Игра как фактор социализации личности

http://monax.ru/order/ - рефераты  на заказ (более 400 авторов в  150 городах СНГ).

Министерство  общего и профессонального образования  Российской Федерации

Якутский госуларственный  университет имени М.К. Аммосова

Кафедра философии

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Курсовая работа по теме:

 

Игра как  фактор социализации личности

(психологический  аспект).

Философия игры.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнила:

студентка II курса ОП-97 ФЯФиНК

Дмитриева Мария Ивановна

 

Преподаватель:

Старший преподаватель

Михайлов Виктор Данилович.

 

 

 

 

 

Якутск 1998 г.

 

 

 

 

Содержание

 

 

 

1. Введение.
2. Разделы:
1. Первый раздел "Игра: явление и понятие".
2. Второй раздел "Классификация игр".
3. Третий раздел "Проблемы игры".
3. Заключение.
4. Использованная литература.
5. Приложения.

 

 

 

 

Введение.

 

Все мы когда то были детьми, наверняка самые светлые воспоминания и впечатления связаны у нас  с играми. Золотое время детских  игр кратко и его надо ценить.

Словом “игра” обозначаются самые различные, порой малосхожие между собою явления. В четырехтомном  словаре русского языка отмечается 7 основных значений этого слова. Это  деятельность, занятие детей и  занятие, обусловленное совокупностью определенных правил, приемов, служащее для заполнения досуга, для развлечения, являющееся видом спорта (спортивные игры, военная игра). Это и свойственное некоторым винам и шипучим напиткам движение пузырьков газа (“играет вино”), и быстрая смена пятен света, красок и т. п., блеск, переливы, выразительная изменчивость. Это исполнение музыкальных произведений (игра на скрипке) и исполнение сценической роли (актерская игра). Это преднамеренный ряд действий, преследую-щих определенную цель, интриги, тайные замыслы. Мы говорим об игре воображения, игре природы, игре слов, игре случая, игре судьбы... Кроме игр людей, существуют игры животных. Польский писатель-фантаст и оригинальный мыслитель Станислав Лем, как бы возрождая античное космическое понимание игры, писал о Великой Игре между Цивилизацией и Природой. “Теория игр” — так называется раздел математики, исследующий формальные модели принятия оптимальных решений в конфликтных ситуациях.

Во всех упомянутых случаях  слово “игра” употребляется в  положительном или в нейтральном смысле. Но оно и некоторые образуемые от него слова и словосочетания имеют и отрицательное значение: “игра ума”, “игра на нервах”. В словаре В. Даля приводится такая поговорка: “Девка игрива, да прясть ленива”. В романе Ю. Бондарева “Игра” главный герой кинорежиссер Крымов перед смертью квалифицирует свою жизнь как игру и осуждает ее вместе с автором: “Значит, жизнь — спектакль, сценарий, в котором действуют, двигаются, чего-то желают герои, не думая, не желая думать о том, что неизбежно задернется занавес. И я должен видеть этих героев, чтобы понять свой спектакль в душе. Игра?” Игра в романе — это не истинное, ложное существование.

Что же такое игра? Можно  ли во всех этих многообразных значениях  найти общий знаменатель? Может  быть, есть что-то общее в тех действиях, которые называют игрою? “Ребенок играет куклой, кошка мышью, а всяк любимою мечтою” — говорится в народной пословице.

Конечно, когда слово  “игра” применяется к неживой  природе, это иносказание, метафора. Как писал Тютчев, “весенний первый гром, как бы резвяся и играя, грохочет в небе голубом”. А игры животных? В капитальном труде о поведении животных мы читаем: “Игра — еще один “трудный” термин, в связи с которым возникают многочисленные противоречия. Котенок, играющий клубком ниток, или собака, гонящаяся за мячом, — обычные примеры игр у домашних животных: аналогичные примеры можно найти у большинства млекопитающих и многих низших животных. Однако имеется ли в этих ситуациях нечто общее, что оправдывало бы употребление общего термина? Ответить на этот вопрос трудно”. Вместе с тем “у самых разных животных удается выделить особую форму поведения, включающую движения, которые явно играют важную роль в других формах (агрессия, докомоция), но между тем не вызывают у наблюдателя впечатления, что они совершаются “всерьез”. Ученый Р. Хайнд отмечает такие признаки игры животных, как незавершенные последовательности действий, выработка новых комплексов движений, смешение функционально различных типов поведения, несоответствие интенсивностей отдельных движений и всей последовательности в целом и т. д. Хотя “факторы, контролирующие игровое поведение, далеко не ясны и, несомненно, весьма сложны”, “как бы то ни было игровое поведение существует, и игнорировать его невозможно”¹.

