Бердяев: проблема человека, его назначения, оправдания его твор-чеством

4

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МОРСКОЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ.

Кафедра философии.

РЕФЕРАТ.

на тему:

«Бердяев: проблема человека, его назначения, оправдания его творчеством».

Выполнил:   ст.гр.12кт1    Гаврилов А.В.

Рецензент:

СПб 2001г

План.

1.     Вступление

2.      Жизненный и творческий путь Н.А. Бердяева.

3.      Антропология по Бердяеву.

            3.1  Личность.

            3.2  Свобода.

            3.3  Творчество.

4.     Техника по Бердяеву.

5.     Заключение.

Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать всё, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтёшь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие, божественные.

Пико делла Мирандола

Нередко бывает так, что адекватная оценка достижений того или иного мыслителя становится уделом не современников, а потомков. И не случайно, вернувшись своими книгами и статьями в конце минувших десятилетий на родину, Бердяев стал одним из наиболее читаемых и почитаемых авторов из числа русских изгнанников.

Николай Александрович Бердяев родился 6 марта 1874 г. в Киеве в старинном дворянском роду. Его предки честно служили царю и отечеству, прославляя свои имена на государственном и военном поприщах. Отказавшись от традиционной для его семьи военной карьеры, он поступил в 1894 г. на естественный факультет Киевского университета святого Владимира, а через год перевелся на юридический. Здесь он начал систематически заниматься философией в семинаре Г. И. Челпанова.

              Арест в 1898 г. по делу киевского “Союза борьбы за освобождение рабочего класса” прервал его учебу в университете. По завершении следствия Бердяев с мая 1901 г. административно-ссыльный в Вологде. Там в дискуссиях с социал-демократами (А. А. Богдановым, А. В. Луначарским) выявились его глубокие расхождения с ними во взглядах на теоретические основы и содержание освободительного движения. Он начинает сотрудничать в газете П. Б. Струве “Освобождение”, которая готовила возникновение политической организации либеральной буржуазии. Его отход от марксизма совершился быстро и безболезненно. Надо отметить, что Бердяев никогда не был фанатиком какой-либо одной идеи. Его отличала «безумная расточительность» ума, вызывавшая нередко самые серьезные нарекания. Шестов, например, иронизируя по поводу стремительной эволюции взглядов Бердяева, насмешливо писал: “Как только он покидает какой-либо строй идей ради нового, он уже в своем прежнем богатстве не находит ничего достойного внимания. Все старье, ветошь, ни к чему ненужное...”

              Бердяев становится одним из выразителей движения “от марксизма к идеализму”, обозначив собственное участие в нем статьями “Борьба за идеализм” (1901г), “К философии трагедии. Морис Метерлинк” (1902 г.), “Этическая проблема в свете философского идеализма” в теоретическом манифесте русского либерализма - сборнике ”Проблемы идеализма” (1902 г.).

              После ссылки Бердяев несколько месяцев изучает философию в Гейдельберге. С 1904 г., переехав в Петербург, Бердяев активно включается в религиозно-общественную жизнь столицы. По приглашению Д. С. Мережковского и З. Н. Гиппиус он становится членом редакции журнала “Новый путь”, а через год вместе с С. Н. Булгаковым руководит журналом “Вопросы жизни”, выражая мировоззренческие установки так называемого нового религи-

озного сознания и левого крыла кадетов. Богоискательство и, в частности, новое религиозное сознание, у истоков которого стоял Д. С. Мережковский, можно рассматривать как комплекс религиозных, историософских, эстетических идей и нравственных установок, реализация которых, по мнению богоискателей, могла бы привести к созданию “религиозной общественности” - главной силы возрождения России.

              Значение “нового религиозного сознания” в эволюции Бердяева невозможно переоценить - он весь вышел из него. Именно здесь он укрепляется во мнении об универсальном значении религии для личности, истории, культуры; вырабатывает идею творческого христианского антропологизма; усваивает учение Владимира Соловьева об истории как богочеловеческом процессе; выступает против исторического христианства за его равнодушие к вопросам социального и культурного развития; разрабатывает первые контуры “философии свободы”, ставшей делом его жизни. В этот период им сделана предварительная проработка понятий, которые, развиваясь, уточнялись затем в категориях его экзистенциально-персоналистской философии.

              Революцию 1905-1907 гг. он не принял, увидев в ней проявление “моральной анархии и хулиганского нигилизма народа”, подтвердив свою позицию участием в знаменитом сборнике “Вехи”.

              В весну и лето 1906 г. с ним, как он писал в частном письме, “совершилось нечто поистине религиозное, радикальный перелом”, он “поверил окончательно и абсолютно во Христа” и “твердо решил стать философским слугой религиозного движения, использовать свои философские способности и знания для защиты дела Божьего”.

