Монография на книгу Бенгт Даниельссон «Позабытые острова» Москва 1965

Южный Федеральный  Университет 
 
 
 
 
 
 
 

РЕЦЕНЗИЯ  НА  МОНОГРАФИЮ 

Бенгт  Даниельссон    «Позабытые острова» Москва 1965 .Изд. Наука. № 845 Тираж 80 000 экз. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Выполнила: Мнацаканян К.

Студентка факультета

Философии и культурологии

Группы 3.2

Проверила: Богаченко Т. В. 
 
 
 
 
 
 

Ростов-на-Дону

2010 
 

Оглавление 

         1) Введение

    2 )по пути в рай

3) Зацивилизованные до смерти

4) Отшельник в апельсиновой долине

5) Мы строим себе дом

6) Верхом в «столицу»

7) Бесноватый художник

8) Весёлое плавание

9) Так можно и заблудиться

         10) Прощание

         11) Заключение

         12) Список литературы 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение 

Бенгт Эммерик Даниельссон (швед. Bengt Danielsson; 6 июля 1921, Крукек, Швеция — 4 июля 1997, Стокгольм) — шведский этнограф, директор Шведского национального музея этнографии (1967—1971).

Автор книги - один из шестерки отважных мореплавателей - экипажа знаменитого плота "Кон-Тики". Книга - еще одно существенное прибавление  к нашим знаниям об Океании и ее народах.

       Бенгт Даниельссон знакомит нас отчасти  с традиционной культурой и бытом наименее изученной группы обитателей Восточной Полинезии – островитян Маркизского архипелага, а особенно – с современным состоянием этих островитян, с той социальной и культурно – бытовой обстановкой, какая сложилась на Маркизских  островах после полуторавекового хозяйничанья европейских колонизаторов.  Он нам повествует о его пребывании на этих островах в 1953 году. Книга Даниельссона замечательна не только тем, что дает правдивое, лишенное иллюзий изображение современной жизни на Маркизских островах. В ней много любопытного и помимо этого. Например, представляют большой интерес сообщаемые автором сведения о художнике Поле Гогене, который, как известно, провел на Маркизских островах свои последние годы; Даниельссон рассказывает о печальной ЖИЗНИ Гогена на Хива-Ое, о его огромной стойкости и энергии, о его смерти.

        Книга Даниельссона  стоит, правда, в этом отношении не одиноко. Совсем не давно вышла  в русском переводе книга самого руководителя экспедиции «Кон-Тики» - Тура Хейердала (В поисках рая), первая из его работ, посвященных Океании, написанная ещё задолго до сенсационного плавания на «Кон-Тики». Хейердал впервые попал тогда в Океанию. В поисках для свадебного путешествия наиболее глухого уголка на земле, где бы в наименьшей степени сказывалось влияние европейско-американской цивилизации, он оказался на Маркизских островах и именно на тех –Хива-Оа и Фату- Хива, - где позже побывал Даниельссон. Итак, оба исследователя посетили с пятнадцатилетним промежутком (1937-1953) одни и те же места, встречались с одними и теми же людьми, да и впечатления и выводы их, друг от друга не зависимые, чуть не дословно совпали. Следует упомянуть  и Фрэнсиса Мазьера, который работал опять-таки  на тех же двух островах (1956) и подробно рассказал о своих археологических открытиях   и этнографических наблюдениях. Мазъер, кстате разделяет теорию Хейердала об американском происхождении культуры Восточной Полинезии  и даже, по его словам, раньше Хейердала пришёл к этому выводу.

       Это ещё не всё, почти тридцатью годами раньше в Париже вышла очень содержательная работа врача Луи Роллэна; автор, проведший на островах пять лет, тоже обстоятельно и без прикрас описал прежнее  и современное состояние жителей архипелага. Все названные книги, дополняя друг друга, дают полное представление о современном быте маркизцев.

Наконец, надо вспомнить, что в своё время  и в русской географической литературе появились подробные описания быта жителей Маркизских островов, в частности острова Нукухива, -самого крупного из островов архипелага. В 1804 году его посетила русская экспедиция И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского (корабли «Надежда», «Нева»).

Лейтмотив предлагаемой теперь читателю книги – распад древней культуры, угасание жизни на «позабытых островах». Бенгт Даниельссон рисует нам ненаглядную картину медленного умирания тысячелетней традиции, на смену которой идёт не настоящая высокая европейская культура, а уродливая пародия на неё. 

      Первое, что принесли колонизаторы на острова Поленизии, - это ничем не оправданные жестокости и насилия; вслед за тем вскоре появились занесённые теми же европейскими моряками опустошительные болезни. К ним прибавились алкогольные напитки, поощрявшаяся пришельцами проституция…Всё это повело к катастрофически быстрому вымиранию островитян. Нигде в Океании оно так не сказалось, как на Маркизских островах.

