Если первое направление
в конечном счете укрепляет и
расширяет неоклассическую парадигму,
подчиняя ей все новые и новые
сферы исследования (семейных отношений,
этики, политической жизни, межрасовых
отношений, преступности, исторического
развития общества и др.), то второе
направление приходит к полному
отрицанию неоклассики, рождая институциональную
экономику, оппозиционную к неоклассическому
"мэйнстриму". Эта современная
институциональная экономика отвергает
методы маржинального и равновесного
анализа, беря на вооружение эволюционно-социологические
методы. (Речь идет о таких направлениях,
как концепции конвергенции, постиндустриального,
постэкономического общества, экономика
глобальных проблем). Поэтому представители
данных школ выбирают сферы анализа,
выходящие за пределы рыночного
хозяйства (проблемы творческого труда,
преодоления частной собственности,
ликвидации эксплуатации и т.д.). Относительно
обособленно в рамках данного
направления стоит лишь французская
экономика соглашений, пытающаяся подвести
новую основу под неоинституциональную
экономику и прежде всего под
ее контрактную парадигму. Этой основой,
с точки зрения представителей экономики
соглашений, являются нормы.
Рис. 1-2. Классификация
институциональных концепций
Контрактная парадигма первого
направления возникла благодаря
исследованиям Дж. Коммонса. Однако
в современном виде она получила
несколько иную интерпретацию, отличную
от первоначальной трактовки. Контрактная
парадигма может реализовываться
как извне, т.е. через институциональную
среду (выбор социальных, юридических
и политических "правил игры"),
так и изнутри, то есть через отношения,
лежащие в основе организаций. В
первом случае в качестве правил игры
могут выступать конституционное
право, имущественное право, административное
право, различные законодательные
акты и т.д., во втором — правила
внутреннего распорядка самих организаций.
В рамках этого направления теория
прав собственности (Р. Коуз, А. Алчиан,
Г. Демсец, Р. Познер и др.) изучает
институциональную среду деятельности
экономических организаций в
частном секторе экономики, а
теория общественного выбора (Дж. Бьюкенен,
Г. Таллок, М. Олсон, Р. Толлисон и др.)
— институциональную среду деятельности
индивидов и организаций в
общественном секторе. Если первое направление
акцентирует на выигрыше благосостояния,
который удается получить благодаря
четкой спецификации прав собственности,
то второе — на потерях связанных
с деятельностью государства (экономика
бюрократии, поиск политической ренты
и т.д.).
Важно подчеркнуть, что под
правами собственности понимается
прежде всего система норм регулирующих
доступ к редким или ограниченным
ресурсам. При таком подходе права
собственности приобретают важное
поведенческое значение, т.к. их можно
уподобить своеобразным правилам игры,
которые регулируют отношения между
отдельными экономическими агентами.
Теория агентов (взаимоотношений
"принципал-агент" — Дж. Стиглиц)
концентрирует внимание на предварительных
предпосылках (побудительных мотивах)
контрактов (ex ante), а теория трансакционных
издержек (О. Уильямсон) — на уже
реализованных соглашениях (ex post), порождающих
различные управленческие структуры.
Теория агентов рассматривает различные
механизмы стимулирования деятельности
подчиненных, а так же организационные
схемы, обеспечивающие оптимальное
распределение риска между принципалом
и агентом. Эти проблемы возникают
в связи с отделением капитала-собственности
от капитала-функции, т.е. отделением собственности
и контроля — проблемы, поставленные
еще в работах У. Берля и
Г. Минза 1930-х гг. Современные исследователи
(У. Меклинг, М. Дженсон, Ю. Фама и др.)
изучают меры, необходимые для
того, чтобы поведение агентов
в наименьшей степени отклонялось
от интересов принципалов. Причем, если
они пытаются предусмотреть эти
проблемы заранее, еще при заключении
контрактов (ex ante), то теория трансакционных
издержек (С. Чен, Й Барцель и др.)
акцентирует внимание на поведении
экономических агентов уже после
того как контракт заключен (ex post). Особое
направление в рамках этой теории
представляют работы О. Уильямсона, в
центре внимания которого находится
проблема структуры управления и
регуляции (governance structure).
