Русская православная церковь при Петре I

Как в XVII веке, так и при  Петре очень редки были приходы, где значился один только священник, — в большинстве значилось по двое и по трое. Были такие приходы, где при наличности пятнадцати дворов прихожан имелось два иерея при тёмной, деревянной, полуразвалившейся церковке. При богатых церквах число священников доходило до шести и более.

Сравнительная лёгкость получения  сана создала в древней России бродячее поповство, так называемое «крестцовое». Крестцами назывались в старой Москве и других городах места пересечения больших улиц, где всегда толпилось много народа. В Москве особенно славились Варварский и Спасский крестцы. Здесь по преимуществу собиралось духовенство, ушедшее со своих приходов для вольного промысла саном священника и дьякона. Какой-нибудь горюнь, настоятель церкви с приходом в два-три двора, конечно, мог больше заработать, предлагая свои услуги тем, кто хотел отслужить молебен на дому, справить в доме сорокоуст[10], благословить поминальную трапезу. Все такие нуждающиеся в священнике шли на крестец и здесь выбирали кого хотели. В Москве петровских времён даже после первой ревизии, после многих мер, направленных к уничтожению крестцового духовенства, насчитывали более 150 человек зарегистрированных попов, записавшихся в приказ церковных дел и уплативших епитрахильные деньги.

Конечно, существование такого бродячего духовенства, при стремлении правительства всё и всех в  государстве записать на «службу», не могло быть терпимо, и Пётр ещё  в начале 1700-х годов делает ряд  распоряжений, ограничивающих свободу  вступления в духовный чин. В 1711 году эти меры несколько систематизируются и подтверждаются, причём следует объяснение мер к сокращению духовного чина: от его распространения «государевой службѣ въ ея нуждахъ ощутилось умаленіе» . В 1716 году Пётр издал распоряжение к архиереям, чтобы они «не умножали священниковъ и дьяконовъ сквернаго ради прибытка, ниже для наслѣдія» . Выход из духовного звания был облегчён, и Пётр благосклонно смотрел на священников, покидавших духовный сан, но и самого Синода. Одновременно с заботами о количественном сокращении духовного чина, правительство Петра озабочено прикреплением его к местам служения. Выдача перехожих грамот сначала очень затрудняется, а потом совсем прекращается, причём мирским лицам строжайше, под штрафом и наказанием, запрещается принимать для исполнения требы попов и дьяконов. Одной из мер к сокращению количества духовенства было и запрещение строить новые церкви. Архиереи, принимая кафедру, должны были давать клятвенное обещание, что «ни сами не будутъ, ни другим не допустятъ строить церквей свыше потребы прихожанъ» .

Самой важной мерой в этом отношении, в частности и для  жизни белого духовенства, является попытка Петра «опредѣлить указнѣ число священно-церковно-служителей и такъ церкви распорядить, чтобы довольное ко всякой число прихожанъ было приписано». Синодским указом 1722 года были установлены штаты духовенства, по которым определялось, «дабы больше триста дворовъ и въ великихъ приходахъ не было, но числилось бы въ такомъ приходѣ, гдѣ один священник, 100 дворовъ или 150, а где два, тамо 200 или 250. А при трехъ числилося бы до 800 дворовъ, а при толикихъ попахъ больше двухъ дьяконовъ не было бъ, а причетникамъ быть по препорціи поповъ, то есть при каждомъ попѣ одинъ дьячокъ и одинъ пономарь» . Этот штат предполагалось осуществить не сразу, а по мере того, как будут вымирать лишние церковнослужители; архиереям же было приказано не ставить новых священников, пока имеются в живых старые.

Установив штаты, Пётр подумал  и о пропитании духовенства, зависевшего  во всём от прихожан. Белое духовенство  жило тем, что приносило ему исправление  требы, а при всеобщей бедности, да ещё при несомненном в те времена  понижении приверженности к церкви, эти доходы были очень невелики, и белое духовенство петровских времён очень бедствовало.

Сократив количественно  белое духовенство, запретив и затруднив  доступ в него новых сил со стороны, Пётр как бы замкнул духовное сословие в нём самом. Тогда-то и приобрели  в жизни духовенства особое значение кастовые черты, характеризуемые обязательным наследованием сыном места отца. По смерти отца, служившего священником, поступал на его место старший  сын, бывший при отце дьяконом, а  на его место определялся в  дьяконы следующий брат, служивший  дьячком. Дьячковское место занимал  третий брат, бывший прежде пономарём. Если недоставало на все места  братьев, вакантное место замещалось сыном старшего брата или только зачислялось за ним, если он не подрос. Это новое сословие было приставлено  Петром к пастырской духовной просветительской деятельности по закону христианскому, однако же, не на всей воле понимания  закона пастырями так, как они  хотят, а только как предписывает понимать его государственная власть.

