Российско-французские отношения

      Важно отметить и стремление России все более активно распространять свои культуру и мировоззрение непосредственно во Франции. В Париже работают Российский культурный центр, а также отделение Института демократии и сотрудничества (ИДС). С открытием ИДС гуманитарное сотрудничество между нашими странами приобрело действительно взаимный характер. Впервые представители российских неправительственных организаций получили возможность работать непосредственно с французской аудиторией (подобно их зарубежным коллегам, работающим в России. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      Усиление  политического взаимодействия

      между Россией и Францией на современном этапе 

        Политическое взаимодействие между нашими странами эксперты часто характеризуют как «привилегированное партнёрство». Для такой оценки есть немало оснований.

      Действительно, по большинству «горячих» проблем  мировой политики – будь то иранское «ядерное досье», палестино-израильский  конфликт, война в Ираке, положение  в Афганистане или Чаде – наши позиции близки или совпадают. Правда, есть и разногласия. Например, по Косово.

      В целом Москва разделяет приверженность Парижа идее многополярного, можно сказать, многостороннего мира, в котором ни одной стране, какой бы мощной в военном и экономическом отношении она ни была, не дано право навязывать свои порядки и устои другим государствам. Такая точка зрения стала выглядеть ещё более обоснованной в контексте глобального финансового кризиса.

      Продуктивно складывается взаимодействие наших  государств и в международных  организациях, в том числе такой  важнейшей, как ООН. Обе страны полагают, что ООН, как наиболее представительная и безальтернативная международная организация, должна и дальше выполнять миссию главного регулятора международных отношений, – что не исключает реформирования этой организации, необходимость которого давно назрела. В частности, Франция продвигает идею расширения числа постоянных членов Совбеза ООН, считая, что миллиардное население Африки, равно как и Южной Америки, должно иметь там своих представителей. На традиционном совещании послов, состоявшемся в Париже в конце августа 2009 г., французский лидер, в частности, заметил, что деятельность Совбеза ООН строилась с учётом расклада сил в мире в 1945 г., а сегодня статус некоторых стран не соответствует их реальному весу в мировой политике.

      Правда, приветствуя французскую идею о расширении состава постоянных членов Совета безопасности ООН в целом, нельзя не задаться вопросом: как один представитель, например, «чёрного континента» сможет выражать подчас совершенно противоположные интересы африканских государств?

      По многим, если не по всем позициям, совпадают интересы Москвы и Парижа в вопросах реформирования мировой финансовой архитектуры. Именно Н.Саркози принадлежит идея проведения саммитов «двадцатки», объединяющей наиболее сильные в экономическом плане государства, на долю которых приходится более 85% мирового ВВП. Две встречи (в ноябре 2008 г. в Вашингтоне и апреле 2009 г. в Лондоне) в целом можно расценить как превращение на практике «большой восьмёрки» в «большую двадцатку». Предложения российской делегации, подготовленные к лондонскому саммиту, во многом были схожи с позициями, обозначенными президентом Саркози, который настаивал на принятии конкретных обязывающих решений, таких как реформирование МВФ и Мирового банка, усиление контроля за деятельностью финансовых учреждений и совершенствование работы рейтинговых агентств, ликвидация «финансовых оазисов» и регламентирование работы хедж-фондов.

      Можно предположить, что российскому руководству  импонирует и борьба Н.Саркози за «морализацию капитализма», ограничения для финансовых спекуляций, новое качество социально-экономического прогресса. Хотя речь, на первый взгляд, идёт только о финансово-экономических вопросах, к тому же ограниченных национальными или региональными рамками, на самом деле создание новой модели капитализма – задача мировой политики, если принять во внимание влияние глобализации. В этом отношении Россия могла бы, наверное, не только поддержать французские усилия, но и перенять многие идеи.

      Приоритетное  место в российско-французских  отношениях занимает тема европейской и мировой безопасности, включая проблемы противодействия новым угрозам и вызовам – таким как терроризм, организованная преступность, наркобизнес, финансовые преступления. Для более результативного взаимодействия в этой ключевой сфере в 2002 году решением двух президентов был создан специальный российско-французский Совет по вопросам безопасности с участием министров иностранных дел и обороны обеих стран. Он собирается на регулярной основе два раза в год. Одна из встреч состоялась в Москве в ноябре 2009 г.

