Психологизм в романе И.С. Тургенева "Дворянское гнездо"

Основным методом воспроизведения реальности Тургенева-художника был психологизм. Иван Сергеевич Тургенев справедливо считается лучшим стилистом русской прозы ХIХ века и тончайшим психологом. Психологизм Тургенева обыкновенно называют «скрытым», потому что писатель никогда не изображал прямо все чувства и мысли своих героев, но давал возможность читателю их угадывать по внешним проявлениям. Поэт «должен быть психологом, но тайным, - говорил Тургенев, - он должен знать и чувствовать корни явлений, но представляет только самые явления - в их расцвете и увядании» [Тургенев 1987, www]. Эту точку зрения разделяли многие критики. Они считали, что И. Тургенев был способен глубоко проникать во внутренний мир своих героев, но как художник никогда не ставил цель изображать психические процессы, как Л. Толстой, так как «такие картины были не нужны ему, они противоречили бы всей его художественной системе» [Курсов 1960, 147], а считал нужным показывать лишь их результаты. Его отличал лаконизм в изображении психологических характеристик: «Он умел всего лишь в нескольких строках очертить строй переживаний героя» [Цейтлин 1958, 123]. Его психологизм, тяготея к психологизму предметно-ситуативному, разработанному ещё в прозе А.С. Пушкина, проявлялся в позах, жестах, мимике и поступках героев.

В романе «Дворянское гнездо», при всем внимании писателя к некоторым идеологическим проблемам 40-х годов, связанным с западничеством и славянофильством, его главный интерес сосредоточен на жизни души и сердца героев романа. Отсюда эмоциональный тон романа, преобладание в нем лирического начала и большой психологизм. По мнению С.М. Петрова, психологизм этот, однако, очень своеобразен: «не углубляясь в диалектику души своих героев, Тургенев тем не менее передает всю полноту их внутренней жизни. Этой полноты писатель достигает при помощи внутреннего монолога и тем, что скупое изображение каждого момента в переживаниях дополняется намеками на то, что делается в их душах» [Петров 1961, 284].

Как отметил А. И. Батюто, приемы психологического раскрытия характеров у Тургенева находятся в тесном соответствии с формой его романов, что они неотъемлемая ее часть. Тургенев изображает психологический процесс, как бы идя рядом с читателем, поручая ему о многом в душевной жизни героя догадываться. В этих целях, считает исследователь, Тургенев пользуется методом "тайного раскрытия душевных движений". Писатель строит свой анализ таким образом, что не рассказывая о подоплеке душевных явлений, все-таки дает возможность читателю составить представление о ее сущности [Батюто 1972, 127].

 Изучение материалов исследований отечественного литературоведения позволило нам сделать следующие выводы:

1. появление психологического принципа в литературе восходит к зарубежной литературе эпохи Возрождения, в России психологизм как метод возник в творчестве М.Ю. Лермонтова, наибольшее развитие получил во второй половине XX века;

2. психологизм в отечественном литературоведении трактуется как:

способ изображения душевной жизни человека в художественном произведении;

способ изображения характера в литературе;

особая глубина в художественном освоении внутреннего мира человека;

художественная форма, благодаря которой литература осваивает становление человеческого характера и воплощает идейно-нравственные искания героев;

родовой признак искусства слова;

как результат художественного творчества, как выражение и отражение психологии автора, его персонажей и, шире - общественной психологии;

определяющий эстетический принцип.

Мы считаем, что несмотря на многообразие трактовок, можно выделить три уровня интерпретации термина «психологизм»: надтекстовый (психологизм выступает в роли универсальной социально-культурологической категории, характерной для любого художественного текста), текстовый (направлен на истолкование текста, способ изображения в художественном произведении), ориентированный на личность (особенности изображения душевных явлений и внутреннего мира личности в произведении).

3. термины «психологизм» и «психологический анализ», несмотря на смежность и общий предмет изучения, в отечественном литературоведении четко разграничиваются как целостное изображение внутреннего мира личности и основные его формы, реализующиеся в ряде способов и приемов;

4. психологический анализ имеет сложную трехкомпонентную структуру (изображение «изнутри», «извне» и номинация процессов, протекающих во внутреннем мире) и реализуется на уровнях, включающих приемы психологизации текста, приемы обрисовки героев и соотношение характеров и обстоятельств;

5. психологизм как метод воспроизведения реальности был наиболее характерен для И.С. Тургенева, в своих романах писатель был способен глубоко проникать во внутренний мир героев, но как художник никогда не ставил цель изображать психические процессы, а считал нужным показывать лишь их результаты;

6. эмоциональный тон романа «Дворянское гнездо», его большой психологизм обусловлен сосредоточенностью автора на изображении не социальных проблем, а жизни души и сердца.

