Модели и типы реальности

Модели и типы реальности.

Мы  видим, что в онтологических моделях  античных философов отсутствует идея встроенности всякого эмпирического предмета в структуру Универсума, зависимости качественного проявления вещи от условий ее бытия. Введя понятие физической относительности, современная наука определенным образом сблизила позиции Платона и Аристотеля. Неизменный по своей сути структурно-идеальный и изменчивый субстратно-материальный аспекты реальности не противостоят друг другу (как это выглядит у Платона), но и не слиты напрочь в бытии каждого индивидуального предмета (как полагал Аристотель). Современная модель онтологии включает в себя некий эколого-топологический принцип, идею относительности к "месту", к "пространству качественного бытия". Бытие вещи неотделимо от "места", которое она в данный момент занимает. Но "место" — вовсе не чувственно наблюдаемые условия, в которых находится предмет; скорее это некая "умопостигаемая структура реальности", отображаемая, например, в физике в виде понятия "системы отсчета". Поэтому вещь, взятую в пространстве своего качественного бытия, было бы неверно отождествлять с "эмпирическим объектом" самим по себе, в действительности — это некий "частичный", или абстрактный объект, т. е. предмет, взятый не вообще, а в том или ином отношении, аспекте, интервале.

В связи  со сказанным мы подходим к фундаментальной  проблеме: как понимать структуру бытия? Можно выделить три модели — субстанциональную, интервальную и монадную.

Первая  модель. Вещь имеет как бы жесткую и мягкую часть — жесткое ядро и мягкую оболочку. Ядро, в данном случае, -— это субстрат, субстанциональная основа, неизменный носитель изменяющихся свойств. Другими словами, мы имеем абсолютную субстанцию и относительную акциденцию. Мягкий, акциденциональный аспект — это есть реакция вещи на внешние условия. Предмет как качество остается самим собой, себе-тождественным во всех условиях. Причинное описание — это описание и прослеживание таких изменений в поведении, которые вызываются воздействиями других внешних предметов и полей. Данная модель не принимает во внимание возможность самодетерминации, спонтанного, изнутри исходящего импульса к изменению.

Вторая модель. Не существует абсолютного деления в структуре предмета на жесткую и мягкую стороны. Все свойства, характеристики, качества рассматриваются как релятивные по отношению к внешним условиям. Однако эта относительность имеет как бы разные уровни и качества, разный статус. Одно дело — относительность к наличным эмпирическим условиям, другое — относительность (о которой мы уже говорили выше) к умопостигаемым структурам бытия. Вообще говоря, деление на свойства и качества не отбрасывается. Просто это деление становится относительным: то, что в одном интервале является качеством (неизменно), в другом — свойством (изменяется).

В интервальной модели абсолютное, неизменное начало полностью отбрасывается, или, лучше сказать, понятие субстанции релятивизируется. Однако при этом важно иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, момент неизменности не отрицается, он только ограничивается рамками соответствующего интервала. Во-вторых, неизменность (в некотором смысле абсолютная) признается за самой интервальной структурой реальности.

Третья модель. В мире существует такой особый тип предметов (объектов), которые обладают особым качеством иметь статус монадности. Такая возможность непосредственно вытекает из идеи интервала, интервальной ситуации. Мы сталкиваемся здесь с интервальной диалектикой внутреннего и внешнего, с соотношением "извне" и "изнутри". Дело в том, что интервал — это не просто некое топологически замкнутое пространство (физическое, биологическое, экономическое и т.п.), это как бы "весь мир" в миниатюре.

"Самим  объектом физики начинает выступать  не вещь или состояние, а некая монадоподобная сущность. Эта сущность "элементарна" не в смысле неделимости, а в плане предельности. Это значит, что всякая попытка воздействия на нее с целью выявления ее природы выявляет вместе с тем некоторые свойства мира в целом" (Крымский С. Б., Кузнецов В. И. Мировоззренческие категории в современном естествознании.— Киев, — 1983,— с. 54—55).

Здесь исчезает абсолютный характер различия между "малым" и "большим", конечным и бесконечным. Кстати сказать, идея механистического мировоззрения, что человек есть бесконечно малый комочек материи в бесконечно большой Вселенной, теперь требует радикального пересмотра: в некотором интервале абстракции Человек соизмерим с масштабами космоса.

