Контрольная работа по "Философии"

Тема 1.Философия  и мировоззрение.

1. Чем отличается философия от частных наук?

 

  От философии неотделимо требование занимать теоретическую позицию при рассмотрении любой проблемы не обязательно решать ее, но тогда убедительно доказывать невозможность ее решения. Этим философия отличается от других наук. Когда последние сталкиваются с неразрешимой проблемой, они просто отказываются от ее рассмотрения. Философия, напротив, с самого начала допускает возможность того, что мир сам по себе - неразрешимая проблема. И доказав это, мы подучим философию в полном смысле слова, точно отвечающую предъявленным к ней требованиям.

 

2. Как Р. Декарт определяет начало всякого познания?

 

  Ведь сомнение как метод вело историю, так же как ведет сейчас нас, к огромному открытию: для познания нет другого исходного данного, кроме самого мышления. Ни о чем другом нельзя сказать, что достаточно мне о нем мыслить, чтобы оно существовало. Кентавр и химера существуют не потому, что мне доставляет удовольствие выдумывать их, - подобно тому, как этот театр существует не потому, что я его вижу. Напротив, достаточно мне помыслить, что я мыслю о том или другом, как эта мысль существует. Ведь у мышления есть в качестве привилегии способность давать себе бытие, быть данным для себя, или, другими словами, во всех иных вещах различается их 'существование и то, что я о них мыслю, поэтому они всегда представляют собой проблему, а не данное. Но для того чтобы существовало мое мышление, мне достаточно помыслить, что я мыслю.  Здесь мыслить и существовать - одно и то же. Реальность мышления заключена именно в том, что я отдаю себе отчет в нем. Бытие здесь состоит в этом знании, отдавай™ себе отчета. В понимании, что оно является основным данным для того, чтобы знать или осмыслять то, что состоит именно в том, и чтобы знать себя.

 

3.Как Х. Ортега – и - Гассет объединяет субъективное и объективное в бытии и познании человека?

 

  Сущность своей новой философии Ортега выразил следующей парадигмой: "Я – есть я и мои обстоятельства". Смысл этой парадигмы заключается в следующем. В отличии от рационалистической философии, принижавшей, а

порой и отрицавшей внешние обстоятельства и их влияние на человека, Ортега не мыслит человеческое "Я" без окружающего его мира, или, по-ортегиански, обстоятельств, то есть того, что окружает человека.

"Я" без окружающих  его обстоятельств не является  полноценным и даже более того, чистое "Я" просто- напросто не может существовать. Первое "Я" это "радикальная реальность человеческой жизни" во всей ее совокупности. Второе "Я" – это сознание. Понятие "обстоятельства" постоянно Ортегой изменялось и наполнялось все новым и новым содержанием. Вначале оно включало в себя природную географическую среду обитания человека, затем оно было дополнено культурным и социальным содержанием, а в

конечном итоге вобрало в себя убеждения того социального мира, в котором обитал конкретный человек.

  В окончательном варианте в понятие "обстоятельства" было включено широкое содержание, вобравшее в себя практически весь культурно-исторический мир человека, который, по мнению Ортеги, изначально

объединен с человеком, и без которого он не может существовать. Обстоятельства – это все то, что является предметом осознания, включающего в себя познавательную деятельность и другие формы

восприятия и осмысления, например, эмоциональные, эстетические и т.п.   

  Обстоятельства не дедуцируются из "Я" и не формируются субъектом, они – продукт внешнего и внутреннего мира. Всякому проявлению сознания предшествует предмет, т.е. обстоятельства. Бытие интерпретируется не

как материя, идея или какая-либо субстанция, а как "перспектива", "ракурс". Утверждается, что определяющим фактором в онтологическом понимании мира и его познании является точка зрения, т.е."ракурс".

 

 

Тема 2. Проблема человека в философии.

 

1.Какие философские  учения о человеке были предметом  критики Бердяева Н.А.?

 

  Труды Бердяева содержали критику социалистических преобразований в Советской России. Однако он одновременно выступал и в качестве критика капитализма и буржуазного общества. Гуманизм как продукт западной цивилизации, считал Бердяев, завершил полный цикл своего развития и перерос в свою противоположность. Современный гуманизм клонится к «царству Антихриста», доказательством чего являются бесчеловечные события XX в. – мировые войны, революции, социальные конфликты.

 

2.Что определяет основу сущности человека?

