Общее и индивидуальное в морали

Разумеется, это противоречие присуще не только морали, но и другим духовным образованиям: науке, искусству и т.д. Но лишь в морали оно составляет основу механизма ее самодвижения, саморазвития.

Мораль, или нравственность, как составляющая духовной жизни общества основывается прежде всего на категории должного. С этим соглашаются почти все исследователи общественной жизни. С. Л. Франк писал, что категория должного есть некая первичная категория, констатирующая нравственную жизнь и через нее характеризующая существенное свойство человеческой жизни вообще. Наряду со всем тем, что человек сам хочет и может, наряду со всеми стремлениями, вытекающими из эмпирической природы человека и ее составляющими. На человека действует сила должного, голос совести – призыв, который он испытывает как исходящий из вещей, превосходящей его эмпирическую природу и ее преобразующей инстанции. Должное, с его точки зрения, - первичная категория, которая выражает подчиненность человеческой воли высшему, идеальному, абсолютно обязывающему началу, и поэтому не сводимая ни к каким эмпирическим началам человеческой жизни. Нравственные категории и принципы, такие, как добро и зло, справедливое и несправедливое, «не убий», «не укради», «люби ближнего своего» и т.п., - совсем не бесстрастные, нейтральные, «необязательные» для исполнения, зеркальные отражения реальности. Однако нравственные нормы носят характер добровольного следования наставлению и совету, основывающихся на признании авторитета наставника, и тем отличаются от власти и права, что последние выражают в принудительно осуществляемом приказе или требовании. Нравственные нормы осознаются не как давление голой силы, а как результат выражения добровольного внутреннего согласия на послушание и следование определенным правилам, основанным на авторитете.

Говоря о морали, многие авторы акцентируют свое внимание на нормативности, обязательности ее принципов. Бесспорно то, что с помощью категорий и принципов морали, таких, как добро, зло, совесть, достоинство, честь, справедливость и т.п., зафиксированы не просто общие понятия, но и способы регуляции и саморегуляции поведения человека в обществе. Поэтому воссоздание логической структуры морального сознания требует одновременного выявления лежащих в ее основе моральных деяний, исторически конкретных типов, можно сказать, образцов морального поведения. Это позволяет закрепить в общественной памяти положительные нравственные деяния и ценности в виде нормы, обязательной для всех, а отрицательные зафиксировать как недопустимые. Нравственная норма принимает форму долга, который человек налагает на себя сам. Основное сущностное свойство морального сознания – нормативность. Форма выражения моральной нормы – это императивное, повелительное требование, правило, которому человек обязан следовать при осуществлении самых различных целей.

"Золотое правило" нравственности - основа нравственного поведения личности, концентрированное выражение принципа гуманизма, осознанное человечеством с древнейших времен. История становления этого принципа как, основы нравственного поведения одновременно является историей становления нравственности. В современном его значении "золотое правило" нравственности начинает использоваться с XVIII в.

Изначально, в условиях родоплеменной общности, действовал универсальный обычай кровной мести ("око за око, зуб за зуб" - законы обычного права, на Руси - Закон русский), принцип, содержание которого сводится к идее равного воздаяния: "возмездие по отношению к представителю другого рода должно быть равно причиненному им ущербу тебе или членам твоего рода". Этот жестокий, с современной точки зрения, обычай ограничивал вражду родов, вводил ее в определенные рамки, ибо требовал строго равного воздаяния. В этом принципе отражена сплоченность рода и отчужденность межродовых взаимодействий.

Разрушение родоплеменных отношений вело к невозможности четкого разделения на "своих" и "чужих". Внеродовые экономические связи порой оказывались важнее связей родственных. Как индивид уже не желает отвечать за прегрешения родственников, так и родовая общность не стремится брать на себя ответственность за проступки своих членов. В этих условиях принцип, рассчитанный на действия в рамках взаимоотношений "своих" и "чужих", теряет свою эффективность. Возникает необходимость формирования нового принципа регуляции межиндивидуальных отношений, не зависящего от родоплеменной принадлежности индивида.

