Морфологическая система языка

Достаточно распространенной является ошибка на определение окончаний  у слов, оканчивающихся на -ия, -ие, -ий. Неверным является впечатление, что эти звуковые комплексы и являются окончаниями. Двубуквенные окончания в начальной форме представлены только у тех существительных, которые являются субстантивированными прилагательными или причастиями. Сравним:

гений , гениj-я, гениj-ю — участков-ый, участков-ого, участков-ому

армиj-я, армиj-ей — столов-ая, столов-ой и т. д.

4) прилагательные в краткой форме единственного числа мужского рода:красив , умен ;

5) притяжательные прилагательные в И п. (В. п.) единственного числа; несмотря на внешнюю схожесть склонения, качественные и притяжательные имеют различную морфемную структуру в указанных падежах:

ед. число	И. п.	син-ий	Лис-ий
	Р. п.	син-его	лись-его
	Д. п.	син-ему	лись-ему
	В. п.	=и. п. / в. п.
	Т. п.	син-им	лись-им
	П. п.	син-ем	лись-ем.

                                                           
Такую морфемную структуру притяжательных прилагательных несложно понять, если учесть, что притяжательные прилагательные обозначают признак принадлежности лицу или животному и всегда производны,

образованы с помощью  словообразовательных суффиксов -ин-, -ов-, -иj- от существительных: мама ® мам-ин- , лиса ®лис-ий- . В косвенных падежах этот суффикс притяжательных -ий- реализуется в [j], который «спрятан» в йотированной гласной букве;

6) глагол в форме мужского рода единственного числа в прошедшем времени изъявительного наклонения и в условном наклонении: дела-л-  (бы) — ср.: дела-л-а, дела-л-и;

7) глагол в повелительном наклонении, где нулевым окончанием выражается значение единственного числа: пиш-и- , пиш-и-те;

8) в кратких причастиях нулевое окончание, как и у кратких прилагательных, выражает значение мужского рода единственного числа: прочита-н- .[5-c.94] 

                                                    Глава 3                                                            Современные проблемы морфологической  системы языка                         3.1. Проблема продуктивности словообразовательных моделей

Выше речь шла о том, что критерием выделения словообразовательных типов, входящих в синхронную систему  языка, является их продуктивность. Определение  активности модели словообразования представляет трудности при составлении описательной грамматики языка.[2-c.7]

Некоторые ученые cчитают проблему продуктивности практически неразрешимой. Так, один из видных представителей дескриптивизма – З. Хэррис писал: «Методы описательной лингвистики не могут выявить степень продуктивности элементов, поскольку последняя определяется разницей между нашим корпусом (который может охватывать весь современный язык) и неким будущим корпусом языка». Все же, понимая кардинальное значение этого вопроса для воссоздания правильных пропорций в системе языка, З. Хэррис допускал использование с этой целью некоторых приемов дескриптивной лингвистики. Вот один из них. Если большое число элементов класса А вступает в сочетание c элементами класса X, то создается высокая степень вероятности аналогичного соединения других элементов этих двух классов. При наличии этого условия можно считать конструкцию продуктивной. 3.Хэррис, как и другие представители его школы,рассматривает продуктивность синтаксических и словообразовательных моделей в одном плане, используя в том и другом случае одинаковые приемы исследования. На самом деле специфика словообразования в его отношении к лексическому составу языка требует особого метода наблюдений. Продуктивность синтаксической конструкции большей частью бывает тождественна ее употребительности, так как она организуется в процессе речи. Активность словообразовательной модели не всегда совпадает с ее распространенностью, поскольку ранее созданные слова продолжают жить и употребляться в языке. Они могут в определенный

момент преобладать над  моделью, получившей активность, но еще  не создавшей многочисленного лексического ряда. Поэтому в области словообразования нельзя прямолинейно отождествлять степень распространения конструкции с ее жизнеспособностью.[2-c.15]