  Человек поставлен перед многими мирами в соответствии с разными формами активности: миром обыденной жизни, миром религиозным, миром научным, миром художественным, миром политическим или хозяйственным и т. д. И эти разные миры кладут печать на формацию личности, на восприятие мира. Наше восприятие мира всегда есть выбор, ограничение, многое выходит из поля нашего сознания. Таков всякий наш акт, напр., чтение книги. Амиель верно говорил, что каждый понимает лишь то, что находит в себе.Человек и очень ограничен и бесконечен, и мало вместителен и может вместить вселенную. Он потенциально заключает в себе все и актуализирует лишь немногое. Он есть живое противоречие, совмещение конечного и бесконечного.

3. В чем порок  «ложного» гуманизма?

 

  Есть истинная и ложная критика гуманизма (гуманитаризма). Основная его ложь в идее самодостаточности человека, самообоготворении человека, т. е. в отрицании богочеловечности. Подъем человека, достижение им высоты, предполагает существование высшего, чем человек, И когда человек остается с самим собой, замыкается в человеческом, то он создает себе идолов, без которых он не может возвышаться. На этом основана истинная критика гуманизма. Ложная же критика отрицает положительное значение гуманистического опыта и ведет к отрицанию человечности человека. ...Живое конкретное существо, вот этот человек, выше по своей ценности, чем отвлеченная идея добра, общего блага, бесконечного прогресса и пр. Это и есть христианское отношение к человеку Настоящий парадокс в том, что это и есть высшая идея человечности и персонализма.

 

4. Почему появляются  идолы в политике?

 

  Человеческой массой управляли и продолжают управлять, бросая хлеб и давая зрелища, управляют посредством мифов, пышных религиозных обрядов и праздников, через гипноз и пропаганду и всего более кровавым насилием. Это человеческое, слишком человеческое, но не человечное. В политике огромную роль играет ложь и мало места принадлежит правде. На лжи воздвигались государства и на лжи они разрушались. И часто говорят, что без лжи все погибло бы в этом мире и наступила бы полная анархия. Макиавеллизм не есть какое-то специальное направление в политике Ренессанса, но есть сущность политики, которую признали автономной и свободной от моральных ограничений. Макиавеллизм практикуют консерваторы и революционеры. И не было еще революции, которая была бы сделана против неограниченной власти политики во имя человека и человечности. Человек не должен выносить надругательства над человеческим достоинством, насилия и рабства. В этом моральное оправдание революции. Но не все средства, практикуемые революцией, могут быть оправданы. Революция может сама совершать надругательства над человеческим достоинством, насиловать и порабощать. Меняются одежды, но человек остается старым. И человечность не торжествует. Человечность требует более глубокой, духовной революции.

 

5. В чем смысл  духовной революции?

 

  Слишком часто понимали несение своего креста, как покорность злым, как смирение перед злом. В этом была одна из причин восстания против христианства. Но очищенный смысл христианского смирения совсем иной. Он означает внутренний духовный акт преодоления эгоцентризма, а не рабскую покорность. Люди постоянно совершают мифотворческие акты, чтобы тешить свой эгоцентризм.  Они создают мифы о себе, о своих предках, о своей родине, о своем сословии и классе, о своей партии, о своем деле, чтобы повысить свое положение. Почти нет людей свободных от этого мифотворчества. Вот тут нужны внутренние акты смирения. Но их как раз менее всего требуют.

 

 

6. В чем смысл  творчества человека?

 

  Человечность есть раскрытие полноты человеческой природы, т. е. раскрытие творческой природы человека. Эта творческая природа человека должна обнаружить себя и в человеческом отношении человека к человеку.

 

Тема 3. Бытие, природа, познание.

 

1. Как П. Фейерабенд объясняет необходимость методологического анархизма в развитии теории научного познания и философии науки?

  «Анархизм есть мир понятий, опирающийся: на механистическое объяснение всех феноменов, — писал Кропоткин. — Его метод исследования есть метод точного естествознания... метод индукции и дедукции». «Отнюдь не очевидно, — пишет современный «радикальный» профессор из Колумбии, — что научное исследование требует абсолютной свободы слова и дискуссий. Практика скорее показывает, что определенного рода, несвобода не препятствует развитию науки...».

 

2. Какие факты науки свидетельствуют о продуктивности , в некоторых случаях, отрицания (отбрасывания) существующих «очевидных» методологических правил?

  Идея метода, содержащего жесткие, неизменные я абсолютно обязательные принципы научной деятельности, сталкивается со значительными трудностями» сопоставлении с результатами исторического исследования. При этом выясняется, что не существует правила — сколь бы правдоподобным и эпистемологически обоснованным оно ни казалось»—'Которое в то или иное время не было бы нарушено. Становится очевидным что такие нарушения не случайны и не являются результатом недостаточного знания или невнимательности, которых можно было бы избежать. Напротив, мы видим, что они необходимы для прогресса науки. Действительно, одним из наиболее замечательных достижений¹ недавних дискуссий в области истории и философию науки является осознание того факта, что такие события и достижения, как изобретение атомизма в античности, коперниканская революция, развитие современного атомизма (кинетическая теория, теория дисперсии, стереохимия, квантовая теория), постепенное построение волновой теории света, оказались возможными лишь потому, что некоторые мыслители либо сознательна решили разорвать путы «очевидных» методологических правил, либо непроизвольно нарушали их.

