Русский национальный характер (в трудах русских философов)

Красноярский         Государственный       Технический       Университет

Заочный          Факультет 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Ф И Л О С О  Ф И Я

Контрольная   работа  № 2

 
 

Тема:  Русский национальный характер (в трудах русских философов). 
 
 
 
 
 

Выполнил:  СтарцевА.Г.      Спец.:  18.04        Шифр:   149836

Проверил:  ____________

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Красноярск   2001 год. 
 
 
 
 
 
 

      ПЛАН: 

ВВЕДЕНИЕ

 

ГЛАВА 1. Изучение национального характера народа по его сказкам и былинам (по трудам Б.П. Вышеславцева);

ГЛАВА 2. Основные черты русского национального характера (по трудам Н.О. Лосского);

ГЛАВА 3. Роль национального характера в судьбах России (по трудам Н.А. Бердяева). 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ВВЕДЕНИЕ 

      С давних времен, с самого своего становления  Россия зарекомендовала себя, как страна необычная, не похожая на других, а потому непонятная и вместе с тем чрезвычайно притягательная.

      Тютчев  сказал в свое время про Россию: 

      Умом  России не понять,

      Аршином общим не измерить:

      У ней особенная  стать — 

      В Россию можно только верить. 

      Эти строки, безусловно, актуальны и  по сей день. Россия – страна,не подпадающая  ни под какие мерки, шаблоны и  законы логики. Но Россия, ее характер – это характер ее народа, характер сложный и весьма противоречивый.

      Современные исследователи все чаще обращают внимание на роль национального характера, который в значительной мере определяет траектории развития общества в целом. Проблема национального характера достаточно сложна, и в ее изучении необходим комплексный подход историков, политологов, философов, социологов, этнографов, психологов, искусствоведов.

      Национальный  характер любого народа представляет собой целостную систему со свойственной ей иерархией качеств, черт, доминирующих в побуждениях, образе мыслей и действий, в культуре, стереотипах поведения, свойственных данной нации. Национальный характер весьма устойчив. Преемственность его качеств, черт обеспечивается социальными средствами передачи общественно-исторического опыта поколениями. Его нельзя «корректировать» административными мерами, но он вместе с тем, будучи детерминирован общественной и природной средой, подвержен определенным изменениям. Общество с недостаточно развитым и сильным национальным характером обречено на поражения и неудачи, будь то тяжелый экономический кризис или внешняя агрессия.

      Уже давно русский национальный характер, его необычность и непонятность, возбуждает живейший интерес и стремление понять, объяснить те или иные характерные  его черты, найти корни трагических  обстоятельств, сопутствующих истории  России. Однако представляется, что русский народ до сих пор сам не может понять себя, объяснить или хотя бы оправдать свое поведение в той или иной ситуации, хотя и признает за собой некоторую нелогичность и непрямолинейность поведения, о чем свидетельствуют бесконечные байки и анекдоты, начинающиеся словами: «поймал царь русского, немца и китайца…». 

      Сегодня  русский народ переживает переломный момент в своей истории. Одна из невосполнимых  потерь, постигших Россию в XX веке, связана с упадком национального самосознания и утратой вековых духовных ценностей. Пробуждение России, конечно, должно начаться с духовного возрождения ее народа, т.е. с попытки русского народа разобраться в себе, воскресить наилучшие свои качества и искоренить недостатки. Для этого, думается, стоит обратиться к трудам русских философов, занимавшихся, в свое время, изучением русского национального характера, его отрицательных и положительных черт. 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

ГЛАВА 1. Изучение национального  характера народа по его сказкам  и былинам (по трудам Б.П. Вышеславцева);

 

 
   В своем докладе «Русский национальный характер», прочитанный Б.П. Вышеславцевым  в 1923 году на конференции в Риме, автор пишет, что мы интересны, но непонятны для Запада и, может  быть, поэтому особенно интересны, что  непонятны. Мы и сами себя не вполне понимаем, и, пожалуй, даже непонятность, иррациональность поступков и решений составляют некоторую черту нашего характера.

