Образ Петра 1 в произведении "Медный всадник"

Поэма «Медный всадник» завершает в творчестве А. С. Пушкина  тему Петра I. Величественный облик  царя-преобразователя рисуется в  первых же, одически торжественных, строках  поэмы:

На берегу пустынных  волн

Стоял он, дум великих  поли,

И вдаль глядел.

Царь-преобразователь  предстает перед нами в тот  в момент, когда он принимает важнейшее  для всей последующей российской истории решение: «Здесь будет город  заложен...».

Монументальной фигуре царя автор противопоставляет образ  суровой и дикой природы. Картина, па фоне которой предстает перед  нами фигура царя, безотрадна (одинокий челн, мшистые и топкие берега, убогие избы «чухонцев»). Перед взором Петра  широко раскинувшаяся, несущаяся вдаль  река; вокруг лес, «неведомый лучам  в тумане спрятанного солнца». Но взгляд правителя устремлен в  будущее. Россия должна утвердиться  на берегах Балтики это необходимо для процветания страны:

...Все флаги в  гости будут к нам, 

И запируем на просторе.

Прошло сто лет, и великая мечта Петра осуществилась:

...юный град,

Полнощных стран  краса и диво,

Из тьмы лесов, из топи блат

Вознесся пышно, горделиво...

Пушкин произносит восторженный гимн творению Петра, признается в любви к «юному граду», пред блеском которого «померкла старая Москва». Однако отношение поэта  к Петру было противоречивым. Если в «Стансах» Пушкин видит в  деятельности царя образец государственного служения Отечеству, то позднее, в «Заметках  по русской истории XVIII века», он указывает  на жестокость этого монарха и  па самодержавный характер власти в  его царствование.

Это противоречие будет  тревожить Пушкина во время его  работы пал поэмой «Медный всадник». Петр-самодержец представлен не в  каких-либо конкретных деяниях, а в  символическом образе Медного всадника как олицетворения бесчеловечной  государственности. Даже в тех строках, где Пушкин как будто славит дело Петра уже слышна интонация тревоги:

О мощный властелин  судьбы!

Не так ли ты над  самой бездной,

На высоте, уздой  железной

Россию поднял на дыбы?

Образ сияющего, оживленного, пышного города сменяется в первой части поэмы картиной страшного, разрушительного наводнения, выразительными образами бушующей стихии, над которой  человек не властен. Стихия сметает  все а своем пути, унося в  потоках вод обломки строений и разрушенных мостов, «пожитки бледной  нищеты» и даже гробы «с размытого  кладбища». Образ неукротимых природных  сил предстает здесь как символ «бессмысленного и беспощадного»  народного бунта. Среди тех, чью  жизнь разрушило наводнение, оказывается  и Евгений, о мирных заботах которого автор говорит в начале первой части поэмы. Евгений «человек обыкновенный»: он не имеет ни денег, ни чинов, «где-то служит» и мечтает устроить себе «приют смиренный и простой», чтобы  жениться на любимой девушке и  пройти с ней жизненный путь:

И станем жить и так  до гроба,

Рука с рукой  дойдем мы оба...

В поэме не указаны  ни фамилия героя, ни его возраст, ничего не говорится о прошлом  Евгения, его внешности, чертах характера. Лишив Евгения индивидуальных примет, автор превращает его в заурядного, безликого человека из толпы.