Жизнь и смерть как финальные ценности человека

     Но  в любом случае жизнь сама по себе не может не быть ценностью. Она становится бременем или даже невыносимой не в силу своей собственной сущности, а лишь постольку, поскольку пронизывается, облекается негативом антигуманного в человеке или того существующего вне человеческого существа, что угнетает его, подрывает, лишает сил.

     Если  понимать под человеческой жизнью не одну только биологическую ее сторону, но и психическую и интеллектуальную (а только такую целостность и можно назвать человеческой жизнью), то легко представить себе, сколь широк диапазон вторжения античеловеческого в нас, в нашу собственную жизнь.

     Когда почему-либо на пути этого вторжения  не установлен надежный заслон, когда  антигуманному не противостоит гуманное, то процесс жизни начинает приобретать  отрицательный смысл, становится бесчеловечным  и разрушительным и для самого человека, и для общества, и для среды обитания.

     Одни  лишь биологические начала жизни  и примитивные инстинкты выживания  могут еще поддерживать жизнь  человеконенавистника, убийцы или насильника.

     Жизнь тем более становится сумеречной, ущербной и ослабленной, чем более  она поражена бесчеловечностью, цинизмом и нигилизмом.

     Самое страшное, что может случиться  с человеком – это победа антигуманного  в нем. Его окончательная победа означает духовную деградацию и смерть, стимулирующие, так или иначе, деградацию и смерть физические. Ни один злодей не бывает по-настоящему счастлив, а средняя продолжительность жизни закоренелых преступников гораздо ниже среднестатистической продолжительности жизни.

     У жизни есть не только внутренние враги  в лице самого человека, но и враги  внешние, существующие за пределами личности и общества. Особенно очевидны опасности, грозящие жизни как биологическому процессу: болезни, стихийные бедствия, нездоровая среда обитания. Хотя во многом эти враги могут быть социально обусловленными, и либо стимулироваться социальными факторами, либо ослабляться, а некоторые и побеждаться принимаемыми социальными мерами, сама природа этих угроз связана с физическими, общебиологическими или экологическими законами. В этом контексте возникает вопрос о той составляющей нашей жизни, которая связана с нашей плотью, телесностью и с ее ценностью.

     Ценность  нашего тела не только биологическая, физическая и эстетическая. Она собственно жизненная, экзистенциальная, поскольку  фундаментальным образом связана  с нашим существованием как жизнью.

     Наше  тело – это единственно возможный  способ нашего физико-биологического существования.

     Сколь бы захватывающими ни были перспективы  создания искусственного мозга или  искусственного человека, телесное, биологическое  всегда будет неотделимо от нас как  личностей, от нашего внутреннего мира, нашего я.

3. Ценности на границах жизни

     Высшей, абсолютной ценностью является человеческая жизнь. Сущность жизни в истории  человечества трактовалась по-разному: от борьбы за существование (Ч. Дарвин) и способа существования белковых тел (Ф. Энгельс) до космического процесса качественных изменений "жизненного порыва" (А. Бергсон). Но аксиологический аспект осмысления жизни заключается не столько в выяснении ее сути, сколько в поисках ответов на вопросы; "в чем смысл жизни?", "зачем человек живет?".

     Эти вопросы рано или поздно встают перед  каждым человеком.

     Во-первых, жизнь является всеобщим необходимым  условием осуществления всех иных (реальных и утопических) целей, задач, мечтаний, которые человек ставит перед  собой. Действительно, ведь для того, чтобы успешно закончить университет, стать хорошим специалистом, обрести семью и т.д., прежде всего нужно "быть живым", нужно жить. Осознание человеком того, что он живет, что его жизнь наполнена определенным смыслом, обеспечивает ему психическую устойчивость, психическую нормальность, общую комфортность.

     Во-вторых, как уже отмечалось, в отличие  от животного человек осознает свою смертность, понимает, что жизнь  не бесконечна. Поэтому он стремится  продлить свою жизнь, приобщиться к вечному, оставить о себе память. Но это удается человеку лишь в том случае, если его жизнь была наполнена смыслом. Выяснение, уяснение и поиск этого смысла выступают, таким образом, предварительными условиями человеческого бессмертия.