Другие ученые, занимающиеся также вопросами синхронии, подчеркивают, что описание современного словообразования не может быть верным без учета  продуктивности деривативных оппозиций. Это главный признак, позволяющий  дифференцировать живые и омертвевшие  части языкового организма. «Может быть, полезно перечислить непродуктивные типы соотношений, – пишет Х. Марчанд, – но по сути дела они не больше характеризуют структурную систему деривации, чем, скажем, римские бани, выстроенные в наш век по приказу миллионера, характеризуют банные заведения какой—либо страны». Признавая необходимость выявления

активных моделей современного языка, Х. Марчанд рекомендует использовать для этого некоторые данные диахронии.

Более подробно разбираются  приемы выделения активных элементов  языка в большом исследовании К. Пайка,ученика и последователя Сэпира. К. Пайк выдвигает следующие признаки продуктивности морфемы и граммемы (ниже приводятся только тесты, относящиеся к категориям словообразования). Можно считать аффикс активным, если его комбинация с основой возникла в недавнее время. Однако, оговаривается К. Пайк, этот критерий лишен точности. Не ясно, например, довольно ли одного неологизма, для того, чтобы признать морфему продуктивной. Не всегда можно также сразу определить, является ли новое слово общепринятым или индивидуальным. Этот тест заключается в сопоставлении разных языковых состояний и лежит, следовательно, в плане диахронии. Следующим условием активности является наличие у морфемы значения или структурной функции. Этот признак может быть выяснен двумя способами. Первый из них заключается в косвенном опросе информантов. Второй – в наблюдении над участием

морфемы в словообразовании. Если морфема вносит в общую семантику  слов одно и то же значение, можно  полагать, что она обладает регулярной смысловой нагрузкой. Если один из предложенных тестов дает положительный результат, а другой – отрицательный, морфему  следует считать полуактивной.[2-c.43]

Активными признаются также  те морфемы, значение или функция  которых может быть выяснена только в ответ на прямой вопрос информанту. В этом случае, как и во многих других, К. Пайк отходит от методики дескриптивистов. Последние считали нецелесообразным спрашивать информантов о значении морфем. Носитель языка легко может дать ложный ответ, сообщив, например, что пассивная морфема cran– в cranberry 'клюква' означает 'красный'. Активными, согласно К. Пайку, являются также морфемы, на границе которых возможна пауза либо интонационный перебой, отсутствующий на рубеже пассивных морфов. Ср. recover 'вернуть, получить обратно' и re'cover 'вновь покрыть'. Во втором слове префикс несет второстепенное ударение, которого нет в первом глаголе. Морфема признается активной, если она легко выделима в потоке речи и имеет четкие границы.[2-c.44]

Вот те основные признаки активности, которые предлагает использовать К. Пайк. Как нетрудно было убедиться, он прибегает к данным истории языка, сочетая их с приемами синхронного исследования.

Автор ничего не говорит  о том, какие из отмеченных тестов являются достаточными для определения  активности морфемы, а которые из них носят вспомогательный, контрольный  характер.

К. Пайк ставит проблему активности морфемы в плане анализа структуры слова. Признаки активности для него есть принципы членения слова.

Некоторые представители  дескриптивной лингвистики пытаются преодолеть трудности выделения  живых способов словообразования припомощи статистического метода. Остановимся на одной из подобных

работ, посвященной английскому словообразованию. Ф. Харвуд и А. Райт строят

свое исследование на данных частотного словаря Торндайка и Лорджа. Словарь состоит из двух частей. В первую часть входят 19440 наиболее распространенных слов, частотность которых дана из расчета на один миллион. Во вторую часть включены 10560 слов с частотностью употребления на 18 миллионов. В статье Ф. Харвуда и А. Райта приводятся сведения о том, сколько раз встречается тот или иной суффикс в первой и второй частях словаря. Дополнительно указывается число сочетаний суффикса со связанными и свободными основами, причем в особом приложении перечисляются все возможные фонетические варианты основ. Специальная таблица содержит сведения о суффиксальных образованиях, произведенных от слов, не входящих в первую часть словаря. Приводятся также цифры об употребительности простого слова по сравнению с производным. Это, как пишут авторы статьи, позволяет судить, насколько живо ощущается говорящими тот или иной суффикс. В отдельной таблице освещено участие в словообразовании разных частей речи. Во втором разделе работы показаны типы эквивалентности суффиксальных производных синтаксическим конструкциям. На нем мы специально останавливаться не будем.[2-c.52]

