Поэтический мир Николая Рубцова

Поэтический мир Николая Рубцова

Поэты любят  родину по-разному. Есть любовь открытая, любовь державная,

 государственная,  прозвучавшая в свое время  у А.С. Пушкина.

 Есть другая  любовь, более скрытая от постороннего  взгляда.

 Это любовь  то упрямая, то светлая, но  не блистающая, такая, какой она предстает перед нами в одном из  стихотворениях М.Ю. Лермонтова.

Как бы то ни было, эти два русла любви вот  уже полтора века, то

 разбиваясь  на ручейки, то образуя целые  реки, несут свои воды в море

 русской поэзии  и по сегодняшний день... Николай  Михайлович Рубцов любит Отчизну  и пишет стихи для того, чтобы  понять, за что же он ее любит.  За то, что она у поэта одна. Другой нет и не будет. За то, что в этой земле

 похоронена  его мать. За то, что куда бы  он ни уезжал, он все равно  рано или

 поздно возвращается  обратно.

 Эта смертная  связь росла и крепла всю  жизнь, и благодаря ей в душе

 поэта рождаются  самые высокие чувства и светлые  мысли. С каждым годом

 вырастает  значение этой связи и углубляется  ее смысл. И поэт, обращаясь  к

 скромному  одинокому огоньку, горящему в  окне русской избы среди

 бездорожного  поля, произносит тихие слова  благодарности:

 За то, что,  с доброй верою дружа,

 Среди тревог  великих и разбоя

 Горишь, горишь, как добрая душа,

 Горишь во  мгле - и нет тебе покоя...

 Добро и  красота смыкаются, становится  ясно, что родина для поэта  - не

 только земля,  но и высшее духовное начало, воплощение добра и

 справедливости.

 Жажда странствий  в юности владела душой поэта,  и он отдал этой

 страсти щедрую  дань, как и многие его сверстники. Его стихи о море образуют  в книге мажорную ноту, в которой,  однако, уже можно услышать неясное  желание возвращения:

 Я, юный  сын морских факторий,

 Хочу, чтоб  вечно шторм звучал.

 Чтоб для  отважных вечно - море,

 А для уставших - свой причал...

 С годами, гул морей, и звуки шторма, и  лихое веселье легкого на

 подъем человека  окончательно уступили место  негромким речам, полным

 лирической  правды:

 Острова свои  обогреваем

 И живем  без лишнего добра,

 Да всегда  с огнем и урожаем,

 С колыбельным  пеньем до утра...

 Лирический  поэт вправе видеть жизнь такой,  какой он хочет видеть ее.

 Состояние  его души сливается с родной  природой, с преданиями родины, с

 атмосферой  ее жизни, и это слияние образует  тот удивительный мир, в меру

 условный (но  в меру и существующий) мир,  которым наполнены книги Н.Рубцова.

 Это мир  размеренной и необходимой работы, мир тихих лесных дорог северной  Руси, долгих осенних дождей, от  которых разливаются реки.

...Спасали скот, спасали каждый дом

 И глухо  говорили: - Слава богу!

 Слабеет дождь... вот-вот... еще немного...

 И все пойдет  обычным чередом.

 А ведь  именно присутствием своего мира  отличается истинный Поэт.

 Лирический  поэт пишет стихотворение, когда  какое-то впечатление от жизни  вдруг нарушило его творческий  покой, пишет для того, чтобы  усилием сердца при помощи  творчества вернуть утраченное  равновесие. Если бы можно было  зафиксировать этот процесс, то  сейсмограф выписал бы кривую, подобную той, которая образуется  при подземных толчках: возбуждение,  усилие сердца, исход, покой...

 Рукой раздвинув темные кусты,

 Я не нашел  и запаха малины,

 Но я нашел  могильные кресты,

 Когда ушел  в малинник за овины...

 Это уже  песня... Русская традиция в книгах Н.Рубцова существует еще и в том, что его стихи естественно, незаметно вдруг переходят в песню, вернее, не в песню, а в песенную стихию:

 Не грусти  на знобящем причале,

 Парохода  весною не жди!

 Лучше выпьем давай на прощанье

 За недолгую  нежность в груди.

