Философия любви

2

Содержание

Содержание

Введение

Детство человеческой любви

Любовь в Античной Греции

О смысле любви

Список использованной литературы

Введение

Только в любви и через любовь человек становится человеком. Без любви он неполноценное существо, лишенное подлинной жизни и глубины и не способное ни действовать эффективно, ни понимать адекватно других и себя. И если человек – центральный объект философии, то тема человеческой любви, взятая во всей ее широте, должна быть одной из ведущих в философских размышлениях.

Философский анализ любви разворачивается в двух основных направлениях: описание конкретных многообразных видов любви (от наиболее отчетливых ее видов до видов, стоящих на грани влечения и пристрастия) и исследование тех общих черт, которые присущи каждой из разновидностей любви. Главное внимание уделяется половой (эротической) любви, являющейся парадигмой всякой любви. Любовь истолковывается как влечение, порыв, вдохновение, как воля к власти и вместе с тем стремление к верности, как особая сфера творчества и одновременно стимул к творчеству в других областях, как предметное выражение глубин личности и ее свободы, притом свободы, готовой добровольно принести себя в рабство, как сложное, многоплоскостное перечисление биологического и социального, личностного и общественно значимого, интимного, затаенного и вместе с тем открытого, ищущего, претендующего.

Детство человеческой любви

Уже давно люди спрашивали себя, когда возникла любовь — вынес ли ее человек из животного царства, или она появилась позднее. Многие считают, что любовь родилась позже своих собратьев — ненависти, зависти, дружелюбия, материн­ского чувства. Пещерные люди, которые жили ордой, групповым браком, наверно, не знали никакой любви. Исследователи древности говорят, что ее не было даже тогда, когда стало возникать единобрачие. Исходя из работ таких исследователей — Моргана и Бахофена,— Энгельс писал: “До средних веков не могло быть и речи об индивидуальной половой любви. Само собой разумеется, что физическая красота, дружеские отно­шения, одинаковые склонности и т. п. пробуждали у людей различного пола стремление к половой связи, что как для мужчин, так и для женщин не было совер­шенно безразлично, с кем они вступали в эти интим­нейшие отношения. Но от этого до современной поло­вой любви еще бесконечно далеко”.

Многие философы, психологи, ученые считают, что во время античности любви не было, а был один только телесный эрос, простое половое влечение. Эрос античности — так называют они любовь того времени, и это ходячий взгляд, который многие считают аксиомой. Вряд ли, конечно, верно, что в древности не было настоящей любви. О любви то и дело говорится уже в самых древних мифах Греции, а в классическую эпоху, почти двадцать пять веков назад, появились даже теории духовной любви — Сократа, Платона и Аристотеля. А гре­ческие боги любви? В свите богини любви Афродиты было много богов — покровителей любви. Один из них олицетворял собой начало и конец любви (у Эрота была стрела, рождающая любовь, и стрела, гасящая ее), дру­гой — плотские вожделения (Гимэрот), третий — ответ­ную любовь (Антэрот), четвертый — страстное желание (Поф), пятый — любовные уговоры (богиня Пейто), ше­стой — брак (Гименей), седьмой — роды (Илифия). И раз были боги любви и даже теории любви, то откуда же они брались, если не из любви?

При древних храмах жили тогда жрицы любви, их почитали, а любовь обожествлялась как таинственная сила. Конечно, это еще простой эрос, телесный, лишенный духовности. Но уже и в те времена людям ясно было, что этот эрос не просто животное чувство, - он очеловечивает человека. С ходом времени менялись люди, другим делался уклад их жизни, их психология. И наверно, нельзя вы­водить общие для всех эпох античности правила, ду­мать, что любовь была в них одинаковой, равной самой себе.

Любовь ранней античности вполне, видимо, можно назвать античным эросом. Это как бы предлюбовь, в ней еще много обще природного, одинакового для че­ловека и других живых существ. Телесные (хотя уже и одухотворенные) тяготения, плотские желания – таким и был, видимо, ранний эрос античности. Не раз говорится в мифах о том, что боги принима­ли облик других людей, чтобы под их видом явиться к возлюбленным.

Интересно, что любовь появляется во времена, когда женщина попадает под господство мужчины. Можно было бы подумать, что любовь возникла в истории как психологическое возмещение за женское рабство: под­чинив женщину, мужчина сам попал к ней в плен. Но это внешний подход — и очень однолинейный. Можно предположить, что похожие нравы царили в начальные времена варварского патриархата. Любовь не выдержала этого психологического ледникового периода и погибла. И лишь спустя долгие тысячелетия, когда отношения мужчины и женщины начали смягчаться, любовь стала рождаться снова. Личность начинает обособляться от общества, начинает все больше осознавать свои отдельные, частные интересы, все больше выдвигать их на первый план. И вместе с этим обособлением резко углубляется и любовь, она как бы выдвигается вперед, попадает под увеличительное стекло, и постижение ее ценностей делается куда более глубоким и разветвленным.

