Основные моменты биографии А. Швейцера

Содержание

1. Введение.

2.   Основные моменты биографии А. Швейцера.

3.   Книга «Культура и этика» в творчестве писателя.

4. Заключение. 
 
                                                  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

 Швейцер и в самом деле наш современник. Но современник скорее по духу, чем по линейному движению времени. «Хронотоп духовности» — так можно назвать его размышления. Эти размышления — удивительное совмещение всего пространственно-временного континуума развития современной культуры и цивилизации в одной критической точке — точке духовности. 
 
Самая известная работа Швейцера «Культура и этика» вышла в свет в 1923 г. Но когда листаешь её страницы, невольно возникает ощущение, что написана она совершенно недавно.      Величайшим   злом   современности   Швейцер   считал   угрозу   мировой термоядерной войны. И в этом  он, несомненно, прав.  Такая война означала бы катастрофу  для всего  человечества, гибель  культуры, возврат к дикости,  а вовсе не  путь  к  якобы  коммунистическому  прогрессу,  как  полагают  ныне некоторые авантюристически мыслящие политики в  Китае. 
 
     Свою книгу, да фактически и   жизнь  Швейцер посвятил Служению человечеству,  его нравственному прогрессу,  возрождению  культуры,  защите  гуманизма. Служению  этим  целям подчинена у него философия культуры. "Благоговение перед жизнью, - писал он, -  отбрасывает чисто  индивидуалистическое и духовное понимание культуры".  И  далее:  "Благоговение  перед  жизнью  не  позволяет человеку пренебрегать интересами  мира".  Как бы мы  ни относились  к самому этическому принципу благоговения перед жизнью, следствия, которые выводит из него Швейцер, - справедливы и  благородны. 
 
Идея внутреннего единства этики и культуры,  требование  сделать  гуманизм  и  нравственное  развитие личности критериями прогресса культуры, защита принципа равенства всех людей на земле без  различия  цвета  их кожи, непреклонный  антимилитаризм и  антифашизм  в убеждениях и  практической деятельности - все это черты его  облика, которые дают нам  основание  характеризовать Швейцера  как  выдающееся  нравственное явление в жизни буржуазного общества в эпоху глубокого кризиса его культуры. В марксистской литературе при оценке места  и роли Швейцера в  культуре современного буржуазного  общества принято сравнивать его с Дон-Кихотом. Это сравнение  не  лишено основания:  Швейцер действительно старомоден,  одинок, героичен, благороден, он - маяк, по которому многие в современном буржуазном обществе выравнивают курс в своем нравственном развитии. И вместе с тем он - горький упрек бездушности, бесчеловечности буржуазного общества, обрекающего культуру на распад и уничтожение. Поэтому цель работы – проанализировать основные этапы жизни этого человека, изучить его философию на примере книги  «Культура и этика», сделать для себя выводы. 
 
                                                             
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Основные  моменты биографии  А. Швейцера

Альберт Швейцер (1875–1965), теолог, философ, музыкант и врач. Родился 14 января 1875 в Кайзерсберге (Верхний Эльзас, в те годы территория Германии) в семье бедного лютеранского пастора. Детство провел в деревушке Гюнсбах в долине Мюнстера (близ Кольмара), с раннего возраста учился игре на органе, посещал реальное училище в Мюнстере, гимназию в Мюльхаузене. В 1883 поступил в Страсбургский университет, где слушал лекции В. 
 
Виндельбанда. По окончании университета защитил диссертации на соискание степеней доктора философии (1899) и лиценциата теологии (1900). Габилитационную (т.е. дающую право на преподавание) работу по теологии защитил в 1902. Во время учебы регулярно наезжал в Париж, где брал уроки игры на органе и фортепьяно. 
 
В Страсбурге много играл на органе в церкви св. Вильгельма. Увлекался музыкой И.С.Баха и Р.Вагнера. Играл на органах в Берлине, Париже и других европейских городах. В 1902 был назначен помощником приходского пастора в Страсбурге, а в 1903 возглавил фонд св. Фомы. Занимался преподавательской деятельностью, читал лекции о Шопенгауэре, Гартмане, Зудермане, Гёте, Ницше и других мыслителях. 
 
