Научная культура в средние века

. Научная культура  в Средние века. 

Христианская  церковь в средние века была совершенно равнодушна к греческой и вообще к языческой науке и философии. Главная проблема, которую старались  решить отцы церкви, заключалась в  том, чтобы освоить знания «язычников», определив при этом границы между  разумом и верой. Христианство было вынуждено соперничать с разумом  язычников, таких, как эллинисты, римляне, с иудейской ученостью. Но в этом соперничестве оно должно было строго оставаться на библейской основе. Можно  здесь вспомнить, что многие отцы церкви имели образование в области  классической философии, по существу своему не христианское. Отцы церкви прекрасно  осознавали, что содержащееся в работах  языческих философов множество  рациональных и мистических систем сильно затруднит развитие традиционного  христианского мышления и сознания.

Частичное решение  этой проблемы было предложено в V веке Св. Августином. Однако хаос, наступивший  в Европе вследствие вторжения германских племен и упадка Западной Римской  империи, отодвинул серьезные дебаты о роли и приемлемости языческой  рациональной науки в христианском обществе на семь столетий и лишь в X—XI веках, после завоевания арабами  Испании и Сицилии, возрождается интерес к освоению античного  наследия. По той же причине христианская культура была теперь способна и к  восприятию оригинальных работ исламских  ученых. Результатом стало важное движение, включавшее в себя собирание  греческих и арабских рукописей, перевод их на латынь и комментирование. Запад получил таким путем  не только полный корпус сочинений  Аристотеля, но и работы Евклида  и Птолемея.

Появившиеся в  Европе с XII века университеты стали  центрами научных исследований, помогая  установить непререкаемый научный  авторитет Аристотеля. В середине XIII столетия Фома Аквинский осуществил синтез аристотелевской философии  и христианской доктрины. Он подчеркивал  гармонию разума и веры, укрепляя таким  способом основы естественной теологии. Но томистский синтез не остался без ответного вызова. В 1277 году, после смерти Аквината, архиепископ Парижский признал непригодными 219 из утверждений Фомы, содержащихся в его сочинениях. В результате была развита номиналистская доктрина (У. Оккам). Номинализм, который стремился отделить науку от теологии, стал краеугольным камнем в переопределении сфер науки и теологии позднее, в XVII веке.

Более полные сведения о философской культуре европейского Средневековья должны быть даны в  курсе философии.

В течение XIII и XIV веков европейские ученые всерьез  расшатывали фундаментальные устои  аристотелевой методологии и физики. Английские францисканцы Роберт Гроссетест и Роджер Бэкон ввели в сферу науки математический и экспериментальный методы, а также способствовали дискуссии о зрении и о природе света и цвета. Их оксфордские последователи ввели количественные рассуждения и физический подход через своп исследования ускоренного движения. За Ла-Маншем, в Париже, Жан Буридан и другие ученые детально разработали концепцию импульса, в то время как Николас Орезм (1330—1382) предложил ряд смелых идей в астрономии, что открыло двери для пантеизма Николая Кузанского.

Важное место  в научной культуре европейского Средневековья занимала алхимия. Алхимия  была посвящена преимущественно  поискам субстанции, которая могла  бы превращать обычные металлы в  золото или серебро и служить  средством бесконечного продления  человеческой жизни. Хотя ее цели и  применявшиеся средства были весьма сомнительны и чаще всего иллюзорны, алхимия была во многих отношениях предшественницей современной науки, особенно химии. Первые дошедшие до нас  достоверные работы европейской  алхимии принадлежат английскому  монаху Роджеру Бэкону и немецкому  философу Альберту Великому. Они оба  верили в возможность трансмутации низших металлов в золото. Эта идея поражала воображение, алчность многих людей в течение всех средних веков. Они верили, что золото — совершеннейший металл, а низшие металлы менее совершенны, чем золото. Поэтому они пытались изготовить или изобрести вещество, называемое философским камнем, которое совершеннее золота, а потому может быть использовано для совершенствования низших металлов до уровня золота. Роджер Бэкон верил, что золото, растворенное в «царской водке» (aqua regia). является эликсиром жизни. Альберт Великий был величайшим практическим химиком своего времени. Российский ученый В. Л. Рабинович проделал блестящий анализ алхимии и показал, что она представляла собой типичное порождение средневековой культуры, сочетая магическое и мифологическое видение мира с трезвым практицизмом и экспериментальным подходом.

