Жанровые особенности романа А. Камю "Чума"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ

имени М.В. ЛОМОНОСОВА

___________________________________________________

 

ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ

 

Кафедра зарубежной журналистики и литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Жанровые особенности  романа А. Камю «Чума»

 

 

 

 

 

 

 

 

Работа

студентки IV курса д/о (гр. 418)

Лахтановой П.Г.

Преподаватель

ст. преподаватель, к.ф.н. ГалушкоР.И.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Москва-2011

 

Вступление

Не трудно заметить, что  все наиболее известные французские  философы-экзистенциалисты были одновременно  крупными писателями, драматургами и  публицистами. "Хотите философствовать  – пишите романы», - советовал соотечественникам  Альбер Камю. Причина этого явления в том, что экзистенциализм - направление в философии XX века, акцентирующее своё внимание на уникальности иррационального бытия человека, другими словами, предметом философии экзистенциализм сделал личность и ее выбор. Экзистенциализм – не столько система понятий, сколько выражение определенного настроения, переживание бытия в мире, поэтому лучшей формой для его выражения является литературное произведение. Герои художественных произведений становятся воплощением открытых философом основополагающих установок сознания. Однако Камю удавалось избегать господства философской схемы над образной тканью произведения. Философия Альбера Камю, изложенная главным образом в романах и пьесах, предоставляет возможность для самых разнообразных трактовок, но в первую очередь, он все-таки классик экзистенциализма. И роман «Чума» является ярким воплощением его философии.

 

«Чума» - роман-хроника

Жанровая специфика романа «Чума» многослойна. И первым для нас открывается повествовательный слой, в котором «Чума» представляется романом-хроникой, романом, стилизованным под летопись – историю, в первую очередь, коллективную, а не индивидуальную.

В первую очередь, на принадлежность «Чумы» к жанру романа-хроники указывает четкая хронология событий. Мы знаем, что действие романа разворачивается в течение примерно года (так же мы знаем, что это 194… год). Композиция четырехчастная, строится в соответствии со сменой времен года: чума приходит в город в традиционно пасхальное время, летом эпидемия достигает апогея, осенью начинается ее медленный спад, зимой чума отступает. Так же четко определено место действия романа – это город Оран,  «обычный город, типичная французская префектура на алжирском берегу».

Так же стоит отметить, что  хоть чума – образ, безусловно, аллегорический, но это и болезнь, описание которой  требует определенной точности. Камю подробно описывает симптомы, ход и исход болезни, его описания полны натуралистичных деталей, без которых летописи чумы обойтись никак нельзя.

Особую значимость для  романа-хроники имеет образ рассказчика. Имени его читатель не знает до последних страниц, и это является приемом для достижения достоверности, незаинтересованной правдивости, что необходимо в летописи. Более того, достоверность и объективность повествования нужна Камю для воплощения некоторых идей Б. Брехта: так, например, Камю нужен читатель, готовый анализировать, а не негодовать или плакать, думать, а не чувствовать и особенно важно, чтобы читатель был дистанцирован, не отождествлял себя с персонажем или рассказчиком, рационально оценивал происходящее. Точность доминирует, она являет собой обязательный атрибут рассказчика – врача и новое качество метода Камю, овладевающего историцизмом, конкретно историческим знанием. Бернар Риэ чаще говорит «мы», а не «я», предпочитает говорить о «нас». В этом «мы» - и объективность, и чувство общности людей перед лицом чумы, и возникновение «коллективной истории», и потребность в других людях. Поведение человека в этой хронике определяется не абсурдом, обесценившим действие, а выбором относительно определенной задачи, имеющей значение и оценивающей каждого. Итак, жанр романа-хроники предопределяет особенности стиля этого произведения. Подчёркнутая объективность определяет отбор лексики, лишённой яркой эмоционально-экспрессивной окраски, сдержанное изложение событий и комментариев к ним.

