Оглавление 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Валютная  монополия

     Валютная  монополия - монополия государства  в лице его органов на валютные операции и всю валюту, зарабатываемую экономическими агентами валютная монополия  представляет собой исключительное право государства: а) совершать  операции с валютными ценностями: б) разрешать ведение таких операций определенным органам, ведомствам, организациям, объединениям и фирмам: в) устанавливать порядок использования валютных средств. Валютная монополия предполагает регламентацию валютных операций, контроль за использованием валютных средств, осуществление мер по повышению эффективности их применения. Конкретные задачи в этой области возложены в России на Центральный банк РФ и уполномоченные им коммерческие банки.

     В экономической науке существует давняя традиция, уходящая корнями еще во времена Адама Смита, — негативное отношение к подавляющему большинству узаконенных монополий как к ненужным барьерам на пути экономического прогресса. В основном благодаря этой традиции почти все существовавшие при Смите монополии считаются сегодня неприемлемыми. Определенные исключения наблюдаются в основном в слаборазвитых странах, где они являются причиной обнищания граждан. Естественно, экономисты как правило осуждают и навязанную государством монополизацию тех видов экономической деятельности, где во времена Смита существовала хотя бы частичная конкуренция.

     Есть  однако еще одна важная категория  исключений из этого правила: речь идет о монополии государства на печатание  бумажных денег. В конце XVIII и в XIX веке такие деньги представляли собой почти исключительно подлежащие обмену ассигнации, выпускавшиеся коммерческими банками, и хотя полная юридическая свобода доступа к эмиссии бумажных денег была редким явлением, чистой государственной монополии в этой сфере тоже почти не существовало. Более того, в некоторых странах «правила игры» в данной области были примерно одинаковыми для всех: любые занимавшиеся эмиссией банки имели равные права.

     Однако  в конце XIX и в XX столетии конкуренция  в сфере денежной эмиссии почти  во всех странах уступила место монополии: государство наделило банки-«фавориты» исключительной привилегией на выпуск ассигнаций. Хотя на первом этапе этого процесса немалое число экономистов относилось к нему отрицательно, другие ученые восприняли его позитивно или равнодушно. Когда монополия стала нормой, прекратились и возражения — по крайней мере именно так выглядела ситуация до середины 1970-х годов, когда Фридрих Хайек вновь поднял этот вопрос, пусть и фактически в одиночку.

     Особенный интерес представляет собой точка  зрения Милтона Фридмана на вопрос о государственной монополии на эмиссию. Хотя этот ученый был твердым сторонником классического либерализма и свободного рынка, поначалу он разделял общепринятую точку зрения о необходимости такой монополии. Однако, когда интерес к этой проблеме снова усилился благодаря работам Хайека, Фридман пересмотрел свои взгляды. В конечном итоге он пришел к выводу, что «причин, по которым банкам следует запретить выпуск наличных денег, сегодня не существует», но в то же время категорически против государственной монополии он не выступал. По сути, он занял ту же позицию, что выразил за сотню лет до него Уолтер Бэджет: считая конкуренцию в сфере эмиссии бумажных денег более эффективным и «естественным» механизмом, тот тем не менее полагал, что противодействовать установившейся к тому времени монополии Банка Англии попросту бессмысленно. «Попытки изменить нынешнюю систему денежного обращения Англии столь же, если не более, тщетны, чем попытки заменить нашу монархию республиканским строем».

     Среди экономистов XX века Милтон Фридман выделяется как один из самых решительных и бескомпромиссных противников неоправданного государственного вмешательства в экономические процессы. Поэтому то, что он не видел смысла в противостоянии государственной монополии на денежную эмиссию, может быть воспринято как доказательство «безвредности» такой монополии. В настоящей статье я попытался продемонстрировать, что точка зрения Фридмана основывалась на (1) недооценке издержек валютной монополии, и, соответственно, преимуществ участия частных банков в эмиссионной деятельности, и (2) нехарактерном для него и неоправданном неверии в возможность рыночных реформ в данной сфере. На деле валютная монополия чревата наибольшими издержками из всех вариантов государственного монополизма, поскольку наличные деньги играют уникальную роль обменного средства и инструмента финансового посредничества одновременно. Хотя Фридман не признал этого даже в 1986 году, он на тот момент по крайней мере уже не видел «веских причин» для возражений против свободной эмиссии денег. В то же время, «веских причин» для противостояния государственной монополии в этой сфере становится все больше. Поэтому пора уже экономистам отказаться от терпимого отношения к ней, и решительно выступить против этого неоправданного и вредного нарушения свободы выбора. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Каковы  особенности участия  РФ в валютных правоотношениях?

