Теория деловых циклов и цикличность современной экономики

     В целом выделяются внешние и внутренние теории экономических кризисов.

     Внешние теории причину циклических колебаний  усматривают в обстоятельствах, далеких от экономики (политические события, фундаментальные научные  открытия, состояние общественного  сознания и др.).

     Например, английские экономисты С. Джевонс и  его сын Э.Джевонс утверждали, что периодическое появление  пятен на Солнце (цикл в 11-12 лет) приводит к снижению урожайности, а это  и вызывает очередной экономический  кризис.

     В том же направлении работала и  мысль А. Л. Чижевского (1897-1964), который  выступил с идеей единства солнечно-земных и космо-земных связей, доказывал, что ход человеческой истории подчиняется изменениям солнечной активности.

     Сторонники  внутренних теорий основную причину  кризиса видят в тех процессах, которые присущи национальному  производству. Первый шаг в этом направлении (XVIII в.) был сделан представителями  так называемой мелкобуржуазной  политической экономии.

     Например, швейцарский экономист С. Сисмонди кризисы перепроизводства объяснял недостаточностью потребляемого дохода по сравнению с произведенным  продуктом.

     Уже в наше время синтез внутренних и  внешних причин экономического кризиса  попытался осуществить американский экономист П. Самуэльсон. В соответствии с его построениями национальная экономическая система всегда настроена  на прием внешних факторов, воздействие которых преобразуется в импульсы развития благодаря внутренним факторам. [8, с. 225]

     Теория  недопотребления. В исходном варианте данной теории (XIX в.) основной упор в аргументации был сделан на низкие доходы населения, живущего за счет наемного труда. Подобные идеи активно отстаивали социалисты-утописты и марксисты, а затем и левые кейнсианцы (Дж. Робинсон). Выход усматривался в стимулировании потребления широких слоев населения.

     В современных вариантах теории недопотребления  подчеркивается негативное воздействие  на процесс потребления чрезмерного  сбережения (Дж. М. Кейнс и др.), которое  ограничивает потребительский спрос. Обращается внимание и на то, что  сами возросшие до карикатурных размеров сбережения не используются для развития инвестиционного спроса. Все это  и приводит к тому, что совокупный спрос (AD) значительно отстает от совокупного предложения (AS).

     Таким образом, на первом плане в конечном итоге оказывается все та же проблема равенства сбережений («изъятий») и  инвестиций («инъекций»). При этом особое внимание при восстановлении равновесия уделяется рынку потребительских  товаров длительного пользования. Постоянно присутствуют ссылки на психологические  факторы, включая склонности к потреблению, сбережениям, инвестированию, на предпочтения к ликвидности и т. п.

     Теория  перенакопления. Основная причина экономического кризиса усматривается в тех диспропорциях, которые спонтанно складываются в структуре национального производства.

     Инвестиционный  бум первоначально охватывает отрасли, производящие капитальные блага (станки, оборудование, строительные материалы  и т. п.). В погоне за прибылью создаются  избыточные производственные мощности. Изменение спроса на потребительские  товары вызывает резкое сокращение инвестиционного  спроса. Тогда приходится пересматривать ранее разработанные инвестиционные проекты.

     Для отраслей первого подразделения, производящих капитальные блага, характерна более  высокая степень монополизации  производства. Поэтому крупные фирмы, сокращая объемы производства, удерживают ранее сложившиеся цены.

     Данная  теория рассматривает денежные факторы  экономического роста в качестве второстепенных. Признается лишь влияние  кредита на формирование диспропорций в отраслевой структуре в период подъема под воздействием инвестиционного  спроса и спекулятивного спроса различных  посредников на потребительские  товары. В то же время особое значение придается таким неденежным факторам, как технологические изменения, нововведения и научные открытия, которые существенно влияют на скорость морального износа активной части основных средств.

     Таким образом, основная причина экономического кризиса усматривается в том, что в погоне за прибылью предприниматели активно создают производственные мощности, которые при снижении совокупного спроса оказываются просто избыточными.

     Концепции монетаризма. В данном случае основное внимание уделяется денежному обращению, состоянию денежно-кредитной сферы и денежным агрегатам (Р.Хаутри, М. Фридмен и др.). Экономический цикл рассматривается как результат изменения интенсивности денежного потока, а точнее — платежеспособного спроса.

