Глобальные сетевые структуры их сущность, виды, характерные черты

Глобальные  сетевые структуры  их сущность, виды, характерные  черты 

ПЛАН 

1. Формирование международных интегрированных рынков в условиях глобализации. Транснациональные компании……………………………..1

2. Становление общества  сетевых структур…………………………………2

3. Понятие сетевой структуры и её сущность……………………………….3

4. Характерные черты  сетевых структур……………………………………4

   4.1. Особенность накопления  капитала…………………………………….5

   4.2. Глобальный характер  капитала………………………………………..6

5. Виды сетевых структур………………………………………………………8

6. Сетевой бизнес…………………………………………………………………9

7. Роль международных сетей в интернационализации российского бизнеса…………………………………………………………………………..10

8. Проблемы сетевых  рынков………………………………………………..11

   8.1. Проблема ценообразования……………………………………………11

   8.2. Защита рынка сетевых структур…………………………………..…12

9. Влияние на другие  рынки…………………………………………………14

    Список литературы…………………………………………………………16 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Формирование международных интегрированных рынков в условиях глобализации

   Современная мировая экономика характеризуется все большим переплетением национальных экономик. Интернационализация, начавшаяся еще 100 лет тому назад, вступила в принципиально новую стадию - глобализацию. Процесс глобализации охватывает разные сферы мировой экономики, а именно:

   • внешнюю, международную, мировую торговлю товарами, услугами, технологиями, объектами интеллектуальной собственности;

   • международное движение факторов производства (рабочей силы, капитала, информации);

   • международные финансово-кредитные и валютные операции (безвозмездное финансирование и помощь, кредиты и займы субъектов международных экономических отношений, операции с ценными бумагами, специальные финансовые механизмы и инструменты, операции с валютой);

   • производственное, научно-техническое, технологическое, инжиниринговое

   и информационное сотрудничество¹.

   В настоящее время процесс интеграции принял качественно новый характер:

   теперь  это – не просто взаимосвязь отдельных  национальных рынков. Поэтому правильнее говорить не об интеграции международных рынков, а о международной интеграции рынков.

   В силу своей интеграционной структуры  такие рынки помогают извлекать выгоду из международных различий в деловом цикле, экономической политике, уровне налогов и таможенных пошлин, темпах инфляции и т.д. Они способны в определенной степени сглаживать или усиливать различия между национальными экономическими системами. Благодаря отмеченным обстоятельствам интегрированные рынки приобретают растущее влияние на снижение рисков глобализации, делают определенный вклад в поддержание макроэкономического равновесия национальных экономик.

   Конец XX в. стал периодом развития процессов  международной интеграции различных рынков. С одной стороны они явились выражением глобализации, но с другой стороны, начавшись, они, безусловно, ускоряют и даже генерируют процессы глобализации и интернационализации. То есть международная интеграция рынков одновременно и представляется следствием, и причиной глобализации.²

   В результате отдельные рынки стали  более взаимозависимыми. Более того, международная интеграция рынков в масштабах мирового хозяйства будет продолжаться и в будущем. Наблюдается постоянный рост глубины и масштабов международной интеграции различных рынков, их интеграция превратилась в многоканальный процесс.

   Важным  компонентом интеграционного процесса и одним из основных источников глобализации является феномен транснационализации, в рамках которой определенная доля производства, потребления, экспорта, импорта и дохода страны зависит от решений международных центров за пределами данного государства. В качестве ведущих сил здесь выступают транснациональные компании (ТНК), которые сами являются одновременно и результатом, и главными действующими лицами интернационализации.

   В более широком представлении  под транснационализацией следует понимать совокупность таких процессов и явлений, как трансграничные потоки товаров, услуг, капитала, технологии, информации и межстрановое перемещение людей, преобладание ориентации на мировой рынок в торговле и инвестировании, территориальная и институциональная интеграция рынков. Характерной особенностью здесь являются международные потоки, которые в условиях либерализации почти или вовсе не контролируются национальными законодательствами. В основном это потоки капитала и информации.³

   Производство и потребление во многих странах решающим образом зависят от того, смогут ли они обеспечить импорт сырья и энергоносителей. Ряд стран для поддержания роста остро нуждаются в импорте капитала и потребительских товаров, а иногда и квалифицированной рабочей силы. Подобные международные взаимосвязи требуют активизации финансовых потоков и услуг, сети международных грузовых перевозок и коммуникаций.

   Результатом углубления транснационализации является усиление взаимозависимости и взаимодействия национальных экономик. Это можно воспринимать и интерпретировать как интеграцию национальных народных хозяйств в структуру, близкую к единой интернациональной экономической системе.⁴

   Хотя  основная часть мирового/глобального  продукта потребляется в странах-производителях, национальное развитие все более увязывается с глобальными структурами и становится более многосторонним и разноплановым, чем это было в прошлом.

