этрусских, италийских, галльских, египетских и других форм, с особенным значением греческих, -- не может быть объяснено только свойствами римского художественного потенциала. Это процесс, связанный с развитием общеевропейского искусства, в котором римское начало играть роль особенную -- интерпретатора и хранителя художественного наследия античной эпохи при одновременном выявлении собственно своих римских принципов. В римском горниле сплавлялись различные художественные ценности, чтобы в итоге появилась совершенно новая, не исключавшая, однако, традиций античности, средневековая эстетическая практика. От пиренейских берегов Атлантического океана до восточных границ Сирии, от Британских островов до Африканского континента племена и народы жили в сфере влияния художественных систем, которые диктовались столицей империи. Тесное соприкосновение римского искусства с местным приводило к появлению своеобразных памятников. Скульптурные портреты Северной Африки поражают по сравнению со столичными экспрессивностью форм, некоторые британские -- особенной холодностью, почти чопорностью, пальмирские -- свойственной восточному искусству затейливой орнаментикой декоративных украшений одежд, головных уборов, драгоценностей. И все же нельзя не отметить, что к середине I тысячелетия н.э., в конце античности, в Средиземноморье дали о себе знать тенденции к сближению различных эстетических принципов, в значительной степени определившие культурное развитие раннего средневековья.

Конец римского искусства формально и условно  может быть определен падением Империи. Вопрос же о времени возникновения  римского искусства -- весьма спорный. Распространение на территории Апеннинского полуострова в I тысячелетии до н.э. высокохудожественных произведений этрусков и греков способствовало тому, что только начинавшее формироваться римское искусство оказывалось незаметным. Ведь долгое время, c VIII до VI в.в. до н.э., Рим был небольшим поселением среди множества других италийских, этрусских и греческих городов и поселений. Однако даже из этого отдаленного прошлого, куда уходят истоки римского искусства, сохраняются фибулы с латинскими именами, цисты и такие монументальные бронзовые изваяния, как Капитолийская волчица. Вряд ли поэтому правомерно начинать историю искусства древнего Рима, как это иногда делают, с I в. до н.э., не учитывая хотя и небольшой количественно, но очень важный материал, который со временем, нужно думать, будет возрастать.

Периодизация  римского искусства -- одна из самых сложных проблем его истории. В отличие от принятой и широко распространенной периодизации древнегреческого искусства, обозначающей годы становления архаикой, время расцвета -- классикой и кризисные века -- эллинизмом, историки древнеримского искусства, как правило, связывали его развитие лишь со сменами императорских династий.

Однако далеко не всегда смена династий или императора влекла за собой изменение художественного стиля. Поэтому важно определить в развитии римского искусства границы его становления, расцвета и кризиса, принимая во внимание изменение художественно-стилистических форм в их связи с социально-экономическими, историческими, религиозно-культовыми, бытовыми факторами.

Если наметить основные этапы истории древнеримского искусства, то в общих чертах их можно  представить так. Древнейшая (VII - V вв. до н.э.) и республиканская эпохи (V в. до н.э.-I в. до н.э.) -- период становления римского искусства. В этих широких временных границах медленно, часто в противоборстве с этрусскими, италийскими, греческими влияниями формировались принципы собственно римского творчества. Из-за недостатка вещественных материалов, весьма слабого освещения этого длительного периода в  древних источниках дифференцировать более детально этот этап невозможно. В VIII - V вв. до н.э. римское искусство еще не могло соперничать не только с развитым художественным творчеством этруссков и греков, но, очевидно, и с достаточно отчетливо заявлявшей о себе художественной деятельностью италиков.

Расцвет римского искусства приходится на I -II вв. н.э. В рамках этого этапа стилистические особенности памятников позволяют  различить: ранний период -- время Августа, первый период -- годы правления Юлиев - Клавдиев и Флавиев, второй -- время Траяна, поздний период -- время позднего Адриана и последних Антонионов. Времена Септимия Севера, как ранее Помпея и Цезаря, при этом, очевидно, следует считать переходными. С конца правления Септимия Севера начинается кризис римского искусства.