Свою социологию
М. Вебер, а за ним
его последователи
и исследователи,
определяет как понимающую.
Почему? Идея немецкого
социолога состоит
в следующем. Объясняя
явления природы,
люди прибегают к
суждениям, подтвержденным
человеческим опытом,
чтобы иметь ощущение
того, что они их
понимают. Здесь понимание
достигается через
определение понятий
и установление связей
между ними, так
сказать, "опосредованным"
путем. Тем более,
что сами эти явления
природы, как таковые,
смысла не имеют.
Другое дело - человеческое
поведение. Здесь понимание
оказывается непосредственным:
профессор понимает
поведение студентов,
слушающих его лекции;
пассажир понимает,
почему шофер такси
не едет на красный свет.
Человеческое поведение,
в отличие от "поведения"
природы, представляет
собой внешне проявленную
осмысленность, связанную
с тем фактом, что люди
наделены разумом. Социальное
поведение (социальное
действие) содержит
осмысленное построение,
которое социологическая
наука в состоянии понять
и исследовать.
Принцип понимания
оказывается критерием,
с помощью которого
сфера, важная для социолога (имеющая
для него существенное
значение, релевантная),
отделяется от той, что
не может быть предметом
его исследования. Поведение
индивида социолог понимает,
а "поведение" клетки -
нет. В равной степени,
по Веберу, социолог
не понимает "действия"
народа или народного
хозяйства, хотя вполне
может понять действия
составляющих -народ
индивидов. Другими
словами, возможности
социологического понимания
ограничиваются действиями
и поведением индивидов.
Речь идет о том,
что специфическим объектом
понимающей социологии Вебер
провозглашает не внутреннее
состояние или внешнее
отношение человека
как таковое, взятое
само по себе, а его действие.
Действие же - это всегда
понятное (либо понимаемое)
отношение к тем или
иным объектам, отношение,
которое характеризуется
тем, что оно предполагает
наличие определенного
субъективного смысла.
Раскрывая главные
особенности понимающей
социологии, Вебер останавливается
на трех из них, характеризующих
наличие объясняемого
поведения человека
и придаваемого ему
смысла. В этой связи
он пишет: "Специфически
важным для понимающей
социологии является,
прежде всего, поведение,
которое, во-первых,
по субъективно предполагаемому
действующим лицом смыслу
соотнесено с поведением
других людей, во-вторых,
определено также этим
его осмысленным поведением
и, в-третьих, может быть,
исходя из этого (субъективно)
предполагаемого смысла,
понятно объяснено" [1990.
С. 497].
Понимание в чистом
виде имеет место там,
где есть целерациональное
действие. Но здесь возникает
вопрос: что именно мы
понимаем в случае этого
действия - смысл действия
или самого действующего
индивида? Допустим,
мы видим человека, который
рубит в лесу дрова.
Мы можем сделать вывод,
что он делает это либо
для заработка, либо
для того, чтобы заготовить
себе топливо на зиму,
либо чтобы помочь кому-то,
либо отдыхая от других
дел и т.д. [Там же. С. 608].
Рассуждая таким образом,
мы стремимся понять
смысл действия, а не
самого лесоруба. Если
индивид сам ясно осознает
поставленную им цель
и только стремится
скрыть это от других,
то это нетрудно понять:
такую ситуацию вполне
можно подвести под
схему целерационального
действия. Но если речь
идет о таком поведении,
когда индивид не отдает
себе отчета в том, что
он делает, тогда возникает
вопрос: имеет ли социолог
достаточные основания
утверждать, что он понимает
действующего индивида
лучше, чем тот понимает
сам себя?
В целерациональном
действии для Вебера смысл
действия и самого действующего
совпадает: понять смысл
действия - это и значит,
в данном случае понять
действующего индивида,
а понять его - значит
понять смысл его поступка.
Такое совпадение Вебер
считал идеальным случаем,
от которого должна
отправляться социология как наука.
В понимающей социологии Вебера важное
место занимает проблема
ценности и оценки. В
этом вопросе на него
оказали значительное
влияние неокантианцы,
в первую очередь Г.
Риккерт. Вебер разграничивает
два акта - отнесение
к ценности и оценку.
Оценка имеет субъективную
природу, тогда как ценность
превращает наше индивидуальное
мнение в объективное
и общезначимое суждение.
Наука, по Веберу, должна
быть свободна от оценочных
суждений. Но значит
ли это, что социолог (или
иной ученый) должен
вообще отказаться от
собственных оценок
и суждений? Нет, не значит,
но они не должны "вторгаться"
в его собственный научный
анализ, а высказывать
их он может лишь как
частное лицо (но не
как ученый).
Отсюда у Вебера родилось
понятие ценности как
интереса эпохи. Что
такое интерес эпохи
и установка эпохи как
ценность? Это нечто
более устойчивое и
объективное, чем частный
интерес того или иного
социолога. Это некий "абсолют"
времени. Каждое время
рождает свои ценности,
свои "абсолюты".
В этом смысле они историчны,
изменчивы и относительны.
Разграничивая оценочное (ценностное)
суждение и отнесение
к ценности, Вебер имел
в виду, что первое -
это субъективное утверждение
морального или жизненного
порядка, тогда как второе -
содержание объективной
науки. В этом разграничении
можно увидеть разницу
между политической
и научной деятельностью
и одновременно - общность
интересов политика
и ученого. На индивидуально-личностном
уровне, в рамках собственной
жизненной судьбы Вебер
хотел быть ученым, но
в то же время, он стремился
и к политической деятельности.
Поскольку узловой
категорией понимающей
социологии является
понимание, представляет
интерес его веберовская
трактовка. В ней выделяется
непосредственное понимание
и объясняющее понимание.
Первое означает рациональное
непосредственное понимание
мыслей и предполагаемого
смысла действия. Мы
непосредственно понимаем
действие дровосека,
рубящего лес, Или охотника,
прицеливающегося, чтобы
выстрелить в зверя.
Объясняющее понимание
означает выявление
мотивационного смысла
действий. Мы понимаем
действия того, кто рубит
дрова или прицеливается
перед выстрелом, не
только непосредственно,
но и мотивацией, объясняя,
для чего человек делает
это, а не то, делает
так, а не иначе и т.д.
Трактуемое таким
образом понимание,
считает Вебер, означает
интерпретирующее постижение:
а) реально предполагаемого
в отдельных случаях (если
речь идет об историческом
анализе событий); б)
предполагаемого, взятого
в среднем и приближенном
значении (если речь
идет о социологическом
рассмотрении массовых
явлений); в) смысла или
смысловой связи в научно
конструируемом чистом
типе какого-либо часто
повторяющегося явления.
Далее Вебер указывает: "Подобными
идеально-типическими
конструкциями служат,
например, разработанные
чисто теоретическим
экономическим учением понятия
и "законы". Они
показывают, каким было
бы определенное человеческое
поведение, если бы оно
носило строго целерациональный
характер, было бы свободно
от заблуждений и аффектов
и если бы оно ориентировалось
на совершенно однозначную
цель (экономику). Реальное
поведение чрезвычайно
редко (например, в ряде
случаев на бирже), и
то только приближенно,
соответствует конструкции
идеального типа" [1990.
С. 609]. |