     В качестве классического примера  негативного воздействия денежного  фактора на экономические процессы монетаристы приводят кризис 1980-1981 гг. в США, когда Федеральная резервная система, чтобы не допустить роста инфляции, резко подняла процентную ставку до 18%.

     С данных позиций подчеркивается, что  активизация денежного потока равнозначна  росту совокупного спроса, что  вызывает повышение цен и доходности. Увеличивается предложение товаров, которые успешно реализуются  при благополучно складывающейся рыночной конъюнктуре. А это вновь увеличивает  доходы и совокупный спрос.

     Среди денежных факторов особое внимание уделяется  массе денег и скорости их движения. Два данных параметра и определяют силу денежного потока. Сокращение денежной массы ограничивает деловую активность, а наращивание денежного предложения и инфляция оказывают стимулирующее воздействие.

     Поскольку современные деньги по своему происхождению  есть кредитные деньги, то на первый план выдвигаются политика Центрального банка страны, влияние учетной  ставки, объемы купли-продажи ценных бумаг на фондовом рынке и др. Экономический подъем продолжается до тех пор, пока увеличивается объем  кредитования. Для этого снижается  процентная ставка, упрощаются условия  по открытию новых кредитных линий. Экономическая деятельность расширяется  кумулятивно.

     Сторонники  данной концепции обращают внимание на то, что на повышение прибыльности капитала банковская система должна реагировать адекватным повышением нормы ссудного процента. Это позволит не допустить чрезмерного разогрева  экономической активности. Вместе с  тем вхождение национальной экономики  в стадию позднего подъема также не должно остаться незамеченным со стороны банковской системы. Дело в том, что сдерживание процесса кредитования подавляет инерцию расширения, но вызывает экономическую депрессию. При этом сокращение деловой активности является не менее кумулятивным, нежели процесс ее расширения. С этим следует согласиться.

     Особый  вариант монетаризма — теоретические построения Ф. Хайека, в соответствии с которыми кризисы перепроизводства возникают вследствие избыточного финансирования со стороны государства (дешевые кредиты, искусственное накачивание совокупного спроса).

     Позиция кейнсианства. Центральной категорией здесь выступает эффективный спрос. Его наличие позволяет на высоком уровне сохранять деловую активность, приближает национальное производство к отметке экономики полной занятости (Y*).

     Наоборот, отсутствие эффективного спроса резко  снижает деловую активность, усиливает  пессимизм в среде бизнеса, дополняется  низкой прибыльностью используемого капитала. [14, с. 266]

     Основная  тенденция такова: резкое изменение  совокупного спроса неизбежно приводит к утрате макроэкономического равновесия. Так формулируется проблема «эффективного спроса».

     В структуре эффективного спроса Дж. М. Кейнс и его современные  последователи выделяют два основных компонента:

     а) спрос на предметы потребления, который подвержен действию психологического закона населения к недопотреблению;

     б) спрос на инвестиционные товары, который зависит от склонности бизнеса к инвестированию.

     Считается, что денежно-кредитная сфера выполняет  лишь вторичную роль. Единственно  достойный момент ее влияния —  это снижение нормы ссудного процента, дешевые кредиты и расширение перечня инвестиционных проектов, пригодных  для внедрения по экономическим  соображениям.

     Уровень цен рассматривается как постоянная величина, что больше соответствует  реальной действительности. Основной подход — в период подъема свертывание  совокупного спроса, в период вползания  в кризис — активизация совокупного  спроса. Критически относятся к попытке  снизить заработную плату в период депрессии и таким способом повысить прибыльность. 
 
 
 

     1.2  Современный кризис и его влияние на цикл

     Со  второй половины 50-х годов XX в. экономические кризисы обычно принимали мировые масштабы, охватывая в той или иной степени ведущие страны Америки, Европы и Азии. Исключением стал первый послевоенный кризис 1948—1949 гг., серьезно поразивший экономику США, одновременно с которым наблюдался бурный экономический рост в ФРГ и Японии. 90-е годы ознаменовались неравномерностью роста и большими расхождениями в его темпах в ведущих странах современного мира. Так, в 1993 г. Германия, Франция и некоторые другие государства Западной Европы переживали в экономике спад, а в 1995—1996 гг. — застой. Японию же в 1997—1999 гг. охватил настоящий кризис, проявившийся в сокращении производства и финансовых потрясениях, который сменился в 2000 г. очень вялым оживлением хозяйственной конъюнктуры.

