Советско-китайские отношения в 1929-1937 годах

В начале 1930 г. мукденскими властями были проведены в жизнь те статьи Хабаровского протокола, которые касались КВЖД и возобновления деятельности консульств, торговых и хозяйственных организаций. 31 декабря были освобождены все советские граждане. Выполнение других обязательств затягивалось Мукденом сознательно - из-за давления Нанкинского правительства. Эта политика гоминьдановского руководства вызывалась несколькими причинами. Во-первых, преследовалась цель оказать давление на СССР на предстоящей конференции, и, как оказалось, не безуспешно. Во-вторых, Чан Кайши и его окружение принимали все меры, чтобы Чжан Сюэлян не выступил на стороне северян. Очередное обострение ситуации на КВЖД могло быть для правителя Маньчжурии сильным сдерживающим фактором. Но все же 8 февраля 1930 г. правительство Чан Кайши опубликовало заявление о непризнании Хабаровского протокола.

Лучшее средство для ухудшения советско-китайских отношений в ОРВП - активизация антисоветской деятельности белоэмигрантских организаций и белых вооруженных отрядов. И действительно, после поражения китайцев в 1929 г., активность белых русских в 1930-1931 гг. только возросла. На протяжении всего 1931 г. продолжались конференции и переговоры. К несчастью, русские люди оказались разменной картой в политической игре китайцев, как между собой, так и с Советским Союзом.

2.2 Роль русской духовной миссии  и эмиграции 

в советско-китайских отношениях.

Немало  важным пунктом советско-китайских  отношений еще с 1712 года была русская  духовная миссия. В разный период развития дипломатических отношений изменялось и значение духовной миссии. Активное ее распространение началось со строительства  КВЖД в 1900, в 1922 г. при разрыве дипломатических отношений, русская православная церковь Китая порвала связи с московской православной патриархией, подчинившейся правительству СССР, перешла в ведение Синода российской православной церкви за границей (находившегося в Сербии). Большинство военных объединений российских эмигрантов в Китае также стояло на крайних антисоветских позициях. Несмотря на проведенные на чужбине долгие годы, признание СССР на международной арене, возрастание экономической и военной мощи государства, эмигрантские лидеры продолжали вооруженную борьбу с советской властью - теперь уже с территории Китая, что особенно наглядно проявилось во время конфликта на КВЖД в 1929 г. и последующий период.

 После  того, как в 1924 году были установлены  дипломатические отношения между  Китаем и СССР, архиепископ Иннокентий  воспрепятствовал исполнению содержавшейся  в китайско-советском соглашении  статьи о передаче Советскому  правительству имущества российской  православной церкви, провозгласив, что православная церковь в  Китае не имеет никакого отношения  к Советскому правительству. Одновременно  православная миссия в Пекине  официально переименовала себя  в Китайскую православную церковь,  учредив в Пекине митрополию, подчинившую себе пекинскую, тяньцзиньскую, шанхайскую, харбинскую, синьцзянскую епархии. Иннокентий Фигуровский стал архиепископом Китайской православной церкви. В 1930 году Синод российской зарубежной православной церкви в Сербии возвел его в сан митрополита. После того, как Иннокентий в 1931 году скончался, Синод российской зарубежной православной церкви назначил епископа шанхайской епархии Симона митрополитом Российской православной церкви в Китае. А после Симона архиепископом пекинской митрополии был назначен епископ шанхайской епархии Виктор. В период войны Сопротивления китайского народа против японских агрессоров между архиепископом Виктором и белоэмигрантским Антикоммунистическим комитетом, контролировавшимся японскими империалистами, существовали весьма тесные связи. К различным собраниям, устраивавшимся этим комитетом, он часто обращался с приветствиями, сам на них выступал, выражая апологию в отношении японской агрессии в Китае[3].

