Право на свободу

ВВЕДЕНИЕ

  Актуальность данной тематики обусловлена тем, что право на свободу означает, что каждый должен иметь возможность по своему усмотрению и по своей воле совершать любые действия и вести себя в рамках закона и не нарушения прав и свобод других людей. Еще в французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. отмечалось, что свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другому. Право на личную неприкосновенность означает, что никто не вправе произвольно силой или угрозой ее применения принуждать кого-либо к тем или иным действиям, подвергать личность аресту или обыску, наносить вред ее здоровью и т.д.

 Лишение свободы  в демократическом обществе и государстве допускается лишь по приговору суда, а временное лишение свободы (арест или полицейское задержание) - только на определенный срок (обычно 2-3 суток) и с соблюдением процедур, установленных законом. Здесь особенно большую роль играет существующий в большинстве демократических стран институт "habeas corpus", согласно которому каждый задержанный имеет право требовать немедленно быть доставленным к судье с тем, чтобы он решил вопрос об обоснованности лишения свободы.

В обществе свобода  личности ограничивается интересами общества. Каждый человек - индивид, его желания  и интересы не всегда совпадают с  интересами общества. В этом случае личность под воздействием общественных законов должна поступать в отдельных  случаях так, чтобы не нарушать интересов  общества, в противном случае ему  грозит наказание от имени общества.

В современных условиях, в эпоху развития демократии проблема свободы личности становится все  глобальнее. Она решается на уровне международных организаций в  виде законодательных актов о  правах и свободах личности, которые  в настоящее время становятся в основу любой политики и тщательно  охраняются. В основание любого упорядоченного и зрелого общества должен быть положен  принцип, который гласит, что каждый человек - это личность, то есть существо, одаренное разумом и свободной  волей. Поэтому он обладает правами  и обязанностями, которые прямо  и непосредственно проистекают  из самой его природы: таким образом, права и обязанности всеобщи, неприкосновенны, неотчуждаемы.

 Права человека  являются правами, а не выгодами, обязанностями, привилегиями или  чем-то другим в этом духе. Они  являются специфическими правами  всех людей просто потому, что  они общечеловеческие. Наличие прав  ставит человека в особое, защищенное  положение. Права имеют приоритет  перед другими, оправдывающими  действия, принципами, типа полезности. Права человека имеют приоритет  даже перед интересами и правами  общества и государства. Особое  значение придаётся естественным  правам человека, которые появляются  в силу факта самого рождения  и не могут быть отчуждены.  Права человека не могут никем  и ничем дароваться, они возникают  вместе с человеком. Все люди  равны от природы и все они  обладают некоторыми неотчуждаемыми  правами, к числу которых принадлежат  право на жизнь, достоинство,  неприкосновенность личности, свобода  совести, мнений, убеждений, стремление  к счастью, автономия личной  жизни, собственность, на средства, необходимые и достаточные для  достойного образа жизни. Это, в частности, питание, одежда, жилище, отдых, медицинское обслуживание, необходимое социальное обеспечение: т.е., человек имеет право на материальную поддержку в случае болезни, инвалидности, вдовства, старости, безработицы и во всех других случаях, если он лишился средств к существованию по независящим от его воли обстоятельствам.

Cyвepeннoe paвeнcтвo людeй cocтaвляeт ocнoвy нpaвcтвeнныx oтнoшeний в дeмoкpaтичecкoм гocyдapcтвe, чтo в oбoбщeннoм видe впepвыe былo юpидичecки зaкpeплeнo вo фpaнцyзcкoй Дeклapaции пpaв чeлoвeкa и гpaждaнинa 1789 г. "Люди poждaютcя и ocтaютcя cвoбoдными и paвными в пpaвax. " 
 
 
 
 
 
 
 
 

Проблема  свободы в этике.

 В наиболее обобщенной форме результат диалектико-рационалистического исследования данных категорий выглядит следующим образом: свобода есть осуществление субъектом (трактуемым, обычно, полимодально: личность, социальная группа, общество, человечество) власти над необходимостью, приобретение определенной степени независимости по отношению к ней, что требует особой организации человеческой активности, нацеленной на познание необходимости; выработку соответствующей программы деятельности; реализацию этой программы на практике.

