Речевой этикет

       А.С.Пушкин ещё 200 лет назад  горестно замечал: 

             Сокровища родного слова- 

             Заметят важные умы- 

             Для лепетания чужого 

             Пренебрегли безумно мы. 

             Мы любим Муз чужих игрушки, 

             Чужих наречий погремушки, 

             А не читаем книг своих… 
 

       Первый враг чистоты речи- это  слова – паразиты. Ими нередко  люди пытаются как-то заполнить  свою скудную речь и совершенно  перестают замечать их. Всем знакомы  выражения: значит, так сказать,  ну, вообще, в общем, это, это  самое, короче (говоря), вот, как  бы, то есть, просто, как его, типа, конечно, в принципе, так сказать,  однозначно, представь, понимаешь  и т. д. У каждого есть  свой «индивидуальный запас»  подобных  слов. Часть их –  вводные слова, которые указывают  на отношение говорящего к  высказываемой мысли. Но, не к  месту употребленные, они превращаются  в слова-паразиты, не несущие никакую  смысловую нагрузку. Говорящий бессознательно  стремится заполнить ими образовавшуюся  паузу или заменить какое-нибудь  слово, которое не хочется вспоминать  или выговаривать. Если всерьёз  прислушаться к его репликам, то можно обнаружить странные  психологические несоответствия. Человек,  постоянно употребляющий слово  «короче», так и стремится   сократить свою речь, повторяющий  слово «вообще» или «в общем»  все время обобщает свои мысли,  у человека с «как бы» все  очень приблизительно, зыбко, а  человек, говорящий «в принципе»,  очень принципиален и категоричен.  «То есть»- непрестанно поправляет, «просто» - упрощает, а «это самое»- указывает на непонятно что. 

       Эту особенность нелитературной  речи прекрасно подметил Н.  В. Гоголь и дал блестящий  образец её в «Повести о  капитане Копейкине» ( 1 том «Мертвых  душ»).  В рассказе малокультурного   почтмейстера находим такой отрывок:  « Ну, можете представить себе, эдакой какой-нибудь, то есть капитан  Копейкин, и очутился   вдруг  в столице, которой подобной, так  сказать, нет в мире. Вдруг перед  ним свет, так сказать, некоторое  поле  жизни, сказочная Шахерезада. Вдруг какой-нибудь эдакой, можете себе представить, Невский проспект, или там, знаете, какая-нибудь Гороховая, черт возьми! или там эдакая какая-нибудь Литейная; там шпиц эдакой какой – нибудь в воздухе; мосты там висят эдаким чертом, можете представить себе, без всякого, то есть, прикосновения – словом, Семирамида, судырь, да и полно!» 

       Второй опасный враг нашей  устной речи- это грубые просторечные  и жаргонные слова. Просторечие  с жаргонами составляют особую  «неузаконенную» сферу разговорного языка и противопоставляются языку литературному – высшей форме существования национального языка. Для многих просторечий характерны экспрессивно сниженные оценочные слова с гаммой оттенков: от фамильярности до грубости, которым в литературном языке есть нейтральные синонимы: морда- лицо, шарахнуть- ударить, дрыхнуть – спать, драпануть – убежать. В словаре Ожегова для таких слов есть пометка: прост.  Чрезмерное и нецелесообразное употребление просторечий делает речь человека вульгарной и убогой. Просторечия могут выявляться и в области ударения (про’цент, вместо проце’нт), в области произношения (чё вместо что, щас вместо сейчас, стока вместо столько), в области морфологии (выбора’, вместо лит. вы’боры, хочут вместо хотят), словоупотребления (ложить вместо класть, обратно в значении опять) и во многих видоизмененных формах слов (тапочек, опосля, здеся, нету). 

Особенно  некрасиво звучат в речи жаргонные  выражения – разновидность речи какой – либо группы людей, объединенных профессией, эмоциональный спектр: от шутливо – иронического до грубо- вульгарного  тона. Некоторые жаргонизмы пришли из других языков («чувак»- парень  из цыганского, «хаер» - волосы из английского), из разных диалектов («берлять»- пить, «ухайдакать» - утомить). Многие жаргонизмы возникли благодаря переносному смыслу или ассоциациям, которые, однако лишены эстетического значения: рвануть – пойти, тачка – машина, лимон – миллион, косарь – тысяча рублей. Мало кто из любителей подобных выражений знает, что он говорит как уголовник. Ведь многие жаргонизмы пробрались в разговорный язык из языка деклассированных элементов (арго), распространенного в сфере преступного мира, который пользуется им с целью сокрытия предмета разговора, чтобы никто не догадался об их злоухщрениях: круто, шмон, беспредел, бакланить. 

