Особенности производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних

Особенностью  допроса несовершеннолетнего обвиняемого является предусмотренная законом возможность участия в допросе педагога и психолога. Ранее действующий УПК РСФСР предусматривал, что  в допросе несовершеннолетнего обвиняемого, не достигшего шестнадцатилетнего возраста, мог участвовать педагог (ст. 397 УПК РСФСР). Это зависело от усмотрения следователя или прокурора, или ходатайства защитника. Участие педагога возможно было и при допросе обвиняемого старше шестнадцати лет, если он был признан умственно отсталым.

Педагог был вправе, с разрешения следователя, задавать вопросы обвиняемому. По окончании  допроса педагог имел право ознакомиться с протоколом допроса и сделать  письменные замечания о правильности и полноте сделанных в нем  записей. До начала допроса несовершеннолетнего  следователь был обязан разъяснить педагогу его права, о чем должна быть сделана отметка в протоколе допроса (ч.2 ст.397 УПК РСФСР).

Новый УПК  РФ правомерно указал, что педагог  – это не единственный специалист, который должен участвовать в  допросе несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого. В качестве альтернативы в ст.425 УПК РФ назван еще и психолог. Участие психолога представляется более обоснованным, так как это  как раз только он специализируется на установлении психологического контакта следователя с подозреваемым, обвиняемым.

В настоящее  время в России достаточно специалистов с психологическим образованием. В любом случае, если участие педагога будет признано необходимым, у следователя всегда есть право привлечь последнего в качестве специалиста по общему правилу.

В допросе  несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого, признанного умственно  отсталым, необходимо предусмотреть  в УПК РФ обязательное участие  врача-психиатра, так как именно врач является специалистом по патологиям в умственном развитии, а не педагог  или психолог. Именно у врача-психиатра имеются наибольшие знания, умения и навыки, которые помогут разрешить ту или иную ситуацию.

На наш  взгляд, в целях совершенствования  уголовно-процессуального законодательства в части регламентации участия  педагога и врача в допросе  несовершеннолетнего обвиняемого  можно отметить следующее.

УПК РФ закрепил три случая, когда участие педагога обязательно:

- если подозреваемый, обвиняемый не достиг возраста 16 лет;

- если подозреваемый, обвиняемый достиг возраста 16 лет, но страдает психическим расстройством;

- если подозреваемый, обвиняемый достиг возраста 16 лет, но отстает в психическом развитии (ч. 3 ст. 425 УПК РФ).

В остальных  случаях педагог может быть привлечен  к участию в допросе несовершеннолетнего  по инициативе допрашивающего лица или  по ходатайству иного участника  уголовного судопроизводства в соответствии со ст. 168 УПК РФ.

Несмотря  на это, мы присоединяемся к мнению тех авторов, которые предлагают закрепить в законе обязательный вызов педагога до достижения допрашиваемым 18-летия, т.к. и этот возраст еще  не означает полного исчезновения тех  особых черт характера и психологии, которые присущи юношескому возрасту⁸. Как справедливо отметил В.К. Комаров, ограничения относительно участия педагога в допросе несовершеннолетних не достаточно научно обоснованны и, в интересах расследования, практически должны рассматриваться несколько условно. Поэтому положение закона об участии педагога при допросе должно быть распространено на несовершеннолетних более старших возрастных групп, независимо от их процессуального положения⁹. Представляется, что правила допроса несовершеннолетних обвиняемых с участием психолога были обоснованно распространены УПК РФ и на несовершеннолетних подозреваемых.

УПК РФ предусмотрел возможность участия в допросе  несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого не только педагога, но и психолога. Ученые давно дискутировали  по вопросу, является ли целесообразным участие в производстве по уголовному делу несовершеннолетнего только педагога. В юридической литературе высказывались  предложения, что это может быть и психолог, специализирующийся в  области детской психологии, либо иные лица, которые по долгу своей службы связаны с детьми (врач, тренер спортивной школы и т.п.). О.Х. Галимов при обсуждении проекта УПК РФ выступал за замену термина «педагог» на термин «специалист в области возрастной педагогики и психологии»¹⁰. По мнению И.А. Макаренко, в законе следует предусмотреть возможность участия в допросе несовершеннолетнего правонарушителя педагога и/или специалиста в области подростковой и юношеской психологии¹¹. И. Склярский и А. Экмекчи еще в 70-х гг. прошлого века отмечали, что необходимо значительно шире ставить вопрос о привлечении психологов к участию в расследовании и рассмотрении уголовных дел по обвинению несовершеннолетних¹². Э.Б. Мельникова полагает, что более полезным при допросе несовершеннолетнего будут специальные познания не педагога, а психолога или врача-психотерапевта, т.к. суждения только по чисто педагогическим вопросам в процессе важны очень редко. Оценка же признаков личности осуществляется судом именно на базе данных психологии¹³. Следовательно, новелла УПК РФ о возможности участия в допросе несовершеннолетнего психолога заслуживает положительной оценки.