Глава 2. Приемы и способы психологического изображения 
в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо

«Дворянское гнездо» - одно из самых замечательных художественных созданий И.С. Тургенева. В работе над этим романом завершился и процесс выработки новой художественной манеры писателя - «тайного психологизма». Своеобразие и сила тургеневского психологизма заключается в том, что писателя более всего привлекали те зыбкие настроения и впечатления, которые, сливаясь, должны вызвать у человека ощущение полноты, насыщенности, радости непосредственного чувства бытия, наслаждения от ощущения своего слияния с окружающим миром. Не процесс духовного развития героев, а борьба противоположных начал в его сознании интересовала Тургенева-художника. И вот именно эта борьба противоположных начал в человеке, которые не могут существовать в единстве, остается неразрешимой для тургеневских героев и приводит лишь к смене психологических состояний, а не рождения качественно нового отношения к миру. С убеждением Тургенева в неразложимости процессов человека связана его теория "тайной психологии".

Рассмотрим особенности психологической манеры Тургенева в романе «Дворянское гнездо». Не углубляясь в диалектику души своих героев, Тургенев, тем не менее, передает всю полноту их внутренней жизни. Этой полноты писатель художественно достигает при помощи приемов психологизации.

Основным способом психологического изображения у Тургенева является описание внешности персонажа, играющее важную роль в раскрытии характера. Поэтика портрета в прозе Тургенева исследована в работе С.Е. Шаталова «Тургеневский портрет», где автор отмечает тенденцию «все более тесного «увязывания» портрета с процессами внутренней жизни героев» [Шаталов 1971, 77]. «Лаврецкий действительно не походил на жертву рока. От его краснощекого, чисто русского лица, с большим белым лбом, немного толстым носом и широкими правильными губами, так и веяло степным здоровьем, крепкой, долговечной силой. Сложен он был на славу, и белокурые волосы вились на его голове, как у юноши. В одних только его глазах, голубых, навыкате, и несколько неподвижных, замечалась не то задумчивость, не то усталость, и голос его звучал как-то слишком ровно» - описание Фёдора Лаврецкого строится на основе психологического принципа, глаза являются отражением его исстрадавшейся души, внутреннего мира, в глаза бросается антитеза - здоровое тело и больной дух. При создании образа Лаврецкого автор использует такие приемы психологизма как родословная, внутренний монолог и характеристика героя автором и другими персонажами. Так, появлению героя в романе предшествует рассказ о нем из уст Марфы Тимофеевны: «Федю я знаю хорошо; он только тем и виноват, что баловал жену. Ну, да и женился он по любви, а из этих из любовных свадеб ничего путного никогда не выходит» - заранее возникает образ трагического героя. В родословной (XVIII - XI главы), где рассказывается о предках Фёдора Ивановича, это ощущение трагичности только подтверждается, как указывает Виктор Чалмаев, «Федор Лаврецкий, внешне могучий, но склонный к созерцанию и лени, лучшие годы просидевший вне жизненного водоворота, в искусственном уединении, стал жертвой беспорядочного, нелепого своей искусственностью и, конечно, праздного прошлого» [Чалмаев 1986, 222]. Тургенев характеризует своего героя как дитя в обличье взрослого («в этом суровом муже, аккуратно приезжавшем на лекции в широких деревенских санях парой, таился чуть не ребенок»), внешность у него мужицкая («здоровый, краснощекий, уже с заросшей бородой, молчаливый»). Д.И. Писарев верно заметил, что «на личности Лаврецкого лежит явственно обозначенная печать народности. Ему никогда не изменяют русский незатейливый, но прочный и здравый практический смысл и русское добродушие» [Писарев 1955, www].

Не менее интересен образ Лизы Калитиной, занимающей особое положение среди «тургеневских девушек». Героиня также обладает целостностью характера и сильной волей, но стремится не к общественно-практической деятельности, а к совершенствованию собственной личности. Однако она не стремится отделиться от «мира всеобщего», пытается найти выражение взаимосвязи его с внутренним миром души человеческой. Лиза ощущает не просто греховность своего стремления к счастью. Ее пронизывает чувство вины за несовершенство окружающей жизни и своего сословия: «Счастье ко мне не шло: даже когда у меня были надежды на счастье, сердце у меня все щемило. Я все знаю, и свои грехи, и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю все. Все это отмолить, отмолить надо». Приемы создания образа Елизаветы Калитиной многообразны, кроме авторской характеристики и мыслей о ней Лаврецкого, используются такие приемы как жест, деталь, изображение внутреннего мира героини, связь с религией и природой, история детства. Лаврецкого поразило в облике Лизы ее «бледное, свежее лицо, глаза и губы, такие серьезные, и взгляд, чистый и невинный». Детали одежды Лизы - белое платье, белая лента. Во внешности героини автор выделяет бледные руки : «Ее плечи начали слегка вздрагивать, пальцы бледных рук прижались к лицу», «дрожь ее рук становилась видимой», «Марфа Васильевна не могла нацеловаться этих бедных, бледных, бессильных рук». Всю ее жизнь Тургенев как бы переносит внутрь ее души. Внешне Лиза всегда сдержанна, и только неуловимые, едва заметные движения выдают ее волнение, передают ее чувства.  С.М. Петров указывает, что с помощью этого приема «Тургенев усиливает впечатление особой эмоциональности, присущей Лизе, создает ощущение борьбы, которая происходит между обуревающими ее чувствами и постоянным стремлением к сдержанности» [Петров 1961, 283].

