Бердяев о нации, национальном сознании и государстве

    Петров  И., гр. 08470

    Н.А. Бердяев о нации, национальном сознании и государстве

    Н. Бердяев в своей социальной философии  очень большое внимание уделял вопросам нации, национального сознания, национализма, патриотизма, интернационализма, а  также роли государства в развитии общества и человека. В связи с современными межнациональными и внутринациональными конфликтами этот пункт философии Н. Бердяева заслуживает особого внимания.

    В своей работе «Философия неравенства» Н. Бердяев говорит о том, что  личность человека, его индивидуальность, данные ему при рождении, дремлют в нём как потенциальная сила, которая впоследствии в историческом процессе через потери, жертвы, борьбу, угнетения и восхождения в государствах и культурах сможет освободиться и достигнуть высшего уровня развития.

    Как отмечает Н. Бердяев, радикальное зло  существует в самой природе человека и личность нельзя освободить, отрицая  это зло. Теория прогресса невозможна, если утверждать, что человеческая природа, изначально безгрешна, испорчена  и порабощена религией, насилиями государства и социальными неравенствами. Учёные, отрицающие метафизическую глубину зла в человеческой природе и считающие зло чисто социальным явлением, подвержены резкой критике со стороны Н. Бердяева. Он неоднократно говорит о важной роли государства в жизни общества и человека, показывая его как положительные, так и отрицательные стороны.

    Государство хотя и основано  на социальных  неравенствах,  общественных дифференциациях  и кровавых насилиях, всё же оно  представляет собой в той же степени объединяющую, упорядочивающую и организующую силу. Отрицательная природа государства не есть зло, но есть реакция на него и связана с ним. Государственное сознание, видя слабость добра и силу зла в человеке, пользуется этим против самого человека. В государстве нет слащавого оптимизма, в нём есть лишь суровый пессимизм.

    В вышеуказанной работе Н. Бердяев  ссылается на идею В. Соловьёва о  том, что государство существует не для того, чтобы превратить земную жизнь в рай, а для того, чтобы  помешать ей окончательно превратиться в ад, и говорит, что государство противится греховному хаосу и мешает окончательному распадению греховного мира, подчиняя его закону.

    Таким образом, право имеет огромное значение в человеческом общении, являясь  охраной и гарантией человеческой свободы, предохраняя человека от того, чтобы его жизнь зависела от морали, любви или ненависти другого человека. Свобода и независимость личности требуют того, чтобы в основу государства была положена не только любовь, но также принуждение и право.

    Тем не менее, во многих своих работах, в  частности «Царство Духа и царство  Кесаря», Н. Бердяев проводит различение и разграничение двух царств: церкви (царство Духа) и государства (царство  Кесаря). Философ подчёркивает, что  государство становится царством зла лишь тогда, когда его обоготворяют и оно посягает на глубину человеческого духа и его бесконечную природу.

    Здесь необходимо уточнить, что государство, по Бердяеву, должно влиять только на оболочку человека, регулировать лишь внешние  отношения между людьми. Государство само должно быть подчинено внешним, сверхгосударственным началам и не быть неограниченным и самодержавным. Быть основанным лишь на любви государство также не может. На любви основана церковь, а церковь - иное измерение бытия, чем государство. Отметим, что два этих царства сосуществуют, никогда не исключая друг друга. Монизм, исключительное преобладание лишь одного начала в общественной жизни неизбежно приводит к тирании, к угасанию жизни, а вместе с ней и самого государства.

    Н. Бердяев критикует абстрактно-социологическую трактовку нации, пытаясь показать основные её характеристики и роль её в общественном развитии, а также смысл таких категорий, как национализм, интернационализм и патриотизм. Так, он пишет: «Нация есть категория конкретно-историческая, а не абстрактно-социологическая... Никакие рационально уловимые признаки не исчерпывают ее бытия... Бытие нации не определяется и не исчерпывается ни расой, ни языком, ни религией, ни территорией, ни государственным суверенитетом, хотя все эти признаки более или менее существенны для национального бытия». По мнению философа, наиболее правы те теоретики, которые определяют нацию как «единство исторической судьбы» [1]. А уже сознание этого единства и есть национальное сознание, являющееся по своей сути иррациональной тайной. Осознавать её могут люди смешанной крови, происходящие от сложных расовых слияний. Определяющую роль в образовании нации играет раса, в которой природная действительность переходит в историческую.