Именно тогда появляется ощущение исключительности любви, ее несравнимости с другими чувствами. То и дело говорят поэты, что любовь – центр жизни, самое главное в ней, что она сильнее всего на свете – сильнее уз крови, сильнее даже инстинкта жизни. Поэтому в античной поэзии начинает звучать нота нескончаемости любовного чувства

С ходом цивилизации все больше распадается древний синкретизм, все дальше уходят времена, когда духовность еще не вышла из лона телесности. Теперь она часто уже самостоятельна, независима, уже существует сама по себе. Любовь все больше пронизывается духовными тяготеньями, и это видно не только в лирике, и в позднеантичном романе. Для древних любовь — смесь меда и яда, и недаром их трагедия с таким страхом писала о ней. Вместе с появлением любви резко выросли не только радости жизни, но и — пожалуй, еще больше — ее горести, ее боль, тревога. Любовь — огромный психологический уси­литель восприятия, и она увеличивает в глазах людей и счастье и несчастье, и, может быть, несчастье даже больше, чем счастье. И поэтому так много горя и боли в античной драме, в античной лирике, да и вообще у поэтов всех других эпох — от Петрарки до Блока и Маяковского.

Входя в жизнь человечества, любовь меняет весь строй ее ценностей. Это совершенно новый стимул сре­ди стимулов человеческого поведения, и, появляясь, он бросает свой отсвет на все другие стимулы, смещает их равновесие, резко меняет пропорции. Простота чело­веческой жизни теперь пропадает, рождение любви за­путывает, усложняет индивидуальную жизнь, лишает ее былой ясности и цельности. Конечно, в разные времена и у разных людей это выглядит по-разному. Но ясно одно — и это давным-давно стало понятно людям: любовь приносит человече­ству не только свет, но и мрак, она не только поднимает, но и гнетет человека.

Любовь в Античной Греции

Древние греки различали несколько видов любви.

Это, прежде всего, конечно, Эрот, обожествленный эрос. Эрот, или эрос,— любовь-страсть, любовь, погра­ничная с безумием, безумная любовь. Древние греки так и говорили: “эротоманиа” — “безумная (безрассуд­ная) любовь”. Был глагол “эреоманео” — “быть безум­ным от любви”.

Эрос — главным образом половая любовь. Отсюда “эротикэ” — искусство любви. Отсюда и название произ­ведения римского поэта Левия “Эротопайнион” — “Лю­бовная забава”, аналогичная латиноязычной поэме Ови­дия — “Искусство любви”. Правда, любовь-страсть может быть направлена и на другое. Геродот писал о спартанском царе Павсании (это не тот, который в “Пире”), что тот “имел страсть” (“эрота схон”) стать тираном всей Эллады... Однако любовная страсть, как всякая страсть, редка и непродолжительна. Как все безмерное (древние греки понимали неразумное, безумное как безмерное), страсть, пожирая своего носителя, пожирает себя.

Более спокойна “филиа”. Существительное “филиа” имеет свой глагол — “филео” — “я люблю” (“филео су” — “я люблю тебя”), У этой любви больший спектр значений, чем у эроса. Такой любовью сложно любить многоразличное. Это, кроме того, не только любовь, но и дружба. Поэтому эротическая любовь — лишь один из видов “филии”.

Любовь как высшая степень хорошего эмоциональ­ного отношения “я” к “не-я” колеблется между себя­любием, где “не-я” — это “я”, и “друголюбием”, лю­бовью к “не-я”, за которой, однако, может скрываться опосредованное себялюбие, когда предмет любви (“филэтон”) сводится лишь к объекту и к средству удовлет­ворения себялюбия, а не рассматривается как нечто самоценное, как нечто даже более ценное, чем “я”. Лю­бовь в первом смысле — любовь потребительская. Это не настоящая любовь. Только вторая, самоотверженная, любовь истинная. Гегель не зря сказал, что настоящая любовь — это обретение самого себя в отказе от самого себя и в исчезновении себя в другом. Настоящая любовь самоотверженна. Она включает в себя и элемент жало­сти и сострадания к предмету любви. Можно сказать:

Да, нет любви из жалости,

Но нет любви без жалости,

А если нет в ней жалости –

То это просто шалости...