 

Тема 4.  Философия истории.

 

1. О каком конце истории пишет Ф. Фукуяма?

 

  Распространение либеральных демократий во всём мире может свидетельствовать о конечной точке социокультурной эволюции человечества и стать окончательной формой человеческого правительства.

 

2. Какова роль мирового процесса развития либерализма в переходе к постисторическому обществу?

  Экспансионизм и соперничество в девятнадцатом веке основывались на не менее «идеальном» базисе; просто так уж вышло, что движущая ими идеология была не столь разработана, как доктрины двадцатого столетия. Во-первых, самые «либеральные» европейские общества были нелиберальны, поскольку верили в законность империализма, то есть в право одной нации господствовать над другими нациями, не считаясь с тем, желают ли эти нации, чтобы над ними господствовали. Оправдание империализму у каждой нации было свое: от грубой веры в то, что сила всегда права, в особенности если речь шла о неевропейцах, до признания Великого Бремени Белого Человека, и христианизирующей миссии Европы, и желания «дать» цветным культуру Рабле и Мольера. Но каким бы пи был тот или иной идеологический базис, каждая «развитая» страна верила в приемлемость господства высшей цивилизации над низшими. Это привело, во второй половине столетия, к территориальным захватам и в немалой степени послужило причиной мировой войны.

  Безобразным порождением империализма девятнадцатого столетия был германский фашизм — идеология, оправдывавшая право Германии господствовать не только над неевропейскими, но и над всеми негерманскими народами. Однако - в ретроспективе — Гитлер, по-видимому, представлял нездоровую боковую ветвь в общем ходе европейского развития. Со времени его феерического поражения законность любого рода территориальных захватов была полностью дискредитирована . После Второй мировой войны европейский национализм был обезврежен и лишился какого-либо влияния на внешнюю политику, с тем следствием, что модель великодержавного поведения XIX века стала настоящим анахронизмом. Самой крайней формой национализма, с которой пришлось столкнуться западно-европейским государствам после 1945 года, был голлизм, самоутверждавшийся в основном в сфере культуры и политических наскоков. Международная жизнь в той части мира, которая достигла конца истории, в гораздо большей степени занята экономикой, а не политикой или военной стратегией.

Тема 5. Русская  философия.

 

1. В чем сложность национального самосознания в России?

 

  От великоросского — к русскому. Это, прежде всего, проблема Украины. Проблема слишком сложная, чтобы здесь можно было коснуться ее более, чем намеками. Но от правильного решения ее зависит самое бытие России. Задача эта для нас формулируется так: не только удержать Украину в теле России, но вместить и украинскую культуру в культуру русскую. Мы присутствуем при бурном и чрезвычайно опасном для нас процессе: зарождении нового украинского национального сознания, в сущности новой нации. Она еще не родилась окончательно, и ее судьбы еще не предопределены. Убить ее невозможно, но можно работать над тем, чтобы ее самосознание утверждало себя, как особую форму русского самосознания. Южно-русское (малорусское) племя было первым создателем русского государства, заложило основы нашей национальной культуры и себя самого всегда именовало Русским (до конца XIX в.). Его судьба во многом зависит от того, будем ли мы (т. е. великороссы) сознавать его близость или отталкиваться от него, как от чужого. В последнем случае, мы неизбежно его потеряем. Мы должны признать и непрестанно ощущать свои не только киевские летописи и мозаики киевских церквей, но украинское барокко, столь привившееся в Москве, и киевскую Академию, воспитавшую русскую церковь, и Шевченко за то, что у него много общего с Гоголем, и украинскую песню, младшую сестру песни великорусской. Эта задача— приютить малоросские традиции в общерусскую культуру — прежде всего выпадает на долю южно-русских уроженцев, сохранивших верность России и любовь к Украине. Отдавая свои творческие силы Великорсссии, мы должны уделить и Малой (древней Матери нашей) России частицу сердца и понимания ее особого культурно-исторического пути. В борьбе с политическим самостийничеством, в обороне русской идеи и русского дела на Украине нельзя смешивать русское дело с великорусским и глушить ростки тоже русской (т. е. малорусской) культуры. Та же самая русская идея на севере требует от нас некоторого сужения, краеведческого, областнического углубления, на юге — расширения, выхода за границу привычных нам великорусских форм.