Чернышевский "Русский человек на randez-vouz" Основные идеи

     Статья  «Русский человек на rendez –vouz» напечатана в 1858 году и является откликом на вышедшую в том же году повесть Тургенева «Ася».

     В начале статьи Чернышевский пишет о  своих впечатлениях по поводу повести, говоря о том, что «повесть имеет направление чисто поэтическое, идеальное, не касающееся ни одной из так называемых черных сторон жизни». Действие происходит за границей, все действующие лица образованные, проникнутые благороднейшим образом мысли. Но его светлые ожидания рушатся в решительную минуту. Несмотря на то, что в повести отсутствуют явные злодеи, всеми признаваемые за дурных людей (гадкие взяточники), конечное впечатление от повести у Чернышевского очень унылое и безотрадное (герой всеми признается за хорошего человека 1) Далее он приступает к разъяснению этой концовки.

     Главный герой (наш Ромео) – дворянин, человек благородный, образованный и вполне состоятельный. В сцене свидания, когда все читатели ожидают его соединения с Асей, он «делает сцену, которой устыдился бы последний взяточник», а именно говорит: «Вы передо мною виноваты, вы меня запутали в неприятности, я вами недоволен, вы компрометируете меня, и я должен прекратить мои отношения к вам; для меня очень неприятно с вами расставаться, но вы извольте отправляться отсюда подальше».(2) Чернышевский приводит мнение читателей, считающих, что писатель ошибся в своем герое, что его характер не выдержан, но критик не соглашается с этим мнением и говорит: «Очень утешительно было бы думать, что автор в самом деле ошибся, но в том и состоит грустное достоинство его повести, что характер героя верен нашему обществу»(3). Далее он доказывает этот тезис двумя аргументами. Во-первых, критик считает, что автор не мог ошибиться и намеренно показал эту «жалкую черту в характере героев» в других своих произведениях, в частности в романе «Рудин» и повести «Фауст». Во-вторых, Чернышевский не считает эту черту личной особенностью таланта Тургенева, замечая при этом: «Вспомните любой хороший, верный жизни рассказ какого угодно из нынешних наших поэтов, и если в рассказе есть идеальная сторона, будьте уверены, что представитель этой идеальной стороны поступает точно так же, как лица г. Тургенева». В качестве примеров он приводит героя поэмы Некрасова «Саша» и Бельтова из романа Герцена «Кто виноват?»(4). Эту «жалкую черту» он формулирует следующим образом: «Пока о деле нет речи, а надобно только занять праздное время, наполнить праздную голову или праздное сердце разговорами и мечтами, герой очень боек; подходит дело к тому, чтобы прямо и точно выразить свои чувства и желания, - большая часть героев начинает уже колебаться и чувствовать неповоротливость в языке. Немногие, самые храбрейшие, кое-как успевают еще собрать все свои силы и косноязычно выразить что-то, дающее смутное понятие об их мыслях; но вздумай кто-нибудь схватиться за их желания, сказать: "Вы хотите того-то и того-то; мы очень рады; начинайте же действовать, а мы вас поддержим",- при такой реплике одна половина храбрейших героев падает в обморок, другие начинают очень грубо упрекать вас за то, что вы поставили их в неловкое положение…».

     Сформулировав эту черту, Чернышевский возвращается к повести «Ася» и задается вопросом, много ли беды для Аси в том, что «наш Ромео» не знал, что с ней делать? И сам же отвечает, что человека достойней Ася вряд ли встретит, так как наш герой «один из лучших людей нашего общества», но, одновременно с этим, если бы герои воссоединились, жизнь Аси стала бы такой же мелочной и пошлой как жизнь нашего Ромео. Чернышевский говорит о том, что оправдывает героя, так как его ни в чем нельзя упрекнуть.

       Первым доводом критика является  мысль о том, что «каждый  человек – такой же человек,  как и все другие». И на  естественный вопрос, если все  люди одинаковы, откуда возникает  разница в их поступках, Чернышевский  отвечает: «Для нас теперь ясно, что все зависит от общественных привычек и от обстоятельств (6), то есть в окончательном результате все зависит исключительно от обстоятельств, потому что и общественные привычки произошли в свою очередь также из обстоятельств». Прежде чем винить в чем- то человека, нужно разобраться, действительно ли он виноват, или виноваты обстоятельства, его породившие, и в этом случае это не вина его, а беда. Далее Чернышевский объясняет разницу между «виной» и «бедой»: «Беда обрушивается на том самом человеке, который исполняет условие, ведущее к беде; вина обрушивается на других, принося виноватому пользу». Но, проанализировав пример с разбойником, убивающим людей ради наживы, критик приходит к выводу, что вины на свете практически нет, а бывает только беда, и делает следующий вывод: «Из того, что жестокая неприятность, которой подвергается Ася, приносит ему (Н.И) самому не пользу или удовольствие, а стыд перед самим собой, то есть самое мучительное из всех нравственных огорчений, мы видим, что он попал не в вину, а в беду».

     «Жалкую черту» Чернышевский называет симптомом болезни общества. А самой болезнью, по его мнению, является отсутствие привычки к участию в гражданских делах (5) «Лучше не развиваться человеку, нежели развиваться без влияния мысли об общественных делах, без влияния чувств, пробуждаемых участием в них».  Общество без гражданской позиции становится пошлым и мелочным, «ограниченным тесно размеренным кружком своих частных интересов». Человек, который наблюдает это всю жизнь, не может быть по настоящему благородным и сильным: « Нельзя не пропитаться пьяным запахом тому, кто живет в кабаке, хотя бы сам он не выпил ни одной рюмки; нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живет в обществе, не имеющем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчетов». Чернышевский обращается к дворянству через героя «Аси» и говорит о том, что желает ему добра: «Но хотя и со стыдом, должны мы признаться, что принимаем участие в судьбе нашего героя. Мы не имеем чести быть его родственниками; между нашими семьями существовала даже нелюбовь, потому что его семья презирала всех нам близких (дворяне и разночинцы 8). Но мы не можем еще оторваться от предубеждений, набившихся в нашу голову из ложных книг и уроков, которыми воспитана и загублена была наша молодость, не можем оторваться от мелочных понятий, внушенных нам окружающим обществом; нам все кажется, будто он оказал какие-то услуги нашему обществу, будто он представитель нашего просвещения, будто он лучший между нами, будто бы без него было бы нам хуже», после чего замечает: «Все сильней и сильней развивается в нас мысль, что это мнение о нем - пустая мечта, мы чувствуем, что не долго уже останется нам находиться под ее влиянием; что есть люди лучше его, именно те, которых он обижает». Далее Чернышевский говорит о том, что в жизни каждого человека бывают счастливые обстоятельства, и все зависит от того, умеет ли человек ими воспользоваться или нет; хотя, может быть, дворяне и не были достойны, обстоятельства сложились для них счастливо, но тем не менее они не смогли уловить правильный момент. Исходя из этого, критик ставит перед собой цель: «мы хотим дать им указание, как им избавиться от бед, неизбежных для людей, не умеющих вовремя сообразить своего положения и воспользоваться выгодами, которые представляет мимолетный час». В заключение Чернышевский обращается к дворянству с требованием действовать, потому что наступил решительный момент, и от умения дворян им воспользоваться, зависит их будущее: «Поймете ли вы требование времени, сумеете ли воспользоваться тем положением, в которое вы поставлены теперь,- вот в чем для вас вопрос о счастии или несчастии навеки»(7).