   Характер  народа, считает Вышеславцев, его  основные черты заложены на бессознательном  уровне, в области подсознания. В особенности это применимо к русскому народу. Область подсознательного в душе русского человека занимает исключительное место.

   Как же проникнуть в бессознательное  нашего духа? Фрейд, пишет Вышеславцев, думает, что оно раскрывается во снах. Чтобы понять душу народа, надо, следовательно, проникнуть в его сны. Но сны народа – это его эпос, его сказки, его поэзия…

   Далее приводя примеры русских сказок и анализируя их Вышеславцев определяет наиболее свойственные черты, страхи и  мечты русского народа.

   Так русская сказка показывает нам, чего русский народ боится: он боится бедности, еще более боится труда, но всего более боится «горя», которое как-то страшно является к нему, как будто по его собственному приглашению, привязывается к нему и не отстает. «Замечательно тоже, что «горе» здесь сидит в самом человеке: это не внешняя судьба греков, покоящаяся на незнании, на заблуждении, это собственная воля, или скорее какое-то собственное безволие».¹ Но есть еще один страх в сказках русского народа, страх более возвышенный, чем страх лишений, труда и даже «горя» - это страх разбитой мечты, страх падения с небес. 

   Каковы  же бессознательные мечты русской  души, скрытые в русском эпосе? Замечательно то, отмечает Вышеславцев, что вся гамма желаний развернута в русской сказке – от  самых возвышенных до самых низких. Мы найдем в ней и самые заветные мечты русского идеализма, и самый низменный житейский «экономический материализм». Так известна мечта русского народа о таком «новом царстве», где распределение будет построено на принципе «каждому по его потребностям», где можно наесться и напиться, где стоит «бык печеный», где молочные реки и кисельные берега. А главное – там можно ничего не делать и лениться. Такова, например известная сказка о лентяе Емеле, который предстает отнюдь не как отрицательный персонаж.

     В этом же ключе, Вышеславцев  анализирует здесь сказку «о  хитрой науке», при которой «..можно  не работать, сладко есть и  чисто ходить..». Есть целый  ряд сказок, в которых «хитрая  наука» оказывается не чем  иным, как искусством воровства. При этом счастье обыкновенно сопутствует лентяю и вору.

   Вышеславцевым справедливо отмечен тот факт, что сказки беспощадны: они разоблачают  все, что живет в подсознательной  душе народа, и притом в душе собирательной, охватывающей и худших его сынов. Сказка раскрывает все, что тщательно скрыто в жизни, в ее официально благочестии и в ее официальной идеологии.

   Все эти смешные сказочные сны  русского народа оказались, однако, вещими и пророческими. Так, например, «хитрая  наука» о «легком хлебе» оказалась «научным социализмом» Маркса. Эта наука учила народ, что воровство есть не воровство, а «экспроприация экспроприаторов». «Хитрая наука» объясняла, как попасть в то царство, где можно наесться и напиться, где можно лежать на печи и все будет исполняться «по щучьему велению»: туда можно смело прыгнуть, выражаясь вульгарно; а на языке строгой науки: «совершить прыжок из царства необходимости в царство свободы».

   Правда, вся эта явь, в свою очередь, оказалась  сном и рассеялась, как сон; но и это предвидит русская сказка. Ведь в ней живет не только народная глупость, но и народная мудрость. 

   Много пророчеств можно найти в наших  сказках, но есть в нашем эпосе  одна былина, которая обладает положительным  ясновидением, пишет Вышеславцев, - это былина об Илье Муромце и его ссоре с князем Владимиром. Илья Муромец, любимый национальный богатырь, происходит из крестьянской семьи и воплощает главную опору и силу русской земли. Вместе с тем он есть главная и постоянная опора престола и церкви.

