Региональная идентичность на постсоветском пространстве в контексте государственного становления ( на примере региона Центральной Ази

ФИЛИАЛ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО

УНИВЕРСИТЕТА им. М.В.ЛОМОНОСОВА  г. ДУШАНБЕ

ГУМАНИТАРНЫЙ ФАКУЛЬТЕТ

Фарангиси Умед

Региональная идентичность на постсоветском пространстве  в контексте государственного становления

( на примере региона Центральной Азии)

Курсовая работа студентки второго курса по дисциплине «Политическое регионоведение»

Научный руководитель:

к.п.н. Чимирис Е.С

Душанбе 2011 г.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ                                                                                                                                               3

1. Регионализация как тенденция современного  формирования государственности  5

1.1Феномен и сущность  региональной идентичности                                                           8

2. Особенности формирования региональной идентичности Центральной Азии                19

              2.1Региональное сотрудничество

ЗАКЛЮЧЕНИЕ              И ВЫВОДЫ                                                                                                                  23

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ                                                                         25

Введение

              На рубеже третьего тысячелетия  проблема идентичности становится одной из важнейших философских проблем. Общества, как и люди, пытаются понять и оценить, какое место они занимают в современном мире, насколько пройденный ими путь является уникальным и неповторимым. Тот факт, что развитие цивилизации в настоящее время переживает кризис, который выражается в дегуманизации общественных связей и отношений, появлении "одномерного человека", признается сегодня практически всеми ведущими социальными философами и культурологами XX века. 

              «В этой связи проблема сохранения региональной и  национальной идентичности занимает все более важное место в научном и общественно-политическом диалоге».[1] Не менее важна эта проблема и для современной Центральной Азии, в которой системный кризис и трансформация прежних идентификационных основ идет параллельно с поиском и выстраиванием новой идентичности. Актуальным представляется выяснение оптимального соотношения процессов глобализации и сохранения национальных традиций, ценностей в формировании государственности. Попытка выявить это оптимальное соотношение для общества Центральной Азии, по моему мнению, имеет не только теоретическое значение, но и практический интерес.

              В последние годы культура наций ЦА подверглась информационно-культурной атаке со стороны западных стран. Происходит неэквивалентная аккультурация, приводящая к снижению культурного иммунитета нашего общества, в нашу жизнь проникает все больше наднациональных культурных образцов. В итоге в начале XXI века таджикская нация оказалась отчужденной от ценностей национальной идентичности в масштабах, которые приобретают опасный характер для самих основ национального бытия.

              Как я понимаю идентичность? Идентичность — это принятие определенного исторического опыта, когда человек говорит: "наш поэт Рудаки, Наваи, наш эмир Сомони, Тамерланг, наша история, наши войны…", а не "ваш поэт Рудаки, Наваи, ваш эмир Сомони, ваша история, ваши войны…". При этом я подчеркиваю, что речь идет не о языковой идентичности —  тюркские и таджикский языки никого не объединяет. Объединяет исключительно опыт.

              Я слышала от либералов ЦА много раз: "Пусть на территории Центральной Азии  через сто-двести лет не будет таджиков, киргизов, казахов и узбеков,  но здесь будут какие-то люди, будет какая-то жизнь. Почему она не достойна интереса и уважения?". Я не признаю этот вариант ответа достойным интереса и уважения. Я исхожу из того, что человек — это единственное животное, чья природа закладывается его дрессировкой. Поскольку существует множество культурных форм дрессировки, эти формы определяют существование различных пород людей. Меня не интересует вариант, при котором через сто-двести лет эта территория будет заселена людьми, выпадающими из традиции, обеспечивавшей мою идентичность, идентичность моих соотечественников и идентичность всех народов Центральной Азии.               

