Жизнь и творчество Гершвина

Сибирский Федеральный университет

Институт естественных и гуманитарных наук

Экономический факультет

                                                                        Выполнил:  Кислицына А. В., Э-17.

                                                            Проверил:   Лозинская В. П.

Красноярск, 2007.

"Гершвин был и остается одним из величайших творческих голосов,

которые знала американская городская культура".

Леонард Бернстайн.

«Рапсодию в блюзовых тонах» принято считать сочинением, открывшим новые возможности использования джаза в симфонической музыке. Образность и средства выразительности, открытые джазом, были настолько необычны, что образовывалась пропасть между музыкой серьезной и музыкой легкой. Обращение к джазу предшественниками Джорджа Гершвина носило то характер стилизации, то насмешки, то пародии. Эти сочинения лишь более или менее удачно имитировали отдельные приемы джаза, не отражая его сущности. Гершвин же, как музыкант и композитор сформировался в атмосфере бытовой музыки. Для него обращение к джазовым средствам выразительности – не стилизация, а естественный способ высказывания.

История создания «Рапсодии в блюзовых тонах» весьма интересна. Однажды у Пола Уайтмена, появилась идея "симфонизировать джаз". Уайтмен решил привлечь к своей идее Гершвина, чтобы тот написал симфоническое произведение в джазовом стиле. Гершвин на уговоры Уайтмена молчаливо улыбался, с сомнением качая головой. После разговора с Уайтменом Гершвин мгновенно забыл о "джазовой симфонии". Но каково же было его потрясение, когда через несколько дней он прочитал в газетах, что, оказывается, ровно через месяц состоится концерт оркестра Пола Уайтмена, для которого знаменитый Гершвин пишет новое крупное произведение и которое обещает быть шедевром...
Гершвин схватился за голову, однако нужно было что-то делать, чтобы не ударить в грязь лицом.
- Они думают, что Гершвин может написать шедевр по заказу! - раздраженно заявил он кому-то из друзей.
- А он не может? - усмехнулся приятель.
- Конечно, может, - вздохнул Гершвин. - Только до сегодняшнего дня не подозревал об этом...

С 7 января по 4 февраля 1924 года квартира Гершвина на 110-й улице была словно на осадном положении. Настороженная тишина изредка прерывалась короткими репликами вполголоса. Всюду - на рояле, на столе и даже на полу - лежали исписанные страницы нотной бумаги. Работали так: Гершвин писал клавир рапсодии для двух фортепиано, оставляя пустые строчки для сольных импровизаций пианиста. Как только очередная страница была закончена, её брал Фред Грофе и оркестровал музыку для джазового состава. Затем фрагменты музыки поступали во владение Уайтмена и он репетировал их со своим оркестром. Так, менее чем за месяц родилась знаменитая "Голубая рапсодия".

12 февраля 1924 года на концерте, афишированном как "эксперимент в современной музыке" Поль Уайтмэн с удовольствием и волнением поглядывал из-за кулис на передние ряды, где сидели Л. Годовский, С. Рахманинов, Ф. Крейслер, Л. Стоковский, И.Стравинский, Э. Блох...

Программа концерта была большой и разнообразной. Поначалу "эксперимент" явно не удавался: публика скучала. Кое-кто потянулся к выходу. Положение было критическим, когда за рояль сел Гершвин. Дирижёр дал знак, и Гершвин начал соло. Глиссандо на кларнете сразу же наэлектризовало зал. От прежней скуки не осталось и следа.

Преобразились и музыканты, заиграли совсем по-другому. Они точно выворачивали себя наизнанку, делясь эмоциями с неистощимой щедростью, искренне, от души. Джордж исполнял свою партию и импровизировал каденции неподражаемо. Уайтмэн дирижировал, не замечая, что по его щекам катятся слезы восторга. А потом раздались такие овации, что никто больше не сомневался: предсказания Уайтмэна о "нокаутирующем успехе" рапсодии полностью оправдались.

Танцевальность и доступность «рапсодии» могут ввести в заблуждение. Содержание музыки гораздо богаче. «Рапсодия» способна не только услаждать, но и будоражить, волновать, трогать. Юмор, ирония, веселье не заслоняют глубины лирического переживания, завораживающей феерией скерцозных образов, а порой и скрытого драматизма.

В произведении четыре темы. Первые две экспонируются в оркестровом вступлении – исполненная чувственной прелести, обильно хроматизированная мелодия у кларнета и танцевальная тема у медных духовых. Третья тема – синкопированная по ритму, песенная; последняя тема – светлая и праздничная – лирическая кульминация всего произведения (эпизод Andantino moderato). Каждая из тем развивается  вариационным способом. При этом обнаруживается емкость и многозначительность каждой из них. Первая тема не только открывает «Рапсодию», но и создает и определяет настроение всего произведения. В нем слышен голос беспокойных 20-х годов, эпохи борьбы с традиционными верованиями и предрассудками. Вторая, полная жизни и энергии тема, которую конкретизирует фортепиано, несет в себе ощущение дерзкого безрассудства. В третьей теме проявляется бесшабашная удаль и напор, в четвертой – внутренний драматизм (раздел Agitato e maestoso). В построении «Рапсодии» Гершвин не придерживался каких-либо известных схем. Эпизоды, основанные на разном мелодическом материале, свободно чередуются, контрастируя друг с другом.