В отношении деятельности российской православной церкви в Китае  стоит  отметить ряд моментов. Во-первых, православные общины, имевшиеся в разных районах  Китая, сделались прибежищами для  белых русских, бежавших в Китай  после Октябрьской революции. В то время среди православных священнослужителей, бежавших в Китай, имелось четверо иерархов в епископском сане: Мефодий, Мелетий, Нестор и Михаил. Имелось кроме них и много полковых священников, служивших в русской императорской армии. Эти люди неизменно занимали позицию неприятия советской власти. Во-вторых, православная община в Китае упорно придерживалась позиции реставрации царского строя в России. В-третьих, православная община в Китае была против соглашения 1924 года об установлении китайско-советских дипломатических отношений, поддерживала агрессивную войну японского империализма против Китая. В мае 1924 года правительства СССР и Китая подписали Китайско-советское соглашение, в котором содержался пункт о том, что имущество российской православной церкви в Китае подлежит передаче Советскому правительству, что встретило яростное сопротивление со стороны православной общины, возглавлявшейся епископом Иннокентием. В результате российская православная церковь Китая разорвала отношения с православной церковью СССР. Православная церковь энергично закупала боеприпасы для китайских милитаристов, организовывала отряды белогвардейцев для участия в милитаристской смуте. В 1925 году милитарист Чжан Цзунчан создал в Цзинани учебный отряд из российских офицеров, вербовка в который осуществлялась из числа белогвардейской молодежи при содействии пекинской православной митрополии. После событий 18-го сентября 1931 года и образования марионеточного режима Маньчжоу-го три провинции Северо-Восточного Китая превратились в колонию японского милитаризма. С целью снискать покровительство японского империализма, российская православная церковь примкнула к агрессорам. Посредством православной общины прояпонская марионеточная власть стала организовывать эмигрировавшие в Китай белогвардейские элементы, прежде всего создав Антикоммунистический комитет российских эмигрантов. Пекинский митрополит Виктор послал уведомления всем православным епархиям и церквям с призывом, чтобы все православные прихожане поддерживали Антикоммунистический комитет и создавали местные Антикоммунистические комитеты.

Разумеется, мы не можем отрицать того, что российская православная церковь  в процессе своей миссионерской  деятельности в Китае содействовала  в определенной степени китайско-российскому  культурному обмену. Некоторые из православных священнослужителей наряду со своей миссионерской деятельностью  провели относительно глубокие исследования китайского общества и культуры и  написали много трудов, касающихся Китая. Среди российских эмигрантов, исповедовавших православие, было много  инженеров, преподавателей, музыкантов, театральных деятелей, литераторов, сыгравших роль моста в китайско-российском культурном обмене. Например, харбинская православная епархия в октябре 1931года организовала при Иверском храме музыкальные классы под руководством педагога из киевской консерватории Б. Поповой. В качестве преподавателей этих музыкальных классов приглашались музыканты из числа беженцев-россиян, проживавших в Харбине. Сначала там были открыты три класса: фортепьянный, скрипичный и сольного пения, затем были добавлены еще четыре класса: виолончели, вокально-хоровой, духовной музыки и хоровых дирижеров. Вплоть до 1941 года было произведено шесть выпусков, обучение прошло в общей сложности свыше 900 человек. В школы, открытые епархиями в других метах Китая, принимались дети верующих с китайским гражданством, что внесло определенный полезный вклад с точки зрения изучения культуры и искусства.

Можно сказать, что эти два года советско-китайских отношений был  чрезвычайно трудным. Разобщенность  китайских властей, их не согласованные  действия в урегулировании  конфликта, работа эмигрантов также не способствовала, как мы видим, некоторая эмиграционная прослойка поддерживала китайские власти. Но несмотря на все это, русские устойчиво наладили духовно-культурные связи. Далее мы увидим, что японская агрессия на китайской земле позволила восстановить дипломатические отношения и опять же эмигранты помогли в этом деле.

Глава 3 Советско-китайские отношения в 1932-1937 годах.