Опубликовал на французском языке труд И.С.Бах – музыкант и поэт (J.S.Bach, musicien-poиte, 1905), в 1908 вышло переработанное и расширенное издание на немецком языке под названием Иоганн Себастьян Бах (Johann Sebastian Bach). 
 
Эта книга, а также История исследования жизни Иисуса (Geschichte der Leben-Jesu-Forschuung, 2-е издание 1913; первое издание вышло в 1906 под названием От Реймаруса до Вреде (Von Reimarus zu Wrede) принесли ему широкую известность. В автобиографии, вышедшей в 1931, Швейцер писал: «Однажды утром в Гюнсбахе я сказал себе, что до тридцати лет считаю себя вправе читать проповеди, заниматься наукой и музыкой, но после этого рубежа посвящу себя непосредственно служению людям». Швейцер никогда не участвовал в «общественной» деятельности, мыслил себя вне существующего реального мира и не стремился его изменить; он создал собственную картину мира – такого, в каком он мог бы жить в соответствии с собственными представлениями. К тому времени, когда Швейцер достиг 30-летнего возраста, он был известным теологом, педагогом и проповедником, признанным знатоком И.С. 
 
Баха и органостроения. Тем не менее он оставил свои любимые занятия и приступил к изучению медицины. На долгие годы его лозунгом стало: «Сначала я должен вылечить людей, а уж затем нести им слово Божье». Окончив курс на медицинском факультете Страсбургского университета (1905–1912), Швейцер получил степень доктора медицины (1913, тема диссертации – Психиатрическая оценка личности Иисуса) и, собрав минимальные средства на организацию санитарной станции, отправился в Африку. В 1913 ему удалось создать больницу в селении Ламбарене на реке Огове во французской колонии Французская Экваториальная Африка (в провинции Габон, в ту пору Французское Конго, впоследствии – Республика Габон). 
 
Во время Первой мировой войны как эльзасец, а следовательно германский подданный, был интернирован и отправлен в лагерь во Францию. В 1918 – после перехода Эльзаса – Лотарингии в состав французского государства – Швейцер принял французское гражданство. Некоторое время выступал с органными концертами и лекциями в Европе, собрал средства, позволившие ему расплатиться с долгами, поправил пошатнувшееся во французских лагерях здоровье, возобновил работу над философскими трудами. Особенно популярным Швейцер был в Швеции, где на его лекции стекалось множество людей со всех концов страны. С этого времени начался своеобразный «культ Швейцера», благодаря которому на протяжении многих лет удавалось поддерживать деятельность больницы в Ламбарене. 
 
Экономии средств способствовал подчеркнуто спартанский образ жизни Швейцера. В 1923 вышла начатая еще в Габоне книга Культура и этика, в которой мыслитель высказал главную свою идею. Анализирую современное состояние европейской культуры, Швейцер задался вопросом, почему мировоззрение, основывающееся на жизнеутверждающем начале, из первоначально нравственного превратилось в безнравственное. «Это можно объяснить только тем, что мировоззрение это не имело подлинных корней в теоретической мысли. Идеи, породившие его, были благородны, эмоциональны, но не глубоки. 
 
Они не столько доказывали факт связи этического начала с началом жизнеутверждающим, сколько интуитивно улавливали его. Поэтому, поддерживая жизнеутверждающее и нравственное начало, теоретическая мысль не исследовала по-настоящему ни того, ни другого, ни внутренней связи между ними». Идеей, объемлющей и жизнеутверждение и этику, стало швейцеровская концепция «благоговения перед жизнью», памятником которой стала выстроенная в Ламбарене фактически собственными руками философа больница. Швейцер писал: «Я – жизнь, которая хочет жить, в гуще других жизней, которые хотят жить». Следующее из этого «жизнеутверждение его духовный акт… в ходе которого человек перестает жить как придется и начинает с благоговением отдаваться жизни, чтобы раскрыть ее истинную ценность». 
 