 

3.2. Проблема системности  языковых изменений в морфологии  

Понятие системности в  морфологии не отличается особой четкостью  и определенностью. Во всяком случае было бы неправильно утверждать, что все звенья морфологической системы языка теснейшим образом между собою связаны. Так, например, различные изменения в грамматических способах выражения множественного числа никак не отражаются на системе глагольных времен, так же как изменения в системе наклонений обычно не отражаются на системе падежей. Даже, казалось бы, в таких тематически связанных системах, как система глагольных времен, нет тесной связи между отдельными ее звеньями. В системе глагольных времен большинства языков наблюдаются два более или менее тесно связанных между собой поля времен. В одно поле обычно входят такие времена, как настоящее и будущее. Исчезновение будущего времени может увеличить семантическую нагрузку настоящего, будущее время может превратиться в настоящее. Другое поле обычно составляют прошедшие времена. Чаще всего в него входят имперфект, перфект и плюсквамперфект. Изменение одного из членов этой микросистемы изменяет семантическую нагрузку другого члена. Таким образом, так называемая морфологическая система языка скорее всего представляет конгломерат отдельных микросистем, между которыми возможны отдельные связи.[1-c.35]

Системность исторических изменений  в области морфология в известной  степени напоминает системность  изменений в области фонологической системы. Здесь можно найти случаи, когда изменение не отражается существенным образом на характере всей системы.

В татарском языке возникло прошедшее многократное время, например,мин ала торган идем 'я брал неоднократно'. Можно утверждать, что каких-либо существенных сдвигов в системе прошедших времен татарского языка это время не произвело. Оно употребляется сравнительно редко, имеет известные стилистические ограничения и семантических конкурентов. Многократное действие в татарском языке может выражаться

                                                                                                                      

формами первого прошедшего времени и формами прошедшего незаконченного времени.[1-c.37]

Некоторые изменения влекут за собой  явления, напоминающие восстановление нарушенного равновесия системы. Русский  язык на заре своего развития имел систему  видов, но далеко не такую<278> развитую и многогранную, как современная. Несовершенство видовой системы становилось все более ощутительным с развитием сознания, и она была заменена системой различных временных глагольных форм: перфект, имперфект, аорист и т. п.

В дальнейшем, как известно, такие  времена, как перфект, имперфект, плюсквамперфект  и аорист в русском языке исчезли. Образовалось одно прошедшее время  на -л. Однако после исчезновения глагольных времен в русском языке полностью оформилась грамматическая категория вида.

[1-c.49]

                                  

       Выводы                                                             

           В заключении отметим основные  понятия и определения в морфологии.

Морфологические категории — это категории  слов и словесных форм. Говоря иначе, морфологические категории закреплены за словами независимо от их положения  в высказывании: слово желание  остается существительным независимо от того, окажется ли оно в предложении  подлежащим, сказуемым или дополнением.

Морфологические признаки и свойства слова присущи  ему и в отвлечении от высказывания (вот почему в словарях нередко  указываются многие морфологические  признаки слов); синтаксических признаков  слово, "вынутое" из высказывания, не имеет.

Конечно, сказанное не означает, что любое  морфологическое свойство слова, например любое падежное значение, может быть отчетливо выражено вне связи  этого слова с другими. Но связи  слова с другими нужны морфологии лишь для выражения и разграничения  уже существующих в слове его  морфологических значений (различных  значений родительного падежа, различных  значений залога и т. д.).