Есть основание предположить, что необходимость игрового поведения связана с таким периодом в развитии животного, в течение которого он должен подготовиться ко “взрослой” жизведеятельности. Значение игры и состоит в том, что в процессе ее вырабатываются и совершенствуются различные способности, в том числе способность психической регуляции своей деятельности. Тренировочный характер игровой деятельности несомненен. Чувство удовольствия, вызываемое ею, — основной ее стимулятор. Такая стимуляция в высшей степени целесообразна, так как без игры не смогли бы сформироваться навыки деятельности и поведения, необходимые для самого существования животного.

В сущности, то, что человек  не может не пройти стадию детства, объясняет и значение игры в его  развитии. Не случайно игра является, по словам Л. С. Выготского, “в известном смысле ведущей линией развития в дошкольном возрасте”. По единодушному мнению психологов, игра — ведущая деятельность ребенка и основа всего последующего его развития, ибо именно в игре он первоначально обретает опыт для жизни в обществе и развивает все те физические и духовные силы и способности, которые ему для этого необходимы. Различие между игрой ребенка и игрой живот ного детеныша такое же, как различие между биологической жизнедеятельностью животного и социальным бытием человека.

Детская игра — это  и есть модель игры как таковой. Здесь  ее сущность выражена в наибольшей степени. Это та форма игровой  деятельности, по отношению к которой  то, что ей предшествует, — ее генетические предпосылки (игры животных), а то, что за ней следует (спортивные игры, спорт, искусство), — ее модификации.

Игра не появляется вместе с рождением ребенка. Правда, еще  грудной младенец проявляет интерес  к ярким и звучащим предметам. Он стремится потрогать и ухватить, манипулировать ими. Для этого возраста делаются специальные игрушки — погремушки, цепочки разноцветных шариков, пищалки, имеющие формы животных, и т. п. Однако нельзя не согласиться с исследователями, что такие манипулятивные действия с предметами, даже с предметами-игрушками, действия, имеющие очень большое значение для развития его органов чувств и координации движений, не являются игрой в собственном смысле слова.

Зачатки игровой деятельности появляются тогда, когда ребенок, не без влияния взрослых, берет на себя ту или другую роль, когда один предмет выступает как обозначение другого предмета или существа. Тогда становится возможным “ехать” или “лететь” на стуле, как на автомашине или самолете, скакать на палочке, как на лошади, и т. п. “В игре ребенок создает мнимую ситуацию”, — подчеркивает Л. С. Выготский, отмечая необычайное значение в игре воображения, которое и позволяет осуществлять иллюзорную реализацию нереализуемых желаний.

Детская игра — своеобразный театр, в котором ребенок выступает  нередко одновременно и как “актер”, играющий какую-то роль, будь то роль мамы или доктора, воспитательницы или пожарника, и как “режиссер”, организующий действия своих сверстников (“Я буду доктор, а ты — больной”) и участвующих в игре вещей, и как “драматург”, импровизирующий сюжетное действие и словесный текст за себя и за куклу. Ребенок является одновременно и организатором игрового “спектакля” и его зрителем, ибо при всей увлеченности игровым действием он не теряет из виду реальности, из материала которой и по образцу которой он строит реальность игровую.

“Четырехлетняя девочка играет деревянной лошадкой, как куклой, и  шепчет:

— Лошадка надела хвостик и пошла  гулять. Мать прерывает ее:

— Лошадиные хвосты не привязные, их нельзя надевать и снимать.

— Какая ты, мама, глупая! Ведь я же играю!”, —. читаем мы в книге К. И. Чуковского “От двух до пяти”. Ребенок прекрасно различает, что есть “игрушечное”, а что— “кушечное”.

Вместе с развитием ребенка, обогащением его жизненного опыта  развивается и сама игра. Она становится все более сюжетно организованной. Центр ее перемещается от действия с предметами к изображению действий и отношений жизни взрослых. Обобщая обширный экспериментальный материал, автор обстоятельной монографии “Психология игры” Д. Б. Эльконин приходит к выводу, что “путь развития игры идет от конкретного предметного действия к обобщенному игровому действию и от него к игровому ролевому действию: есть ложкой; кормить ложкой; кормить ложкой куклу; кормить ложкой куклу, как мама, — таков схематически путь н ролевой игре”, а “роль является смысловым центром игры, и для ее осуществления служит и создаваемая игровая ситуация, и игровые действия”².

Сюжет игры — это то непосредственное действие, которое производится в  игре, действие, воспроизводящее житейские  отношения или почерпнутое из прослушанной сказки. Содержание же игры — взаимоотношения во “взрослом” мире. Благодаря этому и реализуется основная функция игры — подготовка к серьезной жизни в этом мире.

