Поиск лица совершившего преступление

Из вышеназванных решений и части первой статьи 108 УПК РФ следует, что если обвинение ссылается, например, на то, что подозреваемый или обвиняемый может угрожать свидетелю или потерпевшему, это должно не предполагаться, а доказываться фактами оказания обвиняемым давления на указанных лиц.

Указание обвинения, что обвиняемый «может скрыться» также не должно основываться на предположениях. По делу «Худоеров против России» Европейский Суд признал подобные «обоснования» нарушающими Конвенцию: «В настоящем деле решения национальных властей не указывали никаких причин того, почему, несмотря на доводы, выдвигаемые заявителем в пользу своих ходатайств об освобождении, они считают возможность скрыться не вызывающей сомнения. Национальные решения только давали понять, что имеются «достаточные основания полагать, что обвиняемые могут скрыться», не указывая, какие это основания в действительности. Суд признает, что наличие такой возможности установлено не было.»[3].

По мнению Комитета ООН по правам человека, даже «факт, что обвиняемый является иностранцем, не означает возможности держать его под стражей до суда лишь на этом основании»[4].

      23 марта 2005 года, в судебном заседании по делу Шутова и других, подсудимый Голубев при рассмотрении очередного ходатайства о продлении говорил: «У меня 158 статья. 6 лет отсидел. Такого при коммунистах не было. Сейчас мне какой смысл скрываться?»[5] Однако суд продлил-таки ему меру пресечения. Впоследствии Голубев действительно был осужден только по 158 статье УК к 7 годам лишения свободы.

Правоприменение демонстрирует: в подавляющем большинстве необходимость заключения под стражу следователем или прокурором не доказывается, а суд выносит трафаретные, бездоказательные постановления.

Частично это связано с тем, что требование статьи 108 УПК РФ об указании конкретных, фактических обстоятельств, на основании которых судья принял решение об избрании заключения под стражу, не продублировано в форме процессуального документа – соответствующего постановления судьи (приложение 1 к статье 477 УПК РФ). Форма постановления предписывает обосновывать невозможность избрания иной, более мягкой, меры пресечения и принимаемое решение, но не содержит напоминания о необходимости привести конкретные фактические обстоятельства.

      В жалобе в Европейский Суд по правам человека одного из обвиняемых по делу Шутова – Сергея Денисова говорится: «Внесенными Федеральным законом № 161-ФЗ от 08.12.2003 г. в УПК изменениями особо подчёркнуто, что при вынесении решения об изменении (продлении) ареста как меры пресечения судом должны быть непременно указаны конкретные, фактические обстоятельства, обусловившие решение о содержании под стражей. Не указание таких конкретных, фактических обстоятельств в решениях суда о продлении моего ареста после 08.12.2003 г. (определения Санкт-Петербургского городского суда под председательством судьи Иванова А.И. 16.12.2003 г., 18.03.2004 г., 16.06.2004 г., 27.09.2004 г.), – ввиду отсутствия таковых, очевидно, – является, таким образом, уже не только сущностным, но и формальным, буквальным нарушением судом требований Закона об избрании, сохранении в качестве меры пресечения ареста, причем в течении столь длительного срока.»[6]

В особом мнении, заявленном при вынесении Страсбургским судом решения по делу «Мацнеттер против Австрии»[7], судья Зекиа обозначил следующую правовую позицию: «Я не думаю, что названная статья предусматривает превентивное задержание лиц, которые только благодаря своим преступным наклонностям  могут повторить или совершить такое же преступление. Я не думаю, что простая возможность повторения преступления составляет преступление сама по себе. Иначе мы должны заключить под стражу неопределенное количество людей с преступными привычками, а это, безусловно, противоречит цели и намерениям статьи 5» Конвенции.[8]

Понимание сформулированного в статье 97 УПК РФ основания заключения под стражу «может заниматься преступной деятельностью» как «может совершить преступление» представляется единственно приемлемым. Арест допустим не исходя из теоретической и общей опасности (не берут же людей под стражу только за то, что они «могут» что-то совершить), а при наличии «определенного риска конкретного преступления».[9]

      Четверо обвиняемых по статье 2822 УК РФ (дело членов организации Хизб ут-Тахрир) около четырех месяцев содержались под стражей (один месяц – до направления дела в суд, около трех месяцев – за судом). Избирая меру пресечения, суд мотивировал это решение тем, что обвиняемые могут скрыться от предварительного следствия и суда и продолжать заниматься преступной деятельностью. Приговором Альметьевского городского суда от 6 апреля 2005 года осужденным было назначено условное наказание (трем – по два года лишения свободы условно, двум – по одному году лишения свободы условно)[10]. Суд, таким образом, признал избыточной их изоляцию общества, хотя на протяжении четырех месяцев содержание их под стражей мотивировалось именно этим.