И на духовенство в этом смысле были возложены Петром тяжкие обязанности. При нём священник  не только должен был обязательно  славословить и превозносить все  реформы, но и помогать правительству  в сыске и уловлении тех, кто  поносил деятельность царя и враждебно  к ней относился. Если на исповеди вскрывалось, что исповедующийся совершил государственное преступление, причастен  к бунту и злоумышлениям на жизнь государя и его семьи, то священник должен был под страхом казни донести о таком исповеднике и его исповеди светскому начальству. На духовенство далее была возложена обязанность разыскивать и при помощи светского начальства преследовать и ловить раскольников, уклонившихся от уплаты двойных податей. Во всех таких случаях священник стал выступать как подведомственный светской власти чиновник: он действует в таких случаях как один из полицейских органов государства вместе с фискалами[11], сыщиками и дозорщиками Преображенского приказа и Тайной канцелярии. Донос священника влечёт за собой суд и иногда жестокую расправу. В этой новой приказной обязанности священника мало-помалу затенялся духовный характер его пастырской деятельности, и между ним и прихожанами создавались более или менее холодная и крепкая стена взаимного отчуждения, нарастало недоверие пасомых к пастырю. «В результате духовенство, — говорит Н. И. Кедров, — замкнутое в своей исключительной среде, при наследственности своего звания, не освежаясь притоком свежих сил отвне, постепенно должно было ронять не только своё нравственное влияние на общество, но и само стало оскудевать умственными и нравственными силами, охладевать, так сказать, к движению общественной жизни и её интересам». Не поддерживаемое обществом, которое не питает к нему симпатии, духовенство в течение XVIII века вырабатывается в послушное и беспрекословное орудие светской власти.

Пётр явно не любил монахов. Это была черта его характера, сложившаяся, вероятно, под сильным  влиянием ранних впечатлений детства. «Страшные сцены, — говорит Ю.Ф. Самарин, — встретили Петра у колыбели и тревожили всю его жизнь. Он видел окровавленные бердыши стрельцов, называвших себя защитниками православия, и привык смешивать набожность с фанатизмом и изуверством. В толпе бунтовщиков на Красной площади являлись ему чёрные рясы, доходили до него странные, зажигательные проповеди, и он исполнялся неприязненного чувства к монашеству». Множество подметных писем, рассылавшихся из монастырей, «обличительные тетрадки» и «писаньица», именовавшие Петра антихристом, раздавались народу на площадях, тайком и въявь, монахами. Дело царицы Евдокии, дело царевича Алексея могли только укрепить его негативное отношение к монашеству, показав, какая враждебная его государственному порядку сила скрывается за стенами монастырей.

Под впечатлением всего этого  Пётр, вообще по всему своему душевному  складу далёкий от запросов идеалистической  созерцательности и ставивший в  назначение жизни человеку непрерывную  практическую деятельность, стал видеть в монахах только разные «забобоны, ереси и суеверия». Монастырь, в глазах Петра, есть совершенно лишнее, ненужное учреждение, а раз оно ещё является очагом смут и бунтов, то он, по его мнению, и вредное учреждение, которое не лучше ли будет совсем уничтожить? Но на такую меру не хватило и Петра. Очень рано начал он, однако, заботиться о том, чтобы путём самых строгих ограничительных мер стеснить монастыри, сократить их число, воспрепятствовать появлению новых. Всякий указ его, относящийся к монастырям, дышит желанием уколоть монахов, показать и им самим и всем всю бесполезность, всю ненужность монашеского жития. Ещё в 1690-х годах Пётр категорически запретил строить новые монастыри, а в 1701 году велел переписать все существующие, чтобы установить штаты монастырей. И всё дальнейшее законодательство Петра относительно монастырей неуклонно направляется к трём целям: к уменьшению числа монастырей, к установлению тяжёлых условий для принятия в монашество и к тому, чтобы дать монастырям практическое назначение, извлечь из их существования какую-нибудь практическую пользу. Ради последнего Пётр клонился к тому, чтобы обратить монастыри в фабрики, училища, лазареты, инвалидные дома, то есть «полезные» государственные учреждения.

Духовный Регламент подтвердил все эти распоряжения. В регламенте было помещено правило: «монахамъ никакихъ по кельямъ писемъ, какъ выписокъ из книгъ, такъ и грамотокъ совѣтныхъ никому не писать, и по духовнымъ и гражданскимъ регуламъ чернилъ и бумаги не держать, понеже ничто такъ монашескаго безмолвія не разоряетъ, какъ суетныя ихъ и тщетныя письма…».

Дальнейшими мерами монахам  предписывалось жить в монастырях неисходно, всякие долговременные отлучки иноков запрещались, монах и монахиня могли выйти за стены монастыря только часа на два, на три, да и то с письменным разрешением от настоятеля, где за его подписью и печатью прописан срок отпуска монашествующего. В конце января 1724года Пётр опубликовал указ о звании монашеском, об определении в монастыри отставных солдат и об учреждении семинарий, госпиталей. Этот указ, окончательно решая, чем быть монастырям, по обыкновению рассказывал, зачем и почему предпринимается новая мера: монашество сохранялось только ради «удовольствования им тех, кои прямой совестью оного желают», и для архиерейства, ибо, по обычаю, архиереи могут быть только из монахов. Однако через год Петра не стало, и этот указ не успел войти в жизнь со всей полнотой.