«В то же время человек, отныне ставший мыслящим, испытывает потребность относиться к любой воле к жизни с тем же благоговением, что и к своей собственной. Он ощущает другую жизнь как часть своей. Благом считает он сохранять жизнь, помогать ей; поднимать до высшего уровня жизнь, способную к развитию; злом – уничтожать жизнь, вредить ей, подавлять жизнь, способную к развитию. Это и есть главный абсолютный принцип этики». Среди других трудов, в которых он развивал эту идею, – Упадок и возрождение культуры. 
 
Философия культуры (Verfall und Wiederaufbau der Kultur. Kultur und Ethik, 1923); Мистика апостола Павла (Die Mystik des Apostels Paulus, 1930); автобиография Швейцера Из моей жизни и моих мыслей (Aus meinem Leben und Denken, 1931); Мировоззрение индийских мыслителей. Мистика и этика (Die Weltanschauung der indischen Denker. Mystik und Ethik, 1935).

t;line-height: 150%'>Швейцер по-своему прагматично замечал, что «личный пример – не просто лучший метод убеждения, а единственный». Нередко его способность убеждать,заставлявшая людей жертвовать порой значительные суммы на поддержку больницы, вызывала раздражение и обвинения в саморекламе, желании сотворить из себя символ милосердия. В какой-то момент к нему приклеили ярлык «монстра милосердия». В феврале 1924 мыслитель вновь отправился в Африку. Полностью разрушенную больницу пришлось строить заново и в другом месте, однако на этот раз у Швейцера было больше добровольных помощников. 
 
Вскоре прибыло несколько врачей и медсестер из Европы. Все, кто прибывал в Ламбарене, отказывались получать жалованье или какое-либо другое вознаграждение. К 1927 была выстроена новая больница, которая могла принять гораздо большее количество больных. Вскоре селение Ламбарене приобрело мировую известность, а Швейцер с горечью констатировал, что «истину тоже приходится организовывать». В июле 1927 Швейцер вернулся в Европу, где продолжил чтение лекций и концертную деятельность. 
 
В Европе его ожидало признание, присуждение почетных премий и званий крупнейшими университетами. На Гётевскую премию Швейцер построил дом в Гюнсбахе, который стал местом отдыха персонала Ламбарене, а впоследствии мемориалом мыслителя. В течение 1930-х годов он неоднократно выезжал в Африку, следя за постоянно расширявшейся больницей, превратившейся в крупный лечебный стационар. Несмотря на тяжести военного времени, больница Швейцера пережила Вторую мировую войну, продолжая работать в прежнем режиме. Швейцер смог вернуться в Европу только в 1948, пробыв в Ламбарене десять долгих лет. 
 
В 1949 по приглашению Чикагского университета посетил США. В 1950-х годах мыслитель начал пользоваться поистине мировой известностью – его именем называли учебные заведения, улицы и даже корабли. В 1953 Швейцер стал лауреатом Нобелевской премии мира 1952 года, на полученные средства построил рядом с Ламбарене деревушку для прокаженных. В 1957 выступил с «Обращением к человечеству», призвав правительства прекратить испытания ядерного оружия, и в дальнейшем не прекращал напоминать об атомной угрозе. После того как Швейцер в 1959 навсегда уехал в Ламбарене, больничный городок стал местом паломничества множества людей со всего мира. 
 
Умер Швейцер в Ламбарене 4 сентября 1965. Приводя краткое жизнеописание Швейцера, мной была поставлена цель более глубокого исследования всех сторон жизни автора  и идея понимания книги через человеческую судьбу.             2.   Книга «Культура и этика» в творчестве писателя              Имя  Альберта Швейцера  (1875--1965),  "доктора из Ламбарене", лауреата Нобелевской премии, известно всему миру. Книга  написана около сорока  лет назад и неоднократно переиздавалась. Эта  работа представляет собой лишь  две  части  из  четырех, которые  автор предполагал написать, излагая систему своих взглядов.      Швейцер ставит перед собой задачу пробудить в современном ему  обществе стремление к  созданию  философски  обоснованного и  практически применимого оптимистически-этического  мировоззрения,  считая  основной  причиной упадка культуры в  западном обществе отсутствие  такого мировоззрения. 
 