     В-третьих, выступая абсолютной, высшей ценностью, жизнь может иметь различную цену. Пословица "Собаке - собачья смерть" говорит и о том, что жизнь умершего оценивается не выше жизни животного. Естественно, что каждый человек стремится повысить ценность своей жизни в своих глазах и в глазах окружающих. Для этого он сам для себя формулирует свое жизнепредназначение, ставит перед собой не только утилитарные, но и смысложизненные цели. А таковыми они становятся лишь тогда, когда наполнены смыслом.

     Таким образом, поиск смысла жизни для человека является естественным процессом и вытекает он из естественной же потребности самоощущения значимости своей жизни для других и самого себя.

     У всякой жизни есть свои границы. Свой срок жизни имеют хромосомы, виды животных, особи и человеческие индивиды. Ученые говорят, что биологически человеку дано жить 120 – 150 лет. Не исключено, что с помощью генной инженерии, в ходе прогресса медицины и здравоохранения людям удастся существенно продлить человеческую жизнь. Но даже в необозримом будущем нам вряд ли удастся обрести бессмертие. У жизни есть свои пределы. За ее пределами – смерть.

     Первая  обычная реакция на это слово  – тревога, неприятие, отстранение, возможно, даже страх. И это естественно. У жизни, как кажется, нет более  опасного, абсолютно бескомпромиссного врага, чем смерть. И потому тем более важно постараться понять, осмыслить это явление.

     Что такое смерть? Она – естественный конец всякого живого существа, в  том числе и человека. Отличие  смерти от всякого другого явления  в том, что нельзя рассказать о ней «изнутри», из состояния смерти. Людям всегда казалось, что если бы можно было «оттуда», из-за ее черты поведать о ней живущим, то тогда мы обрели бы уникальное знание, может, и само бессмертие. В невозможности этого состоит загадка смерти, хотя с объективной точки зрения, т.е. с научной, биологической и медицинской, в ней куда меньше непонятного, чем в жизни.

     Смерть  неизбежна и необратима, она вызывает естественное чувство неприятия  и «окончательного оскорбления» (И.С. Тургенев). Ее парадокс в том, что она есть как факт и в то же время ее нет, т.е. она понимается как небытие, мы знаем о ней и в то же время не знаем, не хотим знать ее, пока живы. Как говорится в словаре В. Даля, «На смерть, что на солнце, во все глаза не взглянешь!»

     Одна  из причин такого парадоксального восприятия смерти кроется в самой специфике нашего сознания.

     В форме осознания человеком своей  смертности, в форме доступного для  нас понимания смерти она, ее образ  входят в нашу жизнь, не убивая ее и  не превращаясь во что-то живое.

     Феномен смертности можно понимать не только как осознание человеком своей возможной или неизбежной смерти, но и как процесс умирания в нас живого, скажем, клеток организма или частей тела. Как известно, это отмирание начинается у человеческого организма уже в утробе матери.

     Осознание смерти – мощный фактор нашей жизни.

     Есть  латинское выражение «memento mori», «помни о смерти». Смерть напоминает нам  о хрупкости и временности  жизни. Обрамляя своей тьмой жизнь, смерть, вовсе не желая этого (если только можно приписывать ей способность желать или не желать), придает ей особенную ценность, остроту, яркость и прелесть.

     Факт  нашей смертности подчеркивает однократность  и неповторимость человеческого  бытия, порождает чувство абсолютного  одиночества перед лицом всех важнейших экзистенциальных проблем, способствует обострению самосознания, по-своему закаляет личность и избавляет ее от многих иллюзий.

     Ощущение  соприсутствия смерти изначально присуще  жизни, помогая человеку осмыслить  бесконечную ценность жизни, единство в ней радости и печали, ее сладости и горечи, ее эпоса и драмы.

