Стили семейного воспитания

     Сложился  даже некий стереотип развития  отношений в семье тревожных  супругов. Самое характерное –  это эмоциональная стяжка: подобно  тому, как животные при опасности сбиваются в стадо, ведут себя и люди. Тревожная жена любой ценой добивается, чтобы муж всё своё свободное время неотступно был с нею, у неё на глазах, без неё никуда ни шагу. Постоянно «лезет в душу» с расспросами, даже на работе достаёт его постоянными телефонными звонками под каким-нибудь надуманным предлогом. Мало того, она безотчётно старается и мужа держать в напряжениями какими-либо обязательствами. И не приведи случай мужу не выполнить навязанные обязательства, что будет! Бурная истерика с упрёками и рыданиями засвидетельствует степень её беспокойства. [Т.И.Дымнова, c.127]

     Что  же муж? Испытывая нарастающий  дискомфорт от неоправданной  нервотрёпки, от необходимости  «дёргаться»: как бы не забыть, не опоздать, он очень скоро  постарается вырваться из-под этого эмоционального прессинга. Пока ещё имеется в виду свобода психическая, от давления жены. Но, увы, нередко дело доходит и до свободы буквальной – от жены как таковой. Жена начинает замечать, что горячо любивший её муж, ни с того, ни с сего, как ей кажется, начинает от неё отдаляться, отгораживаться. Почему? Она в панике. Её тревожность усугубляется многократно. Но поскольку муж стал менее доступен, на ком теперь «разряжаться»? конечно на ребёнке, если он есть. Он самый доступный, целиком зависит от мамы, на него можно беспрепятственно изливать свою тревожность. Опять же, причин для беспокойства сколько угодно: плохо спит, мало ест, бледненький, худенький, болезненный и т.п. Мать трясётся над дитём, не сводит с него глаз, предупреждает каждый его шаг, водит за ручку в прямом и переносном смысле и, конечно, всем жалуется, сколько непомерных сил вкладывает она в ребёнка. А отцу – что, ему нет дела ни до неё, ни до ребёнка, своими делами занят, «квартирант».

     Если  жена деликатнее, это может выглядеть несколько иначе. Она может уверять, что с мужем-то у неё всё в порядке, вот только с ребёнком проблемы (энурез, страхи, капризы, часто болеет). Но скорее всего и здесь дело в том, что муж интуитивно сумел защитить себя от попыток жены «заразить» его своей тревожностью, уклониться, изолироваться, оставив ребёнка один на один с матерью. А та, вместо того, чтобы научить ребёнка радоваться подаренной ею жизни, ведёт себя с ним так, словно ему ежеминутно грозит смертельная опасность. Таким образом, ребёнок получает много эмоционального беспокойства; это истощает его защитные механизмы, и он действительно легко заболевает, становится вялым, пассивным. В крайних случаях дело может дойти до эмоционального разрыва. Даже взрослому непосильно долго находиться под гнётом тревожности; ребёнок тем более попытается протестовать против матери – главного поставщика травмирующего беспокойства. [Т.И.Дымнова, c.128] Ваш малыш, захлёбываясь от восторга, топает сапожком по лужице, разбрызгивая радужно искрящиеся капли. И вдруг: «не смей, обрызгаешься, промокнешь, упадёшь…», и пошло-поехало. Погас восторг в глазах. Пока дети маленькие, они выражают протест упрямством, капризами, неукротимым рёвом. Если это не помогает, а только усиливает давление матери, ребёнок становится апатичным, депрессивным, не по-детски слишком серьёзным. Подростки бегут вон из дома от задавливающих опекой мам. Более взрослые дети избегают каких-либо отношений с родителями и, даже когда вынуждены жить вместе, остаются как бы за стеклянной перегородкой, игнорируя попытки родителей вступить с ними в контакт. В лучшем случае обращаются официально вежливо, «по делу». Такие дети числятся в разряде неблагодарных, а родители искренне не понимают, почему им так платят за всю их безграничную заботу.

      Ещё один страшный «грех» на  счету у хронически тревожных  женщин. Это они разбивают семью  своим едва женившимся детям  из-за нежелания расстаться со  своей «жертвой» - зависимым ребёнком. Она всё делает для молодых,  даже если её не просят. Даже  если её просят не делать ничего, всё равно делает, доказывая, что молодым без неё не справиться, не обойтись, что они целиком от неё зависят. А это, естественно даёт ей право во всё вмешиваться, решать за них, думать за них, жить за них, держа их при себе, как исполнителей своей воли. И если дети (дочь, допустим) последует её указаниям и советам, она просто точь-в-точь повторит судьбу матери.