              На всем постсоветском пространстве происходят процессы становления и укрепления новых независимых государств. «Сложности и трудности нациестроительства есть во всех бывших союзных республиках. Своя специфика и у стран Центральной Азии, вынужденных балансировать между Европой и Азией, Западом и Востоком, славянами и мусульманами, промышленностью и сельским хозяйством, городским и сельских населением. Все эти характеристики имеют неизбежное влияние на процессы государственного и национального строительства в регионе. Полиэтничность общества в этом регионе, особенности его этносоциальной, этнодемографической и этнополитической структуры вносят свою "лепту" в современные процессы нациеобразования».[2] Наиболее важным в этой связи является вопрос о том, в какой степени возможно сосуществование идентичностей различных этносов среднеазиатского общества, взаимодействие и сосуществование самосознания народов ЦА. В этом контексте особую актуальность приобретает анализ региональной идентичности в современной ЦА, рассмотрение истории, досоветской  и советской идентичности народов ЦА, анализ влияния исторических традиций на современные этнополитические процессы - формирование, легитимацию и воспроизводство идентичности Центрально-азиатского общества. Другой важный вопрос - анализ влияния процессов современного нациестроительства на формирующееся в республике гражданское самосознание, этническую принадлежность и возрождение донациональных тождеств.

              Целью курсовой работы является: изучить региональную идентичность ЦА в контексте формирования государственности.

              Для ее достижения в работе были поставлены следующие задачи:

1. Понять сущность региональной идентичности

2. Выяснить влияние национальной идентичности стран ЦА на формирование государственности

3. Анализировать отношения стран ЦА с ведущими странами (с Россией, США, КНР)

4. Выводы

1. Регионализация как тенденция современного  формирования государственности

              Известно, что миф о собственной «богоизбранности» и особой исторической «миссии» рождался у различных народов также в периоды национального унижения как своеобразная психологическая компенсация. Поэтому можно предположить, что и в современной ЦА это – болезненная интеллектуальная реакция на распад «великой державы», на утрату национальных традиций, ее разрыв. Исследователи отмечают, что зачастую потеря традиционной культуры, без обретения новой, является платой за неорганичную «догоняющую» модернизацию . 

              Ясно, что понятия «региональная» и «национальная идентичность» неразрывно связаны с понятием «историческая традиция». Люди всегда имеют определенное отношение к своему прошлому, поскольку история дает обоснование идентичности. «В мире растущей взаимозависимости нациям необходимо обращаться к мифам и прошлому, чтобы оправдать свое отличие, подтвердить свою коллективную “индивидуальность в каждом поколении через ритуалы, церемонии, политические мифы и символы, искусство и историю»[3], – пишет известный британский исследователь Э. Смит

              Центральная Азия  и сегодня, находится в напряженном поиске ответа на  главный вопрос: каково место стран Центральной Азии в динамично меняющемся глобальном мире и что такое региональная идентичность?

              Итак, «политика идентичности является ответом на специфический вызов глобализации – усугубление конфликтов между людьми, ощущающими, что они живут в глобальном мире, и людьми локальной культуры. Соотношение глобального и локального начал не может быть описано посредством совмещения или наложения».[4]

              Как показывает практика  и  результаты многочисленных социологических исследований,  индивид, не идентифицирующий себя ни с  цивилизацией, в рамках которой разворачивается  его деятельность, ни с культурой той нации, к которой он принадлежит по факту своего рождения, ни с той   точкой  географического пространства, которая называется «малой родиной», ни с тем периодом времени, который обозначается  как определенная   историческая эпоха, оказывается вне  системы сложившихся связей и отношений, сформировавшихся в данном социуме  в процессе его  исторического развития. Он превращается  в автономного  субъекта, отличительной чертой которого является «отщепенчество» (Г. Федотов). 

              «Появление  значительного числа личностей, утративших представление о своей  национально-культурной принадлежности, приводит к дестабилизации общественной системы, резко  повышает уровень  социальной напряженности»[5], ставит под вопрос способность той или иной страны  сохранять свой суверенитет и территориальную целостность, противостоять давлению как извне, так и изнутри, находить необходимые ресурсы и  эффективно  их использовать в  конфликтных ситуациях, которые сплошь и рядом возникают  между различными странами, народами и государствами.