   «Однажды устроил князь Владимир «почестен пир» «на князей, на бояр, на русских богатырей», «а забыл позвать старого казака Илью Муромца». Илья, конечно, страшно обиделся. Натянул он тугой лук, вложил стрелочку каленую и начал стрелять по «Божьим церквам, да по чудесным крестам, по тыим маковкам золоченным».

   Вот вам вся картина русской революции, которую в пророческом сне  увидела древняя былина. Илья Муромец  – олицетворение крестьянской Руси, устроил вместе с самой отвратительной чернью, с пьяницами и бездельниками, настоящий разгром церкви и государства, внезапно он стал разрушать все, что он признавал святыней  и что защищал всю свою жизнь».¹

       Безусловно, в этой былине ясно  виден весь русский характер: несправедливость была, но реакция  на нее совершенно неожиданна и стихийна. Это не революция западно-европейская; с ее добыванием прав и борьбою за новый строй жизни, это стихийный нигилизм, мгновенно уничтожающий все, чему народная душа поклонялась, и сознающий притом свое преступление. Это не есть восстановление нарушенной справедливости в мире, это есть неприятие мира, в котором такая несправедливость существует.

   Однако  в своем докладе Вышеславцев  рассказывает былину до конца и справедливо  отмечает, что она оканчивается более  благополучно, чем окончилась русская революция. «Владимир, увидав «погром», испугался и понял, «что пришла беда неминучая». Он устроил новый пир специально для «старого казака Ильи Муромца». Но трудная задача была его пригласить, ясно было, что он теперь уж не пойдет. Тогда снарядили в качестве посла Добрыню Никитича, русского барина-богатыря, который вообще исполнял дипломатические поручения. Только он сумел уговорить Илью. И вот Илья, которого теперь посадили на самое лучшее место и начали угощать вином, говорит Владимиру, что он не пришел бы, конечно, если бы не Добрыня, его «брат названый»».²

   Вот этого пророческого предупреждения, совершенно ясно высказанного в русском  былинном эпосе, не поняла русская монархия, чем и обрекла себя на неминуемый крах.

   Такова  мудрость эпоса – подсознательная душа народа высказывает в нем то, чего она втайне желает или чего боится. В этих подсознательных силах заключено все прошлое и будущее.

   Те  образы и символы, которые приведены  выше, отнюдь не являются, однако, вершиной народного творчества, пределом полета фантазии.

   Далее Вышеславцев пишет, что полет  фантазии русского народа всегда направлен  в «иное царство», в «иное государство». Он оставляет далеко внизу все  ежедневное, будничное, но также и  все мечты о сытости, и все  утопии жирного неба. Сказка смеется над ними, не сюда устремлен ее полет, не это ее лучший сон. «Иная страна» - бесконечно далекая манит героя русской сказки – Ивана Царевича. Но зачем же летит он туда? Он ищет невесту, «ненаглядную красоту», а по другим сказкам «Василису Премудрую». Вот лучшая мечта русской сказки. Об этой невесте говорится: «Когда она рассмеется, то будут розовые цветы, а когда заплачет – то жемчуг». Трудно найти, трудно похитить эту невесту, и вместе с тем это вопрос жизни и смерти.

   Какова  же его ненаглядная Василиса Премудрая? Она красота и мудрость запредельная, потусторонняя, но странным образом связанная с красотою сотворенного мира. Вся тварь ей повинуется: по ее мановению муравьи ползучие молотят несчетные скирды, пчелы летучие лепят церковь из воска, люди строят золотые мосты да великолепные дворцы. Она связна с душою природы, и она же учит людей, как строить жизнь, как творить красоту. Пока Царевич с нею, для него нет трудностей в жизни, Василиса Премудрая выручает его из всякой беды. Настоящая беда только одна: если он забудет свою невесту. Такова, судя по сказкам, главная и самая красивая, мечта русского народа.