Возникновение русской журналистики. Рукописные «Куранты»

Введение

 

Журналистика  как особая сфера общественной деятельности возникала у каждого народа на достаточно высокой ступени социального  развития. Феодальное общество с его  разобщенностью и натуральным хозяйством практически не нуждалось в широком  обмене информацией. Только с ростом капиталистических отношений —  товарного обмена или, по крайней  мере, развитием элементов капиталистического уклада в рамках феодализма — появлялись современные способы распространения  информации с помощью тиражирования  новостей на машинной основе. Так  зарождается  журналистика. Вызревание этих условий  падает в разных странах на различное  время — конец XVI, XVII, XVIII вв. В России журналистика как индустрия информации появилась в начале XVIII в. История русской журналистики подтверждает это положение вполне. Изучая её, я поставила перед собой задачи для данной работы:

- Проанализировать  возникновение и развитие русской журналистики.

- Изучить  особенности первой рукописной  газеты «Куранты».

- Изучить  особенности первой печатной  газеты «Ведомости».

Для этого  я использовала специальную литературу и сделала соответствующие выводы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Возникновение и развитие русской журналистики

 

Русская журналистика прошла в своем развитии три столетия. Зародившись как явление политической жизни в виде правительственных «Ведомостей», на протяжении всего XVIII и первой половины XIX в. она являлась частью литературного процесса, выполняя в обществе просветительскую, воспитательную и политическую роль.

В связи  с отсутствием в России других институтов социальной жизни журналистика в форме литературной полемики, критики  и публицистики уже в середине XIX в. превратилась в общественную трибуну, способную влиять не только на литературные, но и на политические мнения.

Постепенно  обособляясь от литературы и приобретая собственные черты развития, во второй половине XIX в. журналистика становится самостоятельной общественно-литературной деятельностью, связанной с формированием общественного мнения. В это же время происходит становление журналистики как профессии, осознание ее роли в жизни общества, что вызвано профессионализацией журналистского труда, коммерческим подходом к организации журнального дела. Отношение к журналистике как к товару, впервые проявившееся в XVIII в. в издательской деятельности Н. И. Новикова, утверждается в 1830-е годы в журналистской практике Ф. В. Булгарина, О. И. Сенковского и становится необходимым условием успешной издательской деятельности в последующие десятилетия. Коммерциализация журналистики породила полемику о несовместимости «торговых» отношений с высокими литературными и нравственными нормами журналистики, необходимость выработки в журналистике этических норм. Рост массового «среднего» читателя во второй половине XIX в. стимулировал типологическое развитие «большой» и «малой» прессы, ее ориентацию на потребности читателя, изучение читательской аудитории.

Возникновение периодики, несшей черты массовой культуры, на протяжении вceго XIX в. сопровождалось сохранением традиции издания «толстых» общественно-литературных журналов, стремившихся развивать литературно-эстетические вкусы читателя, обсуждать значимые проблемы культуры, истории и общественной жизни, социально и духовно воспитывать своих современников.

Своеобразие становления журналистики в разные исторические периоды связано с  характером государственного правления  и соответственно отношением власти к прессе, что проявлялось в цензурной политике. При этом, однако, ограничение практической свободы журналистов в России стимулировало рост духовной свободы. Это находило отражение в выработке условного «эзопова» языка, системы иносказательной речи, которая устанавливала особую, доверительную связь между изданиями и читателями. Кроме того, усиление цензурного гнета вызвало появление бесцензурной печати как в России, так и за ее пределами. Издания, вышедшие в середине XIX в. за границей в Вольной русской типографии А. И. Герцена, положили начало создания системы независимой русской прессы в эмиграции. Эмигрантская журналистика, развиваясь в традициях российской прессы, испытывая на себе влияние европейской журналистики, отразила новые типологические черты, проявившиеся в жанровом своеобразии, структуре, оформлении, читательском адресате издания.

Первые  два века развития русской периодической  печати заложили основу системы изданий в провинции, которая к концу XIX столетия была представлена разнообразными по типологии и направлению официальными и частными изданиями.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Рукописные  «Куранты»

 

В России, как и в других европейских  государствах, появлению первых печатных газет предшествовали рукописные информационные издания, содержавшие сообщения преимущественно о политических и экономических событиях. В Европе их создание было вызвано развитием в XV-XVI вв. торговых отношений и потребностью в информации, которая в то время скапливалась в крупных торговых центрах. Главная коммуникационная линия проходила по Рейну через Швейцарию и Австрию, соединяя Германию с Италией. В Венеции, являвшейся в ту пору одним из крупнейших центров мировой торговли, сведения, представлявшие интерес для деловых людей, переписывались в бюллетень и продавались за мелкую итальянскую монету gazzetta. Постепенно название платы перешло на само письменное сообщение.