При  этом он полагает,    что   необходимо    отказаться   от    оптимистически-этической интерпретации  мира в любой  ее форме, что ни миро-  и жизнеутверждение,  ни этику  невозможно  обосновать,  исходя  из познания  мира.  Он провозглашает независимость жизневоззрения  (этики) от мировоззрения, пессимизм познания и оптимизм действия, практики.  Оптимизм этот, как полагает Швейцер, коренится в  нашей  воле  к  жизни,  наиболее  непосредственным  и  наиболее  глубоким проявлением которой является благоговение перед жизнью.      Этическое таит в себе высшую правду  и  высшую целесообразность. Таковы основные вехи мировоззрения Швейцера. 
 

3.   Книга «Культура и этика» в творчестве писателя.    

 Значительное  место   в  книге   уделено  истории   этических  идей   и критическому анализу этических систем (со времен Древней Греции до конца XIX века)   с   точки   зрения   провозглашенной   Швейцером   этики   активного самосовершенствования и благоговения перед жизнью.      Швейцеру близки по духу поздние стоики, Кант, рационалисты XVIII  века, у  которых  он   прослеживает  развитие  основного  принципа  нравственного, противопоставляя  их  взгляды  надэтическому  мировоззрению   Гегеля  с  его формулой разумности действительного.      Этический  пафос  пронизывает  и протест Швейцера  против  "гротескного прогресса" современного западного общества, враждебного подлинной "этической культуре",  утратившего  этические идеалы,  завещанные  ему  Просвещением  и рационализмом  XVIII  века.  Критика  Швейцера  -  это  критика  с  позиций абстрактного гуманизма; конкретизацией его взглядов  стала  его практическая деятельность. ass=MsoBodyText style='text-indent:36.0pt'>Самая известная работа Швейцера «Культура и этика» вышла в свет в 1923 г. 
 
Но когда листаешь её страницы, невольно возникает ощущение, что написана она совершенно недавно. Швейцер и в самом деле наш современник. Но современник скорее по духу, чем по линейному движению времени. «Хронотоп духовности» — так можно назвать его размышления. Эти размышления — удивительное совмещение всего пространственно-временного континуума развития современной культуры и цивилизации в одной критической точке — точке духовности. 
 
Сегодня многие исследователи, создав теоретическую классификацию, уже знают ответы на все вопросы. Всё получает закономерное и исчерпывающее объяснение. Тайна исчезает, и уверенность в собственной правоте становится выше всяких сомнений. Сторонники синергетики и фрактальной геометрии даже убеждены, что найдены, наконец, всеобщие принципы мироздания, сводящие всю его сложность к нескольким простейшим взаимодействиям (хаосу и порядку) или к трём-четырём геометрическим элементам. В отличие от них, творчество Швейцера — не желание устранить тайну, а попытка её понять. 
 
Понять всю огромную непростоту мира и человека, не редуцируя их к простым объясняемым величинам. И в этом смысле «Культура и этика» — это проникновенный протест против догматического самомнения современной науки. Это не симфония Разума. Это — симфония Духа. Сама исходная посылка протестантской этики Швейцера — отношение к миру как непознаваемой тайне культуры, даже сегодня, в эпоху утвердившегося постмодерна, вызывает у многих самый решительный протест. 
 
Проект Просвещения с его верой в абсолютную приоритетность человеческого разума, в безграничные возможности познания мира и развития науки до сих пор приносит свои плоды. Всё образование и воспитание современного человека положены на фундамент приобщения к научным знаниям как некоей высшей инстанции, дающей объективную и самую точную картину действительности. Любая мысль человека, не отвечающая критериям научной рациональности, и в современном информационном обществе продолжает рассматриваться «как незаконная комета в кругу расчисленных светил». Еще в начале прошлого века Швейцер усомнился, что выше научной истины ничего нет. Блестящий знаток Баха, он не доверял психологии как науке о душе и настаивал на том, что человек — это тайна, о которой науке нечего сказать. 
 
Но только недавно, наконец, стало понятно, что научная парадигма человека не просто исчерпала себя — человек как явление принципиально не поддается научному объяснению. Только теперь мы понимаем всю важность мысли Швейцера о том, что переживание даёт для постижения мира гораздо больше, чем научное знание об этом мире. Переживание не превращает человека по отношению к миру в чисто познающий субъект, но возбуждает в нем ощущение внутренней связи с ним. Оно заставляет человека мыслить и удивляться. Из переживания вырастает мистика этического единения с бытием. 
 