 Стихи молодого  поэта не отличаются большим  своеобразием. Отражается в

 них повседневность  матросской службы с выходами  в дозор, учебными атаками,  мечтами об отпуске и встрече  с близкими ("Утро на море", "Морская служба", "В дозоре", "Возвращение", "Учебная атака", "Море"). Кое-какой опыт был  у него со школьных лет, но  говорить об устойчивых навыках  поэтической работы в ту пору, когда он пришел служить на  флот, не приходится. Написаны стихи  "как надо" - дисциплинированно.  Но я бы не сказала, что созданы они по приказу, что ли, - в них выразилось вполне искреннее единство молодого стихотворца с друзьями по литобъединению - в понимании поэзии и с товарищами по службе - в понимании воинского долга.

 Отношение  к поэзии определилось поначалу  как к делу "прикладному",

 должному служить целям воинской подготовки. Между тем уже по ранним

 стихотворным  опытам видно, что Н. Рубцов  умеет улавливать интересные

 детали, находить  свежие образы, динамически передать  развитие событий.

 Порою молодой  поэт схематичен, не всегда справляется  с композицией, однако слово  он хорошо чувствует, умеет  строить фразу, добиться интонационной  точности строки, учится находить  соответствие картины и настроения.Напряженность душевной жизни поэта отражают его стихотворения "Не пришла", "Соловьи" - в них Н. Рубцов уже овладевает стихией настроений. Цикл "Звукописные миниатюры" открывает творческую лабораторию молодого поэта - поиск образа в единстве звука и слова. Примером могут служить стихотворения "Левитан" и "Старый конь", которые поэт опубликовал еще при жизни, избавив их от излишней "звукописности".

  Пытается  Н. Рубцов также набросать зарисовку  в стихах о деревенском

 мужичке - "Леской хуторок" (так первоначально называлось стихотворение

 "Добрый Филя"). Находят отражение в его стихах и полузабытые деревенские впечатления ("Я забыл, как лошадь запрягают...", "Эхо прошлого", "На гуляний").

 Постепенно  тема скитаний отошла на второй  план как лишь одна из

 многих составляющих  жизни и размышлений о ней;  поэт искал родину в стихах, а нашел он ее в своей  жизни. Впрочем, припомним, - и  раньше образ родины возникал  в искренних и цельных стихотворениях  Рубцова: "Деревенские ночи" (1953), "Первый снег" (1955), "Березы" {1957):

 Все люблю  без памяти в деревенском стане  я,

 Будоражат  сердце мне в сумерках полей

 Крики перепелок,  дальних звезд мерцание,

 Ржание стреноженных  молодых коней...

 К началу 60-х годов восприятие поэтом  родины обогащается историческим

 чувством, которое  отчетливо звучит уже в стихотворении  "Видения в долине" (1960). Да, это  ныне хрестоматийное стихотворение  "Видения на холме", лишь  избавленное поэтом от красивости  и многословия в стремлении  высветить сквозную мысль о  родине, ее тревожных судьбах. "Россия, Русь! Храни себя, храни!" - эти  пронзительные строки воспринимаются  сегодня как эпиграф ко всему  творчеству, ко всей жизни Рубцова.

Любимые края дороги поэту и в весеннюю пору, когда "высоко над зыбким

 половодьем  без остановки мчатся журавли", и в долгую зиму, когда "снег

 лежит по  всей России, словно радостная  весть", и в жаркий день, когда  "зной

 звенит во  все свои звонки". Однако осень  с ее дождями и ветром, увядание -

 ближе душе  поэта, задевает самые сокровенные  струны в ней. Краски он

 использует  сдержанные, нередко позволяя себе  писать стихи, так сказать, "в

 черно-белом  исполнении" (как, например, "лошадь белая в поле темном вскинет голову и заржет"; или: "в чистых снегах ледяные полынные воды"). В его лирике преобладает грустная интонация, но ей присуще бесконечное

 разнообразие  вариаций.  
 
 

БИБЛИОГРАФИЯ:

1.  Бараков  В.Н. Лирика Николая Рубцова.  – 1993.

2.   Рубцов  Н.М. Избранное. – М., 1982.

3.   Рубцов  Н. Стихотворения. – М., 1983.