      Франция стала главным «собеседником» России в обсуждении вопросов европейской  безопасности и отношений с ЕС. Этому имеется несколько причин.

      Во-первых, Франция имеет солидный авторитет  как на европейской, так и на мировой  политической сцене. Хотя З. Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска» довольно скромно оценил геополитический потенциал этой страны, приравняв её к региональным государствам, не стоит забывать, что Франция – пятая экономика мира и четвёртая военная держава. Она располагает мощными вооружёнными силами, имеет ядерное оружие и все виды его доставки, включая атомные подводные ракетоносцы (в строю четыре лодки, оснащённые 15 модернизированными баллистическими межконтинентальными ракетами М-51) и тактические ядерные комплексы.

      Во-вторых, несмотря на ослабевшие позиции Франции  внутри ЕС после его расширения и  объединения Германии, всё-таки не стоит  забывать, что именно со стороны  Франции (пусть и в тендеме  с Германией) исходил главный  импульс евростроительства. Франция более чем любая другая страна ЕС чувствует за собой неформальное право говорить от имени всего западноевропейского сообщества.

      В-третьих, уровень доверительности, уважения и взаимопонимания между нашими государствами обусловлен ещё и  тем, что Франция и СССР стояли у истоков «политики разрядки» в 60–70-е годы прошлого века.

      Кроме того, президент Н. Саркози, возглавляя Европейский Совет во второй половине 2008 года, взял на себя непростую роль посредника в урегулировании грузино-осетинского конфликта, с ещё большей остротой осознавая необходимость обновить подходы к вопросам безопасности на европейском континенте.

      Позиции Франции в вопросах европейской  безопасности и отношениях с Россией  были конкретизированы по горячим следам южно-кавказского кризиса. Наиболее концентрированно они были изложены президентом Саркози в его выступлениях на конференции по мировой политике в Эвиане (октябрь 2008 г.) и на ежегодной конференции по проблемам безопасности в Мюнхене в феврале 2009 г. Так, лидер Франции поддержал инициативу президента Д.А. Медведева о «новом пакте по безопасности» и предложил провести соответствующие переговоры в рамках формата ОБСЕ, – правда, оговорив при этом ряд условий. В их числе: включение в повестку дня вопросов демократии и прав человека; участие в диалоге России и Европы американцев и союзников; отказ от политики сфер влияния на постсоветском пространстве.

      Хочется отметить, что в условиях, высказанных президентом Саркози, ясно просматривается пресловутая политика двойных стандартов, граничащая порой с откровенным лицемерием.

      Обвинения России в агрессивности, приверженности старому мышлению, основанному на категориях геополитики и «сфер влияния», как-то плохо согласуются с ускоренным расширением ЕС и НАТО на Восток, «цветными революциями», с упорным стремлением затащить Украину и Белоруссию в лагерь «подлинно демократических стран».

      Аналогичные оценки невольно возникают и при  анализе критики России по вопросам демократии и соблюдения прав человека. Нас действительно есть за что критиковать. Наша демократия и наша политическая система далеки от идеала и не идут в сравнение с теми же французскими аналогами. Можно понять французов, у которых вызывает недоумение и возмущение упорное стремление российских властей подавлять любые манифестации оппозиции. Однако есть и оборотная сторона медали. Рассуждения о том, что универсальная миссия Франции состоит в защите прав человека по всему миру, не находят практической поддержки: «родина прав человека» молчит, когда сотни тысяч русскоязычного населения в странах Балтии лишены гражданства и права голоса. При этом в ЕС новичков принимали в строгом соответствии с копенгагенскими критериями. Во Франции ни слова не говорят о насильственной украинизации русскоговорящих на Украине, не видно и не слышно никакой реакции по поводу героизации нацистов и их пособников в Прибалтике и той же Украине. Как бы отреагировали французские официальные лица, например, на сборы бывших ветеранов войск СС во Франции?