Таким принципом стало "золотое правило" нравственности, упоминания о котором встречаются уже в V-VI вв. до н.э. - в учении Конфуция, в памятнике древнеиндийской культуры "Махабхарата", в изречениях семи греческих мудрецов, в Ветхом и Новом Заветах. Например, в Евангелии от Матфея "золотое правило" нравственности звучит следующим образом: "Итак, во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними..." В отличие от приведенной "позитивной", существует и "негативная" формулировка "золотого правила" нравственности: не желай другому того, чего не желаешь себе.

"Другой" в "золотом правиле" нравственности - это любой человек, ближний и дальний, знакомый и незнакомый. "Золотое правило" нравственности в скрытой форме содержит представления о равенстве всех людей. Но равенство это не принижает людей, не делает их одинаковыми. Это равенство в свободе, равенство возможностей бесконечного совершенствования, то равенство в тех человеческих качествах, которые индивид считает наилучшими, равенство перед теми нормами поведения, которые оптимальны для каждого человека.

"Золотое правило" нравственности предполагает возможность для каждого из нас встать на место другого человека: я к себе могу отнестись как к другому, к другому - как к себе. Такое отношение и есть основа связи между людьми, которая называется любовью. Отсюда – другая формулировка "золотого правила" нравственности: "люби ближнего, как самого себя". "Золотое правило" нравственности требует отношения к другому человеку как к себе в перспективе совершенства, т.е. как к цели, но никогда - как к средству.

"Золотое правило" нравственности в качестве основы нравственного поведения и нравственного сознания всегда было объектом пристального внимания философов. Т. Гоббс  считал его основой естественных законов, определяющих жизнь человека. Это правило доступно для понимания каждого, оно помогает ограничить индивидуальные эгоистические притязания, что составляет основу единения людей в государстве. Дж. Локк не считал "золотое правило" нравственности врождённым человеку, напротив, в его основе лежит естественное равенство людей, осознав которое в форме "золотого правила" нравственности, люди приходят к состоянию общественной добродетели.

Иммануил Кант критически оценивал традиционные формулировки "золотого правила" нравственности. По его мнению, "золотое правило" нравственности в явном виде не позволяет оценить степень нравственной развитости индивида: индивид может занизить нравственные требования к самому себе, может стать на позиции эгоизма ("я не мешаю вам жить, не мешайте жить и мне"). Традиционно "золотое правило" нравственности включало в нравственное поведение желание индивида. Но человеческие желания, страсти, по мнению

И. Канта, делают его рабом природы и полностью выводят за пределы мира нравственного - мира свободы. Однако категорический императив И. Канта - центральное понятие его этического учения - есть философски уточненное "золотое правило" нравственности: поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла стать основой всеобщего законодательства. Страсти, желания не должны подменять нравственные мотивы поступка. Индивид возлагает на себя ответственность за возможные последствия своего поведения.

3. Исторические типы и нормы морали как условие самосохранения человечества.

Всякая мораль обусловлена социально-исторически. Конкретный облик в ту или иную эпоху определяется многими факторами: типом материального производства, характером социального расслоения, состоянием государственно-правовой регуляции, условий общения, средств коммуникации, системой принятых обществом ценностей и т.д. Иными словами, качественно разнородные типы общества вызывают появление различных типов моральных систем. Каждый из них своеобразен, неповторим, несет на себе печать своего исторического времени.

Например, первобытную мораль отличают такие черты, как непосредственный коллективизм, безусловная взаимная поддержка, уравнительное равенство (даже в возмездии за причиненное зло: «око за око, зуб за зуб») и пр. По сути, это даже еще и не мораль в полном смысле этого понятия, поскольку принятые в родовом обществе нормы поведения не обособились еще в качестве самостоятельной формы сознания, не отделились от фактического поведения людей в качестве некоего идеального образца. Первобытный человек полностью растворен в роде, он еще не сформировался как личность и, следовательно, строгое соблюдение им установленных обычаем норм есть результат не свободного морального выбора, а лишь естественно-родовой необходимости. Да и сфера действия первобытной морали не простирается дальше границ рода.