   Процесс глобализации протекает в условиях сильно поляризованной мировой системы в плане экономической мощи и возможностей. Такое положение является потенциальным источником рисков, проблем и конфликтов. Несколько ведущих стран контролируют значительную часть производства и потребления, даже не прибегая к политическому или экономическому давлению. Их внутренние приоритеты и ценностные ориентиры накладывают отпечаток на все крупнейшие сферы мировой экономики.⁵

    Пока еще интернациональная экономика в целом не глобальна, она идет по пути глобализации. Большая доля ВВП и занятости в большинстве стран продолжает зависеть от активности внутренней экономики, а не от глобального рынка. Но лидирующие отрасли образуют сектора глобальной экономики без границ (финансы, телекоммуникации, средства массовой информации). Эта информациональная экономика формируется не только под воздействием такого мотивационного стимула для фирм, как доходность, но и под воздействием политических институтов, поощряющих конкуренцию в этих экономиках, что поддерживает фирмы. В связи с этим автор развивает теорию двух типов конкурентности: национальной и глобальной. Во втором случае "конкурентоспособность скорее является атрибутом таких экономических объединений, как страны и регионы, но никак не фирм..." (с. 100). Возникают новые формы вмешательства государства в экономику, связанные с четкими стратегиями, поддержкой технологического развития и конкурентоспособности своих национальных отраслей, своих фирм. Политика все более становится ключевым инструментом конкурентоспособности.  

   М. Кастельс убедительно доказывает, что  дерегуляция рынка и приватизация не являются развивающим механизмом.  

   "Страны, которые полностью отдались на  произвол рыночных механизмов, особенно  болезненно реагируют на изменение  финансовых потоков и уязвимы  с точки зрения технологической  зависимости" (с. 102).  

   В таких странах "после того как краткосрочные выгоды от либерализации (например, массированный приток нового капитала в поисках новых возможностей на появившихся рынках) растворятся в реальной экономике, обычно за потребительской эйфорией следует шоковая терапия, как это было в Испании после 1992 г., а также в Мексике и Аргентине в 1994-1995 гг." (с. 102).  

   Традиционная  экономическая политика, проводимая в границах регулируемых национальных экономик, становится все более неэффективной, потому что такие важные инструменты, как денежно-кредитная политика, ставки процента и технологические инновации, в высокой степени зависят от глобальных тенденций" (с. 102).  

   Важнейшее значение приобретают такие стратегии  позитивных изменений, как технологическая  и образовательная политика. В связи с этим автор рассматривает ошибки недальновидной политики laissez-faire, применявшейся в 1980-х годах США, что дорого обошлось большинству американцев.  

   "Что  касается информациональной глобальной  экономики, то она действительно  чрезвычайно политизирована"(с. 103).  

   Система данных, приведенных М. Кастельсом, подтверждает, что производство в  развитых экономиках опирается на образованных людей в возрасте 25-40 лет. Практически  оказываются ненужными до трети  и более человеческих ресурсов. Он считает, что последствием этой ускоряющейся тенденции, скорее всего, станет не массовая безработица, а предельная гибкость, подвижность работы, индивидуализация труда и, наконец, высокосегментированная социальная структура рынка труда.  

   Развиваемая в книге теория информационального общества, в отличие от концепции глобальной/информациональной экономики, включает рассмотрение культурной/исторической специфики. Автор особо отмечает, что одной из ключевых черт информационального общества является специфическая форма социальной организации, в которой благодаря новым технологическим условиям, возникающим в данный исторический период, генерирование, обработка и передача информации стали фундаментальными источниками производительности и власти. В этом обществе социальные и технологические формы данной социальной организации пронизывают все сферы деятельности, начиная от доминантных (в экономической системе) и кончая объектами и обычаями повседневной жизни.  

   Другой  ключевой чертой информационального общества является сетевая логика его базовой структуры, что и объясняет название тома I монографии "Подъем сетевого общества" (The Rise of Network Society). Кастельс подчеркивает, что он именует социальную структуру информационного века сетевым обществом потому, что "оно создано сетями производства, власти и опыта, которые образуют культуру виртуальности в глобальных потоках, пересекающих время и пространство... Не все социальные измерения и институты следуют логике сетевого общества, подобно тому как индустриальные общества в течение долгого времени включали многочисленные предындустриальные формы человеческого существования. Но все общества информационной эпохи действительно пронизаны - с различной интенсивностью - повсеместной логикой сетевого общества, чья динамичная экспансия постепенно абсорбирует и подчиняет предсущест-вовавшие социальные формы" (с. 505).  

   Новое информациональное общество (как  и любое другое новое общество), по Кастельсу, возникает, "когда (и  если) наблюдается структурная реорганизация  в производственных отношениях, отношениях власти и отношениях опыта. Эти преобразования приводят к одинаково значительным модификациям общественных форм пространства и времени и к возникновению новой культуры" (с. 496). И автор детально рассматривает изменения в повседневной культуре, городской жизни, природе времени, мировой политике.⁶

   2. Становление общества  сетевых структур

   Исследование  зарождающихся социальных структур позволяет сделать следующее  заключение в условиях информационной эры историческая тенденция приводит к тому, что доминирующие функции и процессы все больше оказываются организованными по принципу сетей. Именно сети составляют новую социальную морфологию наших обществ, а распространение «сетевой» логики в значительной мере сказывается на ходе и результатах процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью. Да, сетевая форма социальной организации существовала и в иное время, и в иных местах, однако парадигма новой информационной технологии обеспечивает материальную основу для всестороннего проникновения такой формы в структуру общества. Более того, я готов утверждать, что подобная сетевая логика влечет за собой появление социальной детерминанты более высокого уровня, нежели конкретные интересы, находящие свое выражение путем формирования подобных сетей власть структуры оказывается сильнее структуры власти. Принадлежность к той или иной сети или отсутствие таковой наряду с динамикой одних сетей по отношению к другим выступают в качестве важнейших источников власти и перемен в нашем обществе; таким образом, мы вправе охарактеризовать его как общество сетевых структур (network society), характерным признаком которого является доминирование социальной морфологии над социальным действием.⁷