Барокко и классицизм

Содержание: 
 

1. Введение
2. Основная часть

1)Петровское  барокко, как выражение градостроительной  концепции Петра 1

2)Расцвет барокко  в творчестве Растрелли

3)Классицизм  в архитектуре второй половины 18 века и его общественное звучание

4)Сады барокко  и классицизма

      3. Заключение

      4. Список литературы 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.Введение 

Историки русской  культуры и, в частности, архитектуры  давно дали высокую оценку роли Польши как проводника новых общеевропейских  тенденций в Россию второй половины XVII века. Известно, сколь важную роль это сыграло в становлении  стиля нарышкинского барокко с его ренессансно-маньеристским белокаменным резным декором. Изучалось значение Украины и Белоруссии в качестве культурных связующих звеньев на оси «запад-восток»: чаще всего именно через эти страны польская архитектура оказывала влияние на русскую. Одновременно сама Польша воспринимала новые веяния из Италии — как напрямую, от приезжавших в нее итальянских мастеров, так и через посредство других европейских стран.

В петровскую эпоху  влияние Польши на русскую архитектуру  стало угасать: ее место заняла Голландия, северная и центральная Германия и, конечно, Франция. Но, тем не менее, архитектурные впечатления, полученные во время пребываний Петра I в Польше, сыграли свою роль при строительстве  Санкт-Петербурга и загородных резиденций царя.

Впервые Петр побывал  в Польше в 1698 г., возвращаясь в  Россию в составе Великого посольства из своего первого большого зарубежного  путешествия. Одной из первых на его  пути предстала древняя польская столица Краков, однако Петр I отказался  от ее посещения, спеша в Россию и  не желая привлекать к себе внимания. Рядом с этим городом он получил  известие о подавлении стрелецкого  бунта, что сняло с него напряжение последних месяцев. Вслед за тем  царь осмотрел соляные копи в Величке с их подземными церквами и присутствовал на крестном ходе вокруг костела. Следуя дальше, Петр наряду с небольшими городами видел загородные замки польских магнатов Радзивиллов, Любомирских, Потоцких.

В Раве Русской  состоялось личное знакомство Петра  со своим будущим союзником, саксонским курфюрстом и польским королем Фридрихом  Августом II. Впоследствии благодаря этой дружбе соприкоснутся архитектурные судьбы трех европейских столиц — Петербурга, Варшавы и Дрездена. Вероятно, царь обратил внимание на регулярную планировку «идеального» города Замость, построенного в конце XVI — первой половине XVII века по проекту итальянского зодчего Бернардо Морандо. Здесь он был принят княгиней Замойской в ее замке.

Впрочем, архитектура  и другие искусства не входили  в круг интересов молодого Петра. Положение стало меняться в середине 1700-х годов, когда уже строился Санкт-Петербург, который стал его  любимым детищем. В 1706 году царь просил прислать ему книги о Версале, о фонтанах, а также о берлинском «Люстгартене» (Увеселительном саде), что несомненно было связано с планами строительства этого города. В следующем, 1707 году, Петр во время военных действий на территории Польши побывал во многих ее городах. Он провел около четырех месяцев в Жолкве близ Львова и около двух — в Варшаве, где стоял в Замке (немало пострадавшем за это время). О проявленном им в ту пору интересе к польской архитектуре свидетельствует запись в «Походном журнале» о посещении костела в Венгрове: «В том местечке костел зело изрядного здания, сделан архитектурою, в котором изволил быть и смотрел».

Другие попавшие в журнал сведения такого рода относятся  к 1709 году. После Полтавской победы Петр 23 сентября посетил загородный дворец Виланов под Варшавой. «Походный журнал» характеризует его уже более детально: «Зело изрядный каменный дом и огород, убранный фонтанами и прочими украшениями». Ансамбль, возведенный в 1680-1694 гг. по проекту и под руководством итальянского архитектора Агостино Лоччи, должен был породить у Петра I приятные ассоциации: он был построен покойным польским королем Яном Собеским, чтимым Европой как победитель турок и освободитель Вены. Теперь сам русский царь разгромил казавшуюся непобедимой армию Карла XII. Возможно, именно этот визит обусловил сходство планировочной схемы заложенного около этого времени Большого дворца в Петергофе с планировкой дворца в Виланове. Здесь и далее даты приводятся в соответствии с «Походными журналами» (по юлианскому календарю)

