Христианство и его роль в развитии благотворительной деятельности

Нищий, больной, юродивый помогали созданию своеобразного духовного  моста между жертводателем и  небесным воинством. Нищий выступал в качестве защитника, богомольца для  душевного, бескорыстного благодетеля. В первом томе “Антологии по социальной работе” особо выделяется следующая  мысль: “В Рай входят святой милостынею – нищий богатым питается, а  богатый нищего молитвой спасается”. Таким образом, несмотря на все самые  замечательные достижения в деле любви к “униженным и оскорбленным”, благотворительность являлась на том  этапе развития общественного сознания и государственного управления сферой поступков отдельных лиц, органично  связанных с идеями христианской нравственности. Благотворительность еще не включалась в качестве обязательной в круг или сферу государственных обязанностей и установлений.

 Святой Равноапостольный  князь Владимир, крестивший Русь, нес в себе христианское начало  не в риторических высказываниях,  а в конкретных богоугодных  деяниях и поступках. Правитель  велел “всякому нищему и убогому”  приходить беспрепятственно на  княжеский двор, чтобы кормиться.  Причем для больных, неспособных  к передвижению, прикованных к  постели, князь Владимир особо  повелел готовить на большие  расстояния особые повозки, специально  приспособленные для российских  дорог, нагруженные хлебом, мясом,  рыбою, овощами, медом, квасом. Сопровождать данные повозки  должны были люди, отличающиеся  особой честностью, неподкупностью, непоказной христианской нравственностью,  склонные к действенному состраданию,  а не к демагогическим заверениям  и пустым клятвам. Иаков Мних  – один из богатых зарубежных  купцов и исследователей, живший  в России в тот период, свидетельствует,  что подобные благотворительные  акции проводились не только  в Киеве, но и в самых отдаленных  местах данного государства. Например, по свидетельству Иакова Мниха,  князь Владимир, после блистательной  победы над печенегами, повелел  особым Указом раздавать бедным  в большом количестве хлеб, мед,  и даже выделил триста гривен  серебра на поддержку убогих, что являлось в те времена  огромной суммой.

Князь Владимир положил начало организованной системе здравоохранения  на Руси, независимо от социального  положения призреваемых. Здесь и  создание первых больниц, пусть далеко несовершенных, и стремление к организации  врачебной помощи страждущим, даже если они не могли оплатить расходов, связанных с их лечением.

Духовные токи, идеи христианской нравственности в сфере благотворительности  органично переходили к последующим  поколениям князей и духовных лиц  в государстве. В этом аспекте  отличались Великий князь Ярослав  Владимирович и брат его Мстислав, князь Тмутараканский. Например, в 1016 году князь Ярослав открывает  первое в Новгороде училище для  трехсот сирот, в котором учили  не только военному искусству, но и  чтению, и рисованию, и различным  ремеслам. Князь Ярослав внес в  Церковный и Земский Уставы дополнительные разделы, связанные с идеями благотворительности. Помощь бедным не прекращалась и при  потомках Великого князя Ярослава.

В частности, во второй половине XI века особенным добротолюбием  отличались его сыновья Изяслав  и Всеволод. Здесь же нельзя не отметить и христианские нравы, отеческую  заботу о нищих князей Тмутараканских Ростислава и Глеба.

Владимир Мономах щедро  раздавал деньги, предметы первой необходимости  всем нуждающимся. Делал он это, по свидетельству  летописцев, обеими руками. Данный князь  считал, что призрение бедных и  страждущих должно быть главнейшей нравственной, христианской обязанностью Властителя. Духовное завещание Владимира Мономаха пробивается сквозь века и светит самым отдаленным потомкам, являясь образцом духовности, альтруизма, христианского самопожертвования. Нравственная законодательная программа выдающегося правоведа XX столетия Кистяковского по сути своей совпадает с высказываниями и нравственными принципами Владимира Мономаха, требовавшего “избавить обидимого”, защитить сироту, оправдать вдовицу. Повторяем, что призрение бедных и страждущих было главнейшей обязанностью Владимира Мономаха. (Современным губернаторам со всеми их разглагольствованиями, компьютеризацией, приватизацией никогда не дотянуться до нравственной духовной высоты Древнего Князя). Владимиру Мономаху принадлежат замечательные слова, зафиксированные старательными летописцами: “Странные и нищие накормяще и напояще, аки мати дети свои”.

Владимир Мономах советовал  своим подчиненным, простым труженикам и княжеской дружине, напоить  и накормить человека, если он остановится  в их доме, чтить любого гостя. За добрые и злые дела каждый будет  по-своему прославлен, на земле и  в небесных селениях. Князь Владимир Мономах настоятельно советовал  посещать больных, даже подвергаясь  опасности заражения, приходить  в дом умершего, ибо все мы смертны, и жизнь – это крест, а не цепочка бездумных наслаждений  и удовольствий.