18 сентября 1931 г., спровоцировав инцидент, Квантунская армия начала наступление на основные центры Маньчжурии и почти без боя захватила ее. С этого времени проблема японской агрессии делается основной внешнеполитической (и не только внешнеполитической) проблемой Китая. Японское правительство выдворило частные китайские и иностранные фирмы с маньчжурского рынка. Стал невозможен экспорт северо-маньчжурских грузов через Владивосток. Япония препятствовала и перевозкам по КВЖД в южном направлении на Дальний, вынуждая перевозить грузы на юг по контролируемой японскими военными железной дороге Сыпингай – Цицикар. В таких условиях нормальная деятельность железной дороги становилась невозможной. Китайскую сторону в Правлении и Управлении КВЖД представляли сторонники японской оккупационной администрации. Естественно, что на железной дороге они проводили политику против интересов Китая и Советского Союза.

Советское правительство в феврале 1932 года было вынуждено дать свое согласие на японские военные перевозки по КВЖД. До этого момента советские  члены Правления КВЖД возражали  против них, но японские военные силой  захватывали поезда. Военные власти Японии и марионеточного государства  Маньчжоу-го дали обещание платить за эти перевозки, но его не выполняли. С середины 1932 года маньчжурские власти начали захватывать собственность КВЖД.

В отношениях между Москвой  и Нанкином по государственной линии  после их нормализации в 12 декабря 1932 г. ключевое значение имел вопрос о заключении нового общеполитического договора, который мог бы стать правовой базой взаимовыгодного двустороннего сотрудничества в условиях нарастания японской агрессии в регионе Дальнего Востока. Переговоры, посвященные его разработке, велись, начиная с июня 1932 г.[7].

После оккупации Японией Северного  Китая и создания марионеточного государства Маньчжоу-го во главе которого стоял император Пу И, а также рост экономической и военной мощи Советского Союза и упрочение его международного положения вынуждали японскую сторону проявлять больше осторожности в отношении своего могущественного соседа. Тому же содействовала и миролюбивая позиция советского правительства в отношении Японии. Стремясь урегулировать дипломатическим путём спорные вопросы правительство СССР предложило Японии проект досрочного выкупа Китайско-Восточной железной дороги манчжурскими властями. Это предложение было принято японским правительством. Естественно, оно вынудило его на время умерить провокационные действия японо-манчжурских войск на советской границе. Переговоры о выкупе Китайско-Восточной железной дороги продолжались почти два года. Манчжурская делегация не раз пыталась их сорвать; на самой дороге всё время происходили конфликты. Но твёрдость и выдержка советской дипломатии преодолели все помехи: 23 марта 1935 г. соглашение о выкупе Китайско-Восточной железной дороги было подписано.

Выкупная цена дороги была определена в 140 миллионов иен. Одна треть этой суммы подлежала уплате деньгами, две трети — товарами. Японское правительство приняло на себя гарантию уплаты правительству Манчжоу-Го выкупной суммы и выполнения им остальных условий соглашения.

Однако и после разрешения вопроса  о Китайско-Восточной железной дороге провокационные действия на советской  границе не прекращались. В ноте от 1 июля 1935г. советский полпред  в Токио отметил многочисленные факты нарушений пограничного режима и попыток местных властей  Манчжурии вызвать конфликт между  Японией и СССР. «Советское правительство  ожидает, — гласила нота, — что  японское правительство, неоднократно декларировавшее о своём желании  поддержать мирные отношения на границе, примет быстрые и энергичные меры для предотвращения провокационных действий со стороны местных военных  японо-манчжурских властей, указав им на всю недопустимость и опасность усвоенного ими образа действий на границе».

В ответ на протесты советского правительства  японская дипломатия либо отрицала факты  нарушения границ СССР японо-манчжурскими войсками, либо ссылалась на неясность этих границ. Чтобы разрядить напряжённую атмосферу, советское правительство выдвинуло предложение учредить смешанные пограничные комиссии для расследования инцидентов, имевших место на манчжуро-советской границе.