 

«Чума» - роман-исповедь

Камю важен не только коллектив, но и отдельные индивидуальные истории, взаимоотношения персонажей. Выбор каждого из героев – модель коллективного поведения в современном мире. В какой-то степени «Чума» – это исповедь, поэтому косвенная форма не годилась для повествования. Элемент исповедальности присутствует в дневниках Тарру, которые в свою очередь похожи на дневники самого Камю. Вообще все главные персонажи «Чумы» выступают как alter ego автора и совместными усилиями выражают его философские взгляды. Но остановимся на Тарру, т.к. благодаря его дневникам у романа «Чума» появляется исповедальная специфика. Тарру с самого своего приезда в город за несколько недель до разворачивающихся событий ведет записную книжку,  куда подробнейшим образом вносит свои наблюдения за жителями Орана,  а затем и за развитием эпидемии.  Впоследствии он становится близким другом и соратником доктора Риэ и организует из добровольцев санитарные бригады для борьбы с эпидемией. Тарру давно сделал выводы не в пользу человечества («даже самые лучшие не способны воздержаться от убийства…», « не можем сделать ни одного жеста, не рискуя принести смерть…», « каждый носит чуму в себе»). Из, в определенной степени, исповедальных дневников и бесед Тарру читатель узнает, что он безнадежно противостоит насилию в человеческой истории, хочет «стать святым без Бога» он носит микроб в себе, микроб для него – нечто естественное, все остальное – продукт воли, а зло – главное начало и естественное состояние мира. Но Тарру всегда хотелось вырваться. Он стремится прийти к миру, решает во всех случаях становиться на сторону жертв. От его убеждений недалеко до самоубийства Кириллова из «Бесов» Достоевского. Эскиз образа Тарру создан еще в дневниках Камю: персонаж, который понимает, что жизнь бессмысленна и умирает, когда чума уже отступила – игра проиграна. Перед смертью Тарру находит подлинную доброту. Все человеческое он находит в общении со старой матерью Риэ, которая умеет быть равной любому свету, будь это даже свет чумы.

Итак, линия романа, связанная  с Тарру, наполняет «Чуму» психологизмом, позволяет выделить в романе некоторые приметы исповедального жанра.

 

«Чума» - памфлет

«Чума» написана в 1947 году. Участие Камю в войне, в Движении Сопротивления необычайно повлияло на автора, имеет место быть политизация его сознания и социологизация творческого метода, становление Камю как сатирика.

Чума, как я уже говорила, образ аллегорический, но самое очевидное  его значение расшифровывается без  всякого труда: «коричневая чума», фашизм, Вторая мировая война, оккупация, французское Сопротивление. Ложь властей соотносится с политикой правительств европейских государств, закрывавших глаза на распространение нацизма и поощрявшее его. Европейцы проснулись пленниками войны, возможность которой они отрицали (так же и горожане отрицали возможность чумы и оказались узниками). Эта метафора охватывает весь роман, поэтому возможно рассматривать «Чуму» как политический памфлет, однако, эта трактовка слишком узка и необходимо принимать во внимание и другие художественные пласты произведения.

 

 

«Чума» - экзистенциалистская притча

Замысел романа не ограничивается анализом одного катастрофического  эпизода истории человечества. Другой план – метафизический  (по Камю) или универсально-философский. Чума становится воплощением зла и человеческого удела (в царстве абсурда), не выходом, а выбором на метафизическом уровне (вспоминается «Миф о Сизифе»), чума – зло как неотъемлемый принцип всякого существования. Опираясь на эти тезисы можно считать «Чуму» экзистенциалистской притчей о человеческом уделе. В структуре романа можно выделить три плана, наличие трех уровней прочтения обусловливает идейные противоречия романа. Разрешенное на одном из уровней не столь очевидно на другом. В истории литературы, наример в Средние века у Данте и Шекспира, мы встречаем наличие нескольких планов, как правило, четырех: буквальный, анагогический, нравственный и аллегорический планы (и они не вступали в противоречие).

В романе Камю мы получаем следующую  схему:

Хроника болезни + аллегория  войны + притча о человеческом уделе.

Каждый из смысловых планов выявляется и на лексическом уровне через ряды. План конкретный создается с помощью медицинской терминологии (ремиссия, симптом и др.); исторический план – с помощью военной лексики (караулы, стражники, медали, лагеря); метафизический же – с помощью универсально-философской лексики (судьба, жертва, свобода, возмездие, справедливость, смерть). К метафизическому плану примыкает природный план (природный цикл романа).

Философ-романист помещает в центр романа не судьбу отдельного героя (сумасшествия героя Катарра или историю любви журналиста Рамбера), а событие, вынесенное в заглавие и имеющее масштаб всеобщего, затрагивающее всех. Образы Грана, Риэ и Тарру – это вариации на тему образа Сизифа, или стоического сопротивления злу, бунта без надежды на успех.

