Этнос населения

47

Содержание

ВВЕДЕНИЕ

В каждого человека его принадлежность к тому или иному этносу играет  чрезвычайно важную роль в нахождении своего места в социальном пространстве и задевает саамы сокровенные чувства по поводу собственной этнической соотнесенности (идентификации). Но не только для отдельной личности, но и для целого государства этнические процессы выступают на первый план, приобретают первостепенную значимость. «Напряженность» вместо «нормы» в развитии этнических процессов является показателем социального неблагополучия, аномалии в жизни социума. Эта напряженность может привести к трагическим событиям и даже войне между этносами. Знание психологических особенностей того или иного народа, понимание значимости этнического сознания в развитии социальных процессов необходимо каждому члену общества, чтобы способствовать его стабильности, чтобы правильно строить свои взаимоотношения с представителями других этносов. А некоторые социологи, прогнозируя будущее, даже утверждают, что этническое самосознание станет главной идеологией в мире. Вот почему этническая проблема так интересна для социологов.

1. Краткая характеристика основных рас

Классификация (или типологизация) этнических общностей - одна из наиболее важных в методологическом отношении проблем этнографической науки, основным объектом изучения которой именно эти общности являются. Установление соотношения между многочисленными и очень разнообразными, существовавшими в прошлом и существующими ныне этническими общностями, или, проще говоря, народами (в этнографическом смысле этого слова), группировка общностей, сходных по тем или иным признакам, и отделение классификационных групп друг от друга - все это не только упорядочивает и закрепляет уже накопленные научные результаты, но является одним из основных путей дальнейшего познания существа этнических процессов и закономерностей их развития во времени и в пространстве. В ряде случаев при выборе системы классификации приходится учитывать не только ее теоретическое, но и практическое значение.
Общественные явления и процессы отличаются большой сложностью, и не удивительно, что в гуманитарных науках (к числу которых относится и этнография) научная разработка классификационных систем развернулась позже, чем в естественных науках, охватила лишь часть объектов гуманитарных наук и в настоящее время еще не окончена. Решение проблемы классификации этнических общностей усложнялось тем, что оно, кроме этнографии, затрагивало также философию (прежде всего исторический материализм), социологию и ряд других наук, а потому шло довольно медленно. Классификация эта, как будет показано далее, может идти по нескольким направлениям. Главным среди них представляется исторически-стадиальный подход, нацеленный на выявление основных этапов развития этнических общностей в ходе истории. Однако такой диахронный подход никак не исключает синхронного, тем более что некоторые важные признаки этнической общности, прежде всего культура, с трудом поддаются историческому ранжированию. Необходимость сочетания этих двух подходов особенно ощущается применительно к этнической ситуации в развивающихся странах, где некоторые исторические стадии оказались сдвинутыми, а их признаки нечеткими или смешанными.
 

Европеиды

Отличается от других рас в первую очередь сильной профилировкой лица. Остальные признаки широко варьируются.

Негроиды

Характерные отличия — кудрявые волосы, темная кожа, расширенные ноздри, толстые губы и др. Выделяется восточная подгруппа (нилотский тип, высокорослый, узкосложенный) и западная подгруппа (негрский тип, круглоголовый, среднего роста). Особняком стоит группа пигмеев (негрилльский тип).

Пигмеи

Рост от 144 до 150 см для взрослых мужчин, кожа светло-коричневая, волосы курчавые, тёмные, губы сравнительно тонкие, крупное туловище, руки и ноги короткие, этот физический тип можно классифицировать как особую расу. Возможная численность пигмеев может составлять от 40 до 200 тысяч человек.

Капоиды, бушмены

Низкорослые, с инфантильными чертами лица. Имеют самые короткие и закрученные волосы. Кожа желто-бурая, не упругая — быстро появляются морщины, отвисает складка над лобком («готтентотский передник»). Характерна стеатопигия (преимущественное отложение жира на ягодицах), сильный лордоз. Особая складка века, выступающие скулы и желтоватая кожа придают бушменам некоторое сходство с монголоидами. Это параллельно возникшие приспособления к жизни в сходных условиях полупустынь.