Конечно, различия между
теориями довольно относительны, и
часто можно наблюдать, как один
и тот же ученый работает в разных
областях неоинституционализма. Особенно
это касается таких конкретных направлений,
как "право и экономика" (экономика
права), экономика организаций, новая
экономическая история и др.
Между американским и западноевропейским
институционализмом существуют довольно
глубокие различия. Американская традиция
экономикса в целом далеко опережает
европейский уровень, однако в сфере
институциональных исследований европейцы
оказались сильными конкурентами своих
заокеанских коллег. Эти различия
можно объяснить разницей национально-культурных
традиций. Америка — страна "без
истории", и потому для американского
исследователя типичен подход с
позиций абстрактного рационального
индивида. Напротив, Западная Европа, колыбель
современной культуры, принципиально
отвергает крайнее противопоставление
индивида и общества, сведение межличностных
отношений только к рыночным сделкам.
Поэтому американцы часто сильнее в
использовании математического аппарата,
но слабее в понимании роли традиций, культурных
норм, ментальных стереотипов и т. д. —
всего того, что как раз и составляет сильную
сторону нового институционализма. Если
представители американского неоинституционализма
рассматривают нормы прежде всего как
результат выбора, то французские неоинституционалисты
— как предпосылку рационального поведения.
Рациональность поэтому также раскрывается
как норма поведения.
Новый институционализм
Под институтами в современной
теории понимаются "правила игры"
в обществе или, "созданные
человеком" ограничительные рамки,
которые организуют взаимоотношения между
людьми, а также система мер, обеспечивающая
их выполнение (enforcement). Они создают структуру
побудительных мотивов человеческого
взаимодействия, уменьшают неопределенность,
организуя повседневную жизнь.
Институты делятся на формальные
(например, Конституция США) и неформальные
(например, советское "телефонное право").
Под неформальными институтами
обычно понимают общепринятые условности
и этические кодексы поведения людей.
Это — обычаи, "законы", привычки
или нормативные правила, которые является
результатом тесного совместного существования
людей. Благодаря им люди легко узнают,
чего хотят от них окружающие, и хорошо
понимают друг друга. Эти кодексы поведения
формирует культура.
Под формальными институтами
понимаются правила, созданные и поддерживаемые
специально на то уполномоченными людьми
(государственными чиновниками).
Процесс формализации ограничений
связан с повышением их отдачи и
снижением издержек путем введения
единых стандартов. Издержки защиты правил
связаны, в свою очередь, с установлением
факта нарушения, измерением степени
нарушения и наказанием нарушителя,
при условии что предельные выгоды
превышают предельные издержки, или,
во всяком случае, не выше их (MB ≥ MC). Права
собственности реализуются через
систему стимулов (антистимулов) в
наборе альтернатив, стоящих перед
экономическими агентами. Выбор определенного
направления действий завершается
заключением контракта.
Контроль за соблюдением
контрактов может быть как персонифицированным,
так и неперсонифицированным. Первый
основывается на родственных связях,
личной верности, общих верованиях
или идеологических убеждениях. Второй
— на представлении информации,
применении санкций, формальном контроле,
осуществляемом третьей стороной, и
в конечном счете приводит к необходимости
организаций.
Круг отечественных работ,
затрагивающих вопросы неоинституциональной
теории, уже достаточно широк, хотя,
как правило, эти монографии мало
доступны для большинства преподавателей
и студентов, так как они выходят
ограниченным тиражом, редко превышающим
тысячу экземпляров, что для такой
большой страны как Россия, конечно,
очень мало. Среди российских ученых,
активно применяющих неоинституциональные
концепции в анализе современной
российской экономики, следует выделить
С. Авдашеву, В. Автономова, О. Ананьина,
А. Аузана, С. Афонцева, Р. Капелюшникова,
Я. Кузьминова, Ю. Латова, В. Маевского,
С. Малахова, В. Мау, В. Найшуля, А. Нестеренко,
Р. Нуреева, А. Олейника, В. Полтеровича,
В. Радаева, В. Тамбовцева, Л. Тимофеева,
А. Шаститко, М. Юдкевич, А. Яковлева и
др. Но весьма серьезным барьером для
утверждения данной парадигмы в
России является отсутствие организационного
единства и специализированных периодических
изданий, где бы систематизировано
излагались основы институционального
подхода.