Молодежный  сленг относится к этому же разряду грубых слов. Главное в  этом языковом явлении – отход  от обыденности, игра, маска. Рискованный, непринужденный молодежный жаргон стремится  уйти от скучного мира взрослых. Подобно  его носителям, он резкий, громкий, дерзкий. Это – результат своеобразного  желания переиначить мир на иной манер, а также знак «я свой». Среди  юного поколения часто считается  модным и привлекательным употребление таких слов, которых не встретишь  ни в одном словаре. Ведь значение их никак не связано с самим  корнем, а примененные в речи, они служат как бы вычурным заменителем  и пошлым растворителем грамотного и красивого языка. 

Клевый – произошло от слова «клевать», это тот, который клюет; 

Крутой  – значит горбатый; 

Грузить -  накладывать тяжелые предметы на человека. 

Что же можно сказать о человеке, который  в порыве гордыни возглашает: а  мне по барабану! Действительно, верхнюю  часть туловища этого человека трудно назвать головою. 

Многие  другие слова подобного рода нелепы и бессмысленны, и смешон тот, кто  любит покрасоваться за их счет. 

А вот  слово «блин», без которого некоторые  и не мыслят своего языкового существования, помимо лексической абсурдности  носит вполне серьёзный, очень некрасивый подспудный смысл. Как отмечают  исследователи, происхождение этого  слова связано с заменой  другого, нецензурного слова, начинающегося  на эту же букву. Стоит задуматься, что мы говорим! 

Молодежный  жаргон имеет свои временные границы: с каждым поколением молодых (5-7 лет) меняется и набор жаргонизмов. Никто  сейчас уже не помнит таких своеобразных оценок: железно – «хорошо», пшено  – «плохо», так широко распространенных в 60-70 г.г. ХХ века. Жаргон – это своего рода язык в языке, эфемерное явление  кризисного характера. 

В свете  всех этих размышлений особенно удручающим явлением выглядит третий, самый безобразный, враг языка – это нецензурная  брань или в простонародье  матершинные слова. Само понятие «нецензурный» связано с явлением цензуры в языке. Конечно же, никаких людей и организаций, которые бы контролировали речь людей, отслеживали и наказывали бы виновных в ошибках, не существует. Но есть нравственный цензор – это совесть. Когда человек матерится он теряет всякий стыд и чувство человечности перед окружающими, идет против своей совести. Ведь нередко при появлении на людях разошедшегося матершинника многим бывает как-то не по себе, как будто каждый лично становится соучастником чего-то грязного, похабного. Поэтому среди культурных и грамотных людей нецензурщина  немыслима. Некоторые сегодня пытаются узаконить мысль, что мат – глубоко русская традиция, национальная особенность и даже гордость народа. Эти невежды совершенно не знают истории, а пытаются таким образом оправдать перед собой и другими свой порок. На самом деле сквернословие на Руси примерно до середины ХIX века не только не было распространено даже в деревне, но и очень долго являлось уголовно наказуемым! Ещё при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче на Руси выматерившегося человека подвергали публичной порке. А народная мудрость утверждала и утверждает, что в семье сквернослова нет мира. Сама склонность к матерщине всегда сопровождается и другими пороками – начиная алкоголизмом и кончая всевозможными формами бытовой агрессии. 
 
 
 
 
 
 

ЛИТЕРАТУРА 
 

1.  Гвоздарев  Ю. А. Язык есть исповедь  народа… Кн. Для учащихся. –М.: Просвещение, 1993. 

2.  Скворцов  Л. И. Культура русской речи: Словарь – справочник. – М.: знание,1995. 

3.  Голуб И. Б., Розенталь Д. Э. Секреты хорошей речи. – М.: Международные отношения, 1993. 

4.  Энциклопедия  для детей. Т. 10 Языкознание. Русский  язык. – М.: Аванта +, 1998. 

5.  Люстрова З. Н., Скворцова Л. И., Дерягин В. Я. Беседы о русском языке. – М.: Знание, 1978. 

6.  Смольянинов И.Ф.  О прекрасном говорить прекрасно. – Л.: Знание, 1974. 

7.  Розенталь  Д.Э. А как лучше сказать?: Кн. Для учащихся ст. классов. –  М.: Просвещение, 1988. 

8.  Максимов  В.И. Точность и выразительность  слова. – Л.: Просвещение, 1968. 

9.  Ладыженская Т.А. Живое слово: Устная речь как средство и предмет обучения. – М.: Просвещение, 1986. 

10.     Одинцов В.В. Лингвистические  парадоксы: Кн. Для учащихся ст. классов. – М.: Просвещение, 1988.