Восприятие цвета

 Согласно религиозной традиции, цвета имеют гносеологическую ценность как образы и символы, связующие человека с миром, и являют собой духовную характеристику человека перед лицом высших законов мироздания. И в сверхчувственном, и в воспринимаемом органами чувств мире цвета реальны, выступают в роли семантических сущностей, а не “химер”. В видимом мире Цвет может рассматриваться как метафизическая субстанция физических тел, неотъемлемая часть физического мира. Он появляется на этапе формообразования, конкретизации отвлеченных потенций как первые качественности (П.Флоренский), “первые схематизмы материи” (Зенон). В этом смысле цвета – это доступные зрению формообразующие качества, проявление в материи трансцендентного Света. Цвета имеют предметное содержание, определенное их символической функцией. Это предметное содержание не “примыслено” человеком, но отражает законы высшего порядка, объективные законы природы. Это содержание “указывает на качество и ценность” (Э.Бенц) того, что оно выражает, т.е. предполагает закономерный эмоциональный отклик как важный аспект интерпретации. Культура рассматривается не как создатель, а как хранитель, проявитель и интерпретатор естественных значений Цвета и его роли в человеческой жизни.

Живописцам давно и  хорошо знакома тесная связь между  цветом как внешней формой выражения  содержания картины и психологическими характеристиками человека, являющимися  одновременно и некой “внутренней формой” самого цвета. В качестве символического содержания цветов в первую очередь выступают эмоциональные феномены, но не только: цвета выражают идеи и важные для жизни и деятельности человека стороны предметов. Цвета, рассматриваемые таким образом, представляются триединством экспрессивного, импрессивного и символического момента, осуществляя одновременно и оценку изображаемого.

Художники Э.Кох и Г.Вагнер полагали, что цвета обладают собственным  существом, имеющим свою собственную  волю, “импульсом к созданию формы, проистекающим из их собственной сущности” (Кох, Вагнер, 1997). “…Если цвета дают нам образ элементов не символический, но сущностный, то мы здесь можем открыть новый подход к природе, который является в то же время подходом к существу человека”.

Согласно В.Кандинскому, цвет имеет глубокое отношение к  духовному содержанию и душевному  строю художника и зрителя. На первом этапе при наблюдении проявляется физическое действие цвета, переживаемое как завороженность красотой, удовлетворение либо раздражение, либо теплота или охлаждение глаза. Эти ощущения Кандинский называет физическими, и они могут быть только краткими, т.к. основаны на эффекте новизны или неожиданности. На этом этапе душа остается закрытой влиянию цвета. При более умелом наблюдении из этого элементарного действия рождается глубоко идущее, вызывающее потрясение духа действие. Здесь выявляется второй главный результат действия краски, т.е. ее психическое воздействие. Тут проявляется на свет психическая сила краски, рождающая вибрацию души. А первая элементарная физическая сила превращается в путь, по которому краска достигает души. Тепло или холод, материальность или нематериальность, удаление или приближение, центростремительное или центробежное движение, определенные чувства выступают теперь уже в качестве идей. О том, что за красками стоят именно идеи, а не простые ощущения, свидетельствует тот факт, что, например, изучая по отдельноcти действие таких цветов, как желтый или синий, возможно чисто теоретически предсказать их действие при смешении в зеленом. Беспокойство, возбуждение и центробежность желтого, уравновешиваясь торжественной углубленностью, покоем и центростремительностью синего, рождает земное самодовольное спокойствие зеленого, который ничего не хочет и никуда не зовет. Это есть логическое последствие, легко достигаемое теоретически. Прямое воздействие на глаз и через глаз на душу приводит к тому же последствию.

Существует теория Цвета, составляющая серьезную альтернативу ньютоновской, и способная вместить в себя феноменологию физики, физиологической оптики и психологии. Эту теорию можно с полным правом отнести к гуманитарной парадигме в естествознании. Цвет в ней фигурирует не только как объект, но и средство познания. Теория была изложена Гёте в труде “Учение о цветах”. Изначальная установка его кардинально противоположна ньютоновской, о чем Гёте неоднократно говорил сам, и что безусловно признается всеми исследователями его творчества. “Цвета – деяния света, деяния и страдательные состояния... Цвет и свет стоят, правда, в самом точном отношении друг к другу, однако мы должны представлять их себе как свойственные всей природе: через них природа целиком раскрывается чувству зрения... Цвет есть закономерная природа в отношении к чувству зрения”.

В отличие от постулата Ньютона о сложной природе света, способного разлагаться на составляющие цветные лучи, свет Гёте есть единство: светочей и единство это духовно. Цвет – это следствие взаимодействия Света и Тьмы (материи), прохождение света сквозь тьму. Цвета – деяния и страдательные состояния света, встречающего на своем пути “не свет”, т.е. материю: Свет и тьма – это не цвета, это две крайности, меж коих цвета существуют благодаря модификации того и другого.