Нельзя не отметить в аспекте  добротолюбия и бескорыстной христианской любви к ближнему, и деятельность родной сестры Владимира Мономаха –  Анны Всеволодовны, открывшей в Киеве  училище для девиц любых сословий. Причем, не только содержала данный институт на своем иждивении, но и  учила своих подопечных читать, писать, обучала различным ремеслам. В  данном случае можно увидеть начало сближения технических и гуманитарных форм образования.

Нельзя не отметить в области  добротолюбия, бескорыстной помощи ближнему сына Владимира Мономаха – Мстислава  и князя Ростислава. Оба отличались особой любовью к нищим, обездоленным, юродивым. Например, Ростислав отдал  бедным все имущество своего дяди, князя Вячеслава, полученное им в  качестве наследства.

Андрей Боголюбский, известный  перенесением чудотворной иконы  Божьей Матери в собор города Владимира, в сфере добротолюбия продолжил  духовные традиции равноапостольного  князя Владимира. Например, Андрей Боголюбский  приказывал своим дружинникам развозить  по улицам и дорогам своего княжества  жизненные припасы, дабы раздавать  их бедным, особо нуждающимся, больным  и заключенным в темницах.

Особого внимания заслуживает  деятельность таких благотворителей, как князь Всеволод Юрьевич, правивший  с 1177 по 1213 годы, и его супруга, Великая  княгиня Мария, являвшаяся, по сути, своеобразной предтечей в сфере  социальной работы императрицы Марии  Федоровны – супруги Павла I. В 1185 году, после страшного пожара, уничтожившего все деревянные здания в городе, князь Всеволод Юрьевич  оказал большую, безвозмездную помощь жителям при возобновлении строительства домов, помог в обзаведении всем насущно необходимым в материальном и духовном аспектах.

Великая княгиня Мария  не уступала мужу в высоте христианского  самопожертвования, альтруизма.

Ее завещание, написанное в 1205 году перед самой смертью, удивительными  духовными нитями через столетия связано с предсмертными словами  императрицы Марии Федоровны. Вот  эти слова, обращенные к детям  княгини: “Вскоре от краткого бытия  отойду к отцам моим, оставшись  без меня в странствовании сего мира, храните любовь к Богу и усердие  к Благочестию. Животворите Дух  Свой кротостью, любовью, милосердием. Будьте помощниками и благотворителями страждущим и бедным. Милость возводит к Престолу Царя Небесного, не забывайте  и малейшего из людей. Храните  Святой Союз Братолюбия и Согласия. Бог Мира будет с Вами. Он ниспошлет  Вам Покров и Счастие”.

Нес в своей деятельности свет христианского добротолюбия и  князь Мстислав Юрьевич, который  тратил огромные суммы из своей личной казны на выкуп пленных. Он был  справедливым, неподкупным судьей и  исключительно мужественным в самом  страшном бою. И далеко не случайно, что его смерть оплакивали и посадники, и бояре, и воины, и крестьяне, и нищие, и убогие, и калеки. Плач Вдов и Сирот поднимается до плача  Ярославны, до Высшего художественного  творения Духа, до глубинного, непоказного  проявления народной скорби. Вдовы  и сироты вопили, обращаясь не только к ушедшему князю, но и к потомкам, ибо достойная жизнь остается в веках: “Кто будет нам судья  правый и от сильных защитник, такой, какого мы в тебе имели, и какого прежде тебя никогда не видели? Зашло  нам солнце милости и правосудия”.

Удивительной силы нравственная программа в законодательном  плане, в области христианского  добротолюбия и благотворительности  заложена в словах и поступках  Великого князя Константина Всеволодовича  Мудрого, правившего с 1216 по 1218 год. Летописцы  записали эти бессмертные строки, отличающиеся правдивостью, высотой  и красотой духа, подлинно художественным слогом: “Суд судите право, как законы русские написаны не щадя никого; да не утеснен будет убогий от богатого, немощный от сильного; наказуйте взирая на милость, которая на суде Божии  Вам похвалится; имейте к убогим руку щедрую, и о всяком добродеянии  к чести прилежание”.

Выдающийся мыслитель  и полководец, христианин в высшем смысле этого слова, Спаситель Земли  Русской в самую страшную годину, чьи деяния прославлены, а мощи нетленны, князь Александр Невский (в монашестве, в пострижении перед смертью  нареченный Алексием), находил время  и значительные суммы на выкуп  русских людей (воинов, женщин, детей) из татарского плена.

Ему принадлежат высказывания, которые проходят сквозь столетия и  по своей нравственности, духовности, общечеловеческой справедливости, добротолюбию, должны быть фундаментом Русской  идеи, юриспруденции, вне классовых, вульгарных, человеконенавистнических догм.