Русские рукописные газеты возникли в XVII в. Известно, однако, что еще в конце XV в. в России стали появляться переводы летучих листков и газетных статей, сообщавших европейскому читателю о военных событиях, об открытии новых земель, о землетрясениях, наводнениях и о других новостях. Расширение связей России с европейскими государствами вызвало потребность в зарубежной информации. Таким образом, московское правительство, в чьем ведении находилось переводное дело, испытывало потребность в составлении рукописных газет, которые дополняли бы донесения послов. Заграничные агенты, через которых Москва следила за западными событиями, присылали в Россию через наших послов рукописные и печатные листки, являвшиеся предшественниками европейской прессы.

Московские  «Куранты» (от французского слова courant текущий) или «Вестовые письма», имели характер правительственного дипломатическою издания, предназначались для царя и приближенных к нему бояр, содержали информацию из разных стран, подготовленную чиновниками Посольского приказа, ведавшею иностранной политикой Московскою государства. Источником сообщений служили в основном европейские газеты, преимущественно немецкие и голландские, меньше — польские и французские, еще реже — итальянские и шведские. Главное содержание газет той эпохи, а следовательно и «Курантов», составляли, как гласит надпись на «Курантах» 1621 г., «разные в Европе военные действия и мирные постановления». Особенно много места в них отводилось военным известиям о том, что «город еще в осаде сидит», «к юроду жестоко приступают», «город за уговором сдался»; приводились детальные описания морских сражений, «кровавых побоищ», «жестоких стравок», реже давались сообщения о мирных переговорах, о заключении договоров и о других фактах политической жизни европейских государств.

В «Kypaнтax» времени царствования Михаила Федоровича (1613-1645) перед читателем проходят разные моменты 30-летней войны — жесткой войны между католиками и протестантами, в которую были втянуты почти все народы Европы. Сообщения об этих событиях развертываются в виде однообразной ленты известий «из немецкой, из шпанской, из французской, из дацкой, с польской и из иных земель», залитых кровью борющихся протестантов и католиков. Все эти сообщения излагались по большей части с безучастием и индифферентизмом. Они информировали о стычках, набегах, победах и поражениях. Среди череды однотипных сообщений обращает на себя внимание одно, которое позволяет говорить о преемственности между «Курантами» и последующими «Ведомостями». Это «короткое и подлинное розсказание о жестоком кровавом бою», случившемся 23 октября 1642 г. под Лейпцигом. Перед нами обстоятельный рассказ об отдельном событии в форме так называемой реляции с детальными подробностями о передвижении войск, о самой битве, описание им о, как «весь цесарев пушечный наряд и запас и рухлядь и весь обоз свейские люди побрали», и, наконец, роспись убитых, раненых и взятых в плен, что напоминает «юрналы» и «реляции», которые впоследствии при Петре 1 будут печататься как отдельными листами, так и в «Ведомостях».

Кроме сведений о внешних событиях, совершавшихся  в то время в Европе, русские  «Куранты» извещали и о внутренних делах европейских государств, например, о борьбе английского монарха с «соемной стороной» (парламентом).

Особенно  интересны в «Курантах» заимствованные из западных газет известия о России. Эти сообщения любопытны во многих отношениях. Прежде всего, они являются часто единственными документальными свидетельствами о происходивших событиях. Кроме того, они говорят о возраставшем внимании к России со стороны иностранных правительств и о признании за ней значительного влияния. Эта мысль проходит через все сообщения о России.

В основном эти известия касаются официальной  внешнеполитической жизни России, но иногда встречаются сообщения и о происшествиях внутри страны: «о великой смуте о вере», о стрелецком бунте, о пожарах и т. п. Эти данные из иностранных газет свидетельствуют о том, что уже в то время Москва не была равнодушна к тому, как к нам относятся на Западе.

Помимо  политических новостей в «Курантах» помещалась информация торгово-экономического характера.

Рядом с  торговыми известиями в «Курантах» попадается описание и придворных торжеств.

Наряду  с информацией официальною характера  в «Курантах» можно было почерпнуть сведения познавательного, развлекательного характера, а также сообщения о чрезвычайных происшествиях.

