Торговые отношения РФ и ЕС

     У России имеются большие производственные возможности для увеличения ее доли в мировой торговле, но они не используются по разным причинам. Здесь  не место выяснять их все, но все-таки необходимо упомянуть такую из них, как качество экспортируемой продукции. Пожалуй, это один из главных вопросов, решение которого будет способствовать увеличению доли нашей страны в мировой торговле.

      2. Торговые отношения  РФ и ЕС 

     Отношения России и ЕС занимают уникальное положение  в системе внешних связей Российской Федерации. На сегодняшний день главной проблемой российской политики на европейском направлении является отсутствие стратегии определения своего места в европейском контексте. Отсутствуют также четкие механизмы взаимодействия России с ЕС.

     Российским  интересам в большей степени  соответствует гетерогенный, чем  централизованный характер Евросоюза, связанный с расширением ЕС. Возможности  Москвы влиять на реализацию сценария развития ЕС (гетерогенность или централизация) близки к нулю. Но у России есть возможность поиска союзников, как среди стран-членов ЕС, так и среди институтов Евросоюза для формирования коалиций с целью принятия выгодных для РФ решений. На сегодняшний день для России важно налаживать механизмы взаимодействия с центральными органами ЕС — Комиссией ЕС и Европарламентом.

     Отношения России и ЕС пребывают в состоянии  неопределенности, несмотря на продолжительный  опыт диалога и развитую систему  связей на многих уровнях, а также  на массивную правовую базу. Неопределенность выражается в первую очередь в неспособности сформулировать стратегические цели отношений, определить общие ценности и интересы и задачи двустороннего сотрудничества. В настоящее время единственным сформулированным тезисом национальной политики по отношению к ЕС является утверждение, что «Россия не стремится к членству в Евросоюзе». В качестве гипотетической невозможности вступления России в ЕС выступает аргумент, что у России значительные географические размеры и относительная экономическая отсталость. Еще одним аргументом выступает отличие российской ментальности от европейской. Но эти аргументы хотя и соответствуют действительности, но не могут считаться основополагающими. Ведь некоторые страны, вступающие в ЕС, имеют более низкие показатели экономического развития и сильно отличную отевропейской ментальность (например, Турция). Возможность вступления России в ЕС имеет долгосрочную перспективу (15-20 лет). Многое будет зависеть от пути, по которому будут развиваться обе стороны. Пока что крупнейшей причиной, которая мешает преодолеть кризис доверия и двусмысленность в отношениях России и ЕС являются ценностный различия обществ и особенно элит.

     Россия  и ЕС не рассматривают друг друга  как противников на международной  арене. Вместе с тем, у обоих акторов  отсутствует понимание термина «стратегическое партнерство», которое определяет характер отношений между ними. На практике ЕС часто конкурирует с Россией по конкретным экономическим вопросам. Некоторые эксперты считают, что ЕС воспринимает Россию как потенциального противника расширения и стремится блокировать данные действия. России следовало бы приоритетным направлением сделать реализацию конкретных проектов, а не создавать нереалистичных ожиданий и следующих за ними разочарований.

     В настоящее время на долю ЕС приходится порядка 48,6 % внешнеторгового оборота России. Вместе с тем, абсолютное большинство российского экспорта составляют природные энергоносители и продукты их первичной переработки. В самом ЕС на долю России приходится 7,6 % совокупного импорта и 4,4 % совокупного экспорта. В целом Россия занимает пятое место среди торговых партнеров Евросоюза (после США, Швейцарии, Китая и Японии).

     Несмотря  на то, что такая асимметрия в  торговле уже сейчас становится заметным ограничителем двусторонних отношений, Россия объективно нуждается не столько в снижении общей доли ЕС во внешней торговле, сколько в диверсификации экспорта и развитии других направлений, в том числе и для традиционных товаров.

