Региональная идентичность на постсоветском пространстве в контексте государственного становления ( на примере региона Центральной Ази

2. Региональное сотрудничество

              Центральная Азия изначально представлялась донорами как однородный регион – целостный комплекс в плане экономики и безопасности, с высокой степенью сходств и взаимозависимости между государствами. Если в советский период Казахстан зачастую рассматривался отдельно от своих соседей, то после обретения независимости все пять государств стали восприниматься как нечто единое. Такого взгляда придерживались как правительства-доноры, так и международные организации, СМИ и эксперты-наблюдатели. Решение целого ряда проблем, связанных с торговлей, развитием и социальным взаимодействием видели в социально-экономическом сотрудничестве,  подобном тому, которое существует в Евросоюзе. Такая модель тогда казалась вполне логичной, ведь еще недавно эти страны были частью единого геополитического пространства, а новые государственные границы для многих были искусственными.  Действительно, региональное сотрудничество в решении вопросов, связанных с водными и энергетическими ресурсами, торговлей и транзитом было бы не только экономически выгодно, но и давало бы существенные преимущества в плане безопасности.

              «Среди многосторонних и двусторонних доноров, поощрявших принцип регионального сотрудничества в Центральной Азии, можно назвать Евросоюз, ПРООН, Японию и Азиатский банк развития (АБР). Усилия последнего в плане укрепления сотрудничества в регионе можно назвать наиболее целенаправленными. Банк стал движущей силой Программы по региональному экономическому сотрудничеству в Центральной Азии, в которой задействованы и другие крупные международные финансовые учреждения. АБР активно поддерживает такие организации, как ШОС и ЕврАзЭС. Подход к региональному сотрудничеству Всемирного банка более осторожен: он проводит отдельные программы в разных странах в рамках общей региональной структуры, но не имеет региональной программы как таковой. Россия выступает за сотрудничество в рамках ЕврАзЭС, и вместе с Китаем – в рамках ШОС.»[12]  Таким образом, региональное сотрудничество могло бы приносить немалую выгоду и в экономическом развитии, и в плане безопасности. В укрепление сотрудничества в Центральной Азии были вложены немалые международные политические усилия и финансы. Однако, как заметил один из экспертов, «Если под регионализмом понимать активное стремление к укреплению сотрудничества, к интеграции, сближению, координации и общей идентичности, то он не был присущ политическому взаимодействию государств Центральной Азии ни в сфере безопасности, ни в какой-либо другой сфере».

              В Центральной Азии скорее имел место обратный процесс. 15 лет независимости превратили страны региона в закрытые политические субъекты, зачастую враждебные к своим соседям. Границы были закрыты, а в случае Узбекистана – еще и заминированы. Транспортная инфраструктура советских времен в немалой степени разрушена. Во избежание транзита через территорию враждебно настроенного соседа стали строиться новые дороги. Налицо тенденция не к интеграции, а к обособлению; ситуация усугубляется соперничеством между этими странами, стремящимися завоевать одни и те же рынки и обратить на себя внимание одних и тех же действующих лиц извне. Социальные и культурные связи советского периода сменились изоляцией, и большинство людей все менее часто выезжает за пределы своего района. Одобряя региональное сотрудничество на словах, на деле Казахстан – наиболее процветающая из стран Центральной Азии – все чаще смотрит на север, в сторону России и Европы. В своих южных соседях Казахстан склонен видеть лишь источник проблем и нестабильности; чем богаче он становится, тем меньше желает связываться с ними. Совершенно очевидно, что ослабление регионального взаимодействия невыгодно для экономики, однако правящие режимы Центральной Азии руководствуются другими соображениями. Политическая власть и безопасность для них превыше всего: о региональном сотрудничестве они станут заводить речь лишь после того, как правящие группы обеспечат себе прочную власть в стране. К своим соседям лидеры центральноазиатских стран склонны относиться с подозрением: «Судя по растущему числу споров и разногласий между государствами Центральной Азии, наибольшую угрозу безопасности и стабильности этого региона несут не Афганистан, Россия или исламистские группировки, а внутри - региональные факторы». 

