Конфессиональные факторы благотворительности российских православных предпринимателей в XIX в

Активность московских старообрядцев  в шерстоткацкой промышленности поистине впечатляет. В результате сопоставления вышеприведенных источников (данных о промышленном производстве с указанием владельцев фабрик и заводов и сведений о религиозной принадлежности купечества) можно сделать вывод, что московские староверы контролировали почти половину шерстоткацкой промышленности Москвы и Московского уезда. В 1867 г. эта доля была наивысшей и равнялась примерно 44 %! Если же учесть место Московской губернии в этой отрасли, то московские старообрядцы владели более 36 % шерстоткацкого производства Российской Империи. Общие результаты обработки статистических данных приведены в нижеследующей таблице:

 

 

 

 

 

Таблица 3. Участие старообрядцев  в шерстоткацкой промышленности

Москвы и Московского уезда.

 

Год	Число фабрик	%	Число рабочих	%	Сумма выработки (руб.)	%
1843	12	17,9	1979	20,3	1448394	28,7
1853	10	17,2	2743	22,6	1404109	24,2
1867	27	29,0	6358	35,5	4487010	43,8
1871	20	16,4	5126	24,2	3812158	27,8
1879	15	12,1	4117	20,9	3751950	19,1

 

Особого упоминания заслуживает шерстобумажное производство. Его продукция была более дешева за счет смешения шерстяных  тканей с бумагой и шелком. С  самого начала старообрядцы стали лидерами этой отрасли индустрии. В 1843 г. на 10 фабриках  (1/2 от Московской губернии) было занято 1294 рабочих (68,6%) и выпускалось продукции на сумму более чем 630 тыс. руб. (67,4 %). За десятилетие фабрики выросли более чем вдвое: на 8 фабриках работало уже 3076 рабочих (42,5 %) и выпускалось продукции на сумму более чем 1,3 млн. р. (33,0 %).

Самая крупная и передовая фабрика  принадлежала Гучковым, попечителям  Преображенского кладбища. Предприимчивые владельцы фабрики постоянно  следили за всеми новинками. Известно, что в первой половине 1840-х гг. Ефим Гучков предпринял поездку по Германии, Франции и Англии, где заказал на 300 тыс. р. прядильных и чесальных машин и основал в Москве шерстопрядильню для производства камвольной и гребенной пряжи. Именно фабрика Гучковых одной из первых начинает переходить на использование русской, а не привозной шерсти. Первоначально на фабрике производилась камвольная пряжа из английской и саксонской шерсти, но затем владельцы изобрели способ соединения кардного и гребенного чесания шерсти, который был приспособлен к обработке отечественного сырья.

Приведенные данные показывают, что  наибольший вес в капиталистических  преобразованиях России староверы  имели во второй трети XIX века. Именно на этот период приходится «расцвет»  старообрядческого предпринимательства. Именно в этот период староверы находятся в авангарде преобразований, а исследуемое нами явление оказало идущую снизу поддержку постепенным рыночным преобразованиям, не затрагивавшим традиционный уклад жизни. Благодаря помощи общин и единоверцев крестьяне разворачивали торговлю, а затем перемещали капиталы в устройство фабрик и мануфактур. По терминологии блестящего исследователя русской фабрики М.И. Туган-Барановского, купцы-староверы развивали главным образом крестьянскую фабрику, которая была «органическим продуктом народной жизни и никоим образом не может быть названа «искусственным» явлением, подобно крупным фабрикам позапрошлого века». Как это ни покажется на первый взгляд странным, кульминация в развитии старообрядческого предпринимательства приходится на 30-60-е годы. Конец XIX в. и тем более начало XX в. уже нетипичен для старообрядческого предпринимательства. Как массовое явление оно уже неадекватно социально-экономическим и культурным процессам этого времени. Относительный «расцвет» и «закат» старообрядческого предпринимательства требует дополнительного разъяснения.