При составлении  «Курантов» помимо иностранных газет использовались и другие источники, в частности, те, что привозили постоянные агенты-осведомители. Известно, например, что в 1635 г. правительство послало в Стокгольм своего агента Дмитрия Францбекова, однако уже через год отозвало его в Москву как не справившегося с миссией («часто вестей не писывал»). Одной из заметных фигур, поставлявших информацию из-за рубежа в 1640-е годы, был Юстус Филимонатус, который присылал в Россию свежие известия «из немецкой земли и из иных стран». Эту обязанность он выполнял весьма добросовестно, проживая преимущественно в Риге и посылая оттуда обильную корреспонденцию для Москвы. Его работой непосредственно руководил князь Л. А. Шляковской, который, находясь в пограничном Пскове, снабжал его инструкциями и фактически являлся посредником между заграничным агентом и Посольским приказом. Чтобы посылаемые им новости достигали Москвы своевременно, Юстус предложил завести двух надежных гонцов, чтобы «как один пойдет из Риги во Псков, а другой бы пошел изо Пскова в Ригу, и в те поры мне мошно к царскому величеству еженедельно вести всякие писать. А будет не так, и они залежатца и застареютца».

Московский  агент кроме простой доставки иностранных газет занимался сбором, обработкой и составлением информации об интересовавших Россию событиях, причем заботился об их оперативности. Не будет преувеличением сказать, что Юстус Филимонатус может быть назван хроникером русских «Курантов». Его немецкие и латинские «грамотки» отличались весьма разнообразным характером. Порой они содержали дополнение к печатным или иным «вестовым листам». Некоторые представляли собой самостоятельные донесения о новейших политических событиях. Эти сообщения, а также новости, служившие дополнением к газетам или вестовым письмам, главным образом касались стран, интересовавших Москву в военно-политическом отношении.

Мы видим, таким образом, что при составлении «Курантов» источниками информации служили не только иностранные газеты. Известия, непосредственно обращенные к царю, поступали в Посольский приказ в качестве данных, осведомлявших Москву о Западе, и затем помещались в «Курантах». Эти агентурные донесения представляют собой в литературном отношении вполне оригинальный и притом собственно русский источник «Курантов». Его состав довольно сложен. Материалом таких донесений служили и письменные сообщения агентов-иностранцев, состоявших в ведении Посольского приказа. Еще один источник — сведения, добытые самими русскими правительственными агентами. «Для проведывания вестей» их посылали в города западной окраины Московского государства, откуда они слали донесения в столицу. «Для вестей», кроме того, пользовались услугами жителей пограничных городов, и полученные от них сведения также попадали в русские агентурные сообщения. Известны также случаи заимствования информации из частной переписки иностранных граждан.

Анализ  источников показывает, что «Куранты»  не были простой копией европейских  газет. Наша рукописная газета не была лишена литературной самостоятельности, в ней можно обнаружить оригинальные черты, привносимые авторами сообщений. Авторы влияли не только на отбор информации, но и на характер ее подачи, а порой и интерпретации. Так, публицистический элемент заметен во многих сообщениях Юстуса Филимонатуса. Однако основным материалом для газеты все же являлись переводы из европейских газет о событиях преимущественно заграничной жизни. Причем предпочтительное внимание уделялось тем странам, которые представляли в то или иное время наибольший военно-дипломатический интерес для России. Созданные поначалу со служебной ролью как дополнение к донесению послов, «Куранты» с усложнением и развитием связей России с Западом прошли определенную эволюцию. Для Кремля стало насущной потребностью по горячим следам знакомиться с делами Европы, и потребность эта вызывалась необходимостью не только воевать с соседями, но и учиться у них. И «Куранты» помогали в этом московским правителям.

Писались  «Куранты» в одном, впоследствии — в нескольких экземплярах, носили характер дипломатической тайны, читались царю и ограниченному кругу бояр, о чем свидетельствуют пометы на многих экземплярах: «государю чтено», «государю чтено и боярам». Иногда указываются время и место чтения. После прочтения «Куранты» возвращались на хранение в Посольский приказ или в Приказ тайных дел.

По внешнему виду они представляли собой складные узкие листы бумаги, исписанные «столбом», т. е. сверху донизу без перерывов. Отсюда происходит еще одно название «Курантов» — «Столбцы». Иногда в Посольском приказе их называли «Вести».