              В 1908 г. Бердяев переезжает в Москву, где становится одним из ведущих членов Религиозно-философского общества имени Владимира Соловьева. Это время наполнено напряженными попытками религиозного самоопределения мыслителя. Итогом этих исканий стало его произведение “Смысл творчества. Опыт оправдания человека”, над которым он начал работать зимой 1912 г. во Флоренции. В этой книге, писал Бердяев, “впервые нашла себе выражение моя оригинальная философская мысль”; “в ней обнаружена тема всей моей жизни...”, “самое важное в ней мистическая прозрение свободы как безосновной основы бытия”. Написанная “одним нервом”, она пронизана духом трагического оптимизма. Он верит, что повсеместно переживаемый кризис культуры готовит новую творческую эпоху.

              Первую мировую войну 1914-1918 гг. Бердяев воспринял как начало грандиозных перемен, которые завершают период новой истории и ставят вопрос о новых путях развития человечества. В его размышлениях сильнее звучит русская тема. “Конец Европы” ставит вопрос о вхождении в мировую историю “всех рас”, “всех частей земного шара”; вопрос о “Востоке-Западе”, решаемый Россией.

              Когда в феврале 1917 г. пало самодержавие, Бердяев приветствовал “народный характер” революции, участвуя в политических акциях по предотвращению “большевизации” революционного процесса. Его усилия были направлены на то, чтобы удержать социальное развитие России в пределах общественной эволюции, а политическое - в рамках парламентаризма.

              Октябрь 1917 г. Бердяев оценил как “национальную катастрофу”. К такому неприятию он был подготовлен всей своей политической биографией и теоретической эволюцией. Не случайно, что Бердяев был участником трех программных сборников русского либерализма - “Проблемы идеализма”, “Вехи”, “Из глубины”.

              Несмотря на тяжесть и лишения, он много работает, осмысливая опыт русской революции и рассматривая его в качестве кризиса европейской истории. Эта тема нашла свое выражение в таких книгах, как “Смысл истории” (1922 г.), "Философия неравенства” (1923 г.), в статье “Предсмертные мысли Фауста”, помещенной в сборнике “Освальд Шиленгер и закат Европы”. Его общественно - культурная деятельность после революции выразилась в организации Вольной академии духовной культуры, продолжавшей традиции религиозно - философских объединений.

              В 1922 г. за неприятие Советской власти вместе с большой группой профессоров, публицистов, общественных деятелей философ был выслан за границу в Германию. Это был беспрецедентный в истории русской культуры акт. Началась жизнь Бердяева в вынужденной эмиграции - сначала в Берлине, а с 1924 г. постоянно во Франции. С 1933 г. он обосновался в Кламаре, пригороде Парижа. С первых шагов на чужой земле он с головой уходит в общественную, религиозную и литературную деятельность. Изгнанному философу оказывало помощь американское “юношеское христианская организация” (УМСА), Бердяев занял должность редактора ее издательства. С 1925 - 1940 гг. он руководит журналом “Путь”, ставшим энциклопедией религиозно-философской жизни русского зарубежья. С выходом в 1924 г. книги “Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы”, переведенной на многие языки, его имя становится известным европейскому читателю. Бердяев много разъезжает по Европе с чтением лекций по философско-религиозной и общественно-культурной проблематике.

              Политическая позиция Бердяева в кругах русской эмиграции оценивалась как “левая”. Протестуя против сталинского тоталитаризма, он все же не считал Октябрь актом большевистского захвата власти, а видел его корни в исторической судьбе народа и полагал, что коммунизм олицетворяет требование социальной правды, которой пренебрегло историческое христианство. Вместе с тем философ однозначно отрицательно оценивал капиталистическую эксплуатацию, буржуазные политические институты и духовное оскудение человека в современной культуре.

              Во Франции Бердяев был знаком с выдающимися представителями французской литературы и философии 20 века - с Ж. Маритеном, Г. Марселем, Э. Мунье, А. Жидом, Р. Ролланом, А. Мальро. При его участии было принято решение об издании широко известного персоналистского журнала “Esprit”, первый номер которого открывался статьей русского философа.

              С начала 30 годов в философской эволюции Бердяева наметился новый качественный сдвиг. В работе “О назначении человека. Опыт парадоксальной этики” (1931г.) и далее в книге “Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения” (1934) акцент переносится с двуединого Богочеловечества как субъекта истории на человека как носителя духа, превратившегося в работе “Дух и реальность. Основы Богочеловеческой духовности” (1937 г.) в экзистенциального субъекта. “В терминах экзистенциальной философии он нашел себе оружие для своей извечной борьбы за свободу духа, которая достигла теперь предельного радикализма в отрицании всякого объективного мира, всякой онтологии, статики, даже бытия, как отвердевших и окаменевших состояний подлинной реальности - духа”, - писал Федотов в рецензии на эту книгу.