     Смерть  учит нас лучше понимать жизнь  и заботиться о ней, нередко именно ее близость заставляет бросаться в  объятья жизни. По контрасту, она  углубляет жизнелюбие, благоговение перед жизнью. Наша жизнь воспринимается теперь как то, что не гарантировано нам абсолютным образом, раз и навсегда. Она становится «альтернативной», ведь у нее, оказывается, есть соперник, так сказать ее изнанка, почти спутник или тень. Теперь мы не просто живем, а выбираем жизнь, становящуюся – ввиду возможной смерти – не бессмысленным потоком, а жизнью-задачей, поставленной нами самими, нашим выбором, нашей свободой, нашей оценкой. Жизнь становится особенно острой и драгоценной именно потому, что она временна, однократна и что главное в ней самой, а не начнется после ее финиша.

     Ввиду смерти нам легче научиться быть по-настоящему благодарными за бесценный  дар жизни, научиться лелеять  ее как что-то преходящее, счастливо  случайное, рассматривать ее как  интерлюдию, во время которой наши тела приподняты над поверхностью косной материи. Мы можем глубже почувствовать чудо и возвышенность Универсума. И мы можем видеть, что хотя мы и смертны, но являемся частью того, что никогда не умрет. Наконец, наш разум может сказать нам: Человек не рождается и не умирает. Он возникает из неизвестности и уходит в неизвестность.

     Таким образом, смерть выполняет важные ценностные функции, и сама она в этих своих  функциях становится ценностью. Но гуманизм предостерегает от двух крайностей в отношениях человека к смерти: от некрофилии и некрофобии. В конечном счете, и тяга к смерти, и всепоглощающий страх от одной только мысли о ней суть патологические состояния личности, чреватые безумием или парализацией разума человека, потерей всех его достоинств.

     Гуманистическая психология признает исходный трагизм  бытия человека, учит его стоицизму  и даже героизму перед лицом смерти. Интеллектуально гуманизм предполагает в данном случае умудренное спокойствие, ясное, возможно более глубокое понимание  феномена смерти, сохранение человеческого в человеке до самого последнего момента жизни. Нравственно гуманизм противопоставляет смерти чувство собственного достоинства человека. Достойная смерть – это победа человечной жизни над разрушительными силами смерти. Гуманисту знакома и горькая эстетика смерти, ее очищающая сила.

     Умереть по-человечески значит быть и оставаться человеком до конца.

     К чести человека он умеет умирать  мужественно и достойно, не позволяя смерти свести его к чему-то скулящему, животному и ничтожному.

     Человек многообразными способами противостоит смерти, борется с ней. Своими делами он способен создать много такого, что выходит за границы его  биологической жизни. Творения его  рук и ума, плоды познания и  художественного воображения, отливаясь в благодарную память о человеке (пусть зачастую и безымянную) ломают границы смерти. «Творить – значит убивать смерть», – говорит Р. Роллан. И разве не гены, не семена жизни и кровь переходят от поколения к поколению, не позволяя смерти воздвигнуть непроницаемую стену между живущими и покинувшими жизнь?

     Человек настолько мудрое, адаптивное, практичное и, надо сказать, мужественное существо, что заставляет служить себе даже смерть. Смерть должна быть превращена в способ утверждения личностью  приоритета своего нравственного бытия по отношению к жизни как биологическому процессу.

     Ввиду смерти личность может реально доказать, что есть ценности, которые выше жизни.

     В этом ценность смерти. Есть мысль, с  которой каждый из нас вправе соглашаться  или не соглашаться, но которая для некоторых людей несомненна: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».

     Такого  рода высказываний немало. Во время  войн люди рискуют жизнью или идут на верную смерть во имя утверждения  и сохранения чести и достоинства, гражданского долга, свободы своего народа, т.е. во имя ценностей, которые для них оказываются выше их собственной жизни. В некоторых случаях люди утверждают свое достоинство, абсолютную ценность самих себя, жертвуя собой во имя жизни другого человека.