В это же время в отношении  СССР и Китая происходили переговоры о заключении договора о ненападении между СССР и Китайской республикой.

Китайское правительство приветствовало заключение этого договора как важный фактор в борьбе китайского народа за своё национальное существование. Договор  был подписан 21 августа 1937 г.

В статье 1 обе стороны подтверждали, что они осуждают обращение к войне для разрешения международных споров и отказываются от войны как орудия национальной политики в их отношениях друг с другом. Как следствие этого обязательства они обязуются воздерживаться от всякого нападения друг на друга как отдельно, так и совместно с одной или несколькими другими державами.

Оценивая советско-китайский договор, передовая «Правды» от 30 августа 1937 г. отмечала, что он является новым  выражением дружественных чувств, которые  народы СССР питают по отношению к  китайскому народу, борющемуся за свою свободу и независимость. «Советско-китайский  договор практически подтверждает и закрепляет принцип неделимости  мира, необходимость защиты мира как на Западе, так и на Востоке, — писала газета. — Конкретно осуществляя принцип коллективной безопасности, советско-китайский договор даёт наглядный пример практического применения этого принципа в бассейне Тихого океана. Советско-китайский договор показывает всем странам путь борьбы с военной угрозой... Он является новым инструментом мира и коллективной безопасности».

Китайское правительство в коммюнике от 29 августа также отмечало, что  советско-китайский договор не только даёт лишнюю гарантию мира между Китаем и СССР, но и является первым примером для тихоокеанских стран. «Хотя  этот договор и является первым примером для этих стран, — гласило коммюнике, — он совершенно совпадает с основным стремлением всего мира к сохранению мира... Заключение советско-китайского договора о ненападении явится предвестником  поворота к лучшему в общем  положении Восточной Азии».

Иностранная печать также отмечала, что Советский Союз является первой державой, которая в момент острого  кризиса на Дальнем Востоке определила с помощью советско-китайского договора свою миролюбивую позицию.

В то же время иностранная пресса сообщала, что Япония добивается от Китая присоединения  к антикоминтерновскому пакту. Газета «Times» писала 31 августа 1937 г., что Хирота обещал пойти на уступки Китаю, если последний присоединится к антикоминтерновскому соглашению. Это же подтверждало и китайское правительство. Однако национальный подъём в Китае был настолько велик, что правительство не решалось идти на сделку с японцами[10].

В последствии СССР помогал Китаю, так например, в 1938 — 1939 гг. СССР предоставил Китаю три кредита на общую сумму в 250 млн. долларов. Через Северо-Запад Китая из Советского Союза шел непрерывный поток оружия, военных материалов, горючего. Своим ходом шли колонны танков, перегонялись самолеты. Советские летчики не только защищали небо над китайскими городами, но и наносили удары по глубоким тылам противника. В результате бомбовых ударов советской добровольческой авиации японское командование было вынуждено отнести базы своей бомбардировочной авиации на 500 — 600 км от линии фронта, в то время как раньше они были на расстоянии 50 км. Советские летчики бомбили японские военные корабли на Янцзы, громили Тайбэй на острове Тайвань. В начале 1941 г., когда Китай особенно остро нуждался в авиации, из СССР прибыли бомбардировщики и истребители, принимавшие участие в боях вплоть до начала Великой Отечественной войны Советского Союза. 

Заключение.

В данной курсовой работе, мы рассмотрели внутреннее положение Советского Союза в конце 20-х – 30-х 20 века мы увидели, что на политику ведения внешней политики оказывало влияние ряд факторов, таких как экономическое развитие страны,  выход промышленности, в основном тяжелой и военной, на новый уровень, укрепление сильной власти в лице И.В. Сталина. Внешняя политика СССР велась путем дипломатии, избегая по возможности конфронтации.