Можно сказать, что Универсум есть некая  супермонада, которая имеет бесконечное число проекций на различных уровнях иерархии бытия в виде различных состояний, каждое из которых монадно, т. е. обладает некоторыми признаками мира в целом. Следующий уровень сущностей монадного типа — "естественные целостности" типа элементарных частиц, ядер, атомов, молекул, кристаллов, полимеров, клеток живых организмов. Есть принципиальное различие между таким макротелом, как кристалл, и обычным миниралом. Кристалл "построен" самой природой в соответствии с некоторыми математическими симметриями; он имеет как бы математическую формулу своей "идеи". Кристалл есть соединение аристотелевской "формы" и материи, или — платоновская проекция вечной математической идеи на изменчивую эмпирическую реальность. Все это еще в большей степени справедливо по отношению к таким объектам, как молекула, атом, частица. (Наконец, есть вещи, в которых не заключена никакая "идея" — засохший комок глины, кусок льда, жидкость в резервуаре. Это вещи-смеси, конгломераты.) Предметы монадного типа "атомарны", далее неделимы (в определенном интервале), а всякая попытка их разделить ведет к их разрушению и к утрате самой "идеи". Суть этих вещей нельзя изучать путем дробления, ибо, разделяя их, мы утрачиваем их сущность. Прерывность, которую мы замечаем при сравнении таких предметов, носит особый характер, обусловленный самой природой. Монадность вещей этого типа относительна, локальна.

В истории  естествознания и философской мысли  можно встретить самые разнообразные модели устройства Универсума. В большинстве случаев модели эти носили альтернативный характер. Тип модели определяется тем, какая пара сопряженных категорий берется в качестве системообразующих элементов (изменчивость и устойчивость, хаос и порядок, единое и многое, необходимость и случайность, прерывность и непрерывность и т.д.). Хотя те или иные модели формировались в различные эпохи, но, однажды возникнув, они уже никогда бесследно не исчезали из культуры. Рано или поздно наступало такое время, когда неожиданно всплывали, казалось бы, уже давно забытые и преодоленные версии миропонимания.

Субъектив- К Декарт (1596 —1650 гг.) был, по-видимому, 
пая реаль- первым, кому принадлежит открытие "субъек- 
ность тивной реальности" как особого типа бытия.

В противоположность  существованию, направленному вовне, внешнему бытию вещей и явлений, которое было известно античным философам, обнаруживается другая форма, состоящая в бытии внутри себя, в рефлективности. Впервые у Декарта материальный и духовный мир были разделены по самой своей сути — бытие как внутреннее и бытие как внешнее с этого времени определяются как несовместимые.Открытие в философии новой реальности, данной нам "изнутри", открытие субъективности как таковой, мышления в его интериорности, повлекло за собой пересмотр традиционного понимания идеи бытия. С осознанием "Я" как особой, принципиально отличной от субстанции, субъективной реальности необходимо было признать, что "Я" и материальный мир — это два качественно различающихся между собой способа бытия. Субъективная реальность (в качестве "Я", мышления, сознания, души) — это то, что существует внугри себя, для себя. В то время как любая вещь, любая предметность открыты для взаимодействия со всем остальным миром, мир субъективного существует лишь "изнутри". Это — замкнутая в себе монада. Если мы захотим обнаружить его присутствие во внешнем мире, мы должны будем прибегнуть к "вещному языку" и сказать, что "субъективное" как идеальное не дано нам, но когда оно косвенно проявляет себя, оно теряет свою сущность "бытия изнутри" и становится подобным любой вещи. Когда же мы говорим, что "мышление существует", то имеем в виду, что в той мере, в какой оно существует для себя, оно состоит в осознании самого себя, в кажимости самому себе, в размышлении относительно самого себя.

Открытие  Декарта состоит в обнаружении того, что среди вещей, существующих в Универсуме, есть одна, способ существования которой коренным образом отличен от остальных,— это мышление. Что мы обычно понимаем под существованием вещей? Например, "этот театр существует"— т. е. он здесь. Но что значит "здесь"? "Здесь" означает "здесь в мире", т. е. существование вещей означает, что одни из них расположены в определенном отношении к другим; их существование в этом смысле представляет собой нечто статическое, они как бы располагаются, покоятся одна относительно другой. Напротив, когда я говорю, что мое мышление существует, я не имею в виду под его существованием "пребывание здесь"— наоборот,мое мышление существует тогда и постольку, когда и поскольку я отдаю себе в нем отчет, т. е., когда я мыслю, его существование состоит в том, чтобы быть для меня мыслью. (См. Орте-га-и-Гассет X. Что такое философия? М, 1991, с. 135).

Однако  Декарт, открывший "субъективную реальность", был непоследовательным в толковании сущности "мира субъективного". Декарт говорит: cogito ergo sum (Я мыслю, следовательно, существую). Но кто это "Я", которое сущеЬтвует? "Я лишь мыслящая вещь". Выходит, что "Я" — это не мышление, не нечто субъективное, а вещь, свойством которой является мышление. Декарт не решается признать такой "род бытия", который состоит в простой "видимости", чистой возможности, в чем-то таком, что иногда называют "эпифеноменом". Подобно античному мыслителю, он испытывает потребность ухватиться за нечто более надежное — за внешнее, физическое бытие. В результате "Я" в конечном счете объявляется "вещью", хотя и особого типа.