      23 марта 2005 года, в судебном заседании по делу Шутова и других, подсудимый Голубев при рассмотрении очередного ходатайства о продлении говорил: «Я еле живой – какая преступная деятельность? Я против.»[11]

Одно из самых распространенных на досудебной стадии злоупотреблений – избрание меры пресечения исключительно на основании тяжести преступления, за которое человек привлечен к ответственности, без учета иных обстоятельств.

По делу «Калашников против России Европейский Суд установил недопустимость содержания под стражей по признаку одной лишь тяжести вмененного.[12]

      Из жалобы Сергея Денисова, обвиняемого по делу Шутова: «С тех пор судом десять раз рассматривался вопрос о мере пресечения в отношении меня, в частности: определения Санкт-Петербургского городского суда под председательством судьи Иванова А.И., народные заседатели Морозова М.Г., Ильнская Г.А., дело № 2-7/2004 – от 01.07.2002 г., от 30.09.2002 г., от 25.12.2002 г., от 28.03.2003 г., от 17.06.2003 г., от 18.09.2003 г., от 16.12.2003 г., от 18.03.2004 г., от 16.06.2004 г., от 27.09.2004 г. – и каждый раз принималось решение о продлении срока моего ареста. При этом, как и прежде, единственным основанием продления ареста был факт предъявления мне тяжких и особо тяжких составов преступления – и только на этой основе делалось умозрительное, ничем  никак и ничем не подтверждённое заключение о возможности ожидать от меня противоправных действий, если мера пресечения будет изменена! Никаких, не только фактов, на основе которых могло бы быть сделано такое предположение, - но даже каких-либо логических разъяснений судом при вынесении соответствующих определений не приводится.»[13]

Как следует из статьи 99 УПК РФ, при решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения и определении ее вида должно учитываться состояние здоровья подозреваемого или обвиняемого: не может, а должно. Сколь бы ни было тяжко обвинение, и как бы обоснованны ни были опасения, что фигурант скроется или совершит новое преступление, тяжелая болезнь его является неопровержимым доводом в пользу домашнего ареста – во всяком случае, если это не бездомный. Однако в РФ такого не происходит.

      15 декабря 2004 года при очередном рассмотрении ходатайства обвинения о продлении срока содержания Шутова и других под стражей прокурор заявил: «Состояние здоровья всех подсудимых не может быть основанием для изменения меры пресечения, так как медицинская помощь им оказывается в полном объеме в условиях содержания подсудимых под стражей.[14]

Обвиняемый Шутов семь лет находился под стражей с букетом болезней: тяжелейшей травмой черепа с размозжением головного мозга, трехкратным переломом позвоночника, восемью грыжами, гипертонией III степени. Из камеры Шутова доставляли в суд в бессознательном состоянии, привязанного к креслу. 

Из стенограммы судебного заседания 23 ноября 2004 года:

«Подсудимый Голубев: У Шутова рвота началась.

Адвокат Швед: Прекратите это безобразие!

Судья: Здесь есть медработники. Мнение Захарова по ходатайству Лагуткина?

Адвокат Захаров: Я выскажу мнение после того, как что-то скажут по поводу моего клиента.

Судья: Вы хотите высказаться?

Адвокат Михайлова: На это уже невозможно смотреть!

Судья: А Вы не смотрите.

Адвокат Захаров: Может, объявить перерыв?

Судья: Оснований для перерыва нет.»

1 августа 2005 года защитой в очередной раз было заявлено ходатайство об изменении Шутову меры пресечения на подписку о невыезде. Согласно стенограмме, в 10.45 санитары-осужденные ввезли его в зал на кресле-каталке. Шутов привязан к креслу, неконтактен (голова опущена, движений не наблюдается).