       Данная методологическая установка,  задавая общие параметры и  целенаправленность изучению проблемы  свободы, не препятствует творческому  осмыслению ее многочисленных  аспектов. О некоторых из них  следует здесь упомянуть, т.к.  они способствуют интерпретации  свободы как нравственного феномена. Так, например, можно вести речь  об абсолютной и относительной  свободе, употребляя первое понятие  в качестве обозначения некоторого  идеального состояния, существующего  всегда в перспективе и связанного  с предельной самореализацией  субъекта. Абсолютная свобода не  является абсолютной фикцией,  поскольку в качестве регулятивной  идеи может оказывать вполне  ощутимое влияние на реальность, в практических воплощениях которой  наиболее явно представлена свобода  относительная. Субъект всегда  ограничен объективно, многие обстоятельства  его бытия - за пределами его  власти, поэтому свобода как полная  автономия и независимость от  необходимости - это феномен иллюзорного  сознания.

       Можно также зафиксировать понятия  потенциальной (готовность субъекта  к самоосуществлению) и актуальной  свободы, анализ взаимоотношений  которых обычно побуждает философов  к созданию вариантов классификации  форм свободы. Один из таких вариантов, например, представляет следующие "модели" свободы: органическую (цели субъекта - в данном случае в этом качестве выступает личность - не противоречат социальным, поэтому самореализация происходит более-менее благополучно); страглистскую (субъект для реализации своих целей активно борется со всеми социальными препятствиями); эскапистскую (субъект бежит от мира, реализуя себя в каких-то внутренних формах); адаптивную (субъект, приспосабливаясь к обстоятельствам, модифицирует свое "я"). Такие модели поведения имеют, конечно, и свою нравственную окраску, поэтому не случайно в истории этики можно найти концепции, ориентированные на предпочтительность какой-то из них.

       За всеми этими и другими,  не обозначенными здесь, гранями  проблемы свободы "прячется" возможность стратегической линии  ее интерпретации, связанной с  различием свободы "от" и  свободы "для". Первая "ипостась", наиболее, кстати, притягательная для  обыденного сознания, воспринимающего  свободу как независимость от  всего, в философии рассматривается  в рамках взаимоотношения свободы  и необходимости, о чем уже  говорилось. Вторая сопряжена с  осмыслением целевого предназначения  свободы, которое, в том или  ином содержательном наполнении, сводится к самореализации субъекта.

       Не имея возможности более  глубоко внедряться в сферу  философского анализа свободы,  возьмем пока на заметку очерченные  здесь пунктиром методологические  установки, оговорившись еще раз  относительно их рационалистического  характера. Внерaционалистические способы приобщения к чему угодно, в том числе к таким "предельным" феноменам как свобода, имеют, конечно, право на существование и выявляют нюансы, разуму неподвластные, однако при попытке выведения их на уровень "практической философии", часто обнаруживают свою беспомощность. Мир морали, в который мы сейчас должны погрузиться с целью исследования нравственной свободы, не может выразить и реализовать себя без посредства разума, хотя, несомненно, не исчерпывается им ни в познании, ни в воплощении; Это обстоятельство особенно актуализируется в нынешнюю эпоху, поскольку "сама моральность современного человека связана с его способностью к рационально аргументированному поведению. Тот путь к общезначим ости моральной истины, который в предшествующие эпохи гарантировался религиозно-культурным монизмом общества, в современных условиях пролегает через рациональную обоснованность поведения,"

       Вместе с тем, нельзя не учитывать  того пафоса свободы, которым  пронизаны идеи индетерминистских моделей ее интерпретации, в частности, экзистенциальной философии. Именно в философии существования впервые столь выразительно была представлена идея понимания жизни человека как "открытого проекта", не предзаданного фатальным образом, а предполагающего творение самого себя. В связи с этим следует подчеркнуть, что духовный статус человека позволяет ему противостоять детерминизму: если он не волен изменить обстоятельства своего бытия, то, по крайней мере, волен определять свое отношение к этим обстоятельствам. Кроме того, важно понимать, что свобода (в том числе нравственная) - это своего рода "зона риска", в которой нет "твердой почвы под ногами"; нет "командира", указывающего цель; нет "контролера", наказывающего за ошибки. В этой зоне все приходится делать (думать, поступать, оценивать) самостоятельно, без всякой гарантии от ошибок и без надежды избежать груза ответственности.

       Совершая переход в плоскость  этического исследования свободы,  нельзя не обратить внимание на дискуссионный характер всех вопросов, входящих в такое исследование. Более того, сами его границы достаточно размыты и фиксируются (по сравнению, например, с философским ракурсом проблемы), преимущественно интуитивно. Имея в виду проблематичность любой концептуальной схемы по определению нравственно свободной деятельности, можно все же предложить читателю приемлемые направления размышлений на этот предмет, которые способны помочь ему в оформлении собственной позиции. 