2.3.Духовная школа

Духовный Регламент в  двух своих разделах «Дела епископов» и «Домы училищные и в них  учители, и ученики, и проповедники»  давал указание об учреждении специальных  духовных школ (архиерейские школы) для подготовки священников, уровень образования которых к этому времени был крайне неудовлетворителен.

В разделах «Дела епископов» сообщается, что «вельми ко исправлению церкви полезно есть сие, чтоб всяк Епископ имел в доме, или при доме своем школу для детей священнических, или и прочих, в надежду священства определенных».

Вводилась обязательность обучения для сыновей священнослужителей и причетников; необученные подлежали  исключению из духовного сословия. Согласно Регламенту, епархиальные духовные училища должны были содержаться  на средства архиерейских домов и  доходов с монастырских земель.

Во исполнение проекта, изложенного  в Регламенте, духовные училища семинарского типа постепенно создавались в разных городах России. В Петербурге в 1721 открыты были сразу две школы: одна — в Александро-Невской Лавре архиепископомФеодосием (Яновским), другая — на реке Карповке архиепископом Феофаном (Прокоповичем). В том же году открылась семинария в Нижнем Новгороде, в 1722 — в Харькове и Твери, в 1723 — в Казани, Вятке, Холмогорах, Коломне, в 1724 — вРязани и Вологде, в 1725 — во Пскове.

В училища принимались  мальчики, уже получившие начальное  образование у себя дома или в  цифирных школах. Курс обучения, согласно выработанным Феофаном (Прокоповичем) правилам, разделялся на восемь классов, с преподаванием в первом классе латинской грамматики, географии и истории, во втором — арифметики и геометрии, в третьем — логики с диалектикой, в четвертом — риторики и пиитики, в пятом — физики и метафизики, в шестом — политики, в седьмом и восьмом — богословия. Языки — латинский, греческий, еврейский, церковнославянский — должны были изучаться во всех классах, но на деле преподавалась одна латынь, которая была и языком преподавнания: даже Священное Писание изучалось по Вульгате.

 
Заключение

Из всего сказанного можно  сделать следующие выводы: Петр был  человеком верующим, но метафизическую сторону православия он либо не понимал, либо недооценивал. В религии он признавал ценным только ее этическое  содержание и ее нравственное воздействие  на общество — эту сторону религии  он считал важной для государственной  жизни народа. Петр понимал внутреннюю связь русского народа с православием и значение православия для национального  и, следовательно, государственного самосознания. Поэтому он видел в Церкви учреждение, безусловно, необходимое для интересов  государства, хотя и отводил ей всего  лишь роль нравственной воспитательницы  народа, особенно в борьбе с предрассудками, богохульством, которые развращают народный характер и тем самым  наносят ущерб интересам государства. Отсюда проистекают все усилия Петра  направить деятельность Церкви и  духовенства именно в это русло, поставив ее под наблюдение и контроль со стороны государства. Таким образом, в процессе петровских реформ и оформилась государственная церковность. Во все  продолжение преобразовательной работы Петра народ оставался в тягостном  недоумении, не мог уяснить себе хорошенько, что такое делается на Руси и куда направляется эта деятельность.

Примечание

[1]Абсолютизм - (абсолютная  монархия) форма правления, при  которой монарху принадлежит  неограниченная верховная власть

[2] Купечество - полупривилегированное сословие в России в XVIII — начале ХХ вв. Так называемое «третье сословие» — после дворянства и духовенства.

[3] Монастырский приказ  в соответствии с 13-ою Главою ^[1] Соборного Уложения 1649, высший центральный судебный орган для духовенства в Московском Государстве: от митрополитов до церковных причётников, а также населения церковных вотчин. Был закрыт царским указом 19 декабря 1677, восстановлен в 1701 Петром I, окончательно упразднён Именным указом в январе1725 года, будучи преобразован в Камер-контору Святейшего Синода.

[4] «Папежский дух» от  «папство» - богословский и религиозно-политический институт католицизма, устанавливающий Папу Римского видимым главой всей Католической церкви. В Католической церкви Папа также является верховным правителем Святого Престола, вспомогательной суверенной территорией которого является Ватикан, где находится его постоянная резиденция.

[5]Богадельня - богоугодное заведение для содержания лиц, по какой-либо причине неспособных к труду, как то: престарелых, немощных, увечных и выздоравливающих (однако не временно больных и умопомешанных, для которых существуют специальные учреждения).

[6] Подьячий, поддьячий («под» +«дьяк») — низший административный чин в Москве в XVI — начале XVIII века. Под руководством дьяков подьячие выполняли основную делопроизводственную работу в центральных и местных государственных учреждениях. Составляли особую группу служилого неподатного населения