Позитивистская концепция науки: история идеи. Крах идеи «стандартной концепции» науки

Позитивистская концепция науки: история идеи. Крах идеи «стандартной концепции» науки.

     В процессе длительного совместного бытия философии и науки как особых форм освоения человеком мира был сформулирован ряд концепций об их взаимоотношении. Исторически первой была концепция, которую можно назвать «трансценденталистской» или «натурфилософской». Кратко она может быть выражена формулой: «Философия — наука наук». Что означает такая характеристика? Во-первых, акцентирование гносеологического приоритета философии как более фундаментального вида знания по сравнению с частными науками. Во-вторых, руководящую роль философии по отношению к конкретно-научному знанию. В-третьих, самодостаточность философии по отношению к частно-научному знанию и, напротив, существенную зависимость конкретных наук от философии.

     Взаимоотношение между философией и наукой понималось как отношение между «всеобщими объективными истинами» (философия) и «частными объективными истинами» (конкретные науки). Сама истина при этом трактовалась как абсолютное тождество содержания сознания и бытия. Исходя из идеи логической целостности и гомогенности всей системы истинного знания, философия мыслилась в качестве ее аксиоматической составляющей, а частные науки — теоремной части. Вполне естественно, что такая трактовка базировалась на объективных социо-культурных основаниях: 1) относительно небольшой объем научного знания, 2) слабое развитие частных наук, что обуславливало их малый относительный вес в структуре материальной и духовной культуры общества, 3) существенная роль философии и религии в духовной жизни цивилизаций.

     В середине XIX века происходит стремительное развитие частных наук: становление дисциплинарной организации науки, создание новой системы высшего образования, институализация науки (создание национальных академий наук, научных лабораторий, исследовательских станций и экспедиций). В этот период частные науки начинают играть все большую роль в развитии производительных сил общества, существенно увеличивают свой вес в общей системе культуры, оформляясь в ее относительно независимую подсистему. Завершением этого процесса явилось создание такой культурной реальности, которая получила название «классическая наука». Наука все больше осознавала и идентифицировала себя в качестве самостоятельного и независимого от философии вида рационального познания. Идея единой гомогенной системы рационального знания во главе с философией уже к началу XIX в. явно не соответствовала реальному месту и роли разросшегося массива знания частно-научного в культуре.

     Такой, если можно так выразиться, «доминирующе философский» подход к науке уже не мог найти поддержки у большинства ученых XIX века, которые во все большей степени убеждались в серьезной предсказательной и объяснительной мощи конкретно-научного знания, его практической применимости и эффективности.

     В 30-х гг. XIX в. это доминирующее умонастроение ученых было теоретически сформулировано и обосновано в позитивистской концепции соотношения философии и науки. Сущность этой концепции была четко выражена словами Огюста Конта: «Наука — сама себе философия». Поясним этот тезис. Это означает, во-первых, что историческая миссия философии по отношению к науке закончилась. Философия, утверждал французский мыслитель, безусловно, сыграла положительную роль в рождении науки в целом и в возникновении ряда частных ее теорий. Этому она способствовала двумя путями: 1) формированием и развитием культуры абстрактного (теоретического) мышления; 2) умозрительным конструированием целого ряда общих идей и гипотез, касающихся структуры мира (идеи атомизма, существования объективных законов, системной организации действительности, эволюции ее объектов и т.п.). Однако, полагает Конт, во взаимоотношении философии и науки мы имеем дело с ситуацией такого рода, когда ребенок (наука) стал взрослым и превзошел учителя. Это означает, что прежняя патерналистская позиция философии по отношению к науке является уже не только неуместной, но и вредной для становления науки, объективно тормозя развитие последней. В XIX в. наука прочно встала на свои собственные ноги, как в плане накопления эмпирического материала, так и в отношении методологической и методической оснащенности своих исследований. Более того, сама философия должна теперь строиться по канонам конкретно-научного (положительного) мышления. Традиционной же философии отныне место на интеллектуальном кладбище человеческой истории, рядом с мифологией и религией, столь же несовершенными по сравнению с наукой формами познания. 
Согласно представлениям позитивистов польза от тесной связи конкретных наук с философией весьма проблематична, а вред вполне очевиден. Поэтому для конкретно-научных теорий единственной надежной основой их истинности должна быть только степень их соответствия данным опыта, результатам наблюдения, измерения или эксперимента.