              «Учитывая размеры и географическое положение Узбекистана, можно утверждать, что основной преградой на пути к сотрудничеству в нем является именно правящий режим. В отношении соседей руководство страны настроено враждебно – хуже всего Узбекистан относится к Таджикистану. Узбекско-таджикская граница заминирована, транспортная система практически отсутствует, а режим транспортировки энергоресурсов – самый невыгодный для Таджикистана. «Подобное отношение к Таджикистану узбекское правительство объясняет, ссылаясь на готовность последнего приютить на своей территории террористов (в 1990-х гг. у боевиков ИДУ здесь было несколько баз), а также на его нестабильность и причастность к наркоторговле»[13]. С таджикской стороны обида связана с исторической несправедливостью (в советский период Узбекистану отошли древние города Бухара и Самарканд), а также с ролью узбекских сил во время таджикской гражданской войны и текущей узбекской политикой, направленной на изоляцию Таджикистана.»  Было множество попыток вовлечь Узбекистан в различные формы регионального сотрудничества, однако успеховони не принесли. Нежелание Узбекистана сотрудничать в рамках таджикско-узбекского проекта по восстановлению линий подачи электричества привело к тому, что АБР сократил свою финансовую помощь. Аналогичное отношение Узбекистан демонстрирует и к проектам, связанным с водными ресурсами. Отсутствие регионального сотрудничества сильнее всего ударяет по Кыргызстану и Таджикистану. Развитие этих стран зависит от их доступа к внешнему миру. При этом Таджикистан находится в особенно сильной изоля-ции: нестабильность в Афганистане, горы на границе с Китаем и враждебный настрой Узбекистана привели к тому, что единственная «открытая» граница осталась с Кыргызстаном. Чтобы помочь Таджикистану избежать долгосрочной зависимости от внешней поддержки, доноры должны направить свои усилия на расширении его доступа к внешнему миру.

              Вместе с тем, если региональное сотрудничество ассоциируется у властей с региональной интеграцией, попытки укреплять сотрудничество вряд ли смогут принести нужные плоды. Сам по себе принцип сотрудничества в данном регионе не ценится; однако практическое сотрудничество, не сопряженное с угрозой ограничения суверенитета, в ряде областей возможно и чрезвычайно важно. Его следует поощрять не только в частном секторе и среди гражданского общества, но и по мере возможности в сфере образования. Для решения пограничных проблем в потенциальных «горячих точках» – не только в Ферганской долине, но и на южном участке таджикско-узбекской границы и в других областях – региональное сотрудничество имеет ключевое значение.              

              Необходимо оно и в работе над проблемами международной безопасности. В краткосрочной и среднесрочной перспективе было бы возможно наладить определенное сотрудничество, которое бы не затрагивало вопросы интеграции и улучшения политических взаимоотношений. Донорам следует предлагать сотрудничество как средство для достижения конкретных целей, а не говорить о нем как о самоцели, поскольку последнее расценивается лидерами центральноазиатских государств как попытка заставить страну, только недавно обретшую независимость, уступить долю столь важного для нее суверенитета.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

              Таким образом, прочитав все сведения, материалы и высказывание мы предлагаем свое видение будущего нашего общества. Мы хотим  представить  стратегию, с помощью которой, уверены, наш регион сможет достичь  этого будущего и реализовать свою миссию.

              В эпоху глобализации нищета является одной из основных проблем.  Мы в полной мере понимаем, что проблема нищеты широкомасштабна, и решить ее можно сообща, путем привлечения инвестиций в человеческий капитал, вложение ресурсов для поднятия экономической производительности незащищенных слоев населения, увеличения расходов госбюджета  и регионального фонда на основе социальных нужд, обеспечения социальной защиты и снижения гендерного неравенства. И конечно, все связано с образованием, с грамотностью населения. Общество ЦА, хотя и считается из по кон веков разумными, они ждут, кто будет над ними диктовать, кто будет решать их проблемы, найдется  число малых  людей, которые могли бы не со-глашаться с тем, что происходит в стране или в регионе.  

              К сожалению, мы  -  молодежь думаем, что страны ЦА, кроме Казахстана медленно развиваются. Может это связано с тем, что в эпоху глобализации условия жизни в нашем регионе не очень – то высокое, по сравнению с другими странами,   иногда думаем, можно все решить с помощью денег. Не менее важно провести эти установки в жизнь, реализовать намеченные планы. Поэтому крайне необходимо создать систему, при которой каждое министерство и ведомство организует свою работу таким образом, чтобы каждый день, месяц и год мы шаг за шагом продвигались к поставленным целям. Необходимо, чтобы государственные работники ежедневно видели перед собой стратегические цели и приоритеты и реализовывали их, не отвлекаясь на решение второстепенных и каждодневных задач.  Принимаемые законы и решения должны быть в русле нашей стратегии, работа - сконцентрированной и скоординированной.

              Национальная идентичность любого народа тесно связанна с  их географическим положением, оно влияет на жизнь людей. Какие у них ресурсы, природные и т.д. Другой важнейшей проблемой является, эффективное и рациональное водообеспечение. Потепление климата привело к тому, что за последние годы водность крупнейших рек  Центральной Азии и площадь, питающих их ледников на Памире, формирующих около 60 %  этих рек, значительно сократилась. За последние сорок лет объем воды, впадающий в Аральское море, сократился почти в семь раз. Если такая тенденция будет продолжаться, а синоптики предсказывают это, то в недалеком будущем ожидаются большие по масштабам экологические и, связанные с ними, экономические и социальные катаклизмы. Решение сложных проблем потребуют от нас значительно большей деятельности по налаживанию нормального климата взаимного сотрудничества в нашем регионе.