    Н.Бердяев  говорит, что нация не есть эмпирическое явление того или иного отрывка исторического времени. Нация есть мистический организм, ноумен, а не феномен исторического процесса. Нация не есть живущее поколение, не есть и сумма всех поколений. Нация не есть слагаемое, она есть нечто изначальное, вечно живой субъект исторического процесса, в ней живут и пребывают все прошлые поколения не менее, чем поколения современные. Национальное бытие побеждает время. Дух нации противится пожиранию прошлого настоящим и будущим. Нация всегда стремится к нетленности, к победе над смертью, она не может допустить исключительного торжества будущего над прошлым. Вот почему в национальном бытии и национальном сознании есть религиозная основа, религиозная глубина. Религия есть установление связи и родства, преодоление чуждого инобытия, и в родине, прежде всего, обретает человек эту связь. Всякая попытка оторвать национальность от этой религиозной глубины выбрасывает ее на поверхность и подвергает ее опасности распыления. Истинное национальное сознание есть глубинное сознание, оно утверждает не истребляющую и смертоносную силу исторического процесса, а охраняющую все жившее и воскрешающую его силу. Национальное сознание консервативно не потому, что оно враждебно творчеству, а потому, что оно охраняет подлинную жизнь, ценную жизнь от смертоносных истреблений грядущего. Жизнь нации, национальная жизнь есть неразрывная связь с предками и почитание их заветов. В национальном всегда есть традиционное.

    В то же время всякая нация по здоровому  инстинкту своему стремится к максимуму силы и цветения, к раскрытию себя в истории. Это - творческая сторона национального сознания. 

    Как, на мой взгляд, справедливо отмечает Бердяев, существует два типа национального  сознания. Согласно первому, можно идеализировать стихийные свойства народа, быть в упоении от этих свойств и не допускать никакой их критики. Этот тип национального сознания может как отрицать национальную идею и видеть в слабости национального чувства национальную особенность (русская революционная интеллигенция, представители русского нигилизма), так и утверждать национальную идею, восхищаясь национальными особенностями, независимо от того, способствуют ли они или препятствуют разрешению национальных задач, увеличивают ли они нашу силу и нашу ценность в мире (правые славянофильские течения).

    Но  существует и другой более высокий  тип национального сознания, для  которого национальное бытие есть творческое задание, который требует самокритики  и призывает к перевоспитанию во имя осуществления национальных задач.

    Н.Бердяев  также подчеркивает необходимость  единства национального сознания для  всех слоев и социальных групп. Так, народническое сознание в начале XX в. предполагало, что необходимо служить  народу (физически трудящимся людям) в ущерб остальным жителям  России, видеть в нем критерий истины и правды, отречься во имя народа от величайших духовных и культурных ценностей; оно разорвало органическую целость национальной жизни и создало непреодолимые противоположности между народом и остальной частью населения России. Народническому сознанию Бердяев противопоставляет национальное, которое обращено к большей глубине. Нация, как утверждает Бердяев, не есть тот или иной класс, не есть эмпирическое количество ныне живущих людей. Нация есть мистический организм, таинственную жизнь которого мы постигаем в собственной глубине, когда мы перестаем жить поверхностной жизнью, жизнью внешних интересов, когда мы освобождаемся от исключительной власти оболочек, разделяющих людей. По словам Бердяева, нация есть дух, Божий замысел, который эмпирический народ может осуществить или загубить. Но эмпирический народ должен быть подчинен нации, ее задачам в мире. Кроме того, Бердяев отмечает, что необходимо быть русским, ибо бесконечная Россия ценнее и священнее, чем население того или иного времени, в той или иной своей части.

    По  нашему мнению, необходимо, чтобы власть имущие не только провозглашали интересы России, но и проводили реальную национальную политику, отражающую интересы всех социальных групп и слоев  населения России, стремились сделать  из России сильное и процветающее государство. Концепция «суверенистов» и «суверенистиков» (Н.Ф.Третьяков), получившая практическую реализацию после 1991 г., когда распался СССР, привела к тому, что во многом Россия превратилась в «теоретическое государство», в котором ослабли межнациональные связи и выветрилась идея государственности у русского этноса. В итоге национальное тело России, ее территория подверглись экспансии со стороны сил, недружественно относившихся к России.

    Большого  внимания заслуживают рассуждения Бердяева о взаимоотношениях государства и нации. Так, в работе «Философия неравенства» он пишет, что государство не является определяющим признаком бытия нации. Но всякая нация стремится образовать свое государство, укрепить и усилить его. Это есть здоровый инстинкт нации. Через государство нация раскрывает свои потенции. Потеря нацией своего государства, своей самостоятельности и суверенности есть великое несчастье, тяжелая болезнь, калечащая душу нации. С другой стороны, государство должно иметь национальную основу, национальное ядро, национальную идею (хотя население может быть и многонациональным), в противном случае государство не может иметь творческой жизни. Хотя может быть также и состояние, когда при сильном государстве существует бедственное положение народа и упадок национального сознания.

