Анализ рассказа Бунина "Старуха"

Анализ рассказа Бунина «Старуха»

В 1916году, накануне революции, призванной как раз обеспечить торжество  правды, открыть глаза народу на притворство и лицемерие правящих классов, построить новый, по-настоящему свободный и справедливый мир, И.А.Бунин написал рассказ “Старуха”, в котором отправная точка сюжета – банальный, на первый взгляд, случай, произошедший в доме, где два человека много лет притворяются мужем и женой.

    Кольцевая композиция рассказа (он начинается и заканчивается плачем старухи) усиливает впечатление замкнутого круга притворства, сковавшего, как ошейник, всю страну. Сначала мы видим пустые снежные улицы, создающие жуткое ощущение того, что плачущая старуха – единственное и последнее живое существо на всём белом свете. Затем перед нами предстаёт всё то, что в действительности её окружает. Композицию можно сравнить с кругами, расходящимися по воде от упавшего в неё камня.

Первый  круг – неодушевлённые предметы интерьера  дома, куда нанята в качестве кухарки  “глупая уездная старуха”. Глупая, потому что так и не научилась притворяться, была и осталась такой, какая есть на самом деле.

Второй  круг – люди, которые живут рядом  с ней, мало чем отличающиеся от неодушевлённых предметов и как бы продолжающие их ряд.

Третий  круг – воспоминание о том, что  её окружало в прошлом: “муж – разбойник  и пьяница, потом... чужие углы и поборы под окнами, долгие годы голода, холода и бесприютности”.

Четвёртый круг – всё пространство от дома чиновника до столицы, населённое веселящимися притворщиками разных рангов и мастей и бедствующим народом. И наконец, в последних строчках рассказа мы видим камень на самом дне: горькими слезами плачет старуха, но никто  на это не реагирует в силу того, что ежедневное хроническое притворство  довело людей до состояния неодушевлённости, превратило в “граммофоны”, заводимые  поворотом ручки и притворно-отчаянно играющие одну и ту же пластинку.

Все детали, посредством которых автор  изображает мир, окружающий старуху, несут  на себе несмываемый грим притворства, прикрывающий пустоту и низменность  людских желаний и побуждений, как бархатная скатерть в зале – стол, клеёнка – клетку с  большой тропической птицей, крылышко – головку этой птицы, квартирант усердной работой над “большим, многолетним сочинением” – свою педагогическую бездарность, хозяин старящую его седину – краской.

Притворство, приобретая мимикрическую устойчивость, создаёт новый, искажённый, бессовестный, бездушный генотип людей-кукол. У  этих заводных кукло-людей единственный признак жизни – их действия. Но эти действия притворно-показные, бутафорские, как картонные граниты, бумажные латы и стеклянные виноградные гроздья на сценах четырёх театров, являющих перед нами в завершающей части рассказа апофеоз лицемерия, как “мёртвые листья” нелепо раскидывающегося из кадки до потолка тропического растения, которое должно жить в тропиках, а в доме чиновника засыхает.

В чём же причина такой тотальной  имитации жизнедеятельности?

Вероятнее всего, в том, что это – самая  настоящая нравственная болезнь, паранойя, принявшая катастрофические формы  эпидемии. В коротком, но ёмком рассказе Бунина при внимательном чтении можно  найти и описание симптомов этой болезни, и указание на её источники, и предупреждение о её страшных последствиях (страдания народа, бессмысленные  войны, исчезновение цивилизации), и  даже гипотезу о возможных путях  выздоровления.

Одна  из бредовых идей этой паранойи, парализующая человеческое сознание постоянным страхом, – убеждённость в том, что искренность  наказуема. Не случайно в ткань рассказа тонко вплетён мотив скованного Прометея, жестоко наказанного за свой искренний поступок по отношению  к людям. Именно так думает о Прометее пожилой холостяк, учитель прогимназии (сравните с чеховским Беликовым), когда произносит характерную для  классического имитатора праведности  – щедринского Иудушки – сентенцию: “Не ссорьтесь, господа, ради высокоторжественного праздника!”, в которой слышатся интонации беликовского “как бы чего не вышло” и шапкинского “отойдём к стороне”, и когда в классах дерёт за волосы детей, возможно, пытаясь погасить в них искры искренности, чтобы не возгорелось пламя свободомыслия.