Монголоиды

Внешность отражает приспособление к условиям пустынь (пустыня Гоби — одна из самых больших по площади пустынь мира. Пустыня находится в Монголии и северном Китае, территорию которых в основном населяют монголоиды). Главная черта — защита глаз от повышенной инсоляции, пыли, холода и т. д. Для этого служит узкий разрез век, дополнительная складка — эпикантус, тёмная радужка, густые ресницы, выступающие скулы с подушками жира, длинные прямые и черные волосы. Выделяют две контрастирующие группы: северную (массивные, высокие, светлокожие, с крупным лицом и низким сводом черепа) и южную (грацильные, невысокие, смуглые, небольшое лицо и высокий лоб). Этот контраст вызван действием фактора инфантилизации в перенаселенных южных регионах. Молодая раса — около 12 тысяч лет.

Американоидная раса

Американоиды характеризуются прямыми чёрными волосами и «орлиным» носом. Глаза чёрные, шире, чем у азиатских монголоидов, но уже, чем у европеоидов. Эпикантус сравнительно редок у взрослых, хотя довольно част у детей. Рост американоидов часто очень высокий.

Австралоиды

Включает группы: полинезийскую, меланезийскую, австралийскую, веддоидную, айнскую. Чрезвычайно разнообразная раса. Черты внешности коренных австралийцев — более светлая кожа коричневых оттенков, крупный нос, борода, длинные волнистые волосы, выгорающие как пакля, массивное надбровье, мощные челюсти резко отличают их от африканских негроидов. Велико между ними и генетическое расстояние. Однако среди меланезийцев (папуасов) часто встречаются спиральные волосы, что, наряду с генетической близостью, свидетельствует о небольшом притоке мигрантов из Африки. Веддоиды — более грацильные австралоиды, изначально населяющие Индостан. По мере заселения Индостана европеоидными мигрантами, они притеснялись как представители «низших каст». В Индонезии и Индокитае веддоиды смешались с южными монголоидами.

2. ТЕОРИЯ ЭТНОГЕНЕЗА Л.Н. ГУМИЛЕВА

В ходе разработки теории этногенеза Гумилев приходит к необходимости введения ряда терминов и понятий, оперируя которыми освещает закономерности развития этнических систем на протяжении всей истории человечества. По ходу рассмотрения событий в свете этногенеза, опорными понятиями при анализе исходных данных становятся понятия этноса, этнической системы, поля этнической системы, вспышек или толчков пассионарности, а также последовательно сменяющих друг друга фаз этногенеза, определяющих в динамике жизненный цикл любого этноса.
Так как любым историческим событиям и процессам свойственна длительность, теория этногенеза оперирует конкретными датами, веками, промежутками исторического времени. Неоднократность протекания фиксируемых процессов приводит исследователя к необходимости решать вопросы кратности, периодичности, цикличности или ритмичности упомянутых процессов. Как системный анализ, теория развития и функционирования этносов сталкивается наряду со специфическими вопросами с общефилософскими проблемами, реальными историческими нюансами, проблемами соотношения случайного и закономерного в истории, параллелями, аналогичностью и подобием событий. Интересующими нас вопросами становятся в первую очередь вопросы ритмичности проявления и становления анализируемых процессов, их возможный порядок или периодичность, а также, отчасти, причины, вызывающие к жизни подобные формы движения.
Повествуя о вспышках этногенеза в разные времена и в различных регионах, Гумилев однозначно констатирует неритмичность этих явлений по той причине, что "гипотеза ритмичности противоречила наблюдениям". Ниже, однако, он признает наличие колебаний этнического поля, которые "можно приравнять к ритму" а, рассматривая взаимодействие как столкновение носителей разных ритмов, указывает на проявление ритма этнического поля в неповторимом стереотипе поведения, который в свою очередь меняется в функции от конкретного региона. Косвенно оговаривается также и некий "первоначально заданный ритм этнического поля", обуславливающий явления ностальгии. Создается впечатление, что существуют некие вводные данные этнического поля, причем задающий первоисточник не указывается, но проявлением его действия является оговариваемый ритм. Что же касается культуры, то присущий ей ритм не ставится под сомнение. Более того, описание факта преемственности культуры заканчивается указанием на то, что "ритмы римской культуры продолжали ощущаться во всей Европе много веков после того, как исчез римский этнос". Этнос, следовательно, не является носителем ритма; этнос не играет так же роль условия существования ритма, т.е. этнос не является ни формой, ни способом проявления ритма. Ритм, видимо, существует сам по себе, определяемый алгоритмами более высокого порядка, чем алгоритмы функционирования ноосферы.
По мнению Гумилева понятия культуры и этноса, как правило, не совпадают за исключением частных случаев. Ритм же присущ и культуре, и полю этноса. Этногенез, с другой стороны, это "то условие, без которого создание или восстановление культуры невозможно", однако - в авторском варианте - культура безусловно сопрягается с ритмом, этногенез - опосредованно, а вспышки последнего неритмичны. Вводя понятие этнического состояния, Гумилев говорит о двух видах движения, первое из которых, связанное с "жизненным циклом", может рассматриваться как колебательное, а второе - как вращательное. Понятие же ритма применимо и к колебанию, и к вращению, что в оригинальном тексте не отрицается. Встречающиеся в тексте утверждения о ритмичности колебательного движения, употребление понятий наподобие "цикла развития" и констатация применимости принципа дискретности процессов к этногенезу приводят к мысли о приемлемости идей циклизма или пульсаций исторического развития, которые в свою очередь могут идентифицироваться с неким ритмом.

