Акцентуации характера в подростковом возрасте

Самым распространенным для многих психологов и психиатров является понимание нормы как  чего-то среднего, установившегося, не выделяющегося из массы, как наиболее приспособленного, адаптированного к окружающей среде. Однако такой подход вызывает давнюю критику, в том числе и со стороны психологов. Они справедливо указывали, что отождествление нормальности с часто встречающимся резко снижает представление о человеческом развитии, низводя его до уровня приспособления к расхожим шаблонам поведения. Французский психиатр К. Кюльер говорил, что «в тот самый день, когда больше не будет полунормальных людей, цивилизованный мир погибнет, погибнет не от избытка мудрости, а от избытка посредственности». Согласно Ч. Ломброзо, «нормальный человек — это человек, обладающий хорошим аппетитом, порядочный работник, эгоист, рутинер, терпеливый, уважающий всякую власть, домашнее животное». Польский психолог и клиницист К. Домбровский считает, что способность всегда приспосабливаться к новым условиям и на любом уровне свидетельствует о моральной и эмоциональной неразвитости. За такой способностью скрывается отсутствие иерархии ценностей и такая жизненная позиция, которая не содержит в себе элементов, необходимых для положительного развития личности и творчества.

Довольно распространенным среди исследователей стало принятие негативных критериев нормы. Согласно этому подходу норма, понимается, прежде всего как отсутствие каких-либо выраженных патологических симптомов. Если у человека этих симптомов не обнаруживается, значит, он нормален, значит, он здоров. Такой подход никоим образом не указывает на специфику нормы; не решает проблемы и подход с позиции культурного релятивизма. Согласно ему, о норме и патологии можно судить лишь на основании соотношения особенностей культуры определенных социальных групп, к которым принадлежат исследуемые. То, что вполне нормально для одной социальной группы, для другой будет выглядеть как патология. Однако, как считают отдельные исследователи, при таком подходе, по крайней мере, два обстоятельства делают невозможным однозначное определение нормального и патологического поведения: множественность социальных отношений, «социумов», к которым принадлежит любой индивид, и неоднородность предъявляемых каждым таким социумом требований. Поэтому поведение индивида регулируется не единым набором норм, а множеством требований, хотя и связанных между собой, но не совпадающих и подчас не согласуемых друг с другом (требования семьи, референтной группы, рабочего коллектива, социальной среды и т. д.). Не случайно сложность проблемы нормы дала основание ограничиться описанием индивида только как особенного, уникального в своем роде. Эта точка зрения выражена в экзистенциалистском подходе к душевной болезни и в так называемом течении антипсихиатрии. Экзистенциалисты обращают внимание на уникальность внутреннего мира человека, на необходимость интуитивного познания. Л. Бинсвангер считает, что «диагностическое суждение врача исходит не из наблюдения организма пациента, а из его понимания как человеческого существа».

В 60-е годы в  Англии, США и других западных странах  возникло движение антипсихиатров. Психические  больные рассматриваются как  жертвы плохого, патогенного общества, которое признает сумасшедшим того, кто не соглашается с предписаниями религии и государства. Лидеры движения (Д. Купер, Р. Лэинг, Т. Шаш и др.) требуют отмены психиатрических больниц.

В строгости  критериев нормы и патологии  заставляет усомниться и область  малой психиатрии, область пограничных между нормальными (как у всех) и патологическими (не как у всех) состояниями психики.

Выдающийся отечественный  исследователь пограничных состояний  П. Б. Ганнушкин не раз подчеркивал  относительность границ нормы: «В таком, с одной стороны, хрупком и тонком, а с другой — в таком сложном аппарате, каким является человеческая психика, можно у каждого найти те или иные, подчас, довольно, диффузные конституционально-психологические черты»; «гармонические натуры по большей части есть плод воображения».