1.1    Феномен и сущность  региональной идентичности

              «Необходимость теоретического осмысления феномена региональной идентичности в политической науке особо актуализируется при обращении к российским реалиям, где одним из следствий трансформации политической системы на рубеже 1980-90-х гг. стала регионализация политического пространства, сопровождавшаяся резким ростом регионального самосознания. На уровне научного языка это нашло выражение в появлении таких исследовательских сюжетов как «региональное самосознание», «региональная мифология», «региональная идеология» и собственно сама «региональная идентичность». С разных сторон и с различных методологических позиций исследователи пытались объяснить усиление региональной идентификации и ее мобилизационный потенциал, который, ' находясь в условиях слабости федеральных властей, взяла на вооружение региональная элита и стала укреплять свои позиции путем продвижения в региональные сообщества разнообразных мифологических текстов, символов и идей»[6].

              2. Особенности формирования региональной идентичности в Центральной Азии

              Нет ничего более трудного, чем предсказывать судьбу человека среди неожиданных событий и людей с их непостоянными обстоятельствами. Тем более неблагодарным покажется труд человека, предсказывающего судьбу народа и страны в наступающем XXI веке, на пороге которого жизнь Евразийского континента забурлила, как мощный вулкан.

              В подобной ситуации можно ясно себе представить чрезвычайную трудность какого-либо предвидения вообще.

              Тем не менее, несмотря на сомнительность прогноза, именно благодаря возможности предвидения в строго ограниченных пределах человек и общество обретают уверенность, вступая в будущее. И так происходит на каждом шагу.

Центральная Азия представляет собой относительно небольшой регион и в силу этого во многом зависит от процессов, происходящих за его пределами. Поэтому характер и особенности континентальной жизни определенно влияют на регион, находящуюся в центре Евразии. Находить оптимальные решения для своей устойчивой жизни на перекрестке, где сталкиваются интересы больших мировых образований, - задача, которую следует постоянно решать этого  региона.

              Каков же сегодня Евразийский континент, от общей ситуации на котором зависит и судьба стран ЦА, каково будущее? Ответ на эти вопросы прояснит и вопросы будущего нашего региона.

              Во-первых, наш континент резко отличается от, назовем условно, Большого Запада тем, что он крайне асимметричен, его регионы и страны очень не похожи друг на друга. Это не Запад, где политические системы и системы ценностей различных стран и народов достаточно близки и даже составляют единое целое во многих отношениях. Вместе с тем и у государств нашего континента также есть много общего, однако, оно несколько иного плана.

              Асимметрия евразийских стран унаследована от прошлого. Идеологические системы, которые разделяли и противопоставляли народы и страны, отступили, но еще не канули в прошлое. И сегодня, в период отступления в одних странах идеологически господствующих систем, мы видим наступление других идеологических систем в других частях континента.

              Что же мы можем противопоставить крайней неоднородности стран континента в целях мира и устойчивости? Это глобальный вопрос, имеющий отношение ко всем странам и особенно к нам.

              Неоднородность политических систем, идеологические различия евразийских стран - это в XXI веке явление чрезвычайно длительного характера. Последнее выдвигает перед всеми государствами нашего континента, в частности перед странами ЦА, задачи укрепления новой системы международных отношений, основу которых составляет политическая толерантность друг к другу. Постепенно она зарождается уже сегодня, но должна еще охватить всех как единое целое. Это означает, что Китай имеет такое же право на коммунизм, какое имеет Иран на ислам как основу своей государственности, а страны Центральной Азии - на право быть светскими государствами. Каждый народ вправе сам определять свою судьбу, свой исторический выбор без вмешательства извне.

              XXI век зарождается в борьбе тенденций и альтернатив, одна из которых направлена на установление мира и устойчивое развитие стран. Альтернатива мира требует от нас неуклонного утверждения гуманистического принципа, согласно которому никто не имеет права насильно навязывать другому свой образ жизни, поведения, мыслей, волю, формы духовности или религию, культуру и язык.

              Этот принцип должен в наступающем столетии стать всеобъемлющим и в международных отношениях, и во внутренней жизни народов как выражение стремления к ненасилию, миру и гуманизму. Как идеал он будет всегда привлекать взоры людей на протяжении длительной перспективы, а как реальность - давно зародился в международной и внутренней жизни многих стран.