Что касается психологического пейзажа, то он также способен выступать в качестве средства характеристики героев либо на основе сравнения, либо на противопоставлении. В романе «Дворянское гнездо» используется только первый принцип, природа созвучна чувствам и настроениям героев: «...оперся на перила балкона и долго глядел в сад, весь благовонный и зеленый, весь блестевший в лучах золотого весеннего солнца. Ему было двадцать три года; как страшно, как незаметно скоро пронеслись эти двадцать три года!.. Жизнь открывалась перед ним».

Такую же функцию выполняет интерьер - комнатка Лизы, которую Тургенев описывает только в предпоследней главе романа, когда действие почти завершилось, должна помочь читателю понять состояние героини и объяснить ее поступки. Здесь, в своей «келейке», Лиза решается порвать связь с окружаюшим ее миром и уйти в монастырь. Именно поэтому так поджчеркнуто эмоциональны описания вещей в комнатке: «...с белой кроваткой, с горшками цветов по углам и перед окнами, с маленьким письменным столиком, горкою книг и распятием на стене». А.Г. Цейтлин предполагает, что «сметая пыль, перевязывая ленточками письма приятельниц, Лиза как бы прощается в этот момент со своей прежней жизнью» [Цейтлин 1958, 176].

Таким образом, основными приемами построения психологического портрета в романе «Дворянское гнездо» являются деталь, жест, описание внешности и изображение внутреннего мира, внутренний монолог, характеристика героя автором и другими персонажами, пейзаж, интерьер, описание детства и родословная.

Однако психологизм в романе выступает не только на уровне портретных характеристик героев, важную роль он играет в природе любовного конфликта, особое выражение приобретает любовь Лаврецкого и Лизы и ее развитие. В нарастающем сближении Лизы и Лаврецкого Тургенев подчеркивает мотив серьезности; как будто надвигалось что-то сложное, важное и жуткое. Это придает особую значительность и трагический оттенок изображению их чувств. «Да, - произнесла Лиза и прямо и серьезно посмотрела Лаврецкому в глаза. Лаврецкий, в свою очередь, серьезно посмотрел на Лизу. ... обоим стало почти жутко». Петров С.М. замечает, что «образуется как бы внутреннее невидимое, но все время ощущаемое читателем движение - развитие их любви друг к другу» [Петров 1961, 285]. Это ощущение усиливается тем, что иногда Тургенев прибегает к лирическим комментариям, к восклицаниям, лирическим сентенциям и афоризмам, поясняющим происходящее в душах героев.

В изображении переживаний Лизы и Лаврецкого в момент зарождения и развития их любви Тургенев часто использует мотив тишины, насыщая ею и окружающую их природу и их настроения: «ночь была тиха и светла», «все было тихо кругом», Лиза «тихонько подошла к столу...», «была безмолвная, ласковая ночь», «красноватый высокий камыш тихо шелестел вокруг них, впереди тихо сияла неподвижная вода, и разговор у них шел тихий». Так сливаются в одну «тихую» сюиту настроения людей и картины природы. Автор часто прибегает к недомолвкам, рисуя отношения Лизы и Лаврецкого. Прием умолчания используется  используется для выражения «жизни сердца»: «Да и к чему было говорить, о чем расспрашивать? Она и так все понимала, она и так сочувствовала всему, чем переполнялось его сердце».

Наряду с этим постоянно звучит мотив бессонницы, ею маркировано психологическое состояние главных героев романов в кульминационные моменты развития сюжета, характеризующиеся напряжением их духовных сил и обострением интимных переживаний. С.А. Свиридов пишет: «Руководствуясь принципом «тайного психологизма», автор не дает интроспективного описания внутренних переживаний персонажей, ограничиваясь указанием на отсутствие у них сна, что само по себе становится семиотическим знаком, позволяющим читателю дорисовать поэтическую картину «любовных томлений» в духе сентиментальной и романтической литературы, где бессонница - типичное состояние влюбленных» [Свиридов 2012, www]. Мотив бессонницы в основном связан с образом Федора Лаврецкого, однако в ночь признания любви не спали ни герой, ни героиня: «Лаврецкий до утра не мог заснуть; он всю ночь просидел на постели. И Лиза не спала: она молилась». Бессонница является признаком разлада в душе героев - Лаврецкий мечется между невозможностью нарушения долга и чувством к Лизе, в то время как Лиза понимает, что эта любовь запретна и греховна, она с трудом разрешает конфликт в душе - бессонница мучит ее в ночь признания в любви и после принятия решения уйти в монастырь.