     Однако, как свидетельствует дальнейшая история науки, позитивистская концепция в целом все же является ложной. На это имеется много причин. Во-первых, большинство создателей новых теоретических концепций (А.Эйнштейн, Н.Бор, В.Гейзенберг, М.Борн и др.) вполне сознательно использовали эвристические ресурсы философии как при выдвижении, так и обосновании новых исследовательских программ, демонстрируя необходимость и эффективность обращения ученых-теоретиков к профессиональным философским знаниям. Что же заставляло их действовать подобным образом? Четкое осознание того, что научные теории логически не выводимы из эмпирического опыта, а свободно конструируются мышлением и надстраиваются над опытом в качестве его теоретических объясняющих схем. Понимание того, что один и тот же эмпирический опыт может быть в принципе совместим с разными (иногда взаимоисключающими) теоретическими схемами. Таким образом, поскольку конкретный эмпирический опыт всегда «локален», он принципиально не дает возможность сделать окончательный выбор в пользу той или иной научной гипотезы. В соответствии с этим, видимо, вполне уместно использовать в качестве дополнительного ограничения, влияющего на предпочтение одной из конкурирующих теорий, ее соответствие тем общим философским идеям, которые уже хорошо себя зарекомендовали в различных областях науки и культуры. Дело в том, что человечество интересуют не просто истинные идеи, а плодотворные теории, приносящие благо и практическую пользу. Кроме этого соответствие научных идей определенным философским концепциям способствует достижению единства человеческой культуры, ее обозреваемости и управляемости как целого. Интеграция с помощью философии той или иной научной концепции в наличную культуру в качестве ее органического элемента придает этой концепции статус онтологической подлинности.

     Подчеркнем, что хотя позитивистская концепция уже не пользуется безграничным доверием среди современных философов, позитивизм как тип умонастроения ученых отнюдь не преодолен и постоянно воспроизводится в научном сообществе. Для этого имеются серьезные основания. В самом деле: подавляющую часть научной деятельности занимают эмпирические и прикладные исследования и разработки, успех в которых действительно напрямую не связан с профессиональным знанием философии. Постоянно воспроизводясь, эта база составляет объективный источник, по преимуществу, безразличного, а порой и негативного отношения определенной части ученых к философии как неотъемлемому условию развития науки. Позитивизм, однако, не прав в самом главном — в абсолютизации подобной установки и переносе ее на всю научную деятельность. Ибо можно уверенно констатировать, что без того небольшого количества ученых-теоретиков, которые активно используют когнитивные ресурсы философии, создавая новые фундаментальные направления и программы научных исследований, прогресс в науке невозможен.

     Справедливости ради надо отметить, что позитивисты считали вредным для развития науки контакт ее не с философией вообще, а только с умозрительной философией («метафизикой»). Многие из них верили в возможность построения «хорошей», т.е. научной философии. Такая философия, считали они, возможна только в одном случае, если она ничем не будет отличаться от других частных наук по своему методу. В ходе развития позитивизма на роль научной философии выдвигались разные теории: 1) общая методология науки, как результат эмпирического обобщения, систематизации и описания реальных методов различных конкретных наук (О. Конт); 2) логика науки как учение о методах открытия и доказательства научных истин (причинно-следственных зависимостей) (Дж. Ст. Милль); 3) общая научная картина мира, полученная путем обобщения и интеграции знаний разных наук о природе (Г. Спенсер); 4) психология научного творчества (Э. Мах); 5) всеобщая теория организации (А.А.Богданов); 6) логический анализ языка науки средствами мате¬матической логики и логической семантики (Р. Карнап); 7) теория развития науки (К. Поппер).

     Однако многочисленные попытки позитивистов обосновать различные виды «научной философии» не увенчались успехом. Всем им были присущи два коренных недостатка: во-первых, каждая из них неявно опиралась на «метафизические» идеи, которые a priori были отвергнуты как бессмысленные. Во-вторых, все они были малоэффективными с точки зрения возможностей своего практического применения в реальной научной практике.

     Во второй половине 50-х гг. позитивизм в своем развитии переходит на новый

уровень: неопозитивизм сменяется постпозитивизмом. В это время социологи начинают рассматривать науку как исторический и социокультурный феномен. Постпозитивизм, несмотря на его отличия от логического позитивизма, не является радикальной трансформацией последнего.

     Наступление постпозитивизма обычно связывают с выходом в 1959г. английского варианта основной методологической работы К. Поппера «Логика научного открытия», а также книги Т. Куна «Структура научных революций» (1963).

     Постпозитивизм отказывается видеть жесткие границы между наукой и философией, признает осмысленность философских положений и неустранимость их из научного знания. Характерной чертой постпозитивизма является и его стремление опереться на историю науки, на развитие знания. В отличие от неопозитивизма, постпозитивизм отказывается от кумулятивизма в понимании развития знания и признает существенные, революционные преобразования, когда происходит пересмотр ранее признанного (теорий, фактов, методов).

     Итак, в первой половине XX в. происходят радикальные сдвиги в науке вообще и в социологии знания в частности. Первоосновой этих трансформаций является решающий пересмотр «стандартной концепции науки» — того общего представления о науке, на которое долгое время явно или неявно опиралась основная масса западных исследований в области философии, истории, социологии. Термин «стандартная концепция науки» ввел американский философ И. Шеффлер.

     В 1920-30-е годы значительный вклад в детальную разработку этой концепции внесли философы Венского кружка.

     Венский кружок - группа философов и учёных, объединившихся вокруг философского семинара, организованного в 1922 году руководителем кафедры философии индуктивных наук Венского университета Морицем Шликом.

     Согласно этой концепции, мир изучаемых наукой явлений рассматривается как существующий реально и в своих характеристиках независимый от познающего его человека.

     В познании человек начинает с того, что открывает - на основе наблюдений и экспериментов - факты.

     Хотя мир очень разнообразен и постоянно изменяется, стандартная концепция утверждает, что его пронизывают неизменные единообразия, которые связывают факты. Эти единообразия наука выражает в виде законов различной степени общности. Среди этих законов выделяются два основных класса: законы эмпирические и законы теоретические.

     Эмпирические законы устанавливаются путем обобщения данных наблюдений и экспериментов, они выражают такие регулярные отношения между вещами, которые наблюдаются непосредственно или с помощью достаточно простых приборов. Иначе говоря, эти законы описывают поведение наблюдаемых объектов.

     Наряду с законами этого вида существуют более абстрактные - теоретические законы. В число описываемых ими объектов входят такие, которые невозможно непосредственно наблюдать, например, атомы, генетический код и т.п. Теоретические законы невозможно вывести путем индуктивного обобщения наблюдаемых фактов. Проверка на достоверность научных гипотез происходит путем логического выведения (дедукции) из них более частных положений, которые могут объяснять наблюдаемые регулярности, т.е. эмпирических законов. Теоретические законы относятся к эмпирическим законам приблизительно так же, как эти последние относятся к фактам.

     Этот образ науки был принят за основу позитивистами. Постпозитивисты пересматривают эту модель знания, заявляя, что научное знание не является автономным, независимым от социальной среды (Т. Кун, Дж. Равец, Н.Р. Хэнсон и др.). Представители постпозитивизма полагают, что принцип единообразия природы может быть лучше понят не как предпосылка, которая должна вводиться в отношении физического мира самими социологами, но скорее как часть тех ресурсов, которые находятся в распоряжении ученых и используются для конструирования их объяснений этого мира. С их точки зрения не следует считать фактуальное содержание науки лишь культурно непосредственным отражением неизменного внешнего мира. Факт и теория, наблюдение и исходная предпосылка взаимосвязаны сложным образом, а эмпирические выводы науки должны быть поняты как интерпретационные конструкции, зависящие в своих значениях от находящихся в распоряжении данной социальной группы в данное время культурных ресурсов и ограниченные ими. То есть нельзя предполагать, что производство знания специалистами в научной области отделено от более широкого социального и культурного контекста.