    Национальные  движения XIX в., как отмечает Бердяев  в вышеуказанной работе, были борьбой  за независимость наций малых  и слабых и за объединение наций  раздробленных. В этом осуществлялась историческая тенденция к индивидуализации, которая есть несомненная часть исторической правды. Но наряду с этим происходила борьба за большие империалистические единства, за большие исторические тела; в этой борьбе осуществлялась историческая тенденция к универсализации, которая есть другая часть исторической правды. В другой своей работе «О современном национализме» Н.Бердяев пишет: «Двойной процесс индивидуализации и универсализации, происходящий в истории, находит свое ложное отражение в национализме и интернационализме» [2]. Во многих своих работах Бердяев характеризует национализм и интернационализм как болезни национального сознания. Так, например, в работе «Царство Духа и царство Кесаря» Бердяев пишет: «... национальность есть положительная ценность, обогащающая жизнь человечества, без этого представляющего собой абстракцию, национализм же есть злое, эгоистическое самоутверждение и даже презрение и ненависть к другим народам» [3]. В работе «О современном национализме» Бердяев характеризует национализм следующим образом: «Национализм не есть только естественная и элементарная любовь к своей Родине и своему народу, сознание исторической судьбы. Национализм есть прикрытая форма эгоцентризма, гордости и самомнения, чванства и бахвальства. Все, что признается грехом и пороком для отдельного человека, признается добродетелью для национального коллектива. Национализм    пользуется     элементарными    инстинктами,    но    он    есть    уже рационализация, есть целая идеологическая доктрина» [4].

    Далее выдающийся русский философ подчеркивает, что современный национализм неразрывно связан с культом могущества государства; он статичен и милитаристичен, лишен всякой национальной оригинальности. Современный национализм разрывает с подлинно национальными традициями, он есть порождение безликой массы, культурное одичание, всеобщее обезличивание. Бердяев - решительный противник идолопоклонства перед нацией и государством. Он утверждает, что национальное чувство в национализме лишь средство, которым пользуются для поклонения государству; при этом нация и государство становятся идолами, которым приносятся в жертву живые люди. Здесь необходимо остановиться на вопросе о ценностях. Национализму Бердяев противопоставляет персоналистический социализм, где верховной ценностью является сам человек, его право на достойную жизнь и на реализацию полноты его жизненных возможностей. Человек есть ценность более высокая, чем нация и государство.

    В то же время нужно решительно отличать национализм от патриотизма, и здесь  Бердяев абсолютно прав. Эмоциональная жизнь, связанная с национальностью, очень запутана и сложна. Происходит объективизация человеческих эмоций и страстей. Возникновение так называемых коллективных, сверхличных реальностей в значительной степени объясняется этой объективацией, выбрасыванием вовне сильных эмоций, их экстериоризацией. Так создаются и национализм, и патриотизм, которые играют огромную роль в истории. В патриотизме эмоциональная жизнь более непосредственна и природна, и он есть, прежде всего, обнаружение любви к своей Родине, своей земле, своему народу. Патриотизм есть, бесспорно, эмоциональная ценность, и он не требует рационализации. Полное отсутствие патриотизма, как убедительно отмечает Бердяев, это ненормальное, дефектное состояние. Национализм же менее природен, и есть рационализация эмоциональной жизни. Национализм гораздо более связан с ненавистью к чужому, чем любовью к своему. Следует отметить, что национализм играет огромную роль в возникновении войн, он создает атмосферу войны. Но национальность может быть уничтожена, истреблена в войнах, возникших на почве национальных страстей и интересов. Война предполагает атмосферу безумия. В войне, как и в революции, на первое место выходят инстинкты людей.

    Н.Бердяев  резко критикует и интернационализм, считая его абстрактным единством человечества, небытием, где происходит отвлечение от всего органического, живого, индивидуального. Он полагает, что нельзя истреблять конкретные реальности во имя абстракций, необходимо утверждать конкретное положительное всеединство, в которое входят все богатства бытия. В интернационализме разрывается в роде человеческом духовная связь будущего с прошедшим и класса пролетариата с остальной частью человечества. Необходимо же стремиться к братству народов, братству людей, а это предполагает существование конкретных наций и человеческих личностей. Истинная любовь, по словам Бердяева, всегда есть утверждение лика любимого, его неповторимой индивидуальности. Любовь к какой-нибудь национальности, братское к ней отношение предполагает утверждение вечного бытия этой национальности, не допускает исчезновения ее в абстрактном человечестве. Интернационализм, как подчеркивает Бердяев, есть отвлеченная рационализация истинной универсальной идеи.