 

Динамика православного предпринимательства: институциональное объяснение

 

 

- В авангарде текстильной  промышленности:

 

Успехи старообрядцев в текстильной  промышленности России имеют институциональное объяснение. Упрочение новых институтов в организации производства, найма работников, внедрении технологических инноваций неслучайно в большей степени были характерны для предпринимателей из среды старообрядчества. Изменяющиеся внешние условия предоставляли для всех возможность проявить себя в создании и дальнейшем расширении текстильных фабрик, но именно культурные и социальные нормы староверов позволили им использовать благоприятные внешние обстоятельства для собственного преуспевания и экономического благоустройства России.  

 

- Внутренние противоречия  православного предпринимательства:

 

Еще более сложным и интересным вопросом является выяснение причин относительного снижения деловой активности старообрядцев на фоне более быстрых  темпов развития экономики страны к концу XIX века.  Как было показано выше, институциональная модель упрочения новых институтов показывает, каким образом происходит поиск и отбор экономических институтов. Изменения во внешней по отношению к устоявшемуся хозяйственному укладу среде приводят к новой ситуации, когда востребованными оказываются уже иные культурные и социальные нормы. Характер внешних изменений определяет качественные параметры мировоззрения и стандартов поведения, которые наиболее адекватны новым экономическим условиям, и в то же время ослабляет экономический эффект от традиционного поведения, которое было востребовано на предыдущем историческом этапе развития. Это особенно справедливо для традиционного общества, где наиболее распространено поведение, которое в типологии М. Вебера получило название ценностно-рационального. Экономика в таких обществах не могла быть целью в себе, гораздо большее значение играли ценности, этические представления, составлявшие не подлежавшее изменениям и приспособлениям устойчивое «ядро».

Отсутствие социальной однородности и усилившееся социальное расслоение внутри старообрядчества стало одной  из причин относительного уменьшения роли староверов в экономике России конца XIX века.

Противоречивое взаимодействие между  экономикой и религией происходит и в рамках старообрядческого предпринимательства. Благодаря капиталам купцов общинам в прямом смысле удается выжить, перенести преследования. Фигура купца зачастую находится в центре не только материальной и организационной, но и духовной жизни общин. Однако все равно на определенном этапе встает необходимость выбора между светской экономикой и религией, между Богом и Маммоной, а компромисс в таких вопросах оборачивается, с одной стороны, «оскудением веры», с другой, – потерями в эффективности. Поэтому одни лишь формально сохраняют приверженность староверию, более молодое поколение переходит в единоверие и официальное православие; другие – отказываются от выгодных предприятий, сохраняя традиционный и размеренный уклад жизни, частью которого является предпринимательская деятельность. Оба процесса вместе приводят к ослаблению старообрядческого предпринимательства.

Родоначальники предпринимательских  династий, вышедшие из крестьян, еще  могут твердо следовать вере и  создавать самые передовые  для своего времени предприятия. Они до конца жизни так и считают себя крестьянами и не стыдятся этого. К примеру, наиболее влиятельный попечитель Преображенского кладбища, самый состоятельный федосеевец начала 40-х гг. Федор Гучков еще мальчиком пришел из крепостной деревни Калужской губернии, поступил рабочим на текстильное предприятие, потом завел собственную мастерскую и постепенно, присоединяя стан за станом, превратил ее в крупную мануфактуру. Долгое время  Гучков сам работал за станом, сначала по необходимости, потом из-за привычки и из-за развившегося в нем скопидомства. Уже будучи крупным московским промышленником, он удивлял посторонних людей своим видом: он «жил в самом тесном и грязном помещении ... мел сам двор, собирал старые гвозди и расправлял их, носил рубище и кучерскую шляпу, до того засаленную, что на нее страшно было взглянуть».

 

- Внешние изменения  в последней трети XIX века

 

В усилении противоречий между нормами, задаваемыми религией, и хозяйственной  практикой огромную роль сыграли  изменившиеся условия ведения бизнеса. В чем состояло изменение внешних условий развития старообрядческого предпринимательства? К концу XIX в. гораздо большее значение, чем в предшествовавший период начинает играть государство. По сути, в развитии железнодорожного строительства и связанных с ним горнодобывающей и машиностроительной промышленности государство становится если не главным предпринимателем, то, во всяком случае, непременным участником в распределении заказов, в выдаче разрешений и лицензий. Старообрядцы же в массе своей привыкли действовать автономно и не подчиняться чиновникам. Текстильная промышленность в этом отношении представляла исключение, поскольку развивалась естественно и органично, без прямого участия власти.