              Говорить о прямом воздействии идей Бердяева на европейских философов было бы неосторожно. Его идеи о несотворенной свободе, о нужде Бога в человеческом участии, его эсхатологизм воспринимались, быть может, с недоумением и совсем не усваивались. Зато совершенно положительно Бердяев принимался как историк “русской идеи” и критик “русского коммунизма”. В любом случае рядовому интеллигентному читателю импонировали цельность религиозного и нравственного сознания философа, его бескомпромиссная борьба за абсолютную ценность личности.

              Есть множество суждений об этапах духовной эволюции Бердяева (у В. Зеньковского, Н. Полторатского, Д. Степуна и др.), каждое из которых имеет свои основания. Ермичев А. А. считает существенным сделать два замечания. Во-первых, основной набор идей был подготовлен Бердяевым в его раннем персонализме 1904-1905 гг., был связан с христианством в период “нового религиозного сознания” и уже затем раскрывался на протяжении его жизни. Во-вторых, временем окончательной ориентации на экзистенциального субъекта как на центр бытия следует считать переход от книги “Я и мир объектов” (1934 г.) до работы “Дух и реальность”     (1937 г.). С этого времени философию Бердяева можно считать сложившейся.

              В 1939 г. разразилась вторая мировая война. Ожидания Бердяевым последнего единоборства сил добра и зла, кажется, оправдывались. Он думал, что такой лихорадочный темп событий мировой истории продлится до конца 20 века и не ошибся. Как всегда философ много работает. В 1939 г. им закончена книга “О рабстве и свободе человека”. Декабрем 1941 г. он помечает окончание “Опыта эсхатологической метафизики”. В 1944-1945 гг. он написал “Экзистенциальную диалектику божественного и человеческого”. В 1940 г. стареющий мыслитель завершает работу над книгой “Самопознание. Опыт философской автобиографии”, рассматривая ее как своеобразный итог своего творчества. Это уникальный по форме и содержанию труд, аналогов которому нет во всей мировой литературе. Вот как характеризовал его сам автор: “В книге, написанной много о себе, не будет выдумки, но будет философское познание и осмысливание меня самого и моей жизни. Это философское познание и осмысление не есть память о бывшем, это есть творческий акт, совершаемый в мгновении настоящего. Ценность этого акта определяется тем, насколько он возвышается над временем, приобщается ко времени экзистенциальному, то есть вечности”.

              Тяжело переживал Бердяев нападение Германии на Советский Союз, он никогда не переставал верить в нашу победу. После освобождения Парижа от немецких оккупантов у Бердяева завязываются тесные контакты с антифашистской и просоветской эмигрантской организацией “Русский патриот”. По окончании войны философ будто бы собирался возвратиться на Родину. От этого гибельного шага его удержало выступление А. А. Жданова против М. М. Зощенко и А. А. Ахматовой.

              Еще во время войны Бердяев начал работу над “Русской идеей”, в которой осмысливает особенности нашей истории и своеобразие русской мысли и национального характера. Он ощущает себя до мозга костей русским человеком. “Несмотря на западный во мне элемент, я чувствую себя принадлежащим к русской интеллигенции, искавшей правду. Я наследую традиции славянофилов и западников, Чаадаева и Хомякова, Герцена и Белинского, даже Бакунина и Чернышевского (несмотря на различие миросозерцаний), более всего - Достоевского, Толстого, Владимира Соловьева и Н. Федорова. Я русский мыслитель и писатель. И мой универсализм, моя вражда к национальному - русская черта”.

              В 1947 г. Бердяеву было присвоено почетное звание доктора Кембриджского университета.

              23 марта 1948 г. в пригороде Парижа, Кламаре, философ скончался за письменным столом в собственном доме, завершив незадолго до смерти свою последнюю книгу “Царство духа и царство кесаря”.

              Широкий ум, огромная эрудиция, несомненно философский дар определяли внутренний мир Бердяева, в каком-то смысле все его книги есть повесть о самом себе, о своих сомнениях и трагических конфликтах. Чуткая совесть, глубокая человечность, жажда идеала  немедленного и бескомпромиссного, - сообщали мысли Бердяева глубину, тонкость, - и все же он везде и всегда остается самим собой. Особой чертой творчества Бердяева является то, что в нем чрезвычайно сильна стихия публицистики. Элементы публицистики у него очень тесно сплетаются с проповедью, с устремленностью к будущему, всегда в них есть элемент «дидактический». Бердяев всегда учит, наставляет, обличает и зовет, всегда в нем выступает моралист. Он обладал исключительным даром синтеза, благодаря чему впитал в себя самые различные влияния. Владимир Соловьев и Несмолов, Розанов и Мережковский из русских мыслителей ярче всего сказались в творчестве Бердяева, но не менее сильно было и влияние Достоевского, что отмечает и сам философ. Из иностранных мыслителей больше всего повлияли на Бердяева Шопенгауер, Ницше и Беме, но он глубоко впитал в себя и основные идеи трансцендентализма. [14].