И все  же в четком разграничении субъективного  и объективного заключается несомненная заслуга Декарта. Признавая, что субъективное (мышление, сознание, разум) качественно отлично от мира вещей и несводимо к ним, философ тем самым должен был занять позицию дуализма (от латинского dualis — двойственный). Подняв статус нашего "Я" до уровня самостоятельного бытия, Декарт логически и методологически подготовил появление нового спора в лагере монистов. Монизм (от латинского mono — один), как известно, состоит в том, что за исходное берется что-то одно — материальное, объективное, внешнее или идеальное, субъективное, внутреннее.

На  историческую арену философствования выходит субъективный идеализм, полагавший, что вещи, внешний мир, природа обладают спорной реальностью и что несомненно существует лишь наше мышление о вещах. Что можно принять, а что является сомнительным в этом тезисе идеализма? Верно то, что предполагаемая внешняя реальность в самом деле лишьпредполагаема, т. е., что реальность " в себе", независимая от меня, не есть нечто самоочевидное. Значит ли это, что внешний мир существует не во внешнем мире, а в моем сознании? Где же тогда нам его поместить? В моем разуме, во мне. Идеализм рассматривает этот вопрос как дилемму: либо данный предмет обладает абсолютной реальностью вне меня, либо он обладает ею во мне. Я не могу поручиться, что он существует вне меня, так как не могу выйти за пределы себя и очутиться в этой предполагаемой абсолютной реальности. Значит, не остается ничего другого, как признать его существование во мне в качестве содержимого разума?

Понятие В противоположность подобной философии (бер-материи клианского типа), материалисты XVIII и XIX вв. настаивали на сводимости субъективной сферы к материальному началу. В качестве антитезы субъективному стала рассматриваться объективная реальность, т. е. материя.

Хотя  материалистический подход и не продвинул  вперед решение той проблемы, которая была поставлена Декартом (проблемы качественного своеобразия субъективной реальности), он все же обеспечил решение двух других задач: во-первых, предложил правомерную альтернативу идеализму, во-вторых, способствовал сосредоточению усилий естественных наук (таких, как физиология высшей нервной деятельности) на изучении материальных основ психической сферы человека. В понятии материи обобщался не только неорганический мир, но и все формы органической материи, включая высшую форму — мыслящий мозг.

Однако  то понятие материи, которое сформировалось в XVIII—XIX вв., вступило в противоречие с новыми открытиями в области физики на рубеже XIX и XX вв. Так, традиционное понимание включало в себя представление о неделимых атомах, о массе как количественной мере материи и др. Неразрушимость атомов означала, что их количество в мире остается постоянным; отсюда вытекало, что их суммарная масса также сохраняется, что можно было истолковать как сохранение материи. Между тем открытие радиоактивности, рентгеновских лучей и электрона в конце XIX столетия сделало очевидным делимость атома и невыводимость явлений микромира из законов классической физики. Позднее, когда были созданы специальная теория относительности и квантовая механика, был обнаружен факт изменчивости массы (например, зависимость величины массы от скорости тела) и сущестование физических объектов, не имеющих массы покоя. Все это породило определенные методологические трудности и поставило под вопрос правомерность материалистической картины мира. В контексте этих логико-методологических коллизий В. И. Ленин предложил новое определение материи: "Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них". (Ленин В. И. Полн.собр.соч., т. 18, с. 131).

Достоинство нового определения состояло в том, что оно не связано ни с какими конкретными физическими характеристиками материи, оставаясь собственно философским понятием как по своей общности, так и по содержанию. Единственным свойством материи, на котором настаивает диалектический материализм, это свойство "быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания". При этом вопрос о том, принять или отвергнуть понятие материи, есть вопрос о доверии человека к показаниям его органов чувств, вопрос об источнике нашего познания. Другими словами, категория материи имеет прежде всего теоретико-познавательный (эпистемологический) смысл; материя есть то, что "фактически дано" нам как внешний мир, образом коего являются наши ощущения. Вопрос о том, каков ръапьпьт механизм взаимосвязи "психического" и "физического", не раскрывается и не предрешается исходными определениями материалистической философии, так как конкретные психофизические процессы, благодаря которым объективная реальность превращается в реальность субъективную, мир "вне меня" в "мир во мне", исследованы еще недостаточно и представляют собой одну из величайших научных загадок.

Жизнь как В конце 20-х годов XX века проблема соотно-реальность шения объективной и субъективной реальности детально обсуждается в работах Ортеги-и-Гас-сета. "Ошибка идеализма состоит в том,— писал испанский философ,— что он превратился в субъективизм, подчеркивание зависимости вещей от того, что я о них мыслю, от моей субъективности, но не обращал внимания на то, что моя субъективность также зависит от существования объектов... Я — интимность, так как в меня не входит никакое трансцендентное существо, но в то же время я — место, где появляется обнаженный мир, который не является мной... Я тот, кто видит мир, а мир — то, что видимо мною. Я существую для мира, а мир — для меня... Стало быть, радикальным и подлинным данным является не мое существование, не то, что я существую, а мое существование с миром". (Ортего-и-Гассет X. Что такое философия? М, 1991, с. 159—160).