Мнение прокурора: «С учетом, что Шутов обвиняется в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, его роль – роль организатора, Шутов может представлять повышенную общественную опасность, ходатайство подлежит отклонению.»

Суд отклоняет ходатайство, так как Шутов обвиняется в тяжких и особо тяжких преступлениях.

9 августа 2005 года, хотя и находясь в кресле-каталке, но будучи в сознании Шутов заявил суду: «Мне врачи говорили, что им приказано писать: “относительно удовлетворительное”. Иначе будут увольнять. Уже уволены врачи Кузьмин и Полетный. Именно за это.»

      Из стенограммы судебного заседания 4 ноября 2004 года:

«Судья: Мнение подсудимых?

Подсудимый Голубев: Я встать уже не могу.

Реплика от подсудимых: Он (Голубев) не ел четыре дня.

Подсудимый Голубев: Администрация тюрьмы говорит, что я здоров.»

      Из стенограммы судебного заседания 23 марта 2005 года:

Подсудимый Голубев: У меня состояние здоровья… Не знаю, доживу ли до приговора… Знаю, что все это бессмысленно говорить, но прошу занести в протокол.

      Из стенограммы судебного заседания 20 июня 2005 года:

«Подсудимый Николаев: Я себя плохо чувствую, у меня гной идет из головы.

Судья: Николаев, Ваше мнение о ходатайстве?

Подсудимый Николаев: Я вообще не понял, что говорил прокурор.

Судья: Ходатайство прокуратурой о продлении оглашалось.

Подсудимый Николаев: Возражаю.

Подсудимый Голубев: Я не знаю…Очень плохо себя чувствую. За что я сижу? Седьмой год! У меня сейчас просьба: я за продление, за все – только отпустите меня в камеру.

Судья: Если надо, пригласим врача. Ваше мнение по ходатайству прокуратуры?

Подсудимый Голубев: За что я сижу? По 158 статье!»

      Из стенограммы судебного заседания 21 июня 2005 года:

«Адвокат Егоров: У меня вопрос к подзащитному. Вас врач сегодня осматривал?

Подсудимый Николаев: Меня сегодня привели к терапевту. Я как ее увижу – теряю сознание.

Судья: Николаев, по сути. То есть был осмотр?

Подсудимый Николаев: Терапевта видел.

Судья: То есть осмотр был.»

Не выдержав семилетнего заключения 6 января 2006 года в СИЗО «Кресты» скончался. не дождавшись приговора, один из обвиняемых по делу Шутова Виталий Соловцов, 1974 г.р., имеющий жену и 12-летнюю дочь.[15]

[1] См.: А.Т.Гольцов. Заключение под стражу. – М, Р.Валент, 2004. Стр. 19.

[2] Определение Конституционного Суда РФ от 12 июля 2005 года № 330-О.

[3] Постановление по делу «Худоеров против России» от 3 ноября 2005 года, п. 181.

[4] Соображения по делу «Майкл и Брайен Хилл против Испании», принятые 2 апреля 1997 года. В кн. Прецедентные дела Комитета по правам человека . – Институт прав человека, Университет Або Академи (Турку). Стр. 201.

[5] Из стенограммы судебного заседания.

[6] Жалоба С.Денисова в Европейский суд по правам человека (рег. № 1985/05).

[7] Постановление от 10 ноября 1969 года.

[8] Цит. по А.П.Бущенко.  Практика Европейского суда по правам человека. Вып. 1. – М, Спарк, 2001. Стр. 114-115.

[9] Особое мнение судьи Пальери по делу «Мацнеттер против Австрии». См. сноску 15.

[10] Справка по делу “Хизб ут-Тахрир”, г. Альметьевск (Республика Татарстан).

[11] Из стенограммы судебного заседания.

[12] Постановление от 24 июня 2002 года.

[13] Жалоба С.Денисова в Европейский суд по правам человека (рег. № 1985/05).

[14] Из стенограммы судебного заседания.

[15] http://www.svobodanews.ru/Transcript/2006/02/17/20060217215502540.html