Именно в этот промежуток времени (1707-1709 гг.) из Польши были вывезены мраморные статуи, которые  до сих пор находятся в Летнем саду. Датский посол Юст Юль в своих «Записках», относящихся к 1709-1710 гг., упоминал об этом саде, в котором «стоит с лишком 30 больших мраморных статуй художественной работы, в том числе бюсты покойного короля Польского Собеского и его жены. Статуи эти вывезены из садов Польских магнатов. Вообще, большая и изящнейшая часть предметов роскоши, находящихся у Петербургских вельмож, Польского происхождения». Автор первого описания Санкт-Петербурга, опубликованного в 1713 г., указывал: «Сам сад довольно велик и хорошо разбит, однако я не увидел в нем чего-либо особенно достопримечательного, помимо нескольких статуй и бюстов из белого мрамора, особенно изображающих короля Польши Иоанна Собеского и его супругу... А в оранжерее растет несколько апельсиновых, лимонных, лавровых деревьев, гвоздичных кустов и т.д. Говорят, они доставлены из Польши». Год спустя пленный швед Л.Ю.Эренмальм указывал: «Здесь я видел 4 изображения, или статуи, из мрамора, которые были привезены в Петербург из Варшавы в Польше; среди них особенно ценными были изображения короля Яна Собеского и королевы Кристины...»

Причастность  к гению прославленного польского  короля Петр ощутил и в Яворове близ Львова, где пробыл с отлучками с 16 апреля до 1 июня 1711 года. Запись в журнале гласит: «...которое место любимое Яна Собеского, где есть и огород зело хороший, украшенный хорошими деревьями и першпективами, лежит сей огород при озере... и на нем есть изрядные небольшие островки; и по тому озеру Его Царское Величество изволил часто гулять на боту (который сам изволил сделать) с князем Радзивилом...» Возможно, царь хотел увидеть доброе предзнаменование в том, что проводил время в доме знаменитого победителя турок, да еще во время Прутского похода, в который он отправился с тяжелым сердцем, словно предчувствуя неудачу.

После несчастливого  сражения на Пруте царь направился в Западную Европу решать дипломатические  вопросы и поправлять здоровье в  Карлсбаде на водах. По пути он посетил  множество городов и местечек, увидел десятки усадеб польских магнатов, вновь побывал в Варшаве.

И, наконец, 1716 годом  датируются содержащиеся в журналах сведения о посещениях Петром садов  в Штеттене (Щецине) и Данциге (Гданьске). В Данциге, кроме того, царь был в цейхгаузе, в монастыре в Оливе, в загородной усадьбе некоего шляхтича.

В том же 1716 г. гравером А.Зубовым была выполнена  гравированная панорама Санкт-Петербурга. В числе изображенных на ней зданий есть одно, совершенно не похожее на другие, — трехчастное, увенчанное фигурными аттиковыми этажами с  вазами и гирляндами. Это дом сибирского губернатора М.П.Гагарина. Здание типично  для архитектуры нидерландского ренессанса и барокко. В городах  северной Польши, особенно в Данциге, много домов подобного стилистического  направления. Возможно, именно польскому  влиянию следует приписать появление  проекта, столь необычного для северной столицы России.

Несомненно, дальнейшие исследования помогут выявить новые  польские объекты, вызывавшие интерес  Петра.

Среди источников, содержащих важную информацию по истории  петровского Петербурга, важное место  занимают два описания, принадлежащие  перу польских авторов. Один из них  — член польского посольства, посетившего  город в 1720 г., который известен в  русской историографии как «поляк-очевидец». Второе описание появилось через год после смерти Петра и называется «Диариуш (т.е. дневник. — С.Г.) пути из Вильно в Петербург и пребывания в нем его светлейшей милости господина Сапеги, старосты бобруйского, а теперь фельдмаршала российских войск». Оба представляют значительную ценность и часто используются российскими исследователями.

Мастером украинского  происхождения, связанным с Петербургом  и привнесшим в преимущественно  «протестантскую» архитектуру этого  города ноту польско-католического  барокко, нам представляется Иван Зарудный. Особенно он отличился в изготовлении иконостасов, наиболее выдающимся из которых  является доныне сохранившийся иконостас  собора Петропавловской крепости. Кроме  того, в мастерской Зарудного были изготовлены иконостасы церквей  на острове Котлин и в Ораниенбауме царского фаворита князя А.Д.Меншикова, иконостас Преображенского собора в Ревеле, церкви Архангела Гавриила в Москве. Сейчас считается доказанным, что Зарудный был в первую очередь подрядчиком, руководителем большой артели, включавшей резчиков, позолотчиков, других специалистов. Однако стилистическая близость произведений, вышедших из его мастерской, позволяет предполагать, что он, по меньшей мере, принимал непосредственное участие в разработке их художественного образа и композиции.