Цикличность природных явлений неоспорима. Осуществляя "выход в географию" для обоснования целого ряда исторических процессов, Гумилев упирает именно на пульсации климата, а не на односторонние тенденции. Колебания климата, обусловленные - в частности - солнечной активностью (следует заметить, что последняя - достаточно периодическая функция), определяют пути атлантических циклонов, "от которых прямо и непосредственно зависит история Великой степи". Проследив эту схему сверху донизу, получаем зависимость исторических явлений от периодов солнечной активности, т.е. весьма ритмичную картину.
Сам этнос тоже цикличен, но внутри. А вот вспышки этногенеза, толчки, "порождающие этнические процессы, возникают ... беспорядочно чередуясь". Это утверждение не мешает в то же время утверждать не беспорядочность, а именно некий "порядок", выражающийся прослеживаемыми на поверхности планеты линиями, "образованными" возникшими вследствие пассионарного толчка этносами; линиями, имеющими ряд сходных качеств и общих свойств. Предлагаемые к рассмотрению гипотезы о связи пассионарных толчков с вариациями солнечной активности или со вспышками сверхновых - не более чем поиск "порядка" во времени подобно тому, как разработка гипотезы вариабельного космического излучения, импульсы которого, будучи деформированы одним из полей Земли, принимают "облик геодезических линий, не зависящих от наземных ландшафтов" - поиск того же "порядка" в пространстве. Независимость от ландшафтов, впрочем, еще не обозначает у Гумилева независимости от планетарной географии. Зависимость, правда, обусловлена "внешним космическим источником мутаций", тем не менее "геометрия линий толчков ... указывает на то, что центрально-симметричные поля Земли имеют определенное отношение к описываемому явлению".
И вновь невнятица: если история зависит от колебания климата, вызывающего изменения ландшафта (наступление и отступление пустынь, изменение береговой линии и т.д.), то как это совместить с гипотезой о космических импульсах, суть которой сводится к независимости упомянутых выше геодезических линий от наземных ландшафтов. Вновь обратимся к тексту. Разделение наук по принципу естественных и гуманитарных (география и этнология - естественные, история - гуманитарная), что может означать некоторую неестественность рафинированной истории, ее преимущественный хронизм, уход в многообразие интерпретаций факта, статичность, вырождение - в пределе - до голой хронологии или последовательного описания событий, позволяет производить разделения, исключающие проникновение идеи наличия общих ритмов на уровни, лежащие выше уровня поля этноса. Выясняется, что "гуманитарная наука дает возможность многое узнать, но не позволяет многого понять. Преимущественное рассмотрение "изнутри", не исключающее тот факт, что "космические и планетарные вариации стоят на несколько порядков выше этногенезов", практически исключает возможность подлежащего статуса закономерностей развития этносистем. Однако, даже не смотря на то, что "причина этногенеза не в ритме истории этносов", (т.е. ритм истории этносов присутствует) вспышки этногенеза, происходящие в исторически ритмичных этносах, неритмичны. Некий ритм как причина, пусть даже в форме проявления алгоритмов планетарного порядка, отрицается для этногенеза, поскольку последний "может начаться в любой момент", ибо он "процесс природный", т.е. не зависящий от той или иной ситуации. При таком раскладе тяжело однозначно ответить на предыдущие вопросы о связи рассматриваемых процессов с цикличными изменениями или колебаниями климата, солнечной активностью и космическим мутагенным излучением.