Согласно мнению Гёте (и в этом оно не расходится с  иными мнениями), свет невидим. Но не потому, что свет не окрашен, а потому, что у человека нет физического органа для восприятия света вне материальной среды. Зрением человек способен воспринять только цвета. Не содержащиеся якобы в свете “предпосылки цветных ощущений” определяют видение цветов, а невозможность для человека видеть свет иначе, чем в форме цветов: цвет есть единственная форма восприятия света человеческим глазом. Это значит, что в точном смысле слова “свет” – это понятие, а не физическое явление.

 Цвет не просто объект познания сам по себе, а средство познания природы света и самой Природы, предстающей перед нами “в свете, тьме и цвете”.

В рамках гётевского мировоззрения  цвета, воспринимаемые глазом, столь  же, если не более, объективны, как и  электромагитные колебания, столь высоко ценимые физиками. Этот подход ни в коем случае не отрицает наличие электромагнитного “спектра”, но лишь как индикатора некоторых цветов, регистрируемого физическими методами. Гёте указывает путь гораздо дальше, позволяя выйти из сферы метафизики, физики и физиологии в область, непосредственно относящуюся к психологии. Постулируя познавательную ценность цвета для непосредственно воспринимающего его человека, Гёте придает воспринимаемому цвету статус символа, свойство обладания объективным значением.

Цвет как символ не является результатом человеческого творчества; выявление символического содержания цвета – результат сотворчества человека и Природы. В этом сотворчестве человек выступает как познающий субъект и творящий художник. В “Учении о цветах” Гёте этот сложный психологический феномен носит название “чувственно-нравственного действия цвета”: “...Воздействие цвета на чувство зрения, а через него на душевное настроение... всегда определенно и значительно, примыкая непосредственно к области нравственного” Это и послужило для Гёте основанием ставить цвет “гораздо выше” законов электричества и магнетизма.

Как доказывают исследования в физиологии, психологии и медицине, цвета взаимодействуют не только со зрением, но и со всем организмом, целостным человеком, комплексно и закономерно изменяя его физиологическое и психологическое состояние. Гёте утверждал нечто подобное уже 200 лет назад. Современную же психологию еще только ожидает серьезная работа по осмыслению его концепции.

Влияние цвета  на человека

Цветовые предпочтения

Многие авторы полагают, что за долгую историю развития человечества в культурной традиции сложились  неосознаваемые соответствия между  отдельными цветами и определенными  символическими значениями. При встрече человека с тем или иным цветом происходит спонтанное ассоциирование физиологического ощущения с закрепленным в данной культурной традиции символическим смыслом.

Однако сомнения в  состоятельности данной концепции  вызывает факт существования различий символических значений, связанных с одними и теми же цветами в различных культурных традициях. Конечно, влияние культуральных конструктов на цветовосприятие имеет место, когда глубоко укоренившиеся в психике социальные конвенции и те или иные этнопсихологические особенности налагаются на «физиологический» смысл цвета. К примеру, коммунистические страны находились под превалирующим давлением красной гаммы цветов, а страны фундаментального ислама отмечены предпочтением зеленого. Но к раскрытию сущности процесса психологического воздействия цвета эта гипотеза значения не имеет. Остается открытым вопрос о возникновении самих символических значений. Они не могли появиться на основе «социального договора», ибо фундаментом процесса «осмысления» и «означивания» цвета является глубинная связь, существующая между особенностями тех или иных световых вибраций и неосознаваемой психической динамикой. Нужны иные объяснения, которые и предложил М.Люшер.

Люшер разработал основы функциональной психологии цветовосприятия и создал на ее базе широко известный в практике психодиагностики цветовой тест, относящийся к высокоэффективным проективным методикам и предназначенный для изучения ситуативного эмоционального состояния личности и ее адаптации к различным социально-психологическим ситуациям. Эта методика почти полвека успешно используется десятками тысяч педагогов, психиатров и психологов во всех странах мира. Она применяется в изучении особенностей психологии различных групп, профессиональных прослоек, этносов и субкультурных объединений.

Клинический тест Люшера, из которого лишь небольшим фрагментом являются восемь цветов, состоит из семи таблиц. На них – 73 цветных поля и 25 различных красок, среди них следует выбрать 43 различных цвета. Весь протокол теста длится от семи до десяти минут, содержит объем информации, вскрывающий осознанную и неосознанную психические структуры личности. По нему можно прочитать различные области психического состояния, душевного равновесия, тенденции к неврозам, характер и степень нарушений.

В зависимости от характера  субъективного предпочтения, в соответствии со специально разработанными таблицами  интерпретаций психодиагност может  реально судить о структурной  динамике психических процессов. В  основе теста лежат фундаментальные  закономерности связи между разнокачественными цветоэнергиями и определенными психическими процессами, состояниями и явлениями.