Здоровье определяется через нездоровье, норма — через  аномалию. По такому пути идут многие исследователи  за рубежом, которые в своих тестах и опросниках исходят из представлений  и категорий, заимствованных из психиатрии, и на их основе строят структуру как больной, так и здоровой личности. Например, все 10 основных (базисных) шкал, используемых в одном из самых популярных опросников — Миннесотском многофакторном личностном тесте (MMPI), — шкалы ипохондрии, депрессии, истерии, психопатии, маскулинности-феминности, паранойяльности, психастении, шизоидности, гипомании, социальной интроверсии являются клиническими. Прямо противоположный подход описывает критерии психического здоровья. В них отмечаются такие черты, как интерес к внешнему миру, наличие жизненной философии, способность юмористически воспринимать действительность и др. Данный подход пытается выделить то позитивное, что несет в себе нормальная личность. Широко ставится вопрос о здоровье личности как о некотором особом достоянии, полноте, а не об одном отсутствии тех или иных ущербов и недугов. По этому поводу Б. Д. Карвасарский констатирует, что в последние годы все более распространяется мнение, согласно которому психическое здоровье «определяется не негативным образом — лишь как отсутствие дезадаптации, а с точки зрения ее позитивного аспекта — как способность к постоянному развитию и обогащению личности за счет повышения ее самостоятельности и ответственности в межличностных отношениях, более зрелого и адекватного восприятия действительности, умения оптимально соотнести собственные интересы с интересами группы (коллектива)». 

В то же время  описательный метод имеет свои недостатки:

Во-первых, большинство  описаний не соотнесено с психологическим  категориальным аппаратом и поэтому  не может быть непосредственно использовано научной психологией.

Во-вторых, как  правило, описывается конечный продукт, сформированная личность и ничего или крайне мало говорится о самом главном и ценном для теории и практики — о том процессе, который привел к ее появлению, и о тех внутренних закономерностях, что лежат в основе этого процесса. 

1.4. Психологическая  защита и ее виды. 

Психологическая защита — система механизмов, направленных на минимизацию отрицательных переживаний, связанных с конфликтами, которые ставят под угрозу целостность личности. Подобные конфликты могут провоцироваться как противоречивыми установками в самой личности, так и рассогласованием внешней информации и сформированного у личности образа мира и образа Я. З. Фрейд, первый приступивший к проблеме психологических конфликтов, трактовал их как форму разрешения конфликта между бессознательными влечениями и интериоризованными социальными требованиями или запретами. В дальнейшем в результате многочисленных исследований, проведенных прежде всего в рамках клинической практики, были выделены различные виды механизмов психологической защиты. За счет реализации психологических механизмов, как правило, достигается лишь относительное личностное благополучие. Но нерешенные проблемы приобретают хронический характер, так как человек лишает себя возможности активно воздействовать на ситуацию, чтобы устранить источник отрицательных переживаний. Наиболее позитивную роль психологическая защита имеет тогда, когда возникающие проблемы малозначимы и не стоят того, чтобы ими вообще заниматься. 

Виды психологической  защиты: 
 

1. Отрицание. 
 

Отрицание -- это  стремление избежать новой информации, несовместимой со сложившимися представлениями о себе. 

Защита проявляется  в игнорировании потенциально тревожной  информации, уклонении от нее. Это  как бы барьер, расположенный прямо  на входе воспринимающей системы. Он не допускает туда нежелательную информацию, которая при этом необратимо теряется для человека и впоследствии не может быть восстановлена. Таким образом, отрицание приводит к тому, что некоторая информация ни сразу, ни впоследствии не может дойти до сознания. 

При отрицании  человек становится особенно невнимательным к тем сферам жизни и граням событий, которые чреваты для него неприятностями. Например, руководитель может долго и эмоционально критиковать своего сотрудника и вдруг с возмущением обнаружить, что он давно уже «отключился» и ровным счетом «никак» на нравоучения не реагирует. 

Отрицание может  позволить человеку и превентивно (опережением) отгородиться от травмирующих событий. Таким образом действует, например, страх перед неудачей, когда человек стремится не оказаться  в ситуации, в которой он может потерпеть поражение. У многих людей это проявляется в избегании соревнований или в отказе от занятий, в которых человек не силен, особенно по сравнению с другими. 