Образная система романа, ориентированная на принцип персонификации идейных и нравственных позиций, во многом иллюстративна. По большому счету, Камю интересует проблема философских трактатов – эссе об абсурде: проблема личного выбора человека перед лицом зла, заложенного в человеческом существовании.

События чумы формируют среду, пограничную ситуацию, в которую  как в клетку погружены герои  романа. Каждый является носителем  идеи, которая испытывается в столкновении персонажа с чумой. Избежать столкновения невозможно – в этом несвобода персонажей, но внутри несвободы у каждого есть свобода выбора.

Священник отец Панлю – воплощение христианского мировоззрения в понимании Камю (а для Камю медицина и религия несовместимы «Если бы я верил в Бога, я не стал бы лечить людей…»). Поэтому священник и врач – идейные антагонисты. Отец Панлю отделяет себя от паствы Орана в первой проповеди, верит, что чума – бич божий, но вступает в санитарные дружины (делает выбор!), позднее становится свидетелем мучительной смерти невинного ребенка, что не лишает его веры – и во второй проповеди говорит уже «мы», признается в недостатке сострадания к людям, говорит об активном фатализме, о необходимости делать добро и быть тем, кто остается (ссылается на историю великой марсельской чумы и историю епископа). Каждому надлежит сделать выбор между ненавистью к богу и любовью к нему. Все это сложнейшая проблема теодицеи: почему бог допускает зло? Любовь к богу – трудная любовь, и религия во время чумы должна стать неистовой: или всецело верить, или всецело отрицать. В логике Камю, врач, который борется со смертью, – враг бога («случай сомнительный»). В историческом плане позиция отца Панлю не безупречна: добродетель принятия абсолютно не приемлема для христианина, отсюда – тенденциозность персонажа. Необходимо отметить, что отец Панлю не может быть вариацией Сизифа, т. к. его мир не абсурден: в нем присутствует бог.

Мир журналиста Рамбера тоже не царство абсурда: он тоже не Сизиф, в нем царит любовь, он оказался в чумном городе случайно. Но ему «стыдно быть счастливым одному» и в тот момент, когда все готово к побегу, Рамбер решает остаться в городе. Рамбер от индивидуального чувства приходит к коллективному – пониманию человеческой солидарности. Мотив долга задан в диалоге между Риэ и Рамбером (это категорический императив, или долг, вырастающий из стыда): разве есть на свете хоть что-нибудь, ради чего можно отказать от того, что любишь..?

Часть своих убеждений Камю передает доктору Риэ с отсылками к Достоевскому («ненавижу зло и смерть»; «человек способен выиграть у чумы знание и память»; «может, для бога лучше, чтоб в него не верили?»). Риэ представляется в романе персонажем, наиболее сходным с Сизифом. Его можно рассматривать как воплощение представлений писателя о том, как должен вести себя человек. Но Риэ не идеальный Сизиф, это Сизиф, который выбрал себе прекрасную профессию – выбор он сделал некогда, не в пределах романа и поэтому он сделан хроникером, добросовестным свидетелем чумы.

Тарру, речь о котором подробно шла в главе, посвященной жанру исповеди, так же не является воплощением идеального Сизифа в романе. Сизифа следует представлять себе счастливым, а Тарру такой же герой абсурда, как старик-астматик, он носит микроб в себе, микроб для него – нечто естественное, все остальное – продукт воли, а зло – главное начало и естественное состояние мира.

Можно прийти к выводу, что  среди перечисленных вариаций нет идеального Сизифа. В полной мере не является им и Гран с его мечтой найти нужные слова (как способ борьбы с чумой), удержать любовь.

Кроме негативных коннотаций к образу чумы есть и нейтральное, универсально-философское значение – это предельное испытание человека и человечества. Чума не благо, чума заставляет делать выбор, значит, придает  жизни смысл, это импульс к  экзистенциальному рождению героев, она пришла на горе и в поучение людям.

Заключение

Итак, мы рассмотрели художественные особенности романа, которые в  разной степени позволяют причислить его к жанрам хроники, исповеди, памфлета или экзистенциальной притчи. Общий смысл романа раскрывается полнее, если принимать во внимание воплощенные в нем особенности всех перечисленных в данной работе жанров.

 

Список литературы

Камю А. Чума

Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде.

Фокин С. Альбер Камю. СПб., 1999.

 Руткевич А. Философия А. Камю // Камю А. Бунтующий человек: Философия. Политика. Искусство. М., 1990.

Зарубежная литература ХХ века. Под ред. Л.Г.Андреева. М., 2003. (2-е изд.)