В ХХ веке, веке войн и циничного прагматизма, Швейцер попытался вернуть идею человеческой духовности в варианте неожиданном, не испробованном. Духовность для него и есть та внутренняя инстанция, которая даёт человеку саму возможность восторга и удивления миру, его необъятности и красоте, которая позволяет увидеть мир не исчисленным и рассечённым в законы, а постичь во всей его полноте как некую тайну. Само благоговение перед жизнью и есть духовность. Читая Швейцера сегодня, в начале ХХI столетия, понимаешь исключительную важность этой его мысли. До конца своих дней Швейцер был убеждён, что даже с помощью философии полного постижения тайны Бытия не достичь никогда: для человека навсегда останется загадкой его жизнь с чувством благоговения перед жизнью в мире, в котором созидающая воля одновременно действует как разрушающая воля, а разрушающая — как созидающая. 
 
И, тем не менее, культура, согласно Швейцеру, даёт человеку бесценную способность понимания метафизического единства с миром. Человек, у которого спокойная совесть, никогда не почувствует этой внутренней связи. Только тот, кто ощущает себя как часть большого мира, кто переживает всё, что его окружает, кто причастен миру, только такой человек поднимается до духовной высоты, позволяющей увидеть весь мир. Для человека же, живущего только заботами о себе, ценящего только собственную жизнь, мир закрыт, и философствование о мире кажется ему непрактичной и бесполезной тратой времени. Поэтому, любой из людей обладает высокой культурой и духовностью лишь тогда, когда он исполнен внутреннего побуждения помогать всякой жизни, которой он может помочь, и удерживается от того, чтобы причинить живому какой-либо вред. 
 
И если человек в своём духовном напряжении доходит до понимания единства со всем живым, то это означает, что в каждой живой клетке он обнаруживает элементы своей жизненной силы. И тогда, причиняя вред или убивая любое живое создание, человек тем самым убивает частичку самого себя. Сегодня наиболее чуткие представители психологической науки отдают должное этим идеям «чудаковатого» Доктора. Так, С. Гроф, многие годы работавший над проблемой трансперсональных переживаний, предлагает интереснейшую концепцию выхода человека за пределы общепринятой реальности. 
 
И хотя речь здесь идёт о трансперсональном феномене человеческой психики, Гроф в своей работе анализирует таинственную способность многих людей вырваться за пределы себя самого в иные пределы и другие миры. Эта трансгрессивная способность прорыва к Другому путём самоидентификации с ним и есть та самая причастность миру, о которой писал Швейцер. Единство человека с миром, понимаемое Швейцером как культурная таинственная связь всех форм жизни, фактически означает признание равенства всех форм жизни. Этой идее Швейцера сегодня просто нет цены. Сегодня мы лучше, чем когда-либо, понимаем крайнюю сомнительность утверждений, что человек — вершина эволюции, венец творения, и что сама жизнь человека есть высшая ценность. 
 
Напротив, человек — не господин природы, а её часть. И когда мы в своей истории пытаемся разрушить эту связь, тогда природа отвечает

человеку  тем же. Протестантская этика Швейцера не признаёт релятивности. Всякое уничтожение жизни или нанесение ей вреда независимо от того, при каких условиях это произошло, она характеризует как зло. Человек становится культурным  человеком не тогда, когда совершает зло только по необходимости, а благодаря тому, что с каждым новым днём своей жизни он всё громче слышит голос совести, которая не даёт ему покоя: мы никогда не должны оставаться глухими — чистая совесть есть изобретение дьявола. Ни один человек не имеет права пройти мимо страданий, за которые он, казалось бы, не несёт никакой ответственности. 
 
Ни один человек не должен успокаивать себя при этом тем, что он будто бы вынужден будет вмешаться в дело, которое его не касается. Как странно, на первый взгляд, звучат сегодня эти рассуждения Швейцера. Сейчас в моде другие императивы. С экрана телевизора, со сцены, со страниц газет и журналов нам с удивительной настойчивостью предлагают вариант жизни, от которого сам Швейцер пришёл бы в содрогание: каждый должен заниматься только своим делом и не вмешиваться в то, что его не касается. Артисты с гордостью говорят, что они занимаются только своим любимым делом, в котором нашли жизненное призвание — искусством. 
 
