Анализ статьи Владимира Яковлевича Гельмана «Постсоветские политические трансформации

Министерство  образования Российской Федерации.Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Забайкальский  государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г.Чернышевского»

 

 

 

 

 

Анализ статьи Владимира Яковлевича Гельмана «Постсоветские политические трансформации»

 

 

 

 

                                             

 

Выполнил: студент 2 курса

 Факультета Исторических и

Юридических наук

                                                                                      

Кашин.А.О

 

Чита 2013

Материал взят из журнала «Полис» 

Выпуск  2009 года №3.

Вышел в 18.05.2009

Статья Владимира Яковлевича Гельмана «Постсоветские политические трансформации»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В собственной статье А. Я. Гельман пишет о том, что к началу 2000 года преобладающим стал анализ постсоветской политики в сравнительной перспективе.

Но замечает автор, при  анализе трансформации политического  режима в постсоветских обществах  западные политологи приходят к мнению, что Россия и остальные постсоветские  общества находятся по другую сторону  общепринятых представлений о «переходах к демократии» и общепринятые категории, которые употребляются для анализа переходов в Восточной Европе в пост-СССР не действуют.

В данной статье автор ставит ряд вопросов, связанных с концепциями  демократии и демократизации, и ищет на них ответы в свете опыта  политического развития постсоветских  государств. Так рассматривая познавательные перспективы моделей демократии в постсоветском обществе, Гельман отмечает, что в свете постсоветской практики более распространенные в литературе модели демократии для бывшего СССР смотрятся недостаточными.

 Большая часть теоретиков  «переходов к демократии» разглядывают  критерием демократии замещение  правительственных должностей через  свободные и справедливые выборы. Но в случае России из восьми  перечисленных индикаторов прав  и свобод в той либо другой  мере действует только чуток  больше половины, а результаты  «справедливых выборов», даже при  наличии конкуренции, во многом  зависят от административной  мобилизации масс правящими группами, не считая того, находится систематическое  неравенство условий ведения  выборной компании.

 

Существует множество  способов обеспечить действующему носителю «верховной власти» переизбрание при  всех обстоятельствах и не допустить  смены власти в случае победы нежелательного кандидата. Далее автор отмечает, что массовое политическое роль добавленное к состязательности выборов не достаточно что даёт.

В постсоветском пространстве нет значимого слоя людей, которые  автономны от власти, до этого всего  экономически, поэтому в пост-СССР поведение масс еще долго будет  отражать до этого всего процессы на урорвне элит, а о гражданском участии пока речи нет. Для построения теории постсоветского перехода Гельман дает разглядеть особенности и причины ответственные за этот парадокс.

Исследуя особенности  постсоветского перехода в трудах разных авторов, Гельман условно подразделяет их на три группы. Сторонники первого подхода акцентируют внимание на особенностях «двойного», «тройного» либо даже более сложного процесса перехода в странах Восточной Европы и пост-СССР, где стартовые условия демократизации заметно отличались от существовавших в Латинской Америке либо Южной Европы.

 Признавая неравенство  стартовых условий, автор отмечает, что сам по себе их учет  не даёт ответа на вопрос  о принципиальных различиях переходов  к демократии в Восточной Европе  и пост-СССР. Вторая группа делает  упор на особенности культуры  и истории России, объявляя постсоветские  общества непригодными для демократии  в силу разных обстоятельств. 

Такие концепции, по мнению Гельмана, лежат по другую сторону научного знания, так как согласно предложенным объяснениям постсоветские общества не могут перейти к демократии из-за «неправильной» культуры, а «правильная» культура не может развиться из-за отсутствия демократии. Третья группа заявляет Россию и остальные постсоветские страны «слабыми государствами », где отсутствует верховенство права и правительство имеет ограниченные способности по применению силовых способов действия.

Отсутствие верховенства права значит доминирование неформальных институтов, при которых формальные университеты являются только фасадом неформальных либо не имеют значения. Рассматривая последнюю, автор отмечает, что современная постсоветская политика дает много примеров замещения формальных институтов неформальными , отмечая, что восстановление монополии на насилие со стороны страны не решит трудности преобладания неформальных институтов в постсоветских обществах.