Люшер, синтезировав все  имевшиеся в его распоряжении данные о психологическом воздействии  определенных цветов, создал для каждого  из них перечень генерируемых им сдвигов в состоянии организма (в самочувствии, в настроении, в характере понимания). Цвет может нравиться или не нравиться, но характер его влияния, специфика его воздействия на психику остаются неизменными, вне зависимости от состояния организма в момент воздействия. Таким образом, символическое значение цвета, его «психологический код» действительно объективны и не зависят от положения того или иного цвета в ряду индивидуального предпочтения. Каждый цветовой оттенок производит одно и то же действие на любой организм, вызывает вполне определенный сдвиг в состоянии всякой биосистемы, будь то мышь или человек. Качественное своеобразие цвета очень тонко и четко дифференцировано. Любой чистый цвет в своем воздействии существенно отличается от «соседствующих» с ним на шкале спектра оттенков.

С момента появления  цветового теста Люшера прошло почти  полвека. За свою историю тест получал  самые разные оценки: от восторженных, до уничтожающих. Возможно, это —  судьба каждого оригинального психодиагностического метода.

Г.Г.Воробьев и В.В.Налимов  в 80-х годах разработали уникальную психодиагностическую методику, похожую  на цветотест М.Люшера. Испытуемым предлагалось расположить в порядке предпочтения 19 наиболее известных картин художников-абстракционистов – от наиболее привлекательной до наименее приятной. Результаты статистического анализа данных тестирования превзошли самые смелые ожидания. Данные цветографического теста Воробьева-Налимова при особом их математическом анализе позволяли очень точно определить возраст человека (с погрешностью до пяти лет), его профессиональные ориентации, хобби, семейное положение, политические пристрастия и даже отношение к тем или иным научным и философским проблемам. Само ранжирование цветовых и графических стимульных изображений позволяет сделать далеко идущие выводы о тех сторонах жизни человека, которые, казалось бы, никоим образом не связаны с характером цветовосприятия и эмоционального отношения к тем или иным формам.

Феномен предпочтения указывает  на специфику и количественные характеристики недостающих энергий и субстанций. Всякое предпочтение может быть проинтерпретировано как указание на вектор активности, на тенденции изменения состояния организма и психики в определенном направлении. Всякое отвержение указывает либо на избыток отвергаемых элементов в информационно- энергетическом обмене, либо на невозможность их восприятия из окружающей среды. Таким образом, цветотест Люшера, как и тест Воробьева-Налимова, оказывается энергетически достоверным, что и подтверждается всем многодесятилетним опытом его использования.

В 1985 году авторами цветового теста отношений (ЦТО) Е.Ф. Бажиным и А.М. Эткиндом на основе экспериментальных данных, полученных при изучении эмоционально-личностного значения цветов с помощью методики личностного семантического дифференциала (ЛСД), делается вывод о возможности описания цветов в терминах семантического дифференциала Ч. Осгуда (1957). Каждый цвет (из 8-ми цветового варианта теста М. Люшера) имеет определенное сочетание оценок по факторам силы (Р) и активности (А), по которым его можно дифференцировать. Разброс значений факторов оказался для этого достаточным. В то же время, различия по фактору оценки (Е) были значительно меньшими. Ч. Осгуд (1957), изучая с помощью семантического дифференциала роль цвета в рекламной продукции, эмоциональном воздействии произведений искусства и архитектуры, выявил, что цветовой ряд, составленный на основе оценок цветов по фактору «А», практически, совпадает с последовательностью этих цветов в спектре Наиболее высокие оценки по фактору «А» отмечены у цветов красно-желтой части спектра, а наименьшие — у сине-зеленой. Оценки цветов по фактору «Р» оказались в прямой зависимости с таким параметром цвета как насыщенность. В своих исследованиях Б.А. Базыма (1991) также подчеркивает ведущую роль факторов «Р» и «А» семантического дифференциала Осгуда в организации семантического пространства цветовых стимулов у здоровых и психически больных испытуемых, а также выявлена зависимость между оценками цвета по данным факторам и его предпочитаемостью испытуемыми. Результаты данных экспериментальных работ дают основание считать энергетический аспект цветового воздействия одним из ведущих при формировании цветовых предпочтений. Тем самым, цветовые предпочтения человека могут отражать объективную нужду его Центральной нервной системы в энергетическом воздействии цвета. Косвенно это подтверждается данными изучения корреляций между различными показателями электроэнцефалографического (ЭЭГ) исследования и цветовыми симпатиями испытуемых (Базыма, 2001). Было выявлено, что показатель активации ЦНС (уровень биоэлектрической активности — УБА) достоверно связан с предпочтением определенных цветов теста М. Люшера. При активации НС наблюдалось предпочтение фиолетового, красного и желтого цветов, тогда как при торможении, наоборот, эти цвета отвергались. В целом, низкому УБА соответствовало предпочтение цветов красно-желтой части спектра над сине-зеленой, а для высокого УБА наблюдалось обратное соотношение. Особенно выражено эта тенденция проявилась в диапазоне альфа ритма. При этом отмечен тот факт, что испытуемые с низким УБА оценивают свое состояние как более активное, бодрое, работоспособное, чем испытуемые с высоким показателем УБА. Отсюда можно сделать вывод, что предпочтение цветов красно-желтой части спектра отражает состояние повышенной активации Центральной нервной системы.