     Кризисы в экономике (национальной и мировой) по логике развития неизбежны, периодичны (с жизненным циклом от 3-5 лет до больших циклов конъюнктуры Кондратьева  и далее за пределами человеческой жизни), сочетают в себе и опасности (риски, потери), и возможности (инновации, нестандартные решения). К тому же кризисы возникают почти всегда неожиданно, несмотря на тревожные  симптомы и настойчивые предупреждения аналитиков-пессимистов. Так и случилось  с нынешним мировым финансово-экономическим  кризисом. В ближайшей ретроспективе  выясняется, что кризис начался с  лета 2007 года после банкротств отдельных  ипотечных компаний США. Миллиардные  потери коснулись затем банков, страховых  и ипотечных компаний Евросоюза, аффилированных с ипотекой и банками  США. Финансовые и денежные власти США  и ЕС принимают экстренные меры, обеспечивают наличностью («короткие» деньги) проблемные банки и компании. В кризисе наступает временная  пауза, породившая надежды на избежание  худшего. С октября 2008 года волны  неурядиц накатываются одна за другой: обвал фондовых индексов, многократное снижение цен на нефть (с 147 долл. за баррель до менее 40 долл.), повышение  курса доллара к евро и падение  к японской иене и др.

     Октябрьский кризис 2008 года часто сравнивают с  Великой депрессией в США (1929-1933). Отдельные события (потери в капитализации, кризис в сфере недвижимости, трудности со сбытом товаров длительного пользования) якобы свидетельствуют в пользу такой версии. Но всякое сравнение «хромает», ибо не учитывается смена эпох: тогда - период между двумя мировыми войнами; сейчас - эпоха глобализации, постиндустриальной экономики. [16,с. 3-9]

     Кризис  почти одновременно стал мировым, затронув основные центры мирового хозяйства (США, ЕС, Япония). В КНР рецессия относительно неглубокая: прирост ВВП за 2008 год составил 9 % против почти 33 % в предыдущем году. Неоднозначны были  итоги 2008 года для России. Прирост ВВП всего 6 % против 8 % в 2007 году. Промышленность РФ в первом квартале вошла в отрицательную зону. Мировой кризис быстро перекинулся из сферы финансов в реальный сектор: более всего от затоваривания и сокращения портфеля заказов пострадали автомобильная промышленность и строительство (жилое, офисное, инфраструктурное), а также сопряженные с ними по технологической цепочке или по кредитно-инвестиционным операциям фирмы, отрасли, производства. Сохранилась и неравномерность кризиса: в ЕС масштабные потери несли Испания, Германия, Великобритания, страны Балтии, а другие (например, Франция) были охвачены рецессией, снижением деловой активности. Финансовая глобализация в условиях ослабления регулирующей роли международных (МВФ, ВБ, ВТО), национальных и региональных надзорных органов (ФРС, ЕЦВ, центральные банки) оторвалась от динамики реального сектора экономики. Верховенство виртуального капитала (в марксистской - фиктивного капитала) вызвало у мировой финансовой элиты завышенные ожидания, повлекло просчеты в управлении рисками, наложило неподъемное долговое бремя. Производные ценные бумаги (дериваты), по образному выражению американского гуру от финансов У. Баффета, превратились из приемлемого в скромных масштабах инструмента страхования активов в «финансовое оружие массового поражения». Объемы обращающихся дериватов в разы превысили величину мирового ВВП и денежную базу США. По расчетам аналитиков, глобальная финансовая пирамида имела следующие параметры: дериваты - 964 % мирового ВВП, 78 % денежной ликвидности, а денежная база США - всего 1 % от объема дериватов. Такая диспропорция с трудом поддается устранению за короткие сроки. Отсюда неизбежны банкротства, увольнения, падение доходов лиц наемного труда (ЛНТ). Мировое хозяйство рано или поздно ожидает радикальная перестройка регулирующих органов. В их состав обязательно должны войти и крупные развивающиеся страны (встреча «Большой двадцатки» в Вашингтоне -первый шаг в правильном направлении). Соответственно, должны измениться и процедуры принятия важных решений на равных, без дискриминации тех или иных стран. [6]