      Первые миссионеры, появившиеся на   островах, пытались иногда как то помочь местным жителям, но из их попыток ничего не вышло; впоследствии же именно миссионеры, введя ханжески - деспотический режим запретов, искореняя «языческие » обычаи, а потому преследуя всё самобытное, традиционное в быту и культуре островитян, больше всех стали виновниками той деморализации, какая воцарилась среди уцелевшего коренного населения. Запрещения местных песен, танцев, праздников усилило распад, порождённый исчезновением старых социальных норм, прежнего культурного уклада.  

Правда, деятельность католических миссионеров сам Даниельссон порой оценивает положительно. Но эта положительная оценка относится лишь к отдельным личностям, как, например патер Симеон. Конечно же встречаются миссионеры, которые были настроенные очень дружественно и энергично. «Зацивилизованные до смерти» - так назвал Даниельссон главу, которая очень чётко описывает печальную историю гибели туземцев и их самобытной культуры.

      Такой же вывод сделал из своих наблюдений несколькими десятилетиями раньше Луи Роллэн : «Скука, смертельная скука царит во всех хижинах среди этого населения, некогда столь жизнерадостного и энергичного  ». Но дело не в одной скуке. Продолжается, хотя теперь уже не повсеместно, физическое вымирание туземцев. За столетие численность населения уменьшилось в 10 раз, а сначала колонизации – в двадцать пять – пятьдесят раз. Целые долины запустели. Какой безнадёжность проникнуто описание долины Ханаиапа на острове Хива-Оа, которую посетил Даниельссон. «Я давно, - пишет он, - перестал питать какие-либо иллюзии относительно марксизских деревень, но Ханаиапа меня потрясла…

Возле лужи со стоячей, дурно пахнущей водой  выстроились штук шесть жалких лачуг из гнилых досок и ржавой жести. Женщина с распухшими ногами сидела на опрокинутом ящике, тупо глядя перед собой. Больше ни души не было видно. Мы заглянули в ближайший дом чтобы узнать, нельзя ли тут отдохнуть. Одна единственная комната без какой-либо мебели, пол прогнил … В углу, тяжело дыша, лежала старуха с опухшими суставами. Рядом с ней сидел мужчина с язвами  на лице и руках. «Видимо, проказа»; он сколачивал длинный ящик … »

      Таковы «идеалистические » картины, представляющиеся наблюдателю на некоторых островах Восточной Полинезии в наши дни необычных успехов науки и техники.

Казалось  бы естественным, что по контрасту с мрачной действительностью прежняя жизнь островитян покажется исследователю, хотя бы по рассказам и воспоминанием стариков, счастливой и светлой… Многие этнографы поддавались такой иллюзии. Но Даниельссон, трезвый наблюдательно, беспристрастный этнограф, не обольщается романтическими воспоминаниями и буколическими описаниями «счастливых островов», не впадает в идеализацию прежнего быта  островитян. Условия жизни на Маркизских островах, где мало удобной для обработки земли, где небольшие плодородные долины разобщены горными хребтами, непригодными для жилья, были всегда тяжелы, куда тяжелее, чем на других архипелагах Полинезии. Его задача показать нам именно в каких условиях живут эти островитяне. Маркизцам приходилось ввести трудную борьбу за существование.

Теперь  же к трудностям прежней жизни  прибавились бедствия, принесённые  колонизации.

Конечно, слишком сгущать краски не следует. Островитяне и сейчас умеют пользоваться теми благами, какие даёт им тропическая  природа, они стараются получить что-то и от европейской культуры, как ни скупо отпускаются им её дары. Но получаемая таким путём довольно причудливая смесь старого с новым производит двойственное впечатление. При чтении книги Даниельссона это впечатление ещё усиливается благодаря полуироническому стилю повествования, излюбленному автором.

      Очень показательна также для современного состояния экономики и культуры маркизцев составленная автором в типичной для него манере грустной иронии таблица «условий жизни на Маркизских островах» : фруктов там много, но рыбу и мясо достать трудно; приобрести землю почти невозможно; здравоохранение – один врач и один фельдшер на весь архипелаг; школ-шесть, зато церкви чуть ли не в каждой долине; сообщение с внешним миром очень не регулярное; поста существует тогда когда вождь не ленится и не забывает  раздать письма..

       В общем, поленизийский «рай», к которому стремится мечтатели из разных европейских стран стран, оказывается на поверку таким местом, где туземцы медленно вымирают, а оставшиеся впадают в апатию; приезжие же порой только и мечтают, как оттуда выбраться.

       Книга Даниельссона написана в таком увлекательном стиле, так наполнена кипящей жизнью, описаниями приключений, неожиданностями, яркими характеристиками, что увлечет даже тех, кто мало интересуется далёкими островами Поленизии. 
 