     Российская  Федерация занимает уникальное положение  наиболее удобного и безопасного  на данное время маршрута движения Европа – Азия. Потенциально Россия могла бы извлекать из своего географического  положения существенные экономические  выгоды. В настоящее время Европейский союз стремится к усилению своего присутствия на российских транзитных магистралях, в первую очередь – воздушной. С этой целью КЕС ведет борьбу за отмену выплат европейскими компаниями компенсационных платежей за пролеты по транссибирской магистрали. В случае положительного для ЕС решения данного вопроса будет создан важнейший прецедент, который позволит странам Евросоюза наращивать масштаб перевозок через российскую территорию, существенно теснить позиции российских авиаперевозчиков и не компенсировать России финансовые потери. Одновременно Россия недостаточно использует потенциал железнодорожных перевозок Европа – Азия, который способствовал бы ее реальной интеграции с Европой и в мировое хозяйство в целом. Повышение экологических требований затруднит проекты по транспортировке российских энергоносителей через Балтийское море.

     Существует прямая зависимость между качеством экономической политики внутри России и состоянием торгово-экономических отношений с ЕС. В связи с этим улучшение их состояния невозможно без внутренних изменений в России, модернизации ее экономики и повышения качества государственного управления экономикой.

     В настоящее время структура российского экспорта на рынок ЕС полностью отражает и соответствует реальной конкурентоспособности российской продукции. Более того, экспорт российских нефти и газа в страны ЕС имеет традиционный характер и выступает в качестве своеобразной «подушки безопасности» против непредсказуемого осложнения политических отношений. Но для углубления отношений с Евросоюзом этого недостаточно. Расширение товарной номенклатуры и изменение соотношения отдельных ее статей возможны только через развитие производства конкурентоспособных товаров и услуг внутри России.

     Сами  страны ЕС не проявляют чрезмерной заинтересованности в расширении спектра товаров российского экспорта, рассматривают и, в среднесрочной перспективе, будут рассматривать Россию скорее как сырьевой придаток. В сочетании с поддержанием элементарной политической стабильности, обеспечение устойчивых поставки энергоресурсов являются главными приоритетами политики ЕС.

     При этом нельзя забывать, что сами страны ЕС стремятся к развитию новых источников природных энергоресурсов с целью обезопасить себя от потенциальных внутрироссийских катаклизмов и лишить Россию теоретической возможности использовать свои энергоресурсы в качестве инструмента политического влияния.

     В этой связи не вызывает возражений суждение о том, что политико-экономические системы России и ЕС сейчас малосовместимы. Российские реформы изначально проходили под сильным влиянием т.н. англосаксонской модели и не ориентировались на континентальные стандарты Евросоюза. Несмотря на то, что влияние европейских образцов постепенно усиливается, эта тенденция не является превалирующей в развитии российского законодательства, в том числе из-за неясных перспектив отношений с Евросоюзом. Как Россия не определилась с «европейским выбором», так и ЕС не определился с долгосрочной политикой в отношении России.

     Соглашение  о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС истекло в 2007 году. Новые механизмы сотрудничества 2005 года определялись как «проект четырех общих пространств»: экономического, внутренней безопасности и правосудия, внешней безопасности и науки и образования. Переговорный процесс был плохо скоординирован, и к нему почти не привлекались представителя российского бизнеса. В результате у представителей ЕС появилась возможность принимать решения в свою пользу, особенно в экономической сфере. На практике данный проект должен был вылиться в сближение экономик двух сторон, а также в совместное сотрудничество в сфере борьбы с терроризмом, организованной преступностью и незаконной миграцией, а также в долгосрочной перспективе в отмену визового режима. Переговоры по четырем пространствам продвигаются медленно. 19 октября 2010 года состоялся российско-германо-французский саммит. Его итогом стал план, в соответствии с которым через 10-15 лет Россия и ЕС могут представлять собой единое экономическое пространство, в котором будет введен.

     Относительно  отношений с ЕС в контексте вступления России в ВТО эксперты разходятся во мнениях о том, как расценивать условия, на которых Россия подписала с Евросоюзом протокол о завершении переговоров, а также каким образом использовать это с максимальной выгодой.

     Несмотря  на позитивное значение подписания протокола, уступки, на которые Евросоюз заставил пойти Россию, могут нанести значительный урон как российской экономике в целом, так и отдельным российским корпорациям. Среди последних – ОАО «Аэрофлот», РАО «Газпром», РАО РЖД (повышение «калининградских» тарифов) и др. Неясен и вопрос о балансе выгод и ущерба в результате ратификации Россией Киотского протокола. Вместе с тем, сам факт «закрытия» темы ВТО позитивен, так как снимает с российско-европейской повестки дня один из главных раздражителей, если разумеется, КЕС не попытается его снова открыть.