     Интеграция  России в мировую экономику предполагает ее участие в межгосударственных финансовых институтах. В условиях глобализации экономики страна не может без ущерба для своих интересов оставаться в стороне от участия в международных финансовых организациях.

     Был взят курс на присоединение СССР к  МВФ и МБРР. Однако препятствием являлось нежелание Запада согласиться  на членство СССР в данных организациях. После распада СССР государства, входившие в его состав, Россия и другие страны СНГ вступили в бреттонвудские институты. Этому способствовали благоприятные условия. Речь идет, во-первых, об оздоровлении международных отношений, прекращении «холодной войны», ослаблении недоверия Запада к названным странам; во-вторых, о переходе этих стран к формированию рыночной экономики. В результате возникла возможность интеграции их хозяйственного механизма с рыночной экономикой Запада, на которую ориентирована деятельность МВФ и группы Всемирного банка.

     27 апреля 1992 г. Совет управляющих МВФ проголосовал за прием России и тринадцати других бывших советских республик (Азербайджан был принят 4 мая). После подписания Статей Соглашения (Устава) МВФ 1 июня 1992 г., учредительных документов МБРР 16 июня 1992 г. и МФК 12 апреля 1993 г. российскими представителями Россия официально стала участницей этих организаций. Тем самым бреттонвудские финансовые учреждения приобрели недостававший им ранее глобальный характер, что открыло новые горизонты для их деятельности.

     По  величине квоты (5,9 млрд СДР, или 8,5 млрд долл.) Россия занимает десятую строку (2,8% общей суммы квот стран-членов). Такая квота не дает России права  на постоянное место в Исполнительном совете, которые закреплены за пятью странами с наибольшими квотами (США, Япония, Германия, Великобритания, Франция). Однако, располагая 59704 голосами (2,75% общего количества на 30 апреля 2004 г.), она, подобно Китаю и Саудовской Аравии, единолично избирает собственного исполнительного директора.

     Россия  оплатила в конвертируемой валюте около 25% суммы квоты. Остальная часть  подписки оплачена национальной валютой.

     Обязанности России как члена МВФ. Членство в  МВФ налагает на Россию обязательство  выполнять требования, зафиксированные в его Уставе.

     Согласно  оценке Представительства ВБ в Москве (1992 г.) предполагалось, что страны-наследницы СССР будут получать от него кредиты  в размере 4,5-5,0 млрд долл. в год, в  том числе Россия - примерно половину этой суммы. Российские власти намеревались использовать эти кредиты по четырем направлениям: жизненно необходимый импорт; структурные преобразования; инвестиционные проекты; укрепление институциональной базы финансовой инфраструктуры. Однако тяжелое положение экономики России в начале переходного периода вынудило российские власти сделать в то время упор на получение кредитов на макроэкономические цели - покрытие дефицита государственного бюджета и улучшение платежного баланса.

     Первая  международная программа помощи России (1992 г.) включала кредиты МБРР (с участием ЕБРР) на сумму 1,5 млрд долл., а фактически были предоставлены 760 млн долл. Однако реально Россия получила эти средства не в 1992 г., а позже. В токийском пакете финансовой помощи России в 1993 г. предусматривалось открытие Банком кредитных линий на сумму 5 млрд долл., в том числе 1,1 млрд долл. - реабилитационные кредиты в рамках первоочередных стабилизационных мер; 3,4 и 0,5 млрд долл. - для структурной перестройки экономики.

     В июне 1993 г. России был выделен нефтяной реабилитационный заем с целью восстановления наиболее важной для экономики России  отрасли - нефтедобывающей промышленности и поддержки реформ в области энергетики (610 млн долл.). Это был самый крупный в истории МБРР кредит на подобные цели. Реализация кредитов МБРР была сопряжена с трудностями, поскольку он не был удовлетворен инвестиционным климатом в России (неупорядоченный налоговый режим, система субсидирования производства, контроль за ценами на нефть, нефтепродукты и т. п.).Поэтому Россия смогла реально получить кредиты Банка только на сумму 0,3 млрд долл. в 1992/93 и 1993/94 финансовых годах (с 1 июля по 30 июня).

     МБРР  сыграл значительную роль в образовании  международного Фонда содействия приватизации и реорганизации крупных государственных  предприятий России, решение об учреждении которого было принято на токийском «саммите» «семерки» в 1993 г. 1/3 планируемой суммы (1 млрд из 3 млрд долл.) должны были составить кредиты МБРР, МФК и ЕБРР крупным приватизируемым предприятиям и 500 млн долл. - помощь МБРР российским регионам. В контексте этого проекта Банк, в частности, предоставил в июне 1994 г. заем на поддержку российских предприятий в размере 200 млн долл. (софинансирование со стороны ЕБРР - еще 100 млн долл.).