Самым, пожалуй, парадоксальным результатом средневековой  научной культуры является возникновение  на базе схоластических методов и  иррациональной христианской догматики  новых принципов познания и обучения. Пытаясь найти гармонию веры и  разума, соединить иррациональные догмы  и экспериментальные методы, мыслители  в монастырях и духовных школах постепенно создавали принципиально новый способ организации мышления — дисциплинарный. Наиболее развитая форма теоретического мышления того времени была теология.

Именно теологи, обсуждая проблемы синтеза языческой  рациональной философии и христианских библейских принципов, нащупали те формы  деятельности и передачи знаний, которые  оказались наиболее эффективны и  необходимы для возникновения и  становления современной науки: принципы обучения, оценки, признания  истины, которые используются в науке  и сегодня. «Диссертация, защита, диспут, звание, сеть цитирования, научный аппарат, объяснение с современниками с помощью  опор-ссылок на предшественников, приоритет, запрет на повтор-плагиат — все  это появилось в процессе воспроизводства  духовных кадров, где обет безбрачия  вынуждал использовать «инородные»  для духовной профессии подрастающие поколения. Теология средневековой Европы в поисках нового объяснения мира стала впервые ориентироваться не на простое воспроизведение уже известного знания, а на созидание новых концептуальных схем, которые смогли бы объединить столь разные, практически несоединимые системы знания. Это и привело в конце концов к возникновению новой парадигмы мышления — форм, процедур, установок, представлений, оценок, с помощью которых участники обсуждений добиваются взаимопонимания. М. К. Петров назвал эту новую парадигму дисциплинарной. Он показал, что средневековая западноевропейская теология обрела все характерные черты будущих научных дисциплин. В их числе — «основной набор дисциплинарных правил, процедур, требований к завершенному продукту, способов воспроизводства дисциплинарных кадров». Вершиной этих способов воспроизводства кадров и стал университет, система, в которой все перечисленные находки расцветают и работают. Университет как принцип, как специализированную организацию можно считать величайшим изобретением Средневековья . 
 

Христианская  церковь в средние века была  совершенно  равнодушна  к

греческой и  вообще  к  языческой  науке  и  философией.  Главная  проблема,

которую старались  решить отцы  церкви,  заключалась  в  том,  чтобы  освоить знания «язычников», определив  при  этом  границы  между  разумом  и  верой.

Христианство  было вынуждено соперничать  с  разумом  язычников,  таких,  как эллинисты, римляне, с иудейской  ученостью.  Но  в  этом  соперничестве  оно должно было строго оставаться на библейской основе. Можно  здесь  вспомнить, что многие отцы церкви имели образование в области  классической  философии, по существу своему не христианское. Отцы церкви  прекрасно  осознавали,  что содержащееся  в  работах  языческих  философов  множество   рациональных   и мистических систем сильно  затруднит  развитие  традиционного  христианского мышления и сознания.

Частичное решение  этой  проблемы  было  предложено  в  V  веке  Св.

Августином.  Однако  хаос,  наступивший  в   Европе   вследствие   вторжения германских племен и упадка Западной  Римской  империи,  отодвинул  серьезные дебаты о роли и приемлемости языческой  рациональной  науки  в  христианском обществе на семь столетий и лишь  в  X-XI  веках  после  завоевания  арабами Испании и Сицилии возрождается интерес к  освоению  античного  наследия.  По той же причине христианская культура была теперь  способна  и  к  восприятию оригинальных работ исламских  ученых.  Результатом  стало  важное  движение,

включавшее в  себя собирание греческих и арабских рукописей,  перевод  их  на латынь и комментирование. Запад получил таким путем не только полный  корпус сочинений Аристотеля, но и работы Евклида и Птолемея.