              Но еще надо сохранить неоднозначную национальность всех народов мира, а также народов ЦА. Мы все должны предпринять меры, направленные на расширение сотрудничества и торговли, и стать активной частью этого процесса.

Мы верим, что совместными усилиями мир в ближайшем будущем изменит свой облик и станет миром, в котором  народы в тесном сотрудничестве будут жить и трудиться во имя прогресса и процветания.

Выводы:

1.              «Региональная  идентичность» неразрывно связана с понятием «исторической традиции». Люди всегда имеют определенное отношение к своему прошлому, поскольку история дает обоснование идентичности. А политика идентичности является ответом на специфический вызов глобализации – усугубление конфликтов между людьми, ощущающими, что они живут в глобальном мире, и людьми локальной культуры. Соотношение глобального и локального начал не может быть описано посредством совмещения или наложения.  

2. Будущее ЦА зависит от стран Евразийского континента. Евразия  резко отличается от, назовем условно, Большого Запада тем, что он крайне асимметричен, его регионы и страны очень не похожи друг на друга. Это не Запад, где политические системы и системы ценностей различных стран и народов достаточно близки и даже составляют единое целое во многих отношениях. Вместе с тем и у государств нашего континента также есть много общего, однако, оно несколько иного плана

3.              Система национальной и региональной  безопасности является механизмом защиты жизненно важных интересов нации, государственных и общественных институтов, интересов личности. Однако политика обеспечения безопасности в отдельных республиках смещена в сторону защиты узкогрупповых интересов, и не направлена на защиту интересов личности.

4.              Внешние угрозы менее актуальны, чем внутренние. Наиболее актуальные проблемы сосредоточены в социально-экономической сфере. Накопление внутренних проблем происходит на фоне замкнутости политических систем при отсутствии каналов продвижения общественных интересов. Слабость коммуникационных каналов может спровоцировать эффект “лопнувшего парового котла”.

5.              Самым серьезным недостатком системы национальной и региональной безопасности является неадекватное восприятие исходящих угроз. Степень исходящих угроз либо намеренно завышается, либо намеренно занижается

6.              В то же время не стоит отрицать роль внешнеполитических и геополитических факторов в провоцировании конфликтов в республиках Центральной Азии. Нейтрализация этих факторов давно бы позволила локализовать тлеющие конфликты, однако присутствие интересов других стран осложняет данную задачу. Задача экстремистских организации в Центральной Азии состоит в том, чтобы привести в действие внутренний механизм конфликта.

7. При движении с запада на восток постсоветского пространства видно существенное повышение геополитической неопределенности, имеющие глубокие исторические корни. В Центральной Азии геополитическая неопределенность достигает максимума за счет роста влияния Китая и других стран АТР. 

8.              Сложность складывающейся системы региональных взаимодействий в ЦА заключается в том, что разные типы ресурсов несимметрично распределены между государствами - внешними игроками. Ключевые политические силы в регионе (по критериям политического влияния и военного присутствия) – Россия и США; к ним начинает приближаться Китай. Ключевые экономические игроки ( по параметрам торговли, экономической помощи, инвестиций , ремиссий капитала трудовыми мигрантами) – Россия и ЕС; к ним же начинает приближаться КНР. Ключевые игроки в сфере идеологической и культурно – идентификационной (культурно – цивилизационная, историческая общность, привлекательность модели развития и предлагаемого региону проекта) -  Россия, Турция, Иран, к ним постепенно начинают приближаться ЕС и Китай.

9. «Сложившаяся в некоторых централоазиатских странах неопатримониальная политическая система способна поглотить и  потратить «нецелевым образом» очень большие средства внешних спонсоров, направленные на реализацию тех или иных проектов развития»[14]. С другой стороны, ЦА как международный регион не способна поддерживать свою стабильность за ситуацию или стремление к «свободе рук» является основной дилеммой российской политики в этой части мира.

9. В силу того, что ряд стран ЦА легко номинально принимает любые интеграционные проекты, не беря на себя реальных обязательств, нельзя считать  вступление их в те или иные международные организации признаком успеха политики внешних игроков. Более того, это вступление и выход, зачастую принимает циклический характер.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ:

1.      Ибраева Г.К. Из опыта поисков национальной идентичности и легитимных структур управления в Кыргызстане // 2007.С. 2-16

2.      Забирова А.Т Формирование, легитимация и воспроизводство идентичности в постсоветском Казахстане // 2003.С. 1-8

3.      Казанцев А.А. Большая игра с неизвестными правилами: мировая политика и Центральная Азия // Наследие Евразии // Москва 2008

4.      Крылов М.П. Региональная идентичность в историческом ядре Европейской России // 2005. С. 4-6

5.      Сафронов В.В. Потенциал протеста и демократическая перспектива // Журнал социологии и антропологии. 1998. №4. C. 116-130.

6.      http://www.dissercat.com/content/regionalnaya-identichnost-v-sovremennoi-rossii-tipologicheskii-naliz?_openstat=cmVmZXJ1bi5jb207bm9kZTthZDE7