     В середине 1990-х гг. МБРР активизировал сотрудничество с Россией. Основное внимание Банк сосредоточил на энергетическом, сельскохозяйственном, финансовом и социальном секторах экономики, а также на оказании содействия в переходе на рыночные отношения.

     В 1997 г. МБРР одобрил «Стратегию содействия России», предусматривавшую значительное увеличение кредитования для поддержки экономических преобразований. В соответствии с этой стратегией МБРР одобрил предоставление России в 1997 г. крупных структурных и инвестиционных кредитов на общую сумму 3,4 млрд долл. (в сравнении с 1,6 млрд в 1995 г. и 1,8 млрд долл. в 1996 г.). В их числе - два займа (1400 млн долл.) для структурной перестройки экономики, в частности реструктурирования естественных монополий в области электроэнергетики, газовой промышленности и железнодорожного транспорта, и заем (800 млн долл.) для преобразования угледобычи (ликвидации компании «Росуголь», приватизации жизнеспособных угольных предприятий и закрытия нерентабельных шахт). Одновременно существенно возросли фактические выплаты по предоставленным им кредитам: со 142 млн долл. в 1994/95 до 1 млрд в 1995/96, 2,1 млрд в 1996/97 и 2,2 млрд долл. в 1997/98 финансовых годах.

     В рамках пакета чрезвычайной финансовой помощи (22,6 млрд долл.), согласованного Россией с МВФ, МБРР, Японией в  июле 1998 г., Банк утвердил предоставление третьего кредита на цели структурной перестройки (1,5 млрд долл. на 7 лет). Это был самый крупный кредит МБРР России. Кризис 1998 г., объявление Россией дефолта по ряду обязательств привели к замораживанию утвержденных МБРР кредитов. Однако соглашение России с МВФ в июле 1999 г. о новом кредите стэндбай позволяло разморозить эти кредиты.

     19 июля 1999 г. российское правительство  утвердило согласованные с Банком  «Меры по реализации среднесрочной  программы структурных реформ (Письмо о политике развития для целей третьего займа на структурную перестройку экономики)». В этом документе были подробно изложены обязательства России по осуществлению структурных преобразований, выполнением которых обусловливалось получение неиспользованных к тому времени средств (1,2 млрд долл. ) в рамках третьего займа на структурную перестройку.

     В конце декабря 1999 г. МБРР одобрил  очередную «Стратегию содействия России»  на 1999/2000-2001/2002 финансовые годы. Но несмотря на активное взаимодействие между российскими властями и МБРР, одобренные в 1997-1998 гг. бюджетозамещающие кредиты были получены Россией лишь в ограниченных размерах. По третьему займу на структурную перестройку России был выделен только один транш (100 млн долл.). В сентябре 2000 г. она вообще отказалась от дальнейшего использования этого кредита. Причины задержек в предоставлении кредитов МБРР были те же, как и в МВФ, - невыполнение Россией программы структурных реформ, с одной стороны, и ослабление ее потребности во внешних заимствованиях - с другой.

     В связи с достижениями в развитии российской экономики, укреплением  стабильности в стране, повышением эффективности использования кредитов МБРР (доля удовлетворительно реализуемых  проектов возросла с 33% в июле 1999 г. до 84% к концу 2000 г. при целевом уровне в 80%) Банк возобновил кредитную деятельность в России. При этом он поставил цель не столько увеличение числа и объема кредитуемых проектов, сколько повышение результативности их реализации. После кризиса 1998 г. за период 1999-2003 г. Банк одобрил шестнадцать российских проектов на общую сумму 1,65 млрд долл. (в среднем 330 млн долл. в год). Объем фактического освоения средств по займам МБРР в 2000-2003 гг. составил 1,38 млрд долл. (около 350 млн долл. в год), в том числе по бюджетозамещающим займам - 0,58 млрд долл. и по инвестиционным кредитам - 0,80 млрд долл.

     21 февраля 2002 г. Правительство РФ  впервые за всю историю отношений  с группой ВБ утвердило «Программу  сотрудничества со Всемирным  банком на 2002-2004 гг.». Основной  смысл этой программы состоит  в отказе от заимствований  на цели бюджетозамещения (тем  более что Счетная палата РФ неоднократно подвергала критике нецелевое и неэффективное использование кредитов на структурную пере-стройку) и переходе на привлечение инвестиционных кредитов МБРР, гарантийных линий, займов на техническую помощь с инвестиционными компонентами. Предельный лимит заимствований у Банка, включая гарантийные операции, установлен в пределах 500 млн долл. в год.