Появившиеся  в  Европе  с  XII  века  университеты  стали  центрами

научных исследований, помогая  установить  непререкаемый  научный  авторитет Аристотеля. В  середине  XIII  столетия  Фома  Аквинский  осуществил  синтез аристотелевской философии и христианской доктрины. Он  подчеркивал  гармонию разума и веры, укрепляя таким  способом  основы  естественной  теологии.  Но томистский синтез не остался без ответного вызова.  В 1277  году,  после смерти  Аквината,  архиепископ Парижский признал   непригодными   219   из утверждений Фомы, содержащихся в его сочинениях. В результате  была  развита

номиналистская доктрина. Номинализм, который стремился отделить  науку от теологии, стал краеугольным камнем в переопределении сфер науки  и  теологии позднее, в XVII веке. В течение XIII и XIV веков европейские ученые  всерьез  расшатывали фундаментальные  устои  аристотелевой  методологии и   физики.   Английские францисканцы  Роберт  Гроссетест  и Роджер  Бекон ввели в   сферу   науки математический и экспериментальный методы, а также способствовали  дискуссии о зрении и о природе света  и  цвета.  Их  оксфордские  последователи  ввели

количественные  рассуждения  и  физический  подход  через  свои  исследования ускоренного движения. За Ла-Маншем, в Париже, Жан Буридан  и  другие  ученые детально разработали концепцию импульса, в то время как Николас Орезм (1330- 1382) предложил  ряд  смелых  идей  в  астрономии,  что  открыло  двери  для пантеизма Николая Кузанского.

Важное  место  в  научной  культуре   европейского   средневековья занимала   алхимия.   Алхимия   была   посвящена   преимущественно   поискам субстанции, которая могла бы превращать обычные металлы в золото  и  серебро и служить средством бесконечного продления человеческой жизни. Хотя ее  цели и применявшиеся средства были весьма сомнительны  и  чаще  всего  иллюзорны, алхимия  была  во  многих  отношениях  предшественницей  современной  науки, особенно химии.  Первые  дошедшие  до  нас  достоверные  работы  европейской алхимии принадлежат английскому монаху Роджеру Бэкону и  немецкому  философу Альберту Великому.  Они оба верили  в возможность трансмутации   низших

металлов в  золото. Эта идея поражала воображение, алчность многих  людей,  в течение всех средних веков. Они верили, что золото – совершеннейший  металл, а  низшие  металлы  менее  совершенны,  чем  золото.  Поэтому  они  пытались изготовить или изобрести вещество, называемое  философским камнем,  которое совершеннее золота, а потому может быть использовано  для  совершенствования низших  металлов  до  уровня  золота.  Роджер  Бэкон верил,   что   золото, растворенное в «царской водке» является  эликсиром  жизни.  Альберт  Великий был величайшим практическим химиком своего времени. Российский ученый В.  Л. Рабинович проделал блестящий анализ алхимии и показал, что она  представляла

собой типичное  порождение  средневековой  культуры,  сочетая  магическое  и мифологическое видение  мира  с  трезвым  практицизмом экспериментальным подходом.

         Самым, пожалуй, парадоксальным  результатом  средневековой   научной культуры  является  возникновение   на   базе   схоластических   методов   и иррациональной христианской догматики новых принципов познания  и  обучения. Пытаясь найти гармонию веры  и  разума,  соединить  иррациональные  догмы  и экспериментальные  методы,  мыслители  в  монастырях   и   духовных   школах постепенно создавали  принципиально  новый  способ  организации  мышления  – дисциплинарный.  Наиболее  развитая  форма  теоретического   мышления   того времени была теология.

         Именно теологи, обсуждая проблемы  синтеза  рациональной  языческой философии  и  христианских   библейских   принципов,   нащупали   те   формы деятельности и передачи знаний,  которые  оказались  наиболее  эффективны  и необходимы для  возникновения  и  становления  современной науки:  принципы обучения, оценки, признания истины, которые используются в науке и  сегодня. «Диссертация, защита, диспут, звание,  сеть  цитирования,  научный  аппарат, объяснение с современниками с помощью опор  –  ссылок  на  предшественников, приоритет,  запрет  на  повтор-плагиат  –  все  это  появилось  в   процессе воспроизводства духовных кадров, где обет  безбрачия  вынуждал  использовать

«инородные» для  духовной профессии подрастающие поколения».

         Теология средневековой Европы  в  поисках  нового  объяснения  мира

стала впервые  ориентироваться не на простое воспроизведение  уже известного знания,  а  на  созидание  новых  концептуальных  схем,  которые  смогли  бы объединить столь разные, практически  несоединимые  системы  знания.  Это  и привело, в конце концов, к возникновению новой  пирамиды  мышления  –  форм, процедур, установок, представлений,  оценок, с помощью которых участники обсуждений    добиваются    взаимопонимания.     Величайшим     изобретением Средневековья   можно   считать    университет    как    принцип    и    как специализированную организацию.