      Однако, подчёркивая приведённые выше очевидные двойные стандарты и логические нестыковки, следует иметь в виду, что политические отношения с Россией Франция сегодня вынуждена выстраивать с оглядкой на своих партнёров по Евросоюзу. Стремительное расширение ЕС и объединение Германии ослабили позиции Франции в этой региональной организации. Вся внешнеполитическая линия голлизма была выстроена с учётом биполярного мира. Его крушение поставило перед страной непростую задачу адаптации к новым реалиям в Европе и мире в целом, тем более в контексте процессов глобализации. Приоритетной внешнеполитической задачей Парижа является поддержание и восстановление своего влияния в ЕС. Отсюда неизбежность поиска новых союзников в дополнение к «франко-германскому локомотиву» европейской интеграции, возвращение в НАТО.

      Рассматривая  перспективы нашего политического взаимодействия России и Франции, нельзя не отметить такой принципиальный момент. Многое говорит о том, что к концу первого десятилетия нового века в отношениях России с Западом закончился «период турбулентности». «Пятидневная война» в Южной Осетии, показала, «кто есть кто», а практически совпавший с ней мировой финансовый кризис, подорвал моральный авторитет США и их социально-экономическую модель. Одновременно стало ясно, что и Россия к этому времени вернулась в мировую политику и намерена серьёзно отстаивать свои интересы. В перспективе представляется, что начало нового десятилетия открывает и новое «окно возможностей».

      Главное заключается в том, что Франция отказалась принять американский геополитический сценарий, который предусматривал перспективное включение в ЕС и НАТО Украины, Грузии, а со временем, возможно, и Белоруссии, что окончательно вытеснило бы Россию с постсоветского пространства. Конечно, такая позиция обусловлена не столько дружескими чувствами к России, сколько прагматическими соображениями. Свое будущее Франция не мыслит вне европейского проекта. Но успешное развитие Европы-27 вряд ли можно представить в условиях нового раскола континента, при наличии изолированной и зажатой в угол России. Это хорошо понимает французское руководство. Не случайно президент Саркози много раз подчёркивал, что конфронтация с Россией была бы безумием. Тем более что, по его мнению, никакой угрозы со стороны нынешней России, перегруженной своими внутренними проблемами, просто не существует. В такую угрозу верят разве что некоторые бывшие наши коллеги по «социалистическому лагерю».

      У Европы просто нет иного пути, как  развивать максимально широкое  сотрудничество с Россией. Со своей стороны, у России также нет исторических перспектив вне Европы. Шансы Европы превратиться в мировой полюс силы без сотрудничества с Россией существенно уменьшаются. Думается, что французское руководство, несмотря на имеющиеся среди представителей французских элит критические (если не антирусские) настроения, однозначно выбирает курс на стратегическое партнёрство с Россией. «Наша цель – построить со временем вместе с Россией единое пространство, основанное на полной свободе перемещения людей, товаров, капиталов и услуг», -  заявил премьер-министр Франции Фр. Фийона при открытии 14 сессии межправительственного франко-российского семинара в конце ноября 2009 года. Такая цель на 100% совпадает и с российскими ожиданиями.

      Возвращение Франции в НАТО: последствия для России

      На юбилейном саммите НАТО, состоявшемся 3-4 апреля 2009 г. (отмечалось 60-летие создания альянса), Франция официально объявила о возвращении в структуры объединённого командования этой организации, которые она покинула более сорока лет назад. Это событие, которому предшествовали бурные дискуссии во Франции, у нас по средствам массовой информации прошло почти незамеченным. Не было и никаких официальных заявлений.

      Тем не менее, реинтеграция Франции в НАТО – явление в какой-то степени знаковое как для Франции, так и для России, и для европейской политики в целом. Выход де Голля из военной организации НАТО в 1966 г. символизировал  нежелание Франции следовать в фарватере политики Вашингтона, использовавшего НАТО в качестве средства осуществления своего мирового доминирования. Стоит ли в этой связи трактовать нынешнюю политику президента Саркози как пересмотр внешнеполитического курса страны? Каким образом скажется этот политический шаг на франко-российских отношениях?