Игра — важнейший фактор и  средство воспитания до-школьника. Поэтому  взрослые играют с детьми, учат их играть. Но сама игра — деятельность спонтанная, непринужденная. Ребенка нельзя заставить играть. В игре он чувствует себя свободным. Но и эта свобода — действие на основе осознанной необходимости. Такой необходимостью в игре являются ее правила. Эти правила определяются самими играющими по образцу отношений в неигровом мире. “Так нельзя!”, “Так не бывает!”, “Так не кушают!” — основные доводы детей, когда им навязывается игровая ситуация, не соответствующая реальным отношениям. Чем старше ребенок, тем больше усложняются правила. Усложняются и в то же время схематизируются, особенно в условных играх (в прятки, в “казаки-разбойники”, в классы, игры с мячом и т. д.). Такие игры предполагают соревнование, перерастают в спортивные игры, т. е. в такие, в которых важен не только процесс игры, но и результат, в которых можно выигрывать или проигрывать. Перемещение мотива игры с процесса деятельности на его результат — это уже конец собственно игры, переход ее в спорт. Спорт — это не игра, хотя игровое начало здесь, безусловно, сохраняется. Азартные игры — это переход игры в свою противоположность: в них цель игры — выигрыш, совершенно внешний самому процессу игрового действия, а не сам этот процесс. Притом сам азарт становится пагубной страстью.

В чем заключается  необходимость игровой деятельности ребенка? Растущий ребенок по природе  своей деятельное существо, осваивающее  огромную информацию благодаря своей  любознательности (все дети на определенной стадии становятся “почемучками”). Но он не способен своей деятельностью удовлетворять свои насущные потребности в еде, одежде, жилище и т.д. Ему и не нужно это делать, пока он находится в мире детства. Поэтому он может себе позволить заниматься непродуктивной деятельностью, деятельностью ради самой себя, ради того удовольствия, которое она доставляет. А удовольствие она доставляет не только процессом двигательной активности органов чувств и частей тела, но и тем, что она разрешает (пусть иллюзорно!) противоречие между потребностью действовать, как взрослый, и невозможностью действовать реально, действительно осуществлять те операции, которые требует содержание действия (водить машину, лечить больного, готовить обед и т. п.). “Может ли вообще разрешиться это противоречие?”— ставит вопрос А. Н. Леонтьев и отвечает на него следующим образом: “Да, оно может разрешиться, но оно может разрешиться у ребенка только в одном-единственном типе деятельности, а именно в игровой деятельности, в игре. Это объясняется тем, что игра не является продуктивной деятельностью, ее мотив лежит не в результате, а в содержании самого действия. Поэтому игровое действие свободно от той обязательной стороны его, которая определяется реальными условиями данного действия, т. е. свободно от обяза-тельных способов действия, операций”³.

Игра, таким образом, противостоит действительности, реальной жизни, трудовой деятельности. Но можно ли за это  упрекать играющего ребенка? Упрекать за то, что ов серьезно занят несерьезным  делом? Разумеется, нет. Такие упреки адресуют взрослым, если они впадают в ребячливость, страдают инфантилизмом и пренебрегают, отдаваясь игровым забавам, серьезными жизненными обяэательствами, общественно необходимым трудом. Что же касается настоящей игры, игры ребенка, то она не только противосостоит реальности, но она есть необходимый способ ее освоения.

Исследователи не раз  обращали внимание на двуплановость  игры, т. е. на то, что играющий ребенок  одновременно и верит и не верит  в реальность игрового действия. Он, конечно, прекрасно знает, что стул — это не самолет, но в воображении он испытывает реальные чувства, подобные тем, которые испытывают, управляя самолетом. Когда исчезает один из компонентов игрового действия — реальность или воображаемая ситуация, когда прекращается движение между ними, переход одного в другое, игра прекращается или извращается. Психически нездоровый ребенок, играя, впадает в экстаз, принимая игровое действие, например горение костра, за реальность. В работе, посвященной нарушениям игровой деятельности, мы читаем: “Как известно, взяв на себя определенную роль, здоровые дети всегда понимают условность игры, у них сохраняется “взгляд со стороны”. Более того, именно это внешнее контролирование позволяет детям оценивать, что в игре “по правде”, а что “понарошку”, что “как настоящее” и что “так не бывает”. Известно, что чем правдивее и точнее изображается ребенком реальность, тем интереснее игра.. Оказалось, что аутистические игры (игры психически больных детей. — Л. С.) лишаются этого критического “взгляда со стороны”. В них мы встречаемся не с разыгрыванием роли, а с перевоплощением в тот или иной игровой персонаж. Об этом говорят многочисленные факты потери детьми ощущения собственной индивидуальности. Границы игры и реальности, своего Я и игровой роли, правды и вымысла размываются”⁴.