Иконостасы, вышедшие из мастерской Зарудного, означали принципиально  новый подход к решению этого  важнейшего элемента церковного интерьера. Типичный русский иконостас второй половины XVII века, ведущий свое происхождение  от древнейшего тяблового, представлял собой многоярусную композицию с иконами, расположенными рядами и объединенными резным позолоченным обрамлением. Иконостасы мастерской Зарудного — по преимуществу архитектурные произведения. Ордер здесь — композиционная основа, которой подчинены все остальные элементы. Такие черты в полной мере присущи польским католическим алтарям эпохи барокко. Это отметил еще И.Э.Грабарь: «В построении... иконостаса он исходил из тех сложных декоративных композиций, которые, будучи завезены из католической Польши на Украину, шли вразрез с традициями православных иконостасов Руси».

Архитектор, принесший  свои знания и навыки из Санкт-Петербурга в Варшаву, — итальянец Гаэтано  Киавери. Он был принят на русскую службу в 1718 г. одновременно с другим итальянским зодчим — Николо Микетти. Микетти стал главным архитектором в русской столице; Киавери выступал в качестве его помощника, в частности на строительстве загородных дворцов в Екатеринентале (Кадриорге) в Ревеле и в Стрельне под Санкт-Петербургом. Затем он по доработанному им проекту достраивал здание Кунсткамеры, заложенное немцем Г.И.Маттарнови, — после того как от дела был отстранен Н.Ф.Гербель, принявший стройку после смерти последнего.

Киавери составил замечательный проект для церкви в имении царской супруги, селе Коростине под Новгородом. Ее возвели по другому, упрощенному проекту, однако выполненному, вероятно, тоже Г. Киавери: об этом свидетельствует типичный «борроминиевский» изгиб главного фасада, повторение приема, примененного Н.Микетти в Стрельне. Впоследствии Киавери еще раз применил его в архитектуре дрезденской католической Хоф-кирхе, выдающегося произведения, составившего ему бессмертную славу. Черты стрельнинского дворца просматриваются и в нереализованном проекте нового дворца саксонского курфюрста.

Однако эти  постройки были еще впереди. Уехав  из Петербурга в 1727 г., Г.Киавери начал работать в Варшаве. Предполагается, что он возвел там костел Визиток, ранее приписывавшийся К.Байе. Но наиболее известное его произведение — выходящий к Висле корпус варшавского Замка, спроектированный в 1740 году. Особенности его композиции позволяют и в этом случае предполагать влияние школы Н.Микетти, в частности, архитектуры дворца в Стрельне.

Ансамбль Стрельны был заложен Петром I в 1720 г. на побережье  Финского залива. Он должен был стать  «русским Версалем», триумфальным выражением нового исторического пути России, победившей в Северной войне и  вышедшей на европейскую арену. Закладка производилась в присутствии  польского посла. Упоминавшийся  выше «поляк-очевидец» описал эту  церемонию так: «...После обеда  пошли осматривать место, где  вводят реку в другое русло, а потом  пошли в другое место, где закладывают  очень большой дворец. Первый камень положил сам его царская милость, а второй — господин посол, и мы, находившиеся там, положили камни. Его  царская милость затем пил  за скорое окончание строительства».

Таким образом, в основе сегодняшней петербургской  резиденции президента России, Дворца конгрессов, до сих пор лежат камни, положенные русским царем и полномочными представителями дружественной  ему Польши. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Петровское  барокко, как выражение  градостроительной  концепции Петра 1

        Стиль архитектуры Петербурга первой четверти XVIII века получил название «петровское барокко». Термин нужно понимать как очень условный. В Петровскую эпоху существовали зачатки всех стилей – и барокко, и рококо, и классицизма. Город как бы примерял на себя разные одежды. Иностранные мастера, помимо стилевого разнообразия, принесли разнообразие национальных манер, школ, различие в качестве исполнения. Решающими для формирования стиля были личные вкусы Петра, а также особенности ландшафта нового города.

     К концу жизни Петра в архитектуре  наблюдается тяготение к более  нарядным, праздничным формам французского барокко. Точнее было бы сказать, что  в архитектуре Петербурга шло  слияние европейских стилистических приемов: рационального северного  барокко – через Трезини (симметрия и уравновешенность композиции, сдержанность декора), и изящного, придворно-аристократического – через Леблона (изысканность, приверженность к высоким, «мансардным» кровлям) – с традициями древнерусскими, сказавшимися, например, в многоцветной окраске зданий.