А. Кони о Л. Толстом

А. Кони о Л. Толстом.  
Мне трудно припомнить² все наши разговоры и все узоры той роскошной ткани мыслей, образов и чувств, которыми было полно все, что говорил Толстой. Во время долгих послеобеденных прогулок он обращался² часто к своим воспоминаниям, и тут мне приходилось сравнивать технику его речи с техникой других мастеров литературного слова, которых мне приходилось слышать в жизни. Я помню Писемского. Он не говорил, а играл, изображая людей в лицах, — жестом и голосом. Его рассказ не был тонким рисунком искусного мастера, а был декорациею, намалеванною твердою рукой и яркими красками. Совсем другою была речь Тургенева с его мягким и каким-то бабьим голосом, высокие ноты которого так мало шли к его крупной фигуре. Это был искусно распланированный сад, в котором широкие перспективы и сочные поляны английского парка перемежались с французскими замысловатыми стрижеными аллеями, в которых каждый поворот дороги и даже каждая тропинка являлись результатом целесообразно направленной мысли. И опять иное впечатление производила речь Гончарова, напоминавшая картины Рубенса, написанные опытною в своей работе рукою, сочными красками, с одинаковою тщательностью изображающею и широкие очертания целого, и мелкие подробности частностей. Я не стану говорить ни про отрывистую бранчливость Салтыкова, ни про сдержанную страстность Достоевского, ни про изысканную, поддельную простоту Лескова, потому что ни один из них не оставлял цельного впечатления и в качестве рассказчика стоял далеко ниже автора написанных им страниц. Совсем иным характером отличалось слово Толстого. За ним как бы чувствовалось биение сердца. Оно всегда было просто и поразительно просто по отношению к создаваемому им изображению, чуждо всяких эффектов в конструкции и в распределении отдельных частей рассказа. Оно было хронологично и в то же время сразу ставило слушателя на прямую и неуклонную дорогу к развязке рассказа, в которой обыкновенно заключались его цель и его внутренний смысл. Рассказы Толстого почти всегда начинались с какого-нибудь общего положения или афоризма и, отправляясь от него, как от истока, текли спокойною рекою, постепенно расширяясь и отражая в своих прозрачных струях и высокое небо, и глубокое дно...

Вспоминая общее  впечатление от того, что говорил  в 1887 году Лев Николаевич, я могу восстановить в памяти некоторые  его мысли по тем заметкам, которые  сохранились² в моем дневнике и подтверждаются во многом последующими его письмами. Многое из этого, в переработанном виде, вошло, конечно, в его позднейшие произведения, но мне хочется привести кое-что из этого в том именно виде, в котором оно первоначально выливалось из уст Льва Николаевича. «В каждом литературном произведении, — говорил он, — надо отличать три элемента. Самый главный — это содержание, затем любовь автора к своему предмету и, наконец, техника. Только гармония содержания и любви дает полноту произведению, и тогда обыкновенно третий элемент — техника — достигает известного совершенства сам собою». У Тургенева, в сущности, немного содержания в произведениях, но большая любовь к своему предмету и великолепная техника. Наоборот, у Достоевского огромное содержание, но никакой техники, а у Некрасова есть содержание и техника, но нет элемента действительной любви.

Из воспоминаний А. Кони о Л. Толстом.                            

   План

 
I.    Вступление.

II.    Воспоминания Кони об устной речи писателей:

1)    Писемского;    4) Салтыкова; 
2)    Тургенева;    5) Достоевского; 
3)    Гончарова;    6) Лескова.

III.    Воспоминания автора об устной речи Толстого:

1)    Простота, хронологичность, прямая дорога к развязке в его рассказе. 
2)    Как начинались его рассказы. 
3)    Использование многих из высказанных мыслей в последующих произведениях. 
4)    Толстой о трех элементах литературного произведения. 
5)    Оценка творчества писателей с точки зрения названных Толстым трех элементов:

а)    Тургенева;

б)    Достоевского;

в)    Некрасова.

 
Тезисы, соответствующие пункту II (и  подпунктам) плана 

II. 1) Речь Писемского. Он не говорил, а играл, изображая  людей в лицах, жестами, голосом.  Его рассказ был декорацией, выполненной  яркими красками. 
2)    Речь Тургенева. Мягкий голос с высокими нотами. Сравнение его речи с искусно распланированным садом, в котором поляны английского парка перемежались с французскими аллеями. 
3)    Речь Гончарова. Напоминает картины Рубенса, написанные сочными красками, тщательно изображающие и очертания целого, и мелкие подробности. 
4)    Речь Салтыкова. Отрывистая, бранчливая. Нет цельного впечатления. Как рассказчик стоит ниже своих произведений. 
5)    Речь Достоевского. Сдержанная, страстная. Нет цельного впечатления. Как рассказчик стоит ниже своих произведений. 
б)    Речь Лескова. Изысканность, поддельная простота. Нет цельного впечатления. Как рассказчик стоит ниже своих произведений.