     Бывает, молодые пытаются сопротивляться, решительно отказываются от «бескорыстной»  помощи, предпочитая психологическую свободу и возможность самим прожить свою жизнь. В таких случаях тактики может меняться, и вдруг оказывается, что теперь уже мать, неожиданно заболевая какой-нибудь трудно диагностируемой болезнью, не может обходиться без постороннего ухода, теперь она зависит от ребёнка-взрослого и требует оплаты долгов. Нередко требует весьма своеобразно – ничего не требуя, подчёркнуто-демонстративно ничего не просит, и так старается не мешать, что только этим и мешает. [Т.И.Дымнова, c.129]

• «Утрата стержня».

     Дед  – отец – сын – внук. Это стержень не просто рода, но народа, государства, его сила и твёрдость, состоятельность и надёжность. Где нет отцовства, там нет семьи, нет развития, одно промискуитетное размножение. Мужчина словно держит свой очаг в двойном кольце заботы и охраны. Масштабы его деятельности – весь мир, хозяйкой же дома он безраздельно признаёт жену и с потешной покорностью тщится выполнить все её микроскопические, невидимые его глазу требования: класть вещи на место, не разбрасывать газеты и т.д.

     Но горе, если женщина, видя эту домашнюю покорность, вдруг возомнит, что она и впрямь способна руководить мужчиной, всё решать и всё контролировать, втискивать его в рамки своей женской натуры и требовать придерживаться её методов (не путать с должностями: быть начальником – это не значит руководить мужчинами, а значит – руководить подчинёнными).

    Сегодня  опыт семи тысяч лет семейного  взаимодействия оказывается под  угрозой:  вынь стержень – и  цепочка обрушится и превратится  в груду смешавшихся женских звеньев. Как подняться сыновьям над этой потерявшей опору грудой, если нет мужского стержня, мужского примера. Человек устроен так, чтобы опыт предков не пропадал напрасно; ему свойственно подражание наблюдаемым образцам поведения и идентификация с тми, кто производит сильное эмоциональное впечатление. Если это не происходит осознанно, то реализуется бессознательно. Благодаря этому, а иногда – к сожалению, – дети   воспроизводят родителей.

     Испокон  века муж, отец был организующим  началом. Неся ответственность не просто за выживание, но за постоянное возрастание уровня жизни семьи, он соответственно организовывал жизнь семьи. Но искусственный отбор ХХ века – революции, репрессии, войны – унёс лучших. Как сыну, не видевшему отца, стать мужчиной?

     Ведь воспитывает отец своим присутствием, своим стилем жизни. достаточно одно-другое поколение вырастить без отцов чтобы был утрачен мужской характер: сила и решительность, состоятельность и надёжность, а главное – ответственность за женщин и детей, за безопасность их жизненного пространства – состояние дома и государства. И вот уже носители половых признаков безынициативны, безответственны, принятие решений перекладывают на женщин, привыкнув считать мать единственной главенствующей фигурой; она же накормит, обстирает, она же от армии «откосит», она же оплатит лечение от наркозависимости и алкоголя. Создавать семью нет ни желания, ни необходимости. Удовлетворить инстинкт такому «мужчине» при нынешней доступности  определённой части представительниц женского пола (опять же, воспитанной без должного отцовского участия) не составляет труда. Причём от воспитания потомства, рождение которого он безответственно допустил, поскольку опять же считал, что вся ответственность лежит на женщине, не считает зазорным уклониться. [Т.И.Дымнова, c.131]

     Трагедия сына, не имеющего отца в том, что некому противостоять сохранению противоестественного симбиоза с матерью. Некому освободить сына от ожиданий матери, что сын будет с ней до гробовой доски, хотя он не стоял с ней под венцом, не давал этой клятвы. Сын оказывается перед невыносимым выбором: естественное желание и стремление жить самостоятельной жизнью ему вменяется в вину, как предательство матери, которая одна его поднимала. Хотя долг матери и в том, чтобы у детей был отец. Как правило, матерям, выполнившим свой истинный долг по отношению к детям, не приходится требовать от них возврата долгов. Дети свободно вылетают из гнезда и спокойны, когда родители остаются вдвоём. [Т.И.Дымнова, c.132]

Литература:

1. Л.Ф. Обухова «Возрастная психология», «Роспедагенство», Москва,1996г., 371стр.
2. Т.И.Дымнова «Психология семейного образа жизни», «педагогическое общество России», Москва, 2005г., 143стр.
3. Л.Б.Шнейдер «Основы семейной психологии», Москва – Воронеж, 2005г., 926стр.