Политики — что они занимаются только политикой, и вмешиваться в дела искусства они не вправе. Учёные — что их дело только наука, а остальным пусть занимаются те, кто к науке не имеет никакого отношения. Сегодня нам говорят: главное в жизни человека — успех, достижение практической, видимой пользы. И человек неуспешный в лучшем случае достоин сожаления, но никак не помощи. Потому что о себе заботиться должен только он сам, не надеясь ни на отцовский капитал, ни на «чужого дядю», ни на государство. 
 
Каждый — кузнец своего счастья. Каждый отвечает только за себя. Никто никому ничего не должен. Каждый умирает в одиночку. Это — императив сегодняшнего дня. 
 
Энергичное, плотное время строительства новой России, говорят нам, требует энергичных, молодых людей, которые слишком озабочены конкретными делами, чтобы разбрасываться и тем более предаваться нравственным размышлениям. Но для А. Швейцера высшая инстанция — не прагматический успех, не деньги, а благоговение перед жизнью. Швейцер был убежден, что каждого культурного человека, независимо от его положения, этика благоговения перед жизнью побуждает проявлять интерес ко всем людям и их судьбам и отдавать свою человеческую теплоту тем, кто в ней нуждается. Она не разрешает учёному жить только своей наукой, даже если он в ней и приносит большую пользу. 
 
Художнику она не разрешает жить только своим искусством, даже если оно творит добро людям. Занятому человеку она не разрешает считать, что он на своей работе уже сделал всё, что должен был сделать. Она требует от всех, чтобы они частичку своей жизни отдали другим людям. В какой форме, и в какой степени они это сделают, каждый должен решать соответственно своему разумению и обстоятельствам, которые складываются в его жизни. Жертвы, которые он приносит, должны оставаться его тайной. 
 
Но все вместе мы должны знать, что наша жизнь приобретёт ценность лишь тогда, когда мы ощутим истинность следующих слов: «Кто теряет свою жизнь, тот её находит». Протестантская этика Швейцера убедительно говорит о том, что в каждом человеке определенным образом существует привлекательность измененного сознания, неустранимое тяготение к чуду и поиск его, готовность поддаться религиозному чувству. Потому что «здесь», в этой, реальной жизни, мы не все целиком — большая часть нас не востребована, оказывается невостребованной. Это значит, что имеется особый отзвук формы существования человека — культура и  духовность. И здоровое психическое состояние человека — когда он имеет Небо. 
 
И если человек теряет Небо, он теряет свою причастность к Высокому. А не имеющий Неба — гибнет. Поэтому для современной философии, в эпоху информационного общества и всеобщей глобализации, крайне актуально спасение идеи индивидуальности человека. Перед философской мыслью — сложнейшая проблема сверхнаучного (или супернаучного) выхода к человеку как к индивидуальности, как к носителю внутреннего опыта, к его уникальности и особости.                     Заключение        Взгляды Швейцера не  получили  законченного систематического изложения. 
 
Практическое претворение в  жизнь своих философских  принципов занимало  его больше, чем  их  теоретическое обоснование. Поэтому его  мировоззрение,  его этику нельзя рассматривать в отрыве от его деятельности.      Внутренняя логика его убеждений  (пусть далеко  не всегда совпадающая с логикой реальной действительности), страстность его веры в торжество добра и человечности, бескорыстное служение принятым идеалам, обаяние его незаурядной личности  -  все  это внушает  глубокое уважение к Альберту Швейцеру.      Вместе с тем нельзя не  признать, что автор книги не дает,  и по вполне ine-height:150%'>понятным причинам не может дать, точного диагноза недугов западной культуры, не ставит ее деградацию в прямую связь с кризисом устоев буржуазного общества, не видит реальных путей выхода из этого кризиса.      "Культура и этика" - эта проблема становится  в  наше время  все более актуальной, ибо развитие цивилизации в XX  веке уже подошло к такому рубежу, когда лишенная этического  начала  культура буржуазного  общества  все более угрожает благополучию и существованию человека на Земле.