“Филиа” — это не столько любовь, сколько влюбчивость (“филерастиа”). Остальные виды “филии”: любовь к отцу (“филопатор” — “любящий своего отца”), любовь к матери (“филомэтор” — “любящий свою мать”), любовь к детям (“филопайс” — “детолю­бивый”), любовь к братьям и сестрам (“филадельфиа”, от “адельфос” — “брат” и “адельфэ” — “сестра”), любовь к своим товари­щам (“филетайриа”), к друзьям (“филофилиа”), вообще дружелю­бие (“филофронэсис”), любовь к своему родному городу (“филополи”), к своим согражданам (“филополитэс” — “любящий своих сограждан”), любовь к своему отечеству (“филопатриа”), любовь к своей родине — Греции, преданность ей (“филеллэн” — любящий Грецию, Элладу), любовь к народу (“филодэмос” — “народолюбивый”), любовь к человеку (“филантропиа”, отсюда “филантропия”). “Филиа” — любовь к наслаждению (“филэдониа”), к славе (“филендоксиа”), к власти (“филархиа”). Это любовь к свободе (“филелеутерон”), но любви к несвободе, к рабству у древних греков не было, хотя было “филотюраннос” — “стоящий на стороне тиранов, приверженец тирании”. “Филиа” — любовь к прекрасному, (“филокалиа”) — любви к безобразному не было; любовь к добро­детели, к добру, к доброте (“филагатос”), но возможно и стремле­ние к пороку (“филопонэрос” — “тяготеющий к пороку” в отличие от “филаретос” — “любящий добродетель”). “Филиа” — любовь к правде, к истине (“филалетейа”), но возможна и любовь ко лжи (“филопсеустиа”). “Филиа” — любовь к деятельности (“филергиа”), труду (“филопониа”), к земледелию (“филогеоргиа”), к искусствам, ремеслам (“филотехниа”), любовь к музам, т. е. также любовь к наукам и искусствам (“филомусиа”). Это также любовь к богат­ству (“филоплутиа”), жадность к деньгам (“филохрэматиа”), страсть к наживе, корыстолюбие (“филкердейа”). “Филиа” — любовь к обще­нию (“филокойнос” — “любящий общение”) и любовь к одино­честву (“филеремос” — “любящий одиночество”). “Филиа” — любовь к своему телу, т. е. тщательный уход за телом (“филосоматон”), любовь к самому себе (“филоаутос”), любовь к своей душе, к сво­ей жизни (“филопсюхиа” и “филодзойа”), однако это осуждалось как чрезмерное жизнелюбие, жалкая привязанность к жизни, как источник трусости и рабства.

Кроме “эроса” и “филиа” были у эллинов и другие термины, обозначающие любовь. Это производные от “филии” термины: “филосторгиа” — “нежная любовь, горячая привязанность”, “филотэс” — “дружба, привя­занность, любовь”. Еще более мягкой, чем “филиа”, любовью является, возможно, “агапэсис” — любовь-вле­чение. Во времена вечерней зари языческой культуры и утренней зари христианской эта любовь приняла фор­му “агапэ” — новозаветной любви (агапы — братские трапезы у ранних христиан).

Среди видов “филии” была и любовь к мифам (“филомютос” — “любящий сказания, мифы”). Древнегрече­ская мифология, как известно, богата образами, сюже­тами, легендами, из нее черпали свои темы многие древнегреческие трагики, поэты, писатели-прозаики, ху­дожники, скульпторы...

Мифология — антропоморфична. В мифологии люди, не зная законов природы, подлинных причинно-след­ственных отношений в мире, объясняли явления поверх­ностно, связывая их ассоциативно, по аналогии со своими отношениями и свойствами. Совершалась великая мета­фора — перенос на природу человеческих свойств и от­ношений, отчего, поскольку самой природе это челове­ческое чуждо, то переносимое на природу человеческое накапливалось над природой, образуя сверхприродный, сверхъестественный мир олицетворяющих те или иные природные, а также и некоторые общественные явления сверхъестественных существ, богов, демонов и т.д. И даже если эти существа внешне не похожи на людей, зооморфны или чудовищны, они все равно думают, говорят и действуют как люди, руководствуются человеческими мотивами. Это неявный антропоморфизм.

Была мифологизирована и обожествлена и любовь. В Древней Греции она мифологически была представлена в образах нескольких мифологических существ. Это, прежде всего Афродита и Эрот (в Риме соответственно Венера и Амур).

Афродита — богиня любви и красоты. Ей приписывалась большая роль. Ей подчинено почти все живое. Афродита даже сводит богов с женщинами, а богинь — с мужчинами.

Имел свой мифологический образ и эрос. Это Эрот — сын Афродиты (по некоторым версиям, Артемиды, из­менившей своей девственности). Тот хорошенький, шалов­ливый и безжалостный мальчик с крылышками, с луком и стрелами любви, которые он по своему капризу пу­скает то в богов, то в людей,— плод эллинистического искусства, вначале же Эрота изображали в виде необ­работанной каменной глыбы.

Гомер не упоминает Эрота в числе богов. Это — безличная сила, влекущая друг к другу богов и людей противоположного пола.

И здесь мы находим переход к философии.

Среди видов “филии” была и любовь к познанию. Это “филоматейа” — “любовь к знанию, любознатель­ность” (“матэма” — “знание, учение, наука”, отсюда ма­тематика), “филологиа” — “любовь к ученым беседам, занятиям”, отсюда филология (однако “логос” означал не всякое слово, а только ученое, разумное, отсюда и иной смысл термина “филологиа”, чем это принято теперь), “филопеустиа” — “пытливость, любопытство” наконец, “философиа” — “любовь к знанию, любознательность; исследование, учение, наука; любовь к мудрости, философия; философское учение”. Глагол “философео” означал “любить знания, быть любознательным, мудро рассуждать...”, а существительное “философос” “образованный, просвещенный человек, ученый, любитель мудрости...”.