Далее Гельман отмечает, что если разглядывать идеальную демократию как конкуренцию акторов в рамках формальных институтов, то постсоветские режимы в России и Украине можно квалифицировать как конкурентноспособные при доминировании неформальных институтов, в различие от неконкурентных в Белоруси и Казахстане, где тоже преобладают неформальные университеты.

Автор пишет, что концепции  смены политических режимов, т.Е. Практически демократизации, принято подразделять на «структурные» и «процедурные», замечая, что подобные познавательные инструменты оказываются недостаточно эффективными при анализе постсоветских переходов. Так структурная концепция , увязывающая демократический политический режим с социально-экономическим развитием общества и уделяющая в последнее время все больше внимания социальным показателям, в незначительной мере может применяться к посткоммунистическим странам.

Рассмотрение же постсоветских  государств либо Регионов России по отдельности  не лишь не дозволяет выявить взаимосвязь  меж социально-экономическим развитием  и степенью демократизации, но и  порождает все новейшие вопросы. Автор интересуется почему в Москве и Калмыкии, где политические режимы не различаются друг от друга в плане отсутствия конкуренции и преобладания неформальных институтов – при том, что в сравнимых по рассматриваемым показателям Нижегородской и Свердловской областях они совсем различаются.

« Процедурный» подход, как  отмечает Гельман, дает подробное представление о том, как происходит «переход к демократии», но почему результаты этого перехода так различаются - не объясняет. Пробы объяснить предпосылки «неудавшихся переходов к демократии» по мнению автора совсем не убедительны и в основном носят субъективный характер. В процедурном подходе по его мнению очень огромное внимание уделено соглашениям элит в вред иным моделям. Гельман акцентирует внимание на том, что в Странах бывшего социалистического лагеря до этого всего в Польше и Венгрии были « круглые столы», а на местности СССР переход к демократии был навязан сверху в итоге коллапса КПСС и союзного страны. Но еще более принципиально отмечает автор, что все постсоветские соглашения были ориентированы на ограничение политической конкуренции и повышение роли неформальных институтов, эти процессы не лишь не способствовали развитию демократии, а напротив лишь препятствовали ей. Даже вводя в транзитологические схемы переходов более широкий диапазон вариантов трансформации в т.ч. связанных с различиями в действиях не лишь крушения прежних режимов, но и установки новейших, наука не в состоянии объяснить предпосылки фуррора либо неудачи переходов.

Но исследователи все  же пробуют объяснить и выявить  закономерности постсоветских переходов. Чтоб решить эту задачку, пишет автор, нужно дать ответ, что является источником политической конкуренции в рамках формальных институтов. Тут совсем принципиально то, что в развитых демократиях политическая конкуренция уже устоялась, в особенности на уровне партийных систем. В постсоветских обществах политическая конкуренция совсем зависит от влияния со стороны элит и со стороны властных структур. Часто многие политические фавориты переходят в партии власти, чтоб показать свою преданность режиму и тем сохранить свои государственные должности. Все это просто приводит к ослаблению политической конкуренции и сводит её к минимуму. Источником формирования политической конкуренции в постсоветском обществе служат расколы элит. Это конфликты, как на уровне отдельных персон, так и на уровне властных группировок. При чем разрешение этих конфликтов происходит постоянно в пользу того, кто в большей степени монополизирует власть.

Что же касается формальных институтов , то неясно как можно обеспечить их преобладание в постсоветских обществах. И тут совсем велико наследие русского периода. В России правящая группировка, победившая в ходе навязанного перехода, не видела стимула для сотворения формальных институтов, которые лишь ограничили бы её власть. Также происходит и с конкуренцией центра и периферии. Власть решила этот вопрос в свою пользу, присвоив себе право давать на посты губернаторов собственных выдвиженцев.

Рассмотрев все автор делает заключение что если идеальная демократия это политическая конкуренция в рамках формальных институтов, то постсоветские режимы можно охарактеризовать как неконкурентоспособные с преобладанием неформальных институтов. Для заслуги демократии в пост русских странах нужно наличие верховного права, что приведет к преобладанию формальных институтов, но для этого требуется долгая эволюция.