Ещё одна особенность этой болезни в  том, что (если воспользоваться терминологией  некрасовского лакея-лизоблюда из поэмы “Кому на Руси жить хорошо”) она не простая, а “благородная” и, по аналогии с известной поговоркой о гниющей рыбе, распространяется сверху вниз, очаг же инфекции находится, как видно из рассказа, в идолопоклонстве и роскоши.

Центральное место в бунинском произведении занимает имеющий фактически ключевое значение образ мальчика-сироты. На его нравственную потенцию спроецированы  лучи авторского художественного идеала. Этот образ альтернативен по своей  сути.

С одной стороны, бунинский персонаж ещё не утратил способности андерсеновского мальчика видеть всё таким, как есть.

Об  этом свидетельствует то, что именно его глазами мы смотрим и на, пожалуй, самую знаковую деталь –  символ имитации – рублёвые часы, стучащие чётко и торопливо, но стрелки которых не двигаются и всегда показывают одно и то же время, и на свинку, до глаз запустившую морду в лохань с помоям, – анималистическое воплощение людского безразличия ко всему окружающему их, но не касающемуся кормушки, до которой они дорвались, преуспев в притворстве. Именно он видит и то, что “старуха сидит и плачет: утирается подолом – и рекой течёт!” Но как раз на этом и обрывается в рассказе сюжетная линия-росток, связанная с мальчиком.

С другой стороны, он уже начал незаметно  для себя притворяться прилежным  отроком, потому что “не хотел  огорчать своих воспитателей и благодетелей”, которые были притворщиками-имитаторами.

На  всю жизнь бунинский ушастый  мальчик (“Имеющий уши да услышит”) старается запомнить урок о перспективах развития и причинах гибели древнегреческой  цивилизации, содержащий предупреждение – диагноз для всех народов. Но как он, олицетворяющий в рассказе будущее России, этим уроком воспользуется? Здесь и скрыт ключ, при помощи которого можно открыть клетку притворства  и выпустить на свободу больную  птицу – душу человеческую. Примечательно, что образ мальчика возникает  в рассказе после знаменательной аллегорической фразы: “Посинел во дворе  дым вьюги, выше крыши намело сугробы, завалило ворота и калитку...”

События в рассказе происходят перед Рождеством, и всё текстовое пространство пронизывает сквозной мотив кануна. “Будьте, как дети”, – эта вечная христианская истина и есть идеал  бунинского художества, в сочетании  с мотивом высоединения культур освещающий путь к выздоровлению.

Сумеет  ли мальчик сохранить в себе сокровенно детское; растопят ли слёзы страдающей невинно старухи льдинки притворства, уже успевшие проникнуть в его  сердечко коварными осколками троллевского зеркала; отважится ли он, подобно андерсеновской Герде, соскребать лёд не ногтями с оконного стекла, а искренним милосердием с людских сердец? Такие вопросы, как необходимость разгребать снежные завалы, чтобы двигаться вперёд, ставит писатель перед читателями, извлекая тем самым из скобок истинную значимость сочетания семейного воспитания и школьного образования на духовной основе.

Рассказ “Старуха” сегодня не менее современен, чем в 1916году.

Так же плачет “глупая уездная старуха”, которая всю жизнь “трепетала за каждый свой шаг”, “из сил выбивалась”  и теперь еле-еле существует, в  то время когда новоявленные чиновники, притворяющиеся радетелями о народном благе, купаются в роскоши..

Неужели всегда обладавшая могущественным потенциалом  и не утратившая его поныне Россия как великая держава окончательно изнежится, развратится и погибнет, “как было это, впрочем, со всеми древними народами, неумеренно предававшимися идолопоклонству и роскоши”?

Это зависит от того, что мы будем  делать дальше: имитировать жизнедеятельность  или жить.