Итак, сквозь века, мы слышим голос Великого Человека, соединявшего в себе Дух Воина и Монашеский подвиг на уровне Сергия Радонежского, Филиппа Колычева, Серафима Саровского, Патриарха Тихона, Старца иеросхимонаха  Сампсона (Сиверса): “Будьте недремлющими стражами законов; праздная добродетель  возбуждает дерзновение порока. Принимайте под защиту свою вдов, сирот, всех слабых и гонимых, к правосудию Вашему взывающих. Бог видит их слезы; он услышит  их воздыхание; с меня и с вас  взыщет он душевную скорбь, не познавайте лица сильного; да смиряется гордыня  пред вещанием закона; малейший человек  и сильнейший саном и богатством равны пред ним. И если я отвергну слабого и попущу возноситься  злобной гордыней, да обвинит меня пред Вами Бог в день Судный”.

Князья, связанные с добротолюбием, благотворительностью, с христианским состраданием, даже в экстремальных  обстоятельствах, в самые трудные  моменты своей жизни, на пороге смерти думали не о себе, а, преодолевая  душевную скорбь и невероятные физические пытки, обращались к детям, народу, будущим  потомкам. Например, Великий князь  Михаил Ярославич, тирански, с набором  иезуитских, лицемерных ухищрений, умерщвленный в 1319 году, в Орде, перед своей  трагической кончиной завещал любимому сыну: “Странных и нищих не презирай, угодно бо есть сие Богу”.

Достаточно часто деяния князей, правителей, совпадали по своей  нравственной направленности с духовными  устремлениями религиозных служителей, пребывавших с первыми в одном  и том же временном измерении. Нам известен Иоанн Данилович  Калита, внук Александра Невского. В  хрестоматийном школьном аспекте он прославился как собиратель русских  земель. Об этой стороне его деятельности замечательно написал Дмитрий Балашов  в романе “Бремя Власти”, но и отец Ивана Калиты – Данила не оставлен вниманием талантливым прозаиком  и историком. Речь идет о книге  Дмитрия Балашова “Младший сын” (последний  отпрыск Великого князя Александра Невского). Но нас интересует деятельность Иоанна Даниловича с точки зрения благотворительности, призрения сирых  и убогих.

Его назвали “Калитою”  не только за собирание русских земель, но и в прямом смысле этого слова  за тот мешок, который он всегда носил  с собой и щедро раздавал из него милостыню нищим, убогим, калекам, уподобляясь в этом своем деянии Николаю-Чудотворцу, ибо делал сие  не только при народе, но и тайно, пробираясь ночью в простой одежде к тем, кто стеснялся своей  нищеты и нес свой крест достойно, не афишируя своих страданий и  горестей.

В одну эпоху с Иоанном  Калитой жил выдающийся представитель  православия, святитель Петр митрополит Московский и Всея России Чудотворец. Блестящий иконописец, победивший Божьей милостью нечестивца Геронтия, получивший благословение от патриарха Константинополя  на руководство Русской церковью. Митрополит Петр подчинил все православные храмы и соборы своей созидательной  воле, основал Успенский Собор, где  до сих пор покоятся его нетленные  мощи, перенес Митрополичий престол  из города Владимира в Москву, почувствовав в небольшом поселении грядущую славу столицы Российского государства.

Но особенно митрополит Петр был известен своей благотворительной  деятельностью, своей непреходящей любовью к странникам, нищим, убогим и его смерть, последовавшая в 1325 году, оплакивалась всем народом. И  далеко не случайно, что он вошел  в сонм московских святителей, являющихся гордостью Российской православной церкви. Здесь и Филипп Колычев, и  патриарх Иов, и патриарх Гермоген, и патриарх Тихон и другие святители  Земли Русской.

Нельзя не отметить и деяний в сфере благотворительности  выдающегося полководца, христианина  и страдальца за землю Русскую, достойного потомка своего Великого прапрадеда Александра Невского. Речь идет о жизни  Дмитрия Донского, ушедшего в небесные селения в тридцать девять лет, но обессмертившего себя на века. (Его  жизни и подвигу посвящено  замечательное произведение Ю.Лощица “Дмитрий Донской”). Но если духовная жизнь Иоанна Калиты была связана  с Митрополитом Петром, то подвиг Духа, Великую победу над ордами Мамая, совершенную Дмитрием Донским, нельзя представить без Великого Святителя  Сергия Радонежского, благословившего  князя на битву и давшего в  подмогу богатырей-монахов Ослябю и Пересвета. Мы помним чудотворную  икону Божьей Матери, согревшую в  пути Дмитрия Донского и его воинство и названную в честь этого  “Угрехтской”. Но нас интересует аспект, связанный с благотворительной  деятельностью Дмитрия Донского, с его христианским добротолюбием. И в этом плане, он, бесспорно, продолжает духовные традиции своих великих  предков. Князь не только уделял особое внимание бедным и страждущим, давал  деньги, материалы на строительство  погорельцам, раздавал милостыню в  различных видах, но даже не брезговал  кормить несчастных и убогих из своих  рук. И то, что он воевал на Куликовом  поле в одежде простого ратника, является закономерным продолжением его непоказного, органичного христианского смирения, уподобиться самому последнему рабу Божьему, не возвеличивая, а смиряя княжескую гордыню перед престолом  Христа-Спасителя, принявшего мученическую смерть на Кресте, подобно жалкому  рабу.