Нравственная  свобода.

   Если придерживаться намеченных выше методологических ориентиров, нравственную свободу можно представить как диалектическое единство моральной необходимости и субъективной добровольности поступков, приобретение личностью некоторой степени автономности, независимости от моральной детерминации извне; а моральную необходимость - как совокупность требований, вменяемых отдельному человеку в обязанность моральной системой. Таким образом, нравственная свобода предполагает самодеятельность личности для максимально полной самореализации ее в качестве морально суверенного субъекта, но не на основе отрицания моральной необходимости, а посредством ее интериоризации. Другими словами, нравственно свободный человек сознательно и добровольно реализует свои собственные нравственные ценности, не вступая при этом внеразрешимые противоречия с общими моральными императивами. Такая простая, казалось бы, постановка вопроса отнюдь не избавляет от многочисленных антиномий свободы, обнаруживающихся при попытке конкретизаuии этой теоретической модели и, тем более, при осуществлении ее на практике. Антиномичность, впрочем, есть имманентная особенность свободы, поэтому попробуем, не пугаясь ее "вездесущности" в пространстве нашей проблемы, пойти в направлении конкретизации.

       При первом же опыте "расшифровки"  моральной необходимости обнаруживаются  весьма серьезные трудности. Моральная  вменяемость личности, т.е. результат  осознания ею моральной необходимости,  является обязательным условием  реализации нравственной свободы  (убедительных аргументов на этот  счет этическая традиция накопила  немало) и предполагает не только  адекватное представление о предписываемых  императивах, но и убеждение  в их истинности. Однако, приобретение моральной вменяемости сопряжено с рядом сложностей, которые порой превращаются для человека внеразрешимую проблему.

       Определенная степень моральной  вменяемости вырабатывается в  процессе социализации, поэтому  любой взрослый, психически нормальный  человек обладает ею, т.е. так  или иначе представляет себе, "что такое хорошо и что такое плохо". Но формы и содержательное наполнение этих представлений, определяемые индивидуальными характеристиками, достаточно разнообразны и могут вступать в противоречия друг с другом, порождая различия между людьми при нравственной оценке ими конкретных ситуаций и, соответственно, невозможность взаимопонимания. Одной из причин, обусловливающей такое положение вещей, является отсутствие ясного для всех, общезначимого критерия истинности моральной необходимости. Если ориентироваться на наличную действительность, можно заблудиться в хитросплетениях моральных императивов, предлагаемых ее отдельными фрагментами (в одной социальной среде принята одна, в другой - совсем, быть мажет, противоположное), поэтому нужна как-то вырваться из плена хаотической множественности реальных нравов, приобрести такай угол зрения, который позволил бы увидеть в этой пестрой картине подлинные моральные предписания. Способна ли этика облегчить человеку решение данной задачи?

       Этика, если предельна обобщать  ее достижения и абстрагироваться .от рекомендаций конкретного характера в конкретных концепциях, предлагает в осознании моральной необходимости ориентироваться на смысл марали, .оценивая ее па "большому счету", с тачки зрения не столько временного, сколько "вневременного", общечеловеческого значения. Смысл этот, как уже неоднократно отмечалась, связан с поддержанием стабильности человеческого сообщества и утверждением в нем ценности человека, что, в переводе на более конкретный язык, находит выражение в "золотом правиле" нравственности. Способность "прозревать" скрытый, трудно различимый в повседневных нравственных реалиях смысл морали делает возможным преодоление морального релятивизма. Конечно, такая абстрактная установка мажет разочаровать человека, ищущего в этике более определенные "рецепты", на этическое знание тем и отличается, что предоставляет индивиду возможность самоопределения и самодеятельности, не ограничивая их однозначными предписаниями. Кроме того, свобода - эта всегда сфера риска, предполагающая умение жить без удобной, предельно надежной внешней страховки, в постоянном духовном напряжении, поэтому этика, исследующая нравственный мир и утверждающая нравственную самоценность человека, как бы доверяет ему самостоятельное "измерение" моральной необходимости и выбор того, что он признает в ней, истинным. Таким образом, уже на этом уровне функционирования нравственной свободы обнаруживается то, что является ее "механизмом" и одновременно обязательным условием ее существования, - выбор.