Стимул для  запуска отрицания может быть не только внешним, но и внутренним, когда человек старается о чем-то не думать, отогнать мысли о неприятном. Если в чем-то никак нельзя признаться себе самому, то наилучшим выходом остается, по возможности, не заглядывать в этот страшный и темный угол. Нередко, сделав что-то не вовремя или не так, как надо, а ничего исправить уже нельзя, «защита» заставляет человека игнорировать опасную ситуацию, вести себя так, как будто ничего особенного не происходит. 

Обобщенная оценка опасности информации производится при ее предварительном целостном восприятии и грубой эмоциональной оценке как «назревания чего-то нежелательного». Подобная оценка приводит к ослаблению внимания, когда детальная информация об этом опасном событии полностью исключается из последующей переработки. Внешне человек либо отгораживается от новых сведений («Это есть, но не для меня»), либо не замечает, считая, что их нет. Поэтому многие люди, прежде чем начать смотреть фильм или читать новую книжку, задают вопрос: «А какой там конец, хороший или плохой?». 

Утверждение «я верю» обозначает некоторое особое состояние психики, при котором все, что входит в конфликт с предметом веры, имеет тенденцию к отрицанию. Искренняя и достаточно сильная вера организует такое отношение ко всей поступающей информации, когда человек, сам того не подозревая, подвергает ее тщательной предварительной сортировке, отбирая только то, что служит сохранению веры. Вера имеет тенденцию к значительно большей универсальности и категоричности, чем понимание. Когда вера во что-то уже есть, для новой нет места. Человек отвергает новые идеи, часто и не пытаясь дать такому своему поведению рациональное объяснение. Любое покушение на объект почитания вызывает такую же реакцию со стороны личности, как если бы речь шла о покушении на ее жизнь. 

2. Подавление. 
 

Подавление - защита, проявляющаяся в забывании, блокировании неприятной, нежелательной информации либо при ее переводе из восприятия в память, либо при выводе из памяти в сознание. Поскольку в этом случае информация уже является содержанием психики, так как была воспринята и пережита, она как бы снабжается специальными метками, которые позволяют затем удерживать ее. 

Особенность подавления состоит в том, что содержание переживаемой информации забывается, а ее эмоциональные, двигательные, вегетативные и психосоматические проявления могут сохраняться, проявляясь в навязчивых движениях и состояниях, ошибках, описках, оговорках. Эти симптомы в символической форме отражают связь между реальным поведением и подавляемой информацией. Для закрепления следов в долговременной памяти они должны быть особым образом эмоционально окрашены - маркированы. Чтобы что-то вспомнить, человеку необходимо вернуться в то состояние, в котором он получил информацию. Если тогда он был разозлен или огорчен (например, просьбой что-то сделать), то, чтобы вспомнить об этом, он должен вновь вернуться в это состояние. Поскольку ему не хочется вновь чувствовать себя так плохо, то он вряд ли вспомнит. Когда человек устраняет мысль о том, что он не хочет или не может что-то сделать, он говорит себе так: «Не так-то уж и нужно было», «Мне это неинтересно, я это не люблю», тем самым обнаруживая негативную эмоциональную маркировку. 

3. Рационализация. 
 

Рационализация - это механизм защиты, связанный с осознанием и использованием в мышлении только той части воспринимаемой информации, благодаря которой собственное поведение предстает как хорошо контролируемое и не противоречащее объективным обстоятельствам. 

Суть рационализации - в отыскании «достойного» места для непонятного или недостойного побуждения либо поступка в имеющейся у человека системе внутренних ориентиров, ценностей без разрушения этой системы. С этой целью неприемлемая часть ситуации из сознания удаляется, особым образом преобразуется и уже после этого осознается в измененном виде. При помощи рационализации человек легко «закрывает глаза» на расхождение между причиной и следствием, которое так заметно для внешнего наблюдателя. 

Рационализация - это псевдорациональное объяснение человеком собственных стремлений, мотивов действий, поступков, в действительности вызванных причинами, признание которых угрожало бы потерей самоуважения. Самоутверждение, защита собственного «Я» - основной мотив актуализации этого механизма психологической защиты личности.