Кроме более активного участия  государства, для этого периода характерно увеличение влияния иностранного капитала. 

Активно развивается банковская деятельность, растет акционерный капитал, деловой  центр постепенно перемещается из Центрально-промышленного  района, где традиционно были сильны староверы, на Север к Санкт-Петербургу и на Юг к новым добывающим и перерабатывающим металлургическим комплексам.  Доля Санкт-Петербургских банков в основных активах всех кредитных институтов России в 1893 г. составляла 20,8 %, в 1900 г. – 23,3 %, в 1908 г. – 34,7 %, а в 1914 г. – уже 43,7 %.

Бурный рост кредитно-финансовой сферы, ориентированной на государственные  заказы и спекуляции, рост горнозаводской и металлургической промышленности, железнодорожное строительство  проходили главным образом без  участия староверов.

 

Заключение

 

Подведем итоги исследования, основная цель которого – проследить взаимосвязь  норм и экономического развития применительно  к экономической истории православного  предпринимательства XIX века. С точки  зрения фактов, вырисовывается любопытная картина роли староверов в капиталистическом преобразовании России. В целом, православные были гораздо более активны в промышленных и торговых делах, чем основное население. Особенно значительно эта роль проявилась в организации торговли хлебом и железом, в становлении и развитии текстильной промышленности, где староверы контролировали до 50 % всей выпускаемой продукции. В тоже самое время эмпирические исследования показали, что к 70-м гг. XIX века удельный вес влияния староверов стал несколько снижаться. 

Концепция эволюции экономических  систем помогает наметить важные черты  экономического развития. Согласно этому  подходу, внешние изменения меняют спрос на институциональные новации. Базой для подобных нововведений являются культурные и социальные нормы или «кладезь традиций». Отбор осуществляется эволюционно на рациональных основаниях. Тем самым, для исследования динамики хозяйственных процессов необходимо знать следующие параметры: внешние изменения, культурные и социальные нормы и результат, т.е. принятые институциональные новации. Для вопросов социально-экономического прогнозирования возможно предсказывать новые институты, адекватные действующим и «накопленным» нормам и тем внешним изменениям и шокам, с которым сталкивается экономика.

Начиная с последней трети XIX века и особенно ближе к его концу происходят уже новые процессы. Внешние по отношению к старообрядчеству изменения – рост кредитно-финансовой сферы, развитие машиностроения, металлургии и железнодорожного строительства, постепенное перемещение экономического центра из Москвы в Петербург, большее влияние иностранного капитала и распространение светской деловой этики – приводят к появлению новых институтов, в рамках которых традиционные религиозные взгляды староверов уже не могло способствовать созданию и упрочению стандартов взаимодействия.

 

 

 

 

Список литература

 

1. Аполлинарий О. (Дубинин) Культура сохранения канонического и обрядового наследия дореформенного чина в литургическом круге// Древлеправославный вестник. №2. 1999.

2. Сметанин С.И. История предпринимательства в России. Курс лекций: учеб. пос. для вузов. - 2 - е изд., стер. - М.: Кнорус, 2008. - 192 с.

3. Предпринимательство: учебник  для вузов/ под. ред. М.Г. Лапусты. - 4 - е изд., испр. и доп. - М.: ИНФРА  - М, 2007. - 667 с.

4. Бессолицын А.А. История российского  предпринимательства: учеб. пособ. - М: Маркет ДС, 2008 - 224 с.

5. Козлова Н.В. Купцы-старообрядцы в городах Европейской России в середине XVIII в.: (К истории российского предпринимательства) // Отечественная история. 1999. № 4. С.

6. Расков Д.Е. Торговля и хозяйственная этика раннего старообрядчества (из истории Выговской поморской пустыни). // Экономическая история России: проблемы, поиски, решения. Ежегодник. Вып. 6. М., Волгоград. 2004. - С. 312-321.

7. Стадников А.В. Роль московского старообрядчества в развитии московской текстильной промышленности//Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы. 1998.

8. Старообрядческие издания XVIII–начала XIX века. СПб., 1996.