Мораль в подлинном смысле этого слова появляется лишь в классовом обществе. Растущая производительная мощь общества, разделение труда, появление частной собственности на средства производства и его продукты разрывают естественно-родовую, так сказать, кровную связь индивидов, обособляют, отчуждают их друг от друга, лишают общественную жизнь устойчивости и обозримости. При этом разделение труда, возникновение больших и малых государственных образований связывают людей друг с другом, быть может, даже прочнее, чем это делал род, но только связь эта уже иная опосредованная, вещная, отчужденная. В такой ситуации жесткая регламентация родовой жизни теряет свой смысл, человек обретает относительную самостоятельность, расширяется свобода выбора, появляется новый нравственный горизонт. Суть его — в утверждении нравственной самоценности, суверенности отдельного человека. Приходит понимание того, что правила поведения не только задаются внешней необходимостью, но и частично создаются самим человеком, они есть результат сознательного выбора.

Моральный человек раннеклассового общества — это некий набор добродетелей: мудрости, мужества, справедливости, умеренности, правдивости, дружелюбия и т.д. Моральность понимается как совершенство, т.е. нечто такое, к чему человек должен стремиться. Возникает антитеза сущего (то, что есть) и должного (то, что должно быть). Мораль в итоге превращается в некую совокупность абстрактных, внешних по отношению к отдельному человеку норм. Она активно противостоит реально практикуемым нравам, постоянно оставаясь на недосягаемой высоте. Параллель, а может быть, и причинно-следственная связь с материальной сферой очевидна: вещному, отчужденному характеру связи индивидов в экономическом базисе общества соответствует также отчужденный, опосредованный характер их духовных связей, в том числе и моральных.

На этом основано различение понятий «мораль» и «нравственность». Под моралью понимают специфическую форму общественного сознания, концентрирующую в себе высокие идеалы и строгие императивы поведения. В понятие «нравственность» вкладывается более «приземленный» смысл: это принципы реального, практического поведения людей, «дела житейские», в которых строгость высокоморальных правил изрядно смягчена.

Мораль, таким образом, «воспаряет в небеса», отрывается от реальных нравов, источник ее происхождения выносится в потусторонние сферы. Моральные нормы и правила начинают интерпретироваться как прямые заповеди Бога (не убий, не укради, не прелюбодействуй и т.д.).

Из всех религиозных моральных систем лучше других нам известна христианская. Оценивая ее историческую новизну (на момент возникновения) и смелость, следует непременно отметить, что христианская мораль предложила принципиально новую шкалу человеческих ценностей, решительно осудив обычную для конца прошлой эры жестокость, насилие, угнетение и возвеличив «страждущих», неимущих, угнетенных. Именно христианство фактически перенесло центр тяжести в моральной регуляции с внешних, принудительных ее форм на внутренние, подчиняющиеся велениям совести. Тем самым было сформулировано представление об известной нравственной автономии и ответственности личности. Конечно, у христианской морали были не только достоинства, но, надо думать, сила ее многовекового влияния определяется именно ими.

Религиозное обрамление морали как ее основной признак характерно, главным образом, для эпохи Средневековья, феодализма. Другими отличительными чертами морали этого времени обычно признают ее сословно-корпоративный характер, ритуализованно-этикетную форму поведения, применение отношения отцов и детей в качестве универсального ценностного шаблона (монарх, к примеру, выступает в качестве любящего, но строгого отца, а его вассалы — непослушные дети).

Мораль буржуазной эпохи — совсем иная. Прежде всего, она светская (нерелигиозная или малорелигиозная) и всемирная, т.е. не признающая никаких территориальных, национальных, религиозных и прочих границ и делений. В известном смысле ее можно назвать исторически первой универсальной, т.е. претендующей на общечеловеческий масштаб, системой морали. Ее отличают резко выраженная индивидуалистическая направленность нравов, их в немалой степени эгоистический характер (эгоизм в отличие от индивидуализма есть стремление человека не просто самостоятельно реализовать себя, а непременно за счет другого). Смысловым же стержнем моральных систем буржуазной эпохи следует признать навязанный еще философией Просвещения культ разума. Только разум с его принципиально неограниченными возможностями в состоянии преодолеть анархию зла, сковать его своей активностью, соединить хаотичные устремления людей в некое гармоничное целое.

Свои ведущие черты этот тип морали сохранил и поныне, хотя, конечно, за три с лишним столетия своего существования он не мог не эволюционировать. Эволюция эта выразилась, главным образом, в значительном увеличении степени моральной свободы, в возрастании терпимости общества к многообразным различиям людей, в растущем уважении к индивидуальности каждого человека и т.д.