О теории этногенеза Л. Н. Гумилева

Сравнительная таблица

В результате сравнительного анализа, сведенного в таблицу, налицо совпадение в большинстве случаев событий и времен "опорных точек" пассионарных толчков с событиями и датами, определяющими времена тактов истории. Технические неточности могут вкрадываться в датировку по причине приблизительной длительности инкубационного периода, лишь по прошествии которого (около 150 лет) становится очевидным "когда начался исток традиции. Но даже это удается установить не всегда". Время такта тоже не имеет математически точно фиксированных границ и, как показывает исследование, может колебаться в пределах от 100 до 150 лет. Требования же к соблюдению скрупулезности, приличествующей лишь абстрактному математическому аппарату в данном случае попросту излишни.
Беглый взгляд на графическое отображение динамики этнокультурных систем фиксирует достаточно высокую плотность самих кривых и их критических точек в областях VII века и конца XIV - начала XV вв. - т.е. соответственно в зонах времен 7-го и 8-го тактов.
Если же проанализировать предлагаемую Гумилевым гипотетическую связь пассионарных толчков с многолетней вариацией солнечной активности (кривой Эдди), то получаемый результат двояк. Во-первых, расположение автором вспышек пассионарности на кривой грешит неточностями, в коих можно усмотреть скорей попытку совместить желаемое с реальным. Действительно, стоит лишь обратиться к легенде карты пассионарных толчков и указанные в ней времена вспышек скрупулезно отметить на кривой, как выявится явное несовпадение. Авторский результат достаточно убедителен: "четыре толчка попадают на максимумы и лишь один на минимум. Остальные лежат на точках перегиба..." . Проверка приводит к несколько отличному варианту:
1. С максимумами совпадают лишь толчок V и почти совпадает толчок IX.
2. Отчасти идентифицировать с максимумом можно толчки I и II, хотя подобное "совпадение" противоречит изначально заданной точности, обусловленной хотя бы тем, что "сам толчок краток".
3. С минимумами не совпадает ни один толчок; отчасти с минимумом может быть сопряжен лишь толчок VII.
4. С точками перегиба совпадают лишь толчки VI и VIII.
5. Толчки III, IV, а по сути также толчки I, II и VII лежат вдали от особых точек кривой и не идентифицируются однозначно.
Если продолжать сравнительный анализ толчков пассионарности и тактов истории, попытавшись совместить координаты тактов с кривой солнечной активности, то получаем соответствие 2, 3, 4, 6, 8 тактов истории с максимумами кривой, 5 и 7 такты совпадают с минимумами, данные о времени 1-го такта не приводятся, а данные о времени гипотетического 9-го такта отсутствуют по определению и могут быть только прогнозируемы. Следует добавить лишь то, что с точки зрения теории тактов истории обусловленность последних уровнем солнечной активности не постулируется и в процессе проведенного анализа всемирной истории не рассматривалась как фактор пусть даже косвенного подтверждения правомочности потактового рассмотрения исторических процессов.
Завершая рассмотрение теории этногенеза, необходимо уточнить ряд положений. Сама по себе диалектика и динамика развития этнокультурных систем, включая поэтапное развитие этносов, наличие вспышек пассионарности и прочее не ставится под сомнение и не находится под прицелом огульного неприятия. Несоответствия и невнятицы, имеющие место в любой теории, опирающейся на циклопическую базу данных, коей в данном случае служит история, некоторая тенденциозность как результат мировоззренческих установок, технические огрехи и просто естественные погрешности, возникающие неумолимо при работе со сложными системами, отнюдь не ставятся во главу угла при анализе общей теории. Однако нам кажется, что наличие алгоритма развития человечества весьма высокого порядка, зримым проявлением действия которого является факт потактового членения и развития исторических структур весьма вероятно.

События, происходящие на уровне государства, империи, федерации, союза, этноса и т.д. - то есть на уровне подсистем - имеют подчиненный характер в отношении закономерностей функционирования планеты как макросистемы. Уникальные и в то же время повторяющиеся времена - времена тактов - как некие постоянные ингредиенты истории большой длительности, своеобразные пороги, возможно - регулярные бифуркации, точки инициализации или каталитические компоненты в общем историческом потоке являются лишь определимой формой тех ритмических воздействий, которые если и не определяют процесс развития, то, по крайней мере каким-то образом ритмически "упорядочивают" его. Вряд ли возможно безапелляционное утверждение того, что именно очередной такт истории вызывает очередную вспышку пассионарности. Однако теория тактов истории применима ко всему процессу исторического развития в пределах достоверно обозримой протяженности, а значит системно объемлет все виды исторического движения - этнический, культурный, религиозный, политический, естественнонаучный и т.д.