До сих  пор законодательно не определено, кто может выступать в уголовном  процессе в качестве педагога (а  теперь еще и психолога). Например, с точки зрения Л.Б. Обидиной, педагог  – это сведущее лицо, имеющее  педагогическое образование и работающее в учебном заведении; наличие такого образования предполагает специальные познания лица в области педагогики, детской и юношеской психологии¹⁴. В науке существует мнение и о том, что далеко не всякий педагог может разобраться в психологии несовершеннолетнего того или иного возраста, в силу чего в зависимости от конкретных обстоятельств нередко возникает необходимость приглашать для участия в допросе несовершеннолетнего не только педагогов по профессии и образованию, но и руководителей подростковых кружков, клубов и т.д. Поэтому целесообразно само понятие «педагог» в уголовном процессе толковать более широко, чем это принято¹⁵.

Представляется, что к педагогу как участнику  уголовного судопроизводства целесообразно  предъявлять такие требования, как  наличие специального (педагогического) образования (средне-специального или высшего); опыт работы с подростками соответствующей возрастной группы не менее трех лет; соответствие педагога полу допрашиваемого несовершеннолетнего.

На наш  взгляд, участие в допросе педагога, отвечающего этим требованиям, является наиболее желательным. Вместе с тем в некоторых случаях в качестве педагога можно приглашать лиц, имеющих только опыт практической работы с подрастающим поколением (например, руководителя кружка, дворового клуба, тренера, учителей, не получивших педагогического образования), поскольку решающее значение должны иметь опыт работы и вытекающее из него умение найти подход к ребенку, установить с ним психологический контакт, расположить к даче показаний. Немаловажным является характер отношений между педагогом и несовершеннолетним.

В процессуальной литературе к психологу предъявляются  более жесткие требования. Так, Ю.П. Михальчук полагает, что психолог – это лицо, имеющее высшее психологическое образование, со специализацией в области детской, подростковой, юношеской психологии и имеющее стаж работы по специальности не менее пяти лет¹⁶. Возможно, это связано с тем, что, по мнению указанного автора, при допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого необходимо отдавать приоритет психологу, т.к. совершение подростком противоправного деяния говорит о психологическом отклонении в его развитии, поэтому участие педагога здесь будет нецелесообразным, и его можно приглашать на допрос только в порядке исключения – в случае невозможности обеспечения участия психолога. А. Экмекчи так же считает, что при допросах несовершеннолетних более полезным будет участие психолога, чем педагога, поскольку от педагога нельзя требовать досконального знания психологических особенностей, умелой ориентировки в сложных психологических проблемах, возникающих при расследовании дел несовершеннолетних¹⁷.

Поддерживая сказанное выше по поводу значения участия психолога в допросе  несовершеннолетнего, согласимся с  А.В. Харчиковым, считающим, что целесообразно  предоставить следователю альтернативу в выборе между специалистами  в области детской и юношеской  психологии, иным психологом либо педагогом, а при необходимости возможность  пользоваться помощью сразу нескольких специалистов17. При этом следует  помнить, что следователь должен принимать все решения только в интересах несовершеннолетних.

УПК РФ более  подробно, чем УПК РСФСР, урегулировал процессуальное положение законных представителей несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых. Если раньше официально они  могли стать участниками уголовного судопроизводства с момента ознакомления несовершеннолетнего обвиняемого  с материалами дела (ст. 398 УПК  РСФСР), то сегодня их участие обязательно  с момента первого допроса  несовершеннолетнего в качестве подозреваемого или обвиняемого (ч. 1 ст. 426 УПК РФ). Это означает, что в период действия УПК РСФСР законный представитель не имел возможности участвовать в допросе несовершеннолетнего правонарушителя. Соответственно УПК РФ наделяет его таким правом (п. 3 ч. 2 ст. 426). Тем не менее часть исследователей считает участие родителей в допросе несовершеннолетнего не всегда желательным, а часть – нежелательным во всех случаях¹⁸.