 

           Бентг Даниельссон начинает свою книгу с главы «По пути в рай». В ней он ставит задачу найти эти самые «Позабытые острова» . Начиная своё путешествия на острова, он попал в самолёт, где познакомился с Марией-Терезой и с художником французом, уроженцем Марселя. Прилетев. Они начали красочно и пылко представлять ждущий их рай. Но после этого они попали на корабль, где увидели ужас; их окружали очень неприятные матросы, где в конце плавания им казалось что у руля стоят лунатики; от той еды совсем пропадал аппетит. Им всем не терпелось добраться до цели. Но правда цель была у каждого своя. Ларри прилетел самолётом, преодолел огромное расстояние чтобы сделать несколько репортажей о счастливой жизни островитян на лоне чудесной природы Южных морей. В Папеэте он испытал первое потрясение: вместо первобытных дикарей в лубяных юбочках нашёл элегантно одетых мужчин. Женщины и вправду оказались красивыми и пылкими. Тогда он бежал в Южную часть Таити, подальше от столицы. Но и здесь его опередила так называемая цивилизация: жилища из жести, велосипеды, консервы, спиртные напитки, венерические болезни. Но Он всё равно сделал несколько снимков для своего журнала. Разочаровавшись они не могли там так долго оставаться, так как там было им не покарману и надоела это однообразная пища. Даниельссон уверял его что тут есть и настоящие туземцы и лубяные юбочки, больше того – сохранились ужасные, варварские обычаи. Так как Даниельссон прожив 2 года на этих островах он знал о некоторых местах. И что там нет ничего райского, как считали люди попадавшие на эти острова.  На Таити они ехать не хотели, там было очень дорого; на Рароиа – боялись возвращаться, думали что опять начнут хворать. (Там всё время люди болели). Они начали подыскивать другой остров, где можно было рассчитывать на такую же дружелюбную обстановку как на Рароиа, и питаться более разнообразной едой. Коралловые острова отпадали. Нам подходил только гористый остров с плодородной почвой – любой кроме Таити. Моореа и Подветренные острова архипелага тоже не годились, они были близко к Таити , там было не покарману. Остались одни Маркизские острова. Всё говорило за них.  Больше тысячи километров отделяют этот архипелаг от Таити. Добраться можно было дней за пять-шесть. Туристы туда не наведывались и поселенцев было мало, зато фруктов было вдоволь. У Даниельссона была ещё одна цель, он хотел проверить  достоверность одного предания, которое произошло тридцать поколений назад, то есть в начале 15 века.

Четверо белых туристов попали на этот архипелаг. Прежде за весь год Маркизские острова не посещало такое количество белых гостей. На первый взгляд им всё понравилось и один из низ крикнул : «Это то, что мы искали». Встретив полинезийцев они внимательно вслушивались, и огорчились тем, что думали их будет понять легче, до них доходило каждое второе слово. Увидев человека в лодке они сразу поняли что это для туристов, и так как он запросил немалую мзду за доставку, а лодка его выглядела не важно, мы предпочли садовую шлюпку. Там не было не пристани, ни защищенной стоянки; они молились , чтобы их не сильно резко выбросило на берег. И вот Мы в Раю. Присмотревшись они увидели нечто странное: теперь всё выглядело иначе. Всё было настолько ужасно, что было очень противно смотреть на это. Далее во второй главе «Зацивилизованные до смерти » он описывает все «прелести» этого архипелага. Начиная с того что местные жители не любят белых туристов. У них были веские основания. Первое знакомство с представителем нашей западной цивилизации положило начало сплошной цепи бедствий. Знакомство это произошло в 1595 году, когда  якорь бросил испанец Менданья. Длинный ряд случайных обстоятельств привёл к открытию архипелага. Он открыл несколько островов в поисках золото и серебра, и с ним было много связано плохих  историй., где как раз у современных поленизийцев связаны дурные вспоминания об этом имени. Не найдя ни драгоценных камней, ни золота, ни других сокровищ, Менданья уже через десять дней отправился дальше на запад. А в Ваитаху- он перекрестил долину, назвав её Вальде де Мадреде Диос (Долина Божьей Матери)- испанцы на память о своём визите оставили сифилис и двести убитых…

    В честь тогдашнего вице-короля  Перу архипелаг назвали Лас  Ислас Маркесас де Дон Гарсия  Хуртадо де Мендоса де Каньете.  Не удивительно, что последующие мореплаватели сократили это название и стали называть архипелаг просто Маркизским.  Летописец, повествующий об экспедиции Менданьи, не упоминает сведений о культуре и быте островитян. Он не знал языка, слишком мало времени провёл на островах и вообще был нелюбопытен. И мы были вынуждены обращаться к другим источникам чтобы представить себе, как складывалась до появления европейцев жизнь обитателей этих островов посреди океана.

 Бентг  Даниельссон в своей книге  приводит такую справку и жителях Поленизиских островов: « Население Маркизских островов – поленизийцы, относящиеся к той же группе, что обитатели Гавайского архипелага, Самоа, Таити и прочих островов Тихого океана. Покинув много сотен лет назад общую родину – легендарное Гаваики,- маркизцы оказались в изоляции и постепенно начали создавать свою своеобразную культуру. У них появились отклонения в языке; когда европейцы открыли их острова, он отличался от гавайского от таитянского не меньше, чем шведский отличается от немецкого или голландского.  Здесь как и на других поленизийских островах была развита религия и сложная общественная организация,  однако только присуще маркизцам предания и обычаи, что во многом объясняется особенностями природных условий.»