Композиция «Рапсодии», динамичная и текучая, не подчиняющаяся строгим правилам, прекрасно отвечала импровизационности мышления композитора. Ощущение раскованности звукового потока особенно сильно в сольных эпизодах фортепианной партии, составляющей примерно две пятых партитуры: частая смена темпов, динамических оттенков, свободная и прихотливая игра мотивов, ритмов. Эта импровизационность уходит корнями в искусство игры джазовых музыкантов. Во многих эпизодах «Рапсодии» спонтанность и интенсивность чувств размывают тематические, гармонические и структурные контуры прообраза. Вместе с тем в «Рапсодии» есть внутренняя логика, спасающая форму от распада.

Несмотря на то, что слово «блюз» вынесено в название рапсодии, в музыке Гершвина этот жанр представлен лишь опосредованно, словно сквозь призму джазовой музыки. Близость Гершвина к фольклору наиболее открыто проявляется в специфической манере интонирования, а также в широком использовании блюзового лада. Но самое удивительное в «Рапсодии» - ритм. Легкий и разнообразный, он всегда логически оправдан и в то же время неожидан. Джазовые синкопы, акценты на слабых долях такта – все это придает свежесть и оригинальность даже таким пассажам, которые опираются на технику Листа или Рахманинова.

Со временем стало ясно, что «Рапсодия» вобрала элементы джаза как одну из стилистических тенденций и что она в целом скорее принадлежит к жанру серьезной музыки. Не случайно музыка Гершвина приобрела всемирную известность не в джазовой, а в симфонической оркестровке.

В «Рапсодии» нет «дистанции» между автором и изображением. С другой стороны, джазовая стихия органично сочетается с принципами развития, связанными с опытом европейского симфонизма. Связь с симфоническими жанрами заключается в том, что «действие» пронизано «сквозной» мыслью. Темы «Рапсодии» не теряя родства с джазовой музыкой, трактуются как сгусток упругой энергии, в музыке есть движение, широта дыхания, устремленность к кульминации. Таким образом, джазовые элементы были подняты на новый, более высокий уровень и вошли равноправными слагаемыми в мир симфонической музыки. В этом состоит историческое значение «Рапсодии в блюзовых тонах».

Есть музыкальные произведения, которые я открываю для себя впервые, а есть такие, которые я слышала много раз. «Рапсодия в блюзовых тонах» одновременно соответствует обоим критериям. Конечно же, я слышала «Рапсодию» не один раз, ведь это - наиболее часто исполняемое во всем мире произведение, созданное американским автором. Существует большая вероятность того, что, включив телевизор или радио, мы услышим именно это произведение Джорджа Гершвина. Во многих американских фильмах и мультфильмах использованы отрывки «Рапсодии в голубых тонах», давно ставшей классикой. Но именно на концерте в Красноярском академическом симфоническом оркестре я словно открыла это произведение для себя заново. Во-первых, никогда раньше я не слышала «Рапсодию в голубых тонах» полностью, а ведь если у тебя есть лишь несколько фрагментов мозаики, составить целую картину просто не возможно. Во-вторых, в тот день звучала «Рапсодия в блюзовых тонах» аранжированная Тимофеем Доктищевым для трубы, поэтому «Рапсодия» звучала не так как обычно.

Несколько раз во время звучания «Рапсодии в блюзовых тонах» я ловила себя на том, что улыбаюсь. Музыка проникла в меня, заставила переживать и сопереживать. Я с головой погрузилась в атмосферу Америки 20-х годов, настолько сильны фольклорные мотивы в «Рапсодии». Перед глазами вспыхивали, сменяя друг друга, яркие образы – уличные музыканты, кафе и, запрещенные тогда, питейные заведения, с характерной музыкой...

«Рапсодия в блюзовых тонах» многогранна,  там есть и бесшабашность, дерзость, энергичность и, одновременно, внутренний напор и драматизм. За время концерта я  ощутила на себе все оттенки этих чувств.

Когда музыка замолкла, зал буквально взорвался бурными овациями. Я восхищаюсь  творчеством Джорджа Гершвина и преклоняюсь перед мастерством музыкантов.

Я вышла из концертного зала, чувствуя, что уношу с собой частичку Америки...

Литература.

1.      Волынский Э. Гершвин. Ленинград, «Музыка», 1988.

2.      Юэн Д. Джордж Гершвин, путь к славе. Москва, «Музыка», 1989.