Как показывала правоприменительная практика до принятия УПК РФ, вопреки закону родители иногда участвовали в допросах. В  их присутствии подросток терялся, испытывал стыд, страх; нередко они  пытались помешать ходу следствия своим  влиянием на допрашиваемого19. Следует  также иметь в виду, что присутствие  родителей может отвлекать несовершеннолетнего  от задаваемых вопросов, заставляет его  следить за реакцией родителей и  отвечать на вопросы в зависимости  от нее. Кроме того, не все родители пользуются авторитетом у своего ребенка-правонарушителя (например, не принимают участия в его воспитании, злоупотребляют спиртными напитками, не работают), нередко ведут аморальный образ жизни. Думается, что участие  таких законных представителей в  допросе несовершеннолетнего лишено всякого смысла.

Поэтому, на наш взгляд, законодателю следовало  предусмотреть возможность участия  законных представителей в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого с разрешения следователя (исходя из обстоятельств дела), как это сделано в отношении иных следственных действий, поскольку участие родителей в допросе может негативно повлиять на процесс получения показаний вообще и достоверных в частности. Значит, п. 3 ч. 2 ст. 426 УПК РФ необходимо изложить следующим образом: «Законный представитель вправе с разрешения следователя участвовать в следственных действиях, производимых с участием несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого».

Оправданным, с учетом присущих несовершеннолетним особенностей психического развития, представляется ограничение в ч.1 ст.425 УПК РФ продолжительности допроса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого не более двух часов без перерыва. Но совершенно необоснованным является ограничение общей продолжительности в день до четырех часов, так как следственные ситуации у следователя подчас бывают весьма разными, количество уголовных дел велико, а сроки расследования для большого количества дел невелики. Для психологической разрядки вполне достаточно перерывов между допросами.

Следует отметить, что на очную ставку с  участием несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого следует распространить такие же особенности, что и для  допроса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, поскольку эти два  следственных действия весьма похожи и их результатом также является получения показаний допрашиваемых.

Заслуживает внимания в части создания гарантий прав обвиняемых, подозреваемых практика в других государствах по фиксации досудебного и судебного уголовного процесса с помощью звукозаписывающих  технических средств. Так, ч.4 ст.87 УПК Украины («Протокол судебного заседания») гласит: «По требованию хотя бы одного участника судебного рассмотрения дела или по инициативе суда первой инстанции или апелляционной инстанции осуществляется полное фиксирование судебного процесса с помощью звукозаписывающего технического средства».

В свою очередь, по УПК РФ подобная фиксация процесса производится по усмотрению лиц и органов, ведущих процесс. Как показало исследование, данная фиксация с приложением аудиозаписей к протоколам следственных и судебных действий имела место в менее чем в 5 % дел. Интервью участников со стороны защиты показали, что в ходе судебного разбирательства в 30 % дел протоколы судебных заседаний содержали недостоверные сведения – о показаниях участников, о заявленных ходатайствах и др. действиях. Недостоверные сведения, несмотря на замечания на протоколы, в 20 % случаях не были устранены судьями и легли в основу обвинительных приговоров в отношении несовершеннолетних.¹⁹ Имеет место практика дописывания в протоколах целых предложений – «признаний» несовершеннолетних в совершении преступлений, которые фактически не совершались. В итоге, данная порочная практика приводит к нарушению прав несовершеннолетних, к постановлению неправосудных приговоров и т. д. Представляется, что для устранения данных нарушений следует ввести в производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних правило, обязывающее органы и лица, ведущие процесс вне зависимости от ходатайств и своего усмотрения осуществлять полное фиксирование уголовного процесса (в действиях с участием несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого) с помощью звукозаписывающего технического средства. Данное правило полностью соответствует Концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007−2011 годы, утв. распоряжением Правительства РФ от 4 августа 2006 года № 1082-р. При пересмотре судебных решений, при проверке других процессуальных действий надзирающие и судебные инстанции будут иметь возможность проверить достоверность данных, изложенных в оспариваемых протоколах и среагировать законным образом. Кроме того, следует ввести обязательную процедуру удостоверения подписями несовершеннолетним подсудимым и его защитником показаний подсудимого (данных в суде) в протоколе судебного заседания. На практике судьи иногда просят подсудимых подписать их показания в указанном протоколе (в  некоторых случаях), это следует оценить позитивно. Иначе, вероятность злоупотреблений и искажений указанных протоколов со стороны судей и секретарей судебных заседаний будет по-прежнему высока.