     В настоящее время практически нет механизмов и инструментов защиты интересов российского частного бизнеса на уровне отношений Россия – Евросоюз. Во-первых, за редкими исключениями сам российский бизнес не готов серьезно инвестировать в создание такой лоббистской инфраструктуры, а, во-вторых, современный формат взаимоотношений бизнеса и властей в России не способствует защите интересов российских предпринимателей вовне.

     Сложность отношений между властью и бизнесом в современной России является одной из главных причин общей незащищенности российских экономических игроков в отношениях с ЕС.

     Во  многом поэтому переговорный процесс Россия – ЕС остается закрытым и непрозрачным для российского бизнес-сообщества, что приводит к недостаточному и неполному учету его интересов ответственными ведомствами. Консультации с представителями бизнеса ведутся только на самой ранней стадии переговорного процесса с Брюсселем. Часто для решения политических задач российские представители на переговорах с ЕС жертвуют материальными интересами бизнеса, даже если это касается крупных корпораций с государственным участием. КЕС действует ровно противоположным образом: скрупулезно торгуется даже по мелким вопросам.

     С учетом вышеизложенного, России необходимо стремиться к общей диверсификации экспорта и к выходу на новые рынки. Рост совокупного российского экспорта не должен зависеть исключительно от состояния рынка ЕС, который и так уже насыщен товарами и услугами. Вместе с тем, именно ЕС является наиболее вероятным источником прямых иностранных инвестиций в российскую экономику, требуемых для развития новых отраслей и выхода на перспективные экспортные рынки, повышения экологической и технической культуры.

     Потенциал усиления конкурентоспособности России – развитие трансконтинентальной транспортной инфраструктуры. В этой связи нынешний российский подход к транзиту, увязывающий этот вопрос прежде всего с проблемами обеспечения национальной безопасности, нуждается в ревизии. Создание новых и модернизация существующих железнодорожных магистралей, систем авианавигации и управления авиапотоками, современных транзитных аэропортов, сохранение системы компенсационных выплат за беспосадочные перелеты по перспективному транссибирскому маршруту – важные шаги в этом направлении.

     Некоторые эксперты рекомендовали уже сейчас всерьез обратить внимание на экологический  аспект торговли России с ЕС. В недалеком  будущем экологические требования станут мощным оружием в руках  Евросоюза, и Россия должна быть к этому готова. Необходимо упредить возможные обвинения России в экологическом социальном демпинге.

     России  следует использовать факт завершения переговоров по ВТО для решения  конкретных проблем: отношения на пространстве СНГ, вопросы, связанные с Калининградской областью, выработка нового договора Россия – ЕС и определение судьбы концепции «четырех общих пространств». Ранее необходимость заключения протокола по ВТО вынуждала российскую сторону идти на уступки, которых добивался ЕС, регулярно увязывая ту или иную проблему с вопросом ВТО, теперь же этот «дамоклов меч» устранен, и российские переговорщики получили большую свободу маневра. Кроме того, если удастся перевести переговоры по «пространствам» в контекст выработки нового договора Россия-ЕС, то новую повестку дня придется заполнять, в том числе конкретными проектами, а не очередными декларациями.

     Следует также отметить, что ни одна из ныне существующих моделей отношений  ЕС с внешними партнерами (ЕС–США, «новое соседство», «швейцарская» и «норвежская» модели, и так далее) в чистом виде России не подходит. Все они основаны на особой, уникальной для каждого из примеров, исторической, экономической, политической и культурной платформе и не могут автоматически проецироваться на Россию.

     При этом эксперты согласны, что из всего разнообразия моделей отношений ЕС с внешними партнерами наихудшими для России являются примеры «интеграции без членства». К ним относятся модели отношений ЕС с Норвегией, а также все иные, предполагающие сближение национального законодательства с европейским без предоставления прав на участие в его выработке. Чуть более приемлемой может в перспективе оказаться «швейцарская